В Петербурге прощаются с поэтом, писателем, переводчиком Аркадием Драгомощенко. Он скончался 12 сентября в возрасте 66 лет. С середины 1970-х годов публиковался в самиздате, сотрудничал с журналами "Комментарии", "Часы". Первый лауреат премии Андрея Белого – 1978 года – за опубликованный в самиздате роман "Расположение среди домов и деревьев". Преподавал теорию поэзии в России и США, автор 14 книг поэзии и прозы.
Аркадий Драгомощенко родился 3 февраля 1946 года в Потсдаме, учился на филологическом факультете Винницкого педагогического института, затем на театроведческом факультете Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, после чего работал заведующим литературной частью в театрах Смоленска и Ленинграда, а также редактором и журналистом. Но теснее всего имя Аркадия Драгомощенко связано с так называемой "второй культурой", с ленинградским андеграундом. В 1976 году он начал печататься в самиздате, был редактором петербургского отделения журнала "Комментарии", входил в редколлегию известного подпольного журнала "Часы" и в жюри премии Андрея Белого.
С Аркадием Драгомощенко дружил обозреватель РС Дмитрий Волчек:
– Мы познакомились с Аркадием в 1984 году, и как раз в это время в Ленинград приехали поэты и музыканты из Америки, которые встретились с – как тогда это называлось – "неофициальными" писателями. В ту пору, понятное дело, такие контакты совсем не приветствовались, так что это было очень необычно и волнительно. И вот завязалась интереснейшая литературная дружба Аркадия Драгомощенко и американского поэта Лин Хеджинян, жены композитора Ларри Окса. Лин Хеджинян перевела и опубликовала две книги стихов Аркадия в Америке, и для Аркадия это знакомство оказалось обретением голоса, обретением читателя, потому что тогдашний советский читатель, как правило, воспринимал поэзию как нечто застывшее в формах 19 века, Аркадий же писал совсем по-другому, верлибры с очень сложным синтаксисом.
Конечно, в русской поэзии задолго до Аркадия были разрушители канонов – от Андрея Белого до Хлебникова, был Геннадий Айги, которого Аркадий очень ценил, но все равно людей, понимающих то, что пишет Драгомощенко (тут еще надо учитывать, что это все не печаталось, а распространялось в самиздате), были единицы. И вот он нашел единомышленников и читателей в Калифорнии, где существовала поэтическая "Школа Языка". Аркадий открыл ее русским читателям, а Лин Хеджинян и другие американские поэты переводили его стихи на английский. Несколько месяцев назад он мне прислал фотографию – строки из его стихотворения на стене автобусной остановки в Лос-Анджелесе – там есть такая муниципальная программа "поэзия в пути". Я надеюсь, что когда-нибудь и в России его будут читать так, как читают в Америке.
Но я не хочу, чтобы создавалось впечатление, что Аркадий был непонятым гением-одиночкой. Вовсе нет, его всегда окружали самые яркие и самые симпатичные люди – он дружил с Сергеем Курехиным, с Тимуром Новиковым, с лучшими музыкантами, художниками, фотографами, переводчиками, он всегда был окружен молодежью, и сам был молод, моложе многих своих ровесников. У него была очень быстрая походка, он всегда был впереди, и я не знаю, многие ли смогут его догнать.
Аркадий Драгомощенко родился 3 февраля 1946 года в Потсдаме, учился на филологическом факультете Винницкого педагогического института, затем на театроведческом факультете Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, после чего работал заведующим литературной частью в театрах Смоленска и Ленинграда, а также редактором и журналистом. Но теснее всего имя Аркадия Драгомощенко связано с так называемой "второй культурой", с ленинградским андеграундом. В 1976 году он начал печататься в самиздате, был редактором петербургского отделения журнала "Комментарии", входил в редколлегию известного подпольного журнала "Часы" и в жюри премии Андрея Белого.
С Аркадием Драгомощенко дружил обозреватель РС Дмитрий Волчек:
– Мы познакомились с Аркадием в 1984 году, и как раз в это время в Ленинград приехали поэты и музыканты из Америки, которые встретились с – как тогда это называлось – "неофициальными" писателями. В ту пору, понятное дело, такие контакты совсем не приветствовались, так что это было очень необычно и волнительно. И вот завязалась интереснейшая литературная дружба Аркадия Драгомощенко и американского поэта Лин Хеджинян, жены композитора Ларри Окса. Лин Хеджинян перевела и опубликовала две книги стихов Аркадия в Америке, и для Аркадия это знакомство оказалось обретением голоса, обретением читателя, потому что тогдашний советский читатель, как правило, воспринимал поэзию как нечто застывшее в формах 19 века, Аркадий же писал совсем по-другому, верлибры с очень сложным синтаксисом.
Конечно, в русской поэзии задолго до Аркадия были разрушители канонов – от Андрея Белого до Хлебникова, был Геннадий Айги, которого Аркадий очень ценил, но все равно людей, понимающих то, что пишет Драгомощенко (тут еще надо учитывать, что это все не печаталось, а распространялось в самиздате), были единицы. И вот он нашел единомышленников и читателей в Калифорнии, где существовала поэтическая "Школа Языка". Аркадий открыл ее русским читателям, а Лин Хеджинян и другие американские поэты переводили его стихи на английский. Несколько месяцев назад он мне прислал фотографию – строки из его стихотворения на стене автобусной остановки в Лос-Анджелесе – там есть такая муниципальная программа "поэзия в пути". Я надеюсь, что когда-нибудь и в России его будут читать так, как читают в Америке.
Но я не хочу, чтобы создавалось впечатление, что Аркадий был непонятым гением-одиночкой. Вовсе нет, его всегда окружали самые яркие и самые симпатичные люди – он дружил с Сергеем Курехиным, с Тимуром Новиковым, с лучшими музыкантами, художниками, фотографами, переводчиками, он всегда был окружен молодежью, и сам был молод, моложе многих своих ровесников. У него была очень быстрая походка, он всегда был впереди, и я не знаю, многие ли смогут его догнать.
