13 августа в 23 часа по московскому времени в программе Александра Гениса: золотой век ТВ-новостей, русское лето американских колледжей, литература с кукишем в кармане.
Этим летом в Америке стреляют. Не успела утихнуть волна скорби, вызванная расстрелом зрителей в колорадском кинотеатре, как пришла новая трагедия – убийство прихожан в сикхском храме Висконсина. И каждый раз, когда такое случается, пресса ищет мотивы убийцы.
Только непонятно, зачем нам, собственно, знать мотивы маньяка. Важно, не почему, а как. Как получается, что американские законы не мешают вооружаться убийцам? Говорят, что за все отвечает вторая поправка к конституции, позволяющая американцам не расставаться с оружием. Смысл ее был в том, чтобы не оставить страну беззащитной перед правительством, если оно переродится в тиранию. Но уж теперь, когда Америке точно не угрожают диктаторы и индейцы, вторая поправка стала анахронизмом. Что только придает оружию мифический престиж и психопатологический характер. Оружие – коллективный фетиш Америки, значительная часть которой испытывает к своим стволам страсть и нежность.
Есть, однако, и противоположная точка зрения, которая нашла выражение в популярном лозунге: "Если оружие окажется вне закона, то только преступники будут вооружены". Твердя эту мантру, 45% американцев держат дома огнестрельное оружие. Для этой половины Америки "человек с ружьем" – пионер и рыцарь, который отстаивает права личности. Оружие уравнивает шансы во встрече со злом, защищает добро и позволяет владельцу уважать себя – на размер калибра.
Отрицательное отношение к личному оружию преобладает в Нью-Йорке, где либеральный мэр Блумберг в очередной раз потребовал от обоих кандидатов в президенты ограничить доступ к оружию.
Зато в провинции оружие любят и о запретах слышать не хотят. Вот почему, чтобы представить нашим слушателям другую точку зрения, мы попросили Владимира Морозова расспросить типичного любителя огнестрельного оружия. Однако собеседники Морозова никогда не бывают "типичными".
В. Морозов. 47-летнюю статную блондинку из моего охотничье-стрелкового клуба зовут Пола Снэппи, по профессии она бухгалтер.
– Пола, а сколько стволов в вашем арсенале?
Пола. У меня три винтовки и три пистолета. Какие пистолеты? Полуавтомат 22 калибра. 357 магнум. И револьвер 45 калибра стиля 1911 года. Никакой антикварной ценности он не имеет. Просто это – красивый ковбойский пистолет, как в кино.
В. Морозов. Сам я стреляю из винтовок и ружей. А что предпочитаете для охоты вы?
Пола. Я предпочитаю не пистолет, а винтовку. Из пистолета гораздо труднее попасть. Моя родня живет в штате Вайоминг, они знают, что я стрелок, и в прошлом году пригласили меня охотиться на антилопу И в первый же день я ее подстрелила. С какого расстояния? 250 метров.
В. Морозов. Это солидная дистанция. Как вам это удалось?
Пола. Я много тренировалась. Не хотела ударить лицом в грязь. Родня все время меня подкалывала, а ну, амазонка, покажи, как ты стреляешь. Так что пару месяцев перед охотой я ходила на стенд по нескольку раз в неделю. С какой винтовкой охотилась? 308 калибр с оптическим прицелом. Так что, когда я целилась, я точно знала, куда попаду.
В. Морозов. Пола, а ваш муж тоже стрелок и охотник?
Пола. У меня нет мужа. У меня есть жена. Я недавно сочеталась браком с женщиной. В штате Нью-Йорк это разрешается. Нет, моя подруга охотой не интересуется.
В. Морозов. Вы порядочная либералка. Готов поспорить, что на выборах вы голосуете за демократов?
Пола. Вам лучше не спорить. Да, я лесбиянка, но я люблю оружие и голосую за республиканцев.
А также 13 августа в 23 часа по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Книжное обозрение Марины Ефимовой
Уолтер Кронкайт – ас голубого экрана.
Нью-йоркский альманах
– Русская школа американских колледжей;
– Зачем читать между строк;
– СПб. Консерватория в США: Слонимский.
Этим летом в Америке стреляют. Не успела утихнуть волна скорби, вызванная расстрелом зрителей в колорадском кинотеатре, как пришла новая трагедия – убийство прихожан в сикхском храме Висконсина. И каждый раз, когда такое случается, пресса ищет мотивы убийцы.
Только непонятно, зачем нам, собственно, знать мотивы маньяка. Важно, не почему, а как. Как получается, что американские законы не мешают вооружаться убийцам? Говорят, что за все отвечает вторая поправка к конституции, позволяющая американцам не расставаться с оружием. Смысл ее был в том, чтобы не оставить страну беззащитной перед правительством, если оно переродится в тиранию. Но уж теперь, когда Америке точно не угрожают диктаторы и индейцы, вторая поправка стала анахронизмом. Что только придает оружию мифический престиж и психопатологический характер. Оружие – коллективный фетиш Америки, значительная часть которой испытывает к своим стволам страсть и нежность.
Есть, однако, и противоположная точка зрения, которая нашла выражение в популярном лозунге: "Если оружие окажется вне закона, то только преступники будут вооружены". Твердя эту мантру, 45% американцев держат дома огнестрельное оружие. Для этой половины Америки "человек с ружьем" – пионер и рыцарь, который отстаивает права личности. Оружие уравнивает шансы во встрече со злом, защищает добро и позволяет владельцу уважать себя – на размер калибра.
Отрицательное отношение к личному оружию преобладает в Нью-Йорке, где либеральный мэр Блумберг в очередной раз потребовал от обоих кандидатов в президенты ограничить доступ к оружию.
Зато в провинции оружие любят и о запретах слышать не хотят. Вот почему, чтобы представить нашим слушателям другую точку зрения, мы попросили Владимира Морозова расспросить типичного любителя огнестрельного оружия. Однако собеседники Морозова никогда не бывают "типичными".
В. Морозов. 47-летнюю статную блондинку из моего охотничье-стрелкового клуба зовут Пола Снэппи, по профессии она бухгалтер.
– Пола, а сколько стволов в вашем арсенале?
Пола. У меня три винтовки и три пистолета. Какие пистолеты? Полуавтомат 22 калибра. 357 магнум. И револьвер 45 калибра стиля 1911 года. Никакой антикварной ценности он не имеет. Просто это – красивый ковбойский пистолет, как в кино.
В. Морозов. Сам я стреляю из винтовок и ружей. А что предпочитаете для охоты вы?
Пола. Я предпочитаю не пистолет, а винтовку. Из пистолета гораздо труднее попасть. Моя родня живет в штате Вайоминг, они знают, что я стрелок, и в прошлом году пригласили меня охотиться на антилопу И в первый же день я ее подстрелила. С какого расстояния? 250 метров.
В. Морозов. Это солидная дистанция. Как вам это удалось?
Пола. Я много тренировалась. Не хотела ударить лицом в грязь. Родня все время меня подкалывала, а ну, амазонка, покажи, как ты стреляешь. Так что пару месяцев перед охотой я ходила на стенд по нескольку раз в неделю. С какой винтовкой охотилась? 308 калибр с оптическим прицелом. Так что, когда я целилась, я точно знала, куда попаду.
В. Морозов. Пола, а ваш муж тоже стрелок и охотник?
Пола. У меня нет мужа. У меня есть жена. Я недавно сочеталась браком с женщиной. В штате Нью-Йорк это разрешается. Нет, моя подруга охотой не интересуется.
В. Морозов. Вы порядочная либералка. Готов поспорить, что на выборах вы голосуете за демократов?
Пола. Вам лучше не спорить. Да, я лесбиянка, но я люблю оружие и голосую за республиканцев.
А также 13 августа в 23 часа по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Книжное обозрение Марины Ефимовой
Уолтер Кронкайт – ас голубого экрана.
Нью-йоркский альманах
– Русская школа американских колледжей;
– Зачем читать между строк;
– СПб. Консерватория в США: Слонимский.
