О том, что в челябинской школе-интернате №13 живет 14-летний мальчик Максим Каргапольцев, которого хочет усыновить американская семья, Челябинск узнал вчера. Все региональные СМИ написали о том, что Максим обратился к президенту Путину с просьбой разрешить семье Уоллен усыновить его. Прошли сутки, и эта новость стала федеральной. И как только о Максиме заговорили все, директор интерната тут же стал опровергать сообщения о каком-либо письме Путину. Мол, все написанное – это журналистская утка. Екатерина Лахова назвала эти сообщения провокацией взрослых, Павел Астахов задался вопросом, а был ли мальчик? Однако сам факт того, что Максим давно и плотно общается с семьей Уоллен и те хотят его усыновить, отрицать было невозможно, так как его подтвердили и областной детский омбудсмен Маргарита Павлова, и вице-губернатор Ирина Гехт. Обе заявили, что семью тщательно проверили и дали добро на усыновление. Но Уоллены не успели собрать документы.

Сегодня в интернат для разбирательства прибыла целая делегация: губернатор Юревич, два его заместителя, оба омбудсмена, несколько журналистов. После краткого ознакомления с ситуацией губернатор сделал вывод: не все у нас так плохо с сиротами, как может показаться на первый взгляд. В Индии, Афганистане, Пакистане все гораздо хуже! А американцы сами виноваты: затянули с усыновлением, надо либо сразу брать ребенка, если понравился, или исчезнуть из его жизни, чтобы душу не травить. Однако в жизни не все так быстро и просто: есть факторы, которые не позволяют решать вопросы столь стремительно, как того хотелось бы губернатору. И это не только подростковый возраст ребенка, который требует очень взвешенного решения. Но еще и формальности, связанные с документами.

Вице-губернатор Ирина Гехт, которая тоже была сегодня в интернате, рассказала мне, что, после гибели в США Вани Скоробогатова, с 2008 года в Челябинской области действовал негласный запрет на независимое усыновление сирот в США. Независимое – это значит без посредников, самостоятельное. Такая схема фактически лишает российские социальные службы возможности следить за дальнейшей судьбой ребенка. А американского агентства по усыновлению в регионе никогда не было. То есть фактически взять в свою семью сироту из Челябинской области граждане США не могли. Но для Уолленов все же было сделано исключение: они поддерживали долгую стабильную связь со школой-интернатом №13 и конкретно с ее воспитанником Максимом Каргапольцевым.
После чего семью очень тщательно проверили социальные службы и дали-таки добро на оформление документов. Но в процессе независимого усыновления неизбежно возникают проблемы: не так написали, не ту печать поставили, еще про пару бумажек забыли и так далее. Нечто подобное случилось и с Уолленами. Они привезли пакет документов в прошлом марте, когда приехали поздравить Максима с днем рождения. Выяснилось, что чего-то не хватает. И в следующий раз американцы прилетели в Челябинск только в декабре.

Сегодня Максим Каргапольцев объявил журналистам, что ничего не писал Путину. Мол, в декабре в интернат прибыл журналист издания Life News и предложил ему обратиться через свой портал к главе государства с просьбой отпустить его в США. Директор учреждения был категорически против, и Максим отказался, но все же журналист уговорил их на небольшой репортаж, в ходе которого состоялся такой диалог:

– Максим, если бы тебе представилась возможность обратиться к Владимиру Путину, о чем бы ты его попросил?

– Я бы попросил его отпустить меня в Америку.

Не все так просто в этой истории. Несмотря на то что Максим отрицает факт обращения к президенту, еще в среду он разместил на своей странице «ВКонтакте» ссылки на две новости об этом. Сопроводив их вовсе не опровержением, а припиской «Почитай!» – с восклицательным знаком. Во всех аккаунтах Максима в соцсетях присутствуют Уоллены. Эту пару он обозначил как своих родителей, взял в фейсбуке их фамилию. Несостоявшаяся приемная мама в той же соцсети поставила на аватарку фотографию, где они вдвоем с Максимом. А папа занес его в члены семьи. В своем статусе в скайпе мальчик написал по-английски: «Я скучаю по тебе, Америка», хотя, как оказалось, в США он ни разу не был. Но мечту уехать туда все-таки не оставил. С Уолленами они уже успели обсудить «закон Димы Яковлева» – и он их не на шутку опечалил. Однако Мил и Диана сказали Максиму, что все равно считают его своим сыном и двери их дома всегда для него открыты. А Максим уверен: получит образование и все равно уедет в США. Он так решил.

А пока… взять Максима под свою опеку изъявил желание местный бизнесмен и депутат Госдумы Сергей Вайнштейн, к слову, тоже голосовавший за «закон Димы Яковлева». В интернат он приехал вместе с губернатором. Когда журналисты спросили у него, самостоятельно ли он принял решение опекать мальчика или его об этом попросили, депутат заявил, что такие решения нужно принимать без каких-либо советов и он сделал это исключительно по велению души и сердца. Правда, ранее такого опыта у него не было: никого из сирот под свою опеку он не брал – помогал лишь от случая к случаю. А вот теперь решился – надо ж показать пример остальным! Михаил Юревич попросил Вайнштейна купить Максиму новый сотовый телефон, так как старый у мальчика сломался. А также сделать подарки его соседям по комнате. После чего губернатор с сопровождающими уехал.

Максиму, очевидно, все же запретили самостоятельное общение с журналистами. Получив мое сообщение «ВКонтакте», которое я ему отправил еще до визита в интернат, он ответил, что теперь все диалоги – только через директора. Кстати, директор интерната акцентировал внимание на том, что Максим вовсе не страдает генетическим заболеванием, как сообщали журналисты, и вполне здоров. Хотя учреждение предназначено для детей с ограниченными возможностями, а сам Максим для 14 лет выглядит довольно низкорослым и худеньким. По словам сотрудницы интерната, раньше у мальчика была инвалидность по эндокринному заболеванию, но потом ее сняли.