Что я проповедую? Необходимость прощения, общения, любви? Нет. У меня у самого ничего этого нет, а что не имеешь, не можешь передать, так чего проповедовать?
Я проповедую, что надо признавать принципиальную возможность, теоретическую необходимость прощения, общения, любви. Не более того!
Как же часто я сталкиваюсь с прямым, чётко сформулированным отрицанием!
Чаще, конечно, с извращением всех этих понятий: наказание есть прощение, манипуляция есть общение, власть есть любовь. Но это простительно. «Нет человека, который бы жил и не грешил» означает именно «Нет человека, который бы прощал, общался и любил без примеси эгоизма».
А вот что не перестаёт удивлять меня, так это люди, которые открыто говорят, что прощение – вредно, общение – невозможно, любовь – иллюзия. Чаще всего отвергают прощение, потому что оно – та грань общения и любви, которая ежедневно востребована.
Можно называть человека подлецом, подонком и дураком, можно обвинять его во всех смертных греха. Всё можно, однако – прости. Не отрицай возможности и необходимости прощения. Назвал зло, но – не держи зла на зло.
Да, патриарх Кирилл – живой труп. Бог простит. Да, Владимир Легойда, который сегодня утром с экрана телевизора заявлял, что оскорбление чувств-с нельзя оставлять без наказания, а следовательно – тюрьма трём невиновным женщинам, подонок. Ничего страшного, это не повод его ненавидеть.
Отчасти обоих извиняет то, что они говорят и делают то, что говорят и делают, за деньги, причём за очень большие по российским меркам деньги. Продажность – смягчающее обстоятельство, потому что сам про себя не знаешь, устоял бы перед тридцатью триллионами серебреников или нет, особенно если они предлагаются постепенно и не сразу требуют предать Христа, а сперва таракана раздавить, потом Муму утопить. До предательства Христа – Пути, Истины, Жизни – дойдёт лет через десять, а может даже и не дойти. Это, собственно, и подбадривает иуд.
Слова «живой труп», «подонок», «сволочь» – не пустые. Они обозначают очень конкретные явления. Но сказав «живой труп», «подонок» – простить. Не идти к ним на службу, конечно, не присоединяться к их людоедским призывам, но сказать: и они дети Божии, и они будут в раю, я надеюсь вечно жить и с ними, мне без них и тут плохо, а в вечности будет ещё хуже. И если они ко мне придут – милости просим. Но, конечно, сперва выпустить женщин.
И, кстати, мужчину – Юрия Пиотровского. Я с ним лично знаком, делал с ним программу, но его личность не имеет никакого значения в данном случае. Обливать икону чернилами, конечно, нехорошо – как и любой другой предмет. Мастер старался, делал, зачем портить. Но сажать за это в тюрьму, это зло совсем другого, много высшего уровня, это прямой сатанизм. Ни одна деревяшка, будь то хоть звенигородский «Спас» не стоит ни единой минуты мучения человека. И я почитаю иконы, но поклоняюсь Изображённому на иконе, а следовательно, что бы с принадлежащими мне иконами ни делали, никогда не потребую за это наказывать, а звенигородский Спас и мне как гражданину России принадлежит.
Я проповедую, что надо признавать принципиальную возможность, теоретическую необходимость прощения, общения, любви. Не более того!
Как же часто я сталкиваюсь с прямым, чётко сформулированным отрицанием!
Чаще, конечно, с извращением всех этих понятий: наказание есть прощение, манипуляция есть общение, власть есть любовь. Но это простительно. «Нет человека, который бы жил и не грешил» означает именно «Нет человека, который бы прощал, общался и любил без примеси эгоизма».
А вот что не перестаёт удивлять меня, так это люди, которые открыто говорят, что прощение – вредно, общение – невозможно, любовь – иллюзия. Чаще всего отвергают прощение, потому что оно – та грань общения и любви, которая ежедневно востребована.
Можно называть человека подлецом, подонком и дураком, можно обвинять его во всех смертных греха. Всё можно, однако – прости. Не отрицай возможности и необходимости прощения. Назвал зло, но – не держи зла на зло.
Да, патриарх Кирилл – живой труп. Бог простит. Да, Владимир Легойда, который сегодня утром с экрана телевизора заявлял, что оскорбление чувств-с нельзя оставлять без наказания, а следовательно – тюрьма трём невиновным женщинам, подонок. Ничего страшного, это не повод его ненавидеть.
Отчасти обоих извиняет то, что они говорят и делают то, что говорят и делают, за деньги, причём за очень большие по российским меркам деньги. Продажность – смягчающее обстоятельство, потому что сам про себя не знаешь, устоял бы перед тридцатью триллионами серебреников или нет, особенно если они предлагаются постепенно и не сразу требуют предать Христа, а сперва таракана раздавить, потом Муму утопить. До предательства Христа – Пути, Истины, Жизни – дойдёт лет через десять, а может даже и не дойти. Это, собственно, и подбадривает иуд.
Слова «живой труп», «подонок», «сволочь» – не пустые. Они обозначают очень конкретные явления. Но сказав «живой труп», «подонок» – простить. Не идти к ним на службу, конечно, не присоединяться к их людоедским призывам, но сказать: и они дети Божии, и они будут в раю, я надеюсь вечно жить и с ними, мне без них и тут плохо, а в вечности будет ещё хуже. И если они ко мне придут – милости просим. Но, конечно, сперва выпустить женщин.
И, кстати, мужчину – Юрия Пиотровского. Я с ним лично знаком, делал с ним программу, но его личность не имеет никакого значения в данном случае. Обливать икону чернилами, конечно, нехорошо – как и любой другой предмет. Мастер старался, делал, зачем портить. Но сажать за это в тюрьму, это зло совсем другого, много высшего уровня, это прямой сатанизм. Ни одна деревяшка, будь то хоть звенигородский «Спас» не стоит ни единой минуты мучения человека. И я почитаю иконы, но поклоняюсь Изображённому на иконе, а следовательно, что бы с принадлежащими мне иконами ни делали, никогда не потребую за это наказывать, а звенигородский Спас и мне как гражданину России принадлежит.
