Владимир Кара-Мурза: В Москве 22 апреля состоялись публичные слушания по «болотному делу». Киноконцертный зал гостиницы «Космос» был полон, люди стояли в проходах и сидели на ступенях, зал не мог вместить всех желающих попасть на эти слушания. Общественная комиссия правозащитников, журналистов и деятелей культуры представила доклад по итогам независимого расследования событий 6 мая прошлого года. Слушания организовали «Круглый стол 12 декабря», партия ПАРНАС и «Комитет 6 мая».
Правда о Болотной – такова тема нашей беседы с Марией Доброхотовой, членом «Комитета 6 мая». Каковы были и остаются задачи этой комиссии, которая проводила слушания?
Мария Доброхотова: Задача комиссии – провести максимально объективное расследование событий 6 мая, то есть выяснить, что же на самом деле происходило на Болотной площади, были ли факты массовых беспорядков как таковые, и что к ним привело, если они были. И на эти вопросы были получены ответы в ходе большой работы, проделанной комиссией и «Комитетом 6 мая». Собственно на первый вопрос, был ли факт массовых беспорядков, дается однозначный ответ: никаких массовых беспорядков не было, были лишь факты сопротивления отдельных граждан неправомерным, чрезмерным действиям сотрудников правопорядка по отношению к ним, то есть это были факты самообороны. И второе, что было выявлено – почему, собственно, было такое столкновение. Потому что со стороны представителей власти были целенаправленные действия по созданию такой обстановки. То есть несколько фактов: с одной стороны, это никем не ожидаемое появление сил ОМОНа и внутренних войск внутри толпы людей, мирных граждан, которые пришли на санкционированную акцию. Второе – это появление из толпы провокаторов, которые при этом охранялись силами ОМОНа. Было выявлено много фактов, когда граждане обращались за помощью, говорили, что этот человек нарушает порядок, он кидается асфальтом или бутылками, выведите его. Никаких охранительных мер к ним не было предпринято, это поощрялось.
В этой акции на самом деле впервые было минимальное сотрудничество между организаторами этой акции и теми ответственными лицами со стороны полиции, которые обязаны соблюдать охрану общественного порядка. Причем именно сотрудники полиции не шли на контакт. Кроме того, хотя было согласовано, что будут стоять рамки при входе на Якиманку, были поставлены еще и дополнительные рамки в зоне митинга при входе на саму Болотную площадь. И даже если бы не было «бутылочного горлышка», не было бы сжатия людей со стороны ОМОНа, в любом случае была создана ситуация, когда огромная толпа пришла бы к рамкам, которых было в два раза меньше, чем на входе, то есть это была заведомо напряженная ситуация давки, спровоцировавшая панику.
Владимир Кара-Мурза: Я знаю, что вы были на Болотной, ожидали ли митингующие такого поворота событий?
Мария Доброхотова: Не ожидали, у всех было праздничное настроение и все пришли на мирную согласованную акцию. Был прекрасный солнечный день. Многие пришли полными семьями, с маленькими детьми и нарядные. Я шла впереди, так получилось, что раньше пришла, чем многие, шла впереди колонны. И когда мы повернули с Якиманки и увидели Большой Крымский мост, впереди него шеренгу из вооруженных до зубов людей, за ними стояли машины с водометами, с песком, мне показалось, что я попала в кадры военных действий. Стало страшно, непонятно. Даже на какой-то момент колонна остановилась, потому что не было понятно, что это. Никто не ожидал до последнего момента, что произойдет то, что произошло. Мы подошли непосредственно к линии, на которой стоял ОМОН, обнаружилось, что пройти к зоне, где будет митинг, невозможно, потому для огромной толпы было оставлено невероятно узкое пространство. Стихийно было принято решение сесть тем, кто был впереди, для того, чтобы подчеркнуть свою мирную позицию, как это принято в подобных акциях в мировой практике, – люди не идут на конфликт, это мирные люди, они совершенно беззащитны, когда сидят. Часть людей села, я не села, мне было некомфортно. Ощущалось некоторое нагнетание обстановки, напряжение висело в воздухе, потому что люди сзади поджимали, линия ОМОНа надавливала на тех, кто сидит.
И в этот момент, как в ходе беседы по общественным слушаниям говорили организаторы акции 6 мая, шли активнейшие переговоры с начальниками милиции, с силами правопорядка о том, чтобы как-то предотвратить ситуацию давки, чтобы сгладить обстановку. Какое-то время эти переговоры заняли, может быть, полчаса. Я была на первой линии ОМОНа, где-то с правой стороны относительно меня я увидела организованную колонну людей, в масках, в черных балаклавах. Я была в 10 сантиметрах от них, слышала внутренние переговоры между ними. Один другому тихо сказал: «Ну что, начинаем прорыв, давай поднимать людей». И они начали силой поднимать людей. После этого они стали толкать людей в сторону ОМОНа. Дальше началась давка, сумятица невероятная, люди были почти на грани удушья. Меня выкинуло между оцеплениями ОМОНа, потом меня взяли как игрушку, вытолкнули в толпу людей. Меня подобрал какой-то молодой человек и охранял, чтобы меня не побили, потому что дальше началось движение стенки ОМОНа на людей. Они выхватывали по одному из толпы, причем не выхватывали тех, кто вел себя агрессивно, – это были женщины, мужчины, пожилые люди. После того, как они выхватывали, человек оказывался внутри оцепления, и его начинали жестоко избивать. Меня охранял молодой человек от побоев, потом я почувствовала, что пустили газ, потому что слезились глаза, стало трудно дышать, все начали кашлять.
Владимир Кара-Мурза: Вчера показывали фильм, как по-вашему, он отличается от тех кадров, которые показывают по федеральным каналам и по которым вычисляли узников Болотной, которые сейчас сидят в предварительном заключении?
Мария Доброхотова: Я думаю, этот фильм, конечно, отличался. В этом фильме было показано, как ОМОН и другие внутренние войска выхватывали людей. Просто видно, что без особой причины девушек, пожилых людей начали избивать. Тех, кто пытался им помочь, тоже били. Иногда людей были дубинками по головам, они теряли сознание. Там были кадры, когда человек лежит без сознания, его за ноги тащат, он бьется головой об асфальт. Тех, кто пытается ему помочь, начинают жестоко бить дубинками. Такие страшные кадры, просто кадры невероятной жестокости, чудовищной обозленности сил правопорядка по отношению к мирным гражданам.
Слушатель: Добрый вечер. Анатолий, Клинцы, Брянская область. Почему власть, если ее можно назвать властью, я называю их самозванцами, боится оппозиции, боится смены власти и применяет против оппозиции такие антинародные законы?
Владимир Кара-Мурза: Тогда – на следующий день была инаугурация. А в принципе?
Мария Доброхотова: На этот счет могут быть разные суждения, конечно, боялись майдана, боялись того, что люди останутся и испортят коронование президента Путина. Я думаю, что это проверка гражданского общества на его «пока мы едины, мы непобедимы», «мы здесь власть» и все оппозиционные лозунги. Оппозиции и народу сделали своего рода кровопускание. Вопрос в том, как общество ответит на последующие события после этих массовых насильственных чудовищных действий по отношению к людям и массовых репрессий. Отреагирует оно сплоченной позицией и встанет ли на защиту себя, сможет ли противостоять? Те узники, которых стали брать сейчас как якобы участников массовых беспорядков, – это представители практически всех слоев общества, и мужчины, и женщины, и студенты, и пенсионеры. Безработные, успешные коммерсанты и даже люди, находящиеся под психиатрическим контролем. Такой срез общества, каждый может узнать себя в их лице и убояться идти на митинг.
Слушатель: Добрый вечер. Владимир, Нижегородская область. Чтобы сломать воровской антинародный режим, нужны свободные люди или люди, живущие в свободном обществе. Студент, если голову поднимет, его вышибают из института, рабочий пойдет куда-то – выгоняют с работы. Я недавно лежал в больнице, познакомился с учителем истории, этот историк учит наших детей. Он говорит, что нобелевскую премию дают только врагам России. И на Болотной площади все проплачено госдепом, и выступали там враги народа. Я вижу безвыходное положение.
Владимир Кара-Мурза: Да, промыли мозги вашему соседу по палате. Что делать?
Мария Доброхотова: Это действительно сложная ситуация, прямого ответа у меня нет. Когда меня спрашивают, боюсь ли я, конечно, мне не хочется оказаться в тюрьме, не хочется быть уволенной или чтобы закрыли дело, которым я занимаюсь. Молчать в этой ситуации, мне кажется, преступно, в целом страна находится на грани, и это состояние продолжает нарастать. Я думаю, что в итоге люди дойдут до точки кипения, когда им нечего будет терять. Сейчас многие боятся выходить, боятся что-то сказать, даже не то, что сесть в тюрьму, а минимальных потерь, не решаются на них.
Владимир Кара-Мурза: Спустя месяц было продолжение, опять было давление на вас. Чем вы объясняете, что 11 июня была такая массированная зачистка оппозиции по всей столице?
Мария Доброхотова: Власти, во-первых, брали лидеров, они не арестовывали, а проводили обыски, допросы, устрашающие меры по отношению к лидерам оппозиции. Назначили всем допросы на 12 июня, чтобы они не смогли присутствовать на митинге. Я думаю, это для того, чтобы посмотреть, как будет вести себя масса людей без лидеров, насколько они зависимы от их присутствия, какова будет реакция людей на то, что ведутся такие допросы. 6 мая была неожиданно массовая акция, мало кто рассчитывал, что выйдет такое количество людей, по самым смелым оценкам 10 тысяч людей – потолок прогнозов. Вышло, по разным оценкам, в 7-8 раз больше. Это был низовой подъем. Мне кажется, власть хотела прощупать, организуется ли это кем-то сверху или низовое движение.
Слушатель: Добрый вечер. Виталий, город Лобня. То, что оппозиция нужна, бесспорно абсолютно, иначе без оппозиции будет застой, который мы видели при Брежневе, Андропове. Образно говоря, если в помещении беспорядок и мусор, то надо брать мокрую тряпку, пылесос и так далее и без истерики проводить уборку, но не устраивать пожар. Какова ответственность лидеров оппозиции за соблюдение порядка, за судьбы тех, кто за оппозицией следует? В основном это молодые романтики без жизненного опыта. Манипулировать их судьбами слишком ответственно, а может быть безнравственно. Надо следовать противостоянию, будь то сама власть или другие институты, цивилизованными законными методами. Иначе из искры возгорится пламя, а власть это понимает прекрасно.
Мария Доброхотова: Из двух частей состоит вопрос: одна часть – ответственность лидеров, а вторая – сам факт искры, мирных или немирных действий. Акция 6 мая была мирная. Люди собирались участвовать в шествии, потом побыть на митинге и разойтись по домам. Это совершенно законное, установленное конституцией право каждого человека на выражение своего мнения. По результатам общественного расследования власти намеренно создали ситуацию конфликта, противостояния, искры и огня между людьми и собой. Лидеры оппозиции внутреннюю ответственность ощущают, но по сути дела каждый человек для себя решает, выходить или нет. То есть какие он несет риски – в данном случае личный, осознанный выбор каждого.
Владимир Кара-Мурза: Тем не менее, когда вас допрашивали, какие к вам были претензии? Вы сказали, что вас охранял молодой человек, не говоря о том, что вы ни на кого не покушались, вам самой грозила опасность.
Мария Доброхотова: Я проходила как свидетель массовых беспорядков. Довольно интересно – почему у свидетелей проходят обыски. Ко мне лично претензий не было, они узнавали, кто я, что я, с кем я. Пытаются выстроить структуру, выявить, было ли это организованное мероприятие, я пришла одна или меня кто-то привел, говорил ли мне кто-то, что нужно делать, давали ли деньги. Я пришла совершенно осознанно одна, никто мне ничего не обещал, кроме участия в мирной акции.
Владимир Кара-Мурза: Вас обыскали? Отобрали, как у всех, электронные носители информации?
Мария Доброхотова: Забрали компьютеры, жесткие диски, записи некоторые, бессмысленные большей частью, найти им нечего было противозаконного. Но тем не менее, обыск длился практически 12 часов и сопровождался неприятными издевками со стороны сотрудников власти.
Владимир Кара-Мурза: Вам удалось позвать адвоката?
Мария Доброхотова: Нет, они не разрешали позвать адвоката.
Владимир Кара-Мурза: Это нарушение закона!
Мария Доброхотова: Мне не разрешили даже адвоката на допросе. В рамках этого дела сложно говорить о соблюдении закона со стороны власти. То, как проходят сейчас суды по мере пресечения для всех задержанных и обвиняемых людей по «болотному делу», ярко свидетельствует о том, что ни о каком законе речи не идет. Приводятся совершенно абсурдные факты в качестве обвинения. Например, Владимир Акименков, один из узников Болотной площади, – молодой человек, у него сильная проблема со зрением, врожденная болезнь глаз, он не может находиться в СИЗО, потому что он слепнет. Единственное, что ему предъявляется в качестве вины, – то, что он бросил предмет, похожий на копье, в бронежилет омоновца. Причем этот факт бросания ничем не подтверждается, кроме свидетельских показаний некоего омоновца Егорова, который тоже возник даже не сначала, даже не на первом судебном заседании, а лишь на втором. На втором заседании это был некий предмет, похожий на копье, потом оказалось – древко от флага, видимо, к следующему заседанию будет понятно, древко от какого флага. Так все конструируется совершенно абсурдно. Есть множество ходатайств о том, чтобы Владимира Акименкова отпустили из СИЗО, выбрали иную меру пресечения, потому что он будет полностью ослеплен, если будет находиться в тех условиях. Но все эти ходатайства отклоняются без законных оснований, несмотря на то, что есть поручительство депутатов Государственной думы, депутатов Европарламента, предлагается залог и так далее, все как под копирку – идет отказ.
И так же – в отношении остальных узников. Ни наличие жены, малолетних детей, престарелых родителей на попечении, ни какие-то болезни, ничто не является основанием изменить меру пресечения для этих ребят. И кроме того, конечно, по отношению к родственникам задержанных тоже оказывается сильное давление, например, не дают возможности воспользоваться счетом, лишают их средств к существованию, не дают продать автомобиль. Кроме того есть факты чудовищного отношения к самим узникам внутри тюрьмы. Вопиющий случай, когда к одному из узников в суде передали цветок, и за этот цветок его отвели в подвал и ударили головой по батарее, потом электрошокером еще. Это все чудовищно.
Слушатель: Здравствуйте. Юрий Владимирович, Волгоградская область. Скажите, пожалуйста, можно ли говорить, что потихонечку увеличивается протестное движение среди молодежи? Меня интересует возрастной состав, много было молодых?
Мария Доброхотова: Я думаю, что молодежи с самого начала было много. Сложно сказать, что ее сейчас стало больше. Это активные молодые люди в возрасте 20-30 лет, не только студенты, люди, которые состоялись, реализовались, имеют семьи, но имеют активную гражданскую позицию, хотят для своих детей лучшего будущего, не хотят жить в стране под полицейским колпаком.
Владимир Кара-Мурза: Началось сразу с 10 декабря на Болотной, когда были молодые в основном лица.
Слушатель: Добрый вечер. Георгий из Балтимора, Соединенные Штаты. Вы рассказывали о том, что есть документальные свидетельства, как избивали людей. Скажите, пожалуйста, есть ли возможность подать на омоновцев в суд?
Мария Доброхотова: Да, конечно, важную тему вы затронули. Такая возможность есть. Дело в том, что сотни людей подали жалобы по факту избиения, чему они были свидетелями или их лично избили, есть документы подтверждающие. Ни одно не было уголовное дело заведено ни на одного омоновца, без объяснения причин было отказано по всем фактам в возбуждении уголовного дела. Это один из вопиющих фактов, который комиссия общественного расследования ставит во главу угла. Это то, что нужно привлечь к ответственности всех лиц, которые участвовали и как непосредственные исполнители этих указаний, кто избивал и давал эти указания, и те суды, которые отказывают. На данный момент комиссия не собирается оставаться на достигнутом. Дальнейшие шаги – это подача жалоб в Европейский суд по правам человека по всем фактам нарушения прав человека, в ООН по факту массовых избиений, в Следственный комитет и в прокуратуру. Мы собираемся вести активную наступательную борьбу за конституционные права людей и так же проводить параллельно расследование тем судебным процессам, которые начнутся по «болотному делу», с привлечением тех свидетелей, которым будет отказано. Потому что на данный момент очень много свидетелей, но не принимают их ходатайства, не приобщают к делам.
Владимир Кара-Мурза: Могу Георгию сказать и другим радиослушателям, что я видел видео на сайте Грани.ру, там выложено в хорошем качестве то, что вчера было показано на комиссии. Можно посмотреть и убедиться, может быть кто-то узнает этих омоновцев, можете узнать своих соседей, которые работают в ОМОНе, и убедиться, чем они занимаются при исполнении служебных обязанностей.
Слушатель: Добрый вечер. Геннадий из Ленинградской области. Как стало понятно в самом начале, события на Болотной площади – это провокация, разработанная в силовых структурах по приказу свыше. Мой вопрос: обладаете ли вы информацией, где и кем разрабатывалась эта провокация? И делились ли конфиденциально сотрудники силовых структур о том, какие приказы, кем они издавались или о содержании этих приказов что-то известно?
Мария Доброхотова: Нет, конечно, такой конфиденциальной информации нет, текстов приказов нет, и фамилий вышестоящих лиц, которые этим руководили, назвать мы не можем. Существует свидетельство о том, что были провокаторы, на митинге 6 мая были аккуратными кучками разложены куски асфальта. Когда люди пытались провокаторов выявить и сдать сотрудникам правопорядка, они их не задерживали и ни одного не задержали, ни одного факта уголовного дела. Из всех узников Болотной площади нет ни одного провокатора. А задержаны как раз те, которые были наиболее жестоко побиты, к которым были применены жестокие меры.
Слушатель: Добрый вечер. Мария, если бы вам на предстоящем митинге на Болотной представилась возможность выступить с микрофоном, что бы вы сказали в адрес диктатора Путина?
Мария Доброхотова: Я бы сказала, что: Владимир Владимирович, очень стыдно быть христианином и покровительствовать тому чудовищному беспределу, который творится в стране.
Владимир Кара-Мурза: Вы, кстати, Геннадий Сергеевич, можете это сказать ему 27 апреля, когда будет прямая линия с народом, если сможете дозвониться. Мне кажется, что все уже звонки записаны и все вопросы отфильтрованы. Как вы думаете, какие могут дальше действия предприниматься в рамках работы общественной комиссии?
Мария Доброхотова: Как я сказала, мы намерены подавать жалобы в Европейский суд по правам человека, в ООН, в Генпрокуратуру и Следственный комитет. Так же проводить независимые суды, чтобы общество знало правду о «болотном деле». По-прежнему остается задачей для «Комитета 6 мая» и для этой комиссии максимальное распространение правдивой информации о том, что происходило на Болотной площади, о том, что сейчас происходит с узниками Болотной и кто эти люди вообще, почему они там.
Владимир Кара-Мурза: Как создавался «Комитет 6 мая», по какому принципу в него вошли его активисты?
Мария Доброхотова: Стихийно возникла такая инициатива, выросшая из необходимости координации между задержанными, родственниками, которые во многом не ожидали такого поворота судьбы, и адвокатами. На данный момент построена отлаженная система координат. В Комитет 6 мая входят представители политических, общественных организаций, просто гражданских активистов и неравнодушных и так же близкие родственники тех, кто находится под стражей. Мы организуем регулярные передачи, подписку на газеты и журналы для узников, лекарства, помогаем юридически, если нужно найти адвоката. Также важно, что ведется постоянная переписка с заключенными, наверное, это одно из самых сложных испытаний – информационный вакуум, в котором они оказались, вакуум общения. Слава богу, сейчас у каждого человека есть возможность написать письмо, через сайт «Росузник» можно отправить письмо любому узнику 6 мая и получить ответ. Это важная для них часть жизни.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете ситуацию с Константином Лебедевым, на него надавили или он хочет прорваться к общественности, чтобы о чем-то заявить на суде, или этот суд решили провести в закрытом режиме?
Мария Доброхотова: Ситуация с Константином Лебедевым сложная. На мой взгляд, позиция многих людей в оппозиционном движении – то, что изначально Константин Лебедев был провокатором, был тем человеком, который был, может быть, подослан органами, была организована некая встреча, некая запись, все это было заранее продумано и спланировано. У нас нет доказательств – это некое суждение, но есть много настораживающих фактов, например, у него с самого начала были особые условия содержания. И то, что его отпустили под домашний арест, – единственный факт смягчения меры пресечения, ни для кого больше такого не было. То, что он пошел на сделку со следствием и сейчас дает признательные показания, я не думаю, что это предательство, – это совершенно четко спланированная акция разгрома.
Владимир Кара-Мурза: Вы подозреваете, что он организовал съемку беседы с Таргамадзе?
Мария Доброхотова: Я думаю, да – это мое суждение.
Владимир Кара-Мурза: Еще был человек, который четыре с половиной года получил, он тоже пошел на сделку со следствием.
Мария Доброхотова: Максим Лузянин – рядовой участник массовых беспорядков. Этот человек дал признательные показания только на самого себя, может быть, оболгал, какая там часть правды – до конца неизвестно, что-то он признал. Но он не дал показаний против других, не говорил, что он участвовал в организованном сообществе, получал указания, деньги. На наш взгляд, что он получил неоправданно высокий срок.
Владимир Кара-Мурза: Он вряд ли бы больше получил, если бы до конца держался.
Слушатель: Добрый вечер. Николай, Мордовия. Москва – это муза 6 мая, это богиня мира и свободы. Москва – пример для всей великой России.
Владимир Кара-Мурза: Как вы собираетесь провести 6 мая, годовщину тех событий?
Мария Доброхотова: 6 мая мы планируем провести шествие, если разрешат, с митингом, скорее всего, по тому же маршруту, что и год назад. Уже подана заявка в мэрию. «Комитет 6 мая» принимает в этом активное участие. Мы считаем, что очень важно для судьбы тех людей, которые находятся под обвинением, под стражей, для всего гражданского общества очень важно не промолчать, выйти на улицу, показать, что мы не разбежались, не испугались, что нас много, есть солидарность, и я призываю всех прийти 6 мая. Конечно, мы не ожидаем такой же мобилизации. Это рабочий день, вечер, и сейчас объективно идет спад оппозиционного движения. И это не накануне инаугурации Владимира Владимировича Путина, но тем не менее, мы рассчитываем, что может быть тысяч 20 будет.
Владимир Кара-Мурза: Будем надеяться. Как по-вашему, могут ли адвокаты подсудимых использовать материалы слушаний в защите своих подопечных?
Мария Доброхотова: Я думаю, могут. Только вопрос в том, насколько юридическая составляющая важна в судах. По тому, как проходят суды по мере пресечения, видно, что блестящая работа адвокатов, килограммы материалов, которые они собирают, разбиваются в пух и прах стереотипными, ни на чем не основанными ответами судьи о том, что удовлетворить ходатайство следствия, удовлетворить требования прокурора и все. Я думаю, что работа общественной комиссии больше всего важна для общественного мнения, для людей. Есть какая-то альтернатива тому образу, который пытается транслировать власть через доступные телевизионные каналы, информационные ресурсы, что эти узники – это преступники, негодяи, хулиганы. Мы хотим всем сказать: нет, это достойнейшие люди, которые вышли за свою свободу и которые сейчас не чувствуют себя жертвами и призывают всех не сдаваться.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, большой процесс, который готовится по «болотному делу» ограничится набором подсудимых, или еще грядут какие-то репрессии? По каким-то признакам вы можете об этом судить?
Мария Доброхотова: Я надеюсь, что ограничится, но боюсь, что еще будут задержанные, потому что пока продлевают содержание, и непонятно, на каком основании, потихонечку еще одного задержали, еще одного. Буквально недавно задержали активиста «Левого фронта» Дмитрия Рукавишникова в Иваново. Сейчас это не вызывает бурной реакции, к сожалению, в обществе, как первые задержания. Я думаю, что чем дальше, время стихает, люди привыкают, и они могут под этой волной начать новые аресты. Я не знаю, какая стратегия у следствия, какие указания, для чего людей берут. Хотят ли обезоружить активистов, ключевых забрать людей, координаторов, общественных деятелей или они будут брать наиболее беззащитных, чтобы на них психологически давить, какие-то показания выбивать, то, что, возможно, они следовали по указанию Удальцова, Развозжаева, Лебедева, тех, кого пытаются сделать организаторами.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли нейтрализовать Сергея Удальцова, ведь он вынужден жить под домашним арестом?
Мария Доброхотова: Нейтрализовать – нет. Он продолжает вести блог на «Эхо Москвы», писать статьи, занимает активную позицию, духом не сломлен, надеется на то, что его не посадят на долгие годы.
Владимир Кара-Мурза: Он подсудимый, не свидетель.
Мария Доброхотова: У него обвинение, на данный момент грозит сроком до 10 лет лишения свободы.
Владимир Кара-Мурза: Навальный свидетель по 6 мая. Как по-вашему, следует ли ожидать общественных мероприятий этой комиссии по «болотному делу» до того, как начнется процесс?
Мария Доброхотова: Мы регулярно проводим мероприятия, и собираемся дальше проводить. «Комитет 6 мая», все, кто к нему примыкает и помогает, собирается проводить кампании, одиночные и массовые пикеты. Сейчас на данный момент проходит месяц, в котором каждый день посвящен кому-нибудь из узников, сегодня день Леонида Калязина, завтра день Сергея Удальцова. В этот день выходит ролик на многих каналах, где какой-то известный человек, общественный деятель рассказывает об этом человеке, его поддерживает. То есть идет некая акция. По поводу Сергея Удальцова: завтра планируется организовать акцию по продаже его книг с автографами для того, чтобы собрать деньги на помощь узникам 6 мая. Конечно, сбираемся привлекать внимание мировой общественности к этим процессам. «Комитет 6 мая» на протяжении года организовывал дни единых международных действий, когда одновременно в Москве и во многих городах России и мира проходили акции, митинги в поддержку узников Болотной.
Правда о Болотной – такова тема нашей беседы с Марией Доброхотовой, членом «Комитета 6 мая». Каковы были и остаются задачи этой комиссии, которая проводила слушания?
Мария Доброхотова: Задача комиссии – провести максимально объективное расследование событий 6 мая, то есть выяснить, что же на самом деле происходило на Болотной площади, были ли факты массовых беспорядков как таковые, и что к ним привело, если они были. И на эти вопросы были получены ответы в ходе большой работы, проделанной комиссией и «Комитетом 6 мая». Собственно на первый вопрос, был ли факт массовых беспорядков, дается однозначный ответ: никаких массовых беспорядков не было, были лишь факты сопротивления отдельных граждан неправомерным, чрезмерным действиям сотрудников правопорядка по отношению к ним, то есть это были факты самообороны. И второе, что было выявлено – почему, собственно, было такое столкновение. Потому что со стороны представителей власти были целенаправленные действия по созданию такой обстановки. То есть несколько фактов: с одной стороны, это никем не ожидаемое появление сил ОМОНа и внутренних войск внутри толпы людей, мирных граждан, которые пришли на санкционированную акцию. Второе – это появление из толпы провокаторов, которые при этом охранялись силами ОМОНа. Было выявлено много фактов, когда граждане обращались за помощью, говорили, что этот человек нарушает порядок, он кидается асфальтом или бутылками, выведите его. Никаких охранительных мер к ним не было предпринято, это поощрялось.
В этой акции на самом деле впервые было минимальное сотрудничество между организаторами этой акции и теми ответственными лицами со стороны полиции, которые обязаны соблюдать охрану общественного порядка. Причем именно сотрудники полиции не шли на контакт. Кроме того, хотя было согласовано, что будут стоять рамки при входе на Якиманку, были поставлены еще и дополнительные рамки в зоне митинга при входе на саму Болотную площадь. И даже если бы не было «бутылочного горлышка», не было бы сжатия людей со стороны ОМОНа, в любом случае была создана ситуация, когда огромная толпа пришла бы к рамкам, которых было в два раза меньше, чем на входе, то есть это была заведомо напряженная ситуация давки, спровоцировавшая панику.
Владимир Кара-Мурза: Я знаю, что вы были на Болотной, ожидали ли митингующие такого поворота событий?
Мария Доброхотова: Не ожидали, у всех было праздничное настроение и все пришли на мирную согласованную акцию. Был прекрасный солнечный день. Многие пришли полными семьями, с маленькими детьми и нарядные. Я шла впереди, так получилось, что раньше пришла, чем многие, шла впереди колонны. И когда мы повернули с Якиманки и увидели Большой Крымский мост, впереди него шеренгу из вооруженных до зубов людей, за ними стояли машины с водометами, с песком, мне показалось, что я попала в кадры военных действий. Стало страшно, непонятно. Даже на какой-то момент колонна остановилась, потому что не было понятно, что это. Никто не ожидал до последнего момента, что произойдет то, что произошло. Мы подошли непосредственно к линии, на которой стоял ОМОН, обнаружилось, что пройти к зоне, где будет митинг, невозможно, потому для огромной толпы было оставлено невероятно узкое пространство. Стихийно было принято решение сесть тем, кто был впереди, для того, чтобы подчеркнуть свою мирную позицию, как это принято в подобных акциях в мировой практике, – люди не идут на конфликт, это мирные люди, они совершенно беззащитны, когда сидят. Часть людей села, я не села, мне было некомфортно. Ощущалось некоторое нагнетание обстановки, напряжение висело в воздухе, потому что люди сзади поджимали, линия ОМОНа надавливала на тех, кто сидит.
И в этот момент, как в ходе беседы по общественным слушаниям говорили организаторы акции 6 мая, шли активнейшие переговоры с начальниками милиции, с силами правопорядка о том, чтобы как-то предотвратить ситуацию давки, чтобы сгладить обстановку. Какое-то время эти переговоры заняли, может быть, полчаса. Я была на первой линии ОМОНа, где-то с правой стороны относительно меня я увидела организованную колонну людей, в масках, в черных балаклавах. Я была в 10 сантиметрах от них, слышала внутренние переговоры между ними. Один другому тихо сказал: «Ну что, начинаем прорыв, давай поднимать людей». И они начали силой поднимать людей. После этого они стали толкать людей в сторону ОМОНа. Дальше началась давка, сумятица невероятная, люди были почти на грани удушья. Меня выкинуло между оцеплениями ОМОНа, потом меня взяли как игрушку, вытолкнули в толпу людей. Меня подобрал какой-то молодой человек и охранял, чтобы меня не побили, потому что дальше началось движение стенки ОМОНа на людей. Они выхватывали по одному из толпы, причем не выхватывали тех, кто вел себя агрессивно, – это были женщины, мужчины, пожилые люди. После того, как они выхватывали, человек оказывался внутри оцепления, и его начинали жестоко избивать. Меня охранял молодой человек от побоев, потом я почувствовала, что пустили газ, потому что слезились глаза, стало трудно дышать, все начали кашлять.
Владимир Кара-Мурза: Вчера показывали фильм, как по-вашему, он отличается от тех кадров, которые показывают по федеральным каналам и по которым вычисляли узников Болотной, которые сейчас сидят в предварительном заключении?
Мария Доброхотова: Я думаю, этот фильм, конечно, отличался. В этом фильме было показано, как ОМОН и другие внутренние войска выхватывали людей. Просто видно, что без особой причины девушек, пожилых людей начали избивать. Тех, кто пытался им помочь, тоже били. Иногда людей были дубинками по головам, они теряли сознание. Там были кадры, когда человек лежит без сознания, его за ноги тащат, он бьется головой об асфальт. Тех, кто пытается ему помочь, начинают жестоко бить дубинками. Такие страшные кадры, просто кадры невероятной жестокости, чудовищной обозленности сил правопорядка по отношению к мирным гражданам.
Слушатель: Добрый вечер. Анатолий, Клинцы, Брянская область. Почему власть, если ее можно назвать властью, я называю их самозванцами, боится оппозиции, боится смены власти и применяет против оппозиции такие антинародные законы?
Владимир Кара-Мурза: Тогда – на следующий день была инаугурация. А в принципе?
Мария Доброхотова: На этот счет могут быть разные суждения, конечно, боялись майдана, боялись того, что люди останутся и испортят коронование президента Путина. Я думаю, что это проверка гражданского общества на его «пока мы едины, мы непобедимы», «мы здесь власть» и все оппозиционные лозунги. Оппозиции и народу сделали своего рода кровопускание. Вопрос в том, как общество ответит на последующие события после этих массовых насильственных чудовищных действий по отношению к людям и массовых репрессий. Отреагирует оно сплоченной позицией и встанет ли на защиту себя, сможет ли противостоять? Те узники, которых стали брать сейчас как якобы участников массовых беспорядков, – это представители практически всех слоев общества, и мужчины, и женщины, и студенты, и пенсионеры. Безработные, успешные коммерсанты и даже люди, находящиеся под психиатрическим контролем. Такой срез общества, каждый может узнать себя в их лице и убояться идти на митинг.
Слушатель: Добрый вечер. Владимир, Нижегородская область. Чтобы сломать воровской антинародный режим, нужны свободные люди или люди, живущие в свободном обществе. Студент, если голову поднимет, его вышибают из института, рабочий пойдет куда-то – выгоняют с работы. Я недавно лежал в больнице, познакомился с учителем истории, этот историк учит наших детей. Он говорит, что нобелевскую премию дают только врагам России. И на Болотной площади все проплачено госдепом, и выступали там враги народа. Я вижу безвыходное положение.
Владимир Кара-Мурза: Да, промыли мозги вашему соседу по палате. Что делать?
Мария Доброхотова: Это действительно сложная ситуация, прямого ответа у меня нет. Когда меня спрашивают, боюсь ли я, конечно, мне не хочется оказаться в тюрьме, не хочется быть уволенной или чтобы закрыли дело, которым я занимаюсь. Молчать в этой ситуации, мне кажется, преступно, в целом страна находится на грани, и это состояние продолжает нарастать. Я думаю, что в итоге люди дойдут до точки кипения, когда им нечего будет терять. Сейчас многие боятся выходить, боятся что-то сказать, даже не то, что сесть в тюрьму, а минимальных потерь, не решаются на них.
Владимир Кара-Мурза: Спустя месяц было продолжение, опять было давление на вас. Чем вы объясняете, что 11 июня была такая массированная зачистка оппозиции по всей столице?
Мария Доброхотова: Власти, во-первых, брали лидеров, они не арестовывали, а проводили обыски, допросы, устрашающие меры по отношению к лидерам оппозиции. Назначили всем допросы на 12 июня, чтобы они не смогли присутствовать на митинге. Я думаю, это для того, чтобы посмотреть, как будет вести себя масса людей без лидеров, насколько они зависимы от их присутствия, какова будет реакция людей на то, что ведутся такие допросы. 6 мая была неожиданно массовая акция, мало кто рассчитывал, что выйдет такое количество людей, по самым смелым оценкам 10 тысяч людей – потолок прогнозов. Вышло, по разным оценкам, в 7-8 раз больше. Это был низовой подъем. Мне кажется, власть хотела прощупать, организуется ли это кем-то сверху или низовое движение.
Слушатель: Добрый вечер. Виталий, город Лобня. То, что оппозиция нужна, бесспорно абсолютно, иначе без оппозиции будет застой, который мы видели при Брежневе, Андропове. Образно говоря, если в помещении беспорядок и мусор, то надо брать мокрую тряпку, пылесос и так далее и без истерики проводить уборку, но не устраивать пожар. Какова ответственность лидеров оппозиции за соблюдение порядка, за судьбы тех, кто за оппозицией следует? В основном это молодые романтики без жизненного опыта. Манипулировать их судьбами слишком ответственно, а может быть безнравственно. Надо следовать противостоянию, будь то сама власть или другие институты, цивилизованными законными методами. Иначе из искры возгорится пламя, а власть это понимает прекрасно.
Мария Доброхотова: Из двух частей состоит вопрос: одна часть – ответственность лидеров, а вторая – сам факт искры, мирных или немирных действий. Акция 6 мая была мирная. Люди собирались участвовать в шествии, потом побыть на митинге и разойтись по домам. Это совершенно законное, установленное конституцией право каждого человека на выражение своего мнения. По результатам общественного расследования власти намеренно создали ситуацию конфликта, противостояния, искры и огня между людьми и собой. Лидеры оппозиции внутреннюю ответственность ощущают, но по сути дела каждый человек для себя решает, выходить или нет. То есть какие он несет риски – в данном случае личный, осознанный выбор каждого.
Владимир Кара-Мурза: Тем не менее, когда вас допрашивали, какие к вам были претензии? Вы сказали, что вас охранял молодой человек, не говоря о том, что вы ни на кого не покушались, вам самой грозила опасность.
Мария Доброхотова: Я проходила как свидетель массовых беспорядков. Довольно интересно – почему у свидетелей проходят обыски. Ко мне лично претензий не было, они узнавали, кто я, что я, с кем я. Пытаются выстроить структуру, выявить, было ли это организованное мероприятие, я пришла одна или меня кто-то привел, говорил ли мне кто-то, что нужно делать, давали ли деньги. Я пришла совершенно осознанно одна, никто мне ничего не обещал, кроме участия в мирной акции.
Владимир Кара-Мурза: Вас обыскали? Отобрали, как у всех, электронные носители информации?
Мария Доброхотова: Забрали компьютеры, жесткие диски, записи некоторые, бессмысленные большей частью, найти им нечего было противозаконного. Но тем не менее, обыск длился практически 12 часов и сопровождался неприятными издевками со стороны сотрудников власти.
Владимир Кара-Мурза: Вам удалось позвать адвоката?
Мария Доброхотова: Нет, они не разрешали позвать адвоката.
Владимир Кара-Мурза: Это нарушение закона!
Мария Доброхотова: Мне не разрешили даже адвоката на допросе. В рамках этого дела сложно говорить о соблюдении закона со стороны власти. То, как проходят сейчас суды по мере пресечения для всех задержанных и обвиняемых людей по «болотному делу», ярко свидетельствует о том, что ни о каком законе речи не идет. Приводятся совершенно абсурдные факты в качестве обвинения. Например, Владимир Акименков, один из узников Болотной площади, – молодой человек, у него сильная проблема со зрением, врожденная болезнь глаз, он не может находиться в СИЗО, потому что он слепнет. Единственное, что ему предъявляется в качестве вины, – то, что он бросил предмет, похожий на копье, в бронежилет омоновца. Причем этот факт бросания ничем не подтверждается, кроме свидетельских показаний некоего омоновца Егорова, который тоже возник даже не сначала, даже не на первом судебном заседании, а лишь на втором. На втором заседании это был некий предмет, похожий на копье, потом оказалось – древко от флага, видимо, к следующему заседанию будет понятно, древко от какого флага. Так все конструируется совершенно абсурдно. Есть множество ходатайств о том, чтобы Владимира Акименкова отпустили из СИЗО, выбрали иную меру пресечения, потому что он будет полностью ослеплен, если будет находиться в тех условиях. Но все эти ходатайства отклоняются без законных оснований, несмотря на то, что есть поручительство депутатов Государственной думы, депутатов Европарламента, предлагается залог и так далее, все как под копирку – идет отказ.
И так же – в отношении остальных узников. Ни наличие жены, малолетних детей, престарелых родителей на попечении, ни какие-то болезни, ничто не является основанием изменить меру пресечения для этих ребят. И кроме того, конечно, по отношению к родственникам задержанных тоже оказывается сильное давление, например, не дают возможности воспользоваться счетом, лишают их средств к существованию, не дают продать автомобиль. Кроме того есть факты чудовищного отношения к самим узникам внутри тюрьмы. Вопиющий случай, когда к одному из узников в суде передали цветок, и за этот цветок его отвели в подвал и ударили головой по батарее, потом электрошокером еще. Это все чудовищно.
Слушатель: Здравствуйте. Юрий Владимирович, Волгоградская область. Скажите, пожалуйста, можно ли говорить, что потихонечку увеличивается протестное движение среди молодежи? Меня интересует возрастной состав, много было молодых?
Мария Доброхотова: Я думаю, что молодежи с самого начала было много. Сложно сказать, что ее сейчас стало больше. Это активные молодые люди в возрасте 20-30 лет, не только студенты, люди, которые состоялись, реализовались, имеют семьи, но имеют активную гражданскую позицию, хотят для своих детей лучшего будущего, не хотят жить в стране под полицейским колпаком.
Владимир Кара-Мурза: Началось сразу с 10 декабря на Болотной, когда были молодые в основном лица.
Слушатель: Добрый вечер. Георгий из Балтимора, Соединенные Штаты. Вы рассказывали о том, что есть документальные свидетельства, как избивали людей. Скажите, пожалуйста, есть ли возможность подать на омоновцев в суд?
Мария Доброхотова: Да, конечно, важную тему вы затронули. Такая возможность есть. Дело в том, что сотни людей подали жалобы по факту избиения, чему они были свидетелями или их лично избили, есть документы подтверждающие. Ни одно не было уголовное дело заведено ни на одного омоновца, без объяснения причин было отказано по всем фактам в возбуждении уголовного дела. Это один из вопиющих фактов, который комиссия общественного расследования ставит во главу угла. Это то, что нужно привлечь к ответственности всех лиц, которые участвовали и как непосредственные исполнители этих указаний, кто избивал и давал эти указания, и те суды, которые отказывают. На данный момент комиссия не собирается оставаться на достигнутом. Дальнейшие шаги – это подача жалоб в Европейский суд по правам человека по всем фактам нарушения прав человека, в ООН по факту массовых избиений, в Следственный комитет и в прокуратуру. Мы собираемся вести активную наступательную борьбу за конституционные права людей и так же проводить параллельно расследование тем судебным процессам, которые начнутся по «болотному делу», с привлечением тех свидетелей, которым будет отказано. Потому что на данный момент очень много свидетелей, но не принимают их ходатайства, не приобщают к делам.
Владимир Кара-Мурза: Могу Георгию сказать и другим радиослушателям, что я видел видео на сайте Грани.ру, там выложено в хорошем качестве то, что вчера было показано на комиссии. Можно посмотреть и убедиться, может быть кто-то узнает этих омоновцев, можете узнать своих соседей, которые работают в ОМОНе, и убедиться, чем они занимаются при исполнении служебных обязанностей.
Слушатель: Добрый вечер. Геннадий из Ленинградской области. Как стало понятно в самом начале, события на Болотной площади – это провокация, разработанная в силовых структурах по приказу свыше. Мой вопрос: обладаете ли вы информацией, где и кем разрабатывалась эта провокация? И делились ли конфиденциально сотрудники силовых структур о том, какие приказы, кем они издавались или о содержании этих приказов что-то известно?
Мария Доброхотова: Нет, конечно, такой конфиденциальной информации нет, текстов приказов нет, и фамилий вышестоящих лиц, которые этим руководили, назвать мы не можем. Существует свидетельство о том, что были провокаторы, на митинге 6 мая были аккуратными кучками разложены куски асфальта. Когда люди пытались провокаторов выявить и сдать сотрудникам правопорядка, они их не задерживали и ни одного не задержали, ни одного факта уголовного дела. Из всех узников Болотной площади нет ни одного провокатора. А задержаны как раз те, которые были наиболее жестоко побиты, к которым были применены жестокие меры.
Слушатель: Добрый вечер. Мария, если бы вам на предстоящем митинге на Болотной представилась возможность выступить с микрофоном, что бы вы сказали в адрес диктатора Путина?
Мария Доброхотова: Я бы сказала, что: Владимир Владимирович, очень стыдно быть христианином и покровительствовать тому чудовищному беспределу, который творится в стране.
Владимир Кара-Мурза: Вы, кстати, Геннадий Сергеевич, можете это сказать ему 27 апреля, когда будет прямая линия с народом, если сможете дозвониться. Мне кажется, что все уже звонки записаны и все вопросы отфильтрованы. Как вы думаете, какие могут дальше действия предприниматься в рамках работы общественной комиссии?
Мария Доброхотова: Как я сказала, мы намерены подавать жалобы в Европейский суд по правам человека, в ООН, в Генпрокуратуру и Следственный комитет. Так же проводить независимые суды, чтобы общество знало правду о «болотном деле». По-прежнему остается задачей для «Комитета 6 мая» и для этой комиссии максимальное распространение правдивой информации о том, что происходило на Болотной площади, о том, что сейчас происходит с узниками Болотной и кто эти люди вообще, почему они там.
Владимир Кара-Мурза: Как создавался «Комитет 6 мая», по какому принципу в него вошли его активисты?
Мария Доброхотова: Стихийно возникла такая инициатива, выросшая из необходимости координации между задержанными, родственниками, которые во многом не ожидали такого поворота судьбы, и адвокатами. На данный момент построена отлаженная система координат. В Комитет 6 мая входят представители политических, общественных организаций, просто гражданских активистов и неравнодушных и так же близкие родственники тех, кто находится под стражей. Мы организуем регулярные передачи, подписку на газеты и журналы для узников, лекарства, помогаем юридически, если нужно найти адвоката. Также важно, что ведется постоянная переписка с заключенными, наверное, это одно из самых сложных испытаний – информационный вакуум, в котором они оказались, вакуум общения. Слава богу, сейчас у каждого человека есть возможность написать письмо, через сайт «Росузник» можно отправить письмо любому узнику 6 мая и получить ответ. Это важная для них часть жизни.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете ситуацию с Константином Лебедевым, на него надавили или он хочет прорваться к общественности, чтобы о чем-то заявить на суде, или этот суд решили провести в закрытом режиме?
Мария Доброхотова: Ситуация с Константином Лебедевым сложная. На мой взгляд, позиция многих людей в оппозиционном движении – то, что изначально Константин Лебедев был провокатором, был тем человеком, который был, может быть, подослан органами, была организована некая встреча, некая запись, все это было заранее продумано и спланировано. У нас нет доказательств – это некое суждение, но есть много настораживающих фактов, например, у него с самого начала были особые условия содержания. И то, что его отпустили под домашний арест, – единственный факт смягчения меры пресечения, ни для кого больше такого не было. То, что он пошел на сделку со следствием и сейчас дает признательные показания, я не думаю, что это предательство, – это совершенно четко спланированная акция разгрома.
Владимир Кара-Мурза: Вы подозреваете, что он организовал съемку беседы с Таргамадзе?
Мария Доброхотова: Я думаю, да – это мое суждение.
Владимир Кара-Мурза: Еще был человек, который четыре с половиной года получил, он тоже пошел на сделку со следствием.
Мария Доброхотова: Максим Лузянин – рядовой участник массовых беспорядков. Этот человек дал признательные показания только на самого себя, может быть, оболгал, какая там часть правды – до конца неизвестно, что-то он признал. Но он не дал показаний против других, не говорил, что он участвовал в организованном сообществе, получал указания, деньги. На наш взгляд, что он получил неоправданно высокий срок.
Владимир Кара-Мурза: Он вряд ли бы больше получил, если бы до конца держался.
Слушатель: Добрый вечер. Николай, Мордовия. Москва – это муза 6 мая, это богиня мира и свободы. Москва – пример для всей великой России.
Владимир Кара-Мурза: Как вы собираетесь провести 6 мая, годовщину тех событий?
Мария Доброхотова: 6 мая мы планируем провести шествие, если разрешат, с митингом, скорее всего, по тому же маршруту, что и год назад. Уже подана заявка в мэрию. «Комитет 6 мая» принимает в этом активное участие. Мы считаем, что очень важно для судьбы тех людей, которые находятся под обвинением, под стражей, для всего гражданского общества очень важно не промолчать, выйти на улицу, показать, что мы не разбежались, не испугались, что нас много, есть солидарность, и я призываю всех прийти 6 мая. Конечно, мы не ожидаем такой же мобилизации. Это рабочий день, вечер, и сейчас объективно идет спад оппозиционного движения. И это не накануне инаугурации Владимира Владимировича Путина, но тем не менее, мы рассчитываем, что может быть тысяч 20 будет.
Владимир Кара-Мурза: Будем надеяться. Как по-вашему, могут ли адвокаты подсудимых использовать материалы слушаний в защите своих подопечных?
Мария Доброхотова: Я думаю, могут. Только вопрос в том, насколько юридическая составляющая важна в судах. По тому, как проходят суды по мере пресечения, видно, что блестящая работа адвокатов, килограммы материалов, которые они собирают, разбиваются в пух и прах стереотипными, ни на чем не основанными ответами судьи о том, что удовлетворить ходатайство следствия, удовлетворить требования прокурора и все. Я думаю, что работа общественной комиссии больше всего важна для общественного мнения, для людей. Есть какая-то альтернатива тому образу, который пытается транслировать власть через доступные телевизионные каналы, информационные ресурсы, что эти узники – это преступники, негодяи, хулиганы. Мы хотим всем сказать: нет, это достойнейшие люди, которые вышли за свою свободу и которые сейчас не чувствуют себя жертвами и призывают всех не сдаваться.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, большой процесс, который готовится по «болотному делу» ограничится набором подсудимых, или еще грядут какие-то репрессии? По каким-то признакам вы можете об этом судить?
Мария Доброхотова: Я надеюсь, что ограничится, но боюсь, что еще будут задержанные, потому что пока продлевают содержание, и непонятно, на каком основании, потихонечку еще одного задержали, еще одного. Буквально недавно задержали активиста «Левого фронта» Дмитрия Рукавишникова в Иваново. Сейчас это не вызывает бурной реакции, к сожалению, в обществе, как первые задержания. Я думаю, что чем дальше, время стихает, люди привыкают, и они могут под этой волной начать новые аресты. Я не знаю, какая стратегия у следствия, какие указания, для чего людей берут. Хотят ли обезоружить активистов, ключевых забрать людей, координаторов, общественных деятелей или они будут брать наиболее беззащитных, чтобы на них психологически давить, какие-то показания выбивать, то, что, возможно, они следовали по указанию Удальцова, Развозжаева, Лебедева, тех, кого пытаются сделать организаторами.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли нейтрализовать Сергея Удальцова, ведь он вынужден жить под домашним арестом?
Мария Доброхотова: Нейтрализовать – нет. Он продолжает вести блог на «Эхо Москвы», писать статьи, занимает активную позицию, духом не сломлен, надеется на то, что его не посадят на долгие годы.
Владимир Кара-Мурза: Он подсудимый, не свидетель.
Мария Доброхотова: У него обвинение, на данный момент грозит сроком до 10 лет лишения свободы.
Владимир Кара-Мурза: Навальный свидетель по 6 мая. Как по-вашему, следует ли ожидать общественных мероприятий этой комиссии по «болотному делу» до того, как начнется процесс?
Мария Доброхотова: Мы регулярно проводим мероприятия, и собираемся дальше проводить. «Комитет 6 мая», все, кто к нему примыкает и помогает, собирается проводить кампании, одиночные и массовые пикеты. Сейчас на данный момент проходит месяц, в котором каждый день посвящен кому-нибудь из узников, сегодня день Леонида Калязина, завтра день Сергея Удальцова. В этот день выходит ролик на многих каналах, где какой-то известный человек, общественный деятель рассказывает об этом человеке, его поддерживает. То есть идет некая акция. По поводу Сергея Удальцова: завтра планируется организовать акцию по продаже его книг с автографами для того, чтобы собрать деньги на помощь узникам 6 мая. Конечно, сбираемся привлекать внимание мировой общественности к этим процессам. «Комитет 6 мая» на протяжении года организовывал дни единых международных действий, когда одновременно в Москве и во многих городах России и мира проходили акции, митинги в поддержку узников Болотной.
