"Спрячь бабушкин паспорт!" Этот прославившийся несколько лет назад предвыборный лозунг, обращенный к молодежи, подчеркивал, что ядро поддержки правоконсервативных сил в Польше – в основном пожилые люди. Основанная некогда братьями Качиньскими партия "Право и справедливость" действительно в последние годы, хотя и осталась одной из ведущих политических сил страны, оказалась в подобии "электорального гетто", будучи не в силах привлечь новых, в особенности молодых, избирателей.
Однако для борьбы с новой инкарнацией польского консервативного национализма призывы "прятать паспорта" представителей старшего поколения совершенно бесполезны. Вышедшие на политическую авансцену "новые националисты" не просто делают ставку на молодежь – они сами принадлежат к молодому поколению. Средний возраст ораторов на первом съезде Национального движения, прошедшем в Варшаве 8-9 июня, не превышал 40 лет.
Национальное движение готово составить альтернативу "Праву и справедливости" справа – в том месте политического спектра, где, как представлялось после ухода в небытие "Лиги польских семей", могут располагаться только маргинальные группировки. Общественно-политический климат и экономический кризис в Польше в последние годы, однако, привел к тому, что агрессивная радикальная риторика и программа оказались востребованы по крайней мере частью общества.
При этом само "Национальное движение" во многом выросло из правой молодежной субкультуры. Еще недавно так называемый Марш независимости в польской столице 11 ноября собирал главным образом скинхедов и футбольных фанатов. Однако стараниями нынешних лидеров молодых националистов он превратился в довольно крупное общественно-политическое событие. Именно после собравшего тысячи людей прошлогоднего Марша ведущие праворадикальные организации и договорились о стратегическом союзе, который получил название "Национальное движение".
Бросается в глава агрессивность лозунгов и риторики новой политической силы, ее уверенность в себе. Молодые радикалы ведут себя не как уличные хулиганы, наскакивающие на заведомо более сильного противника, а как довольно дисциплинированная армия, готовая к затяжной регулярной войне. При этом Национальное движение стремится вовсе не сохранить статус-кво, а, напротив, сломать существующий порядок вещей, включая участие Польши в европейских структурах и ценностный фундамент современного польского общества, включая саму идею светского государства. Речь идет не только о гонке за краткосрочным политическим успехом, которого и ранее добивались популисты вроде Анджея Леппера, но о том, чтобы нанести интеллектуальное поражение мэйнстримным политическим силам и их идеологии.
В Национальном движении объединились сразу несколько националистических и консервативных организаций, ведущая роль, однако, принадлежит двум. Первая из них – относительно респектабельная, обладающая богатыми традициями "Всепольская молодежь", исповедующая классическую правоконсервативную, антикоммунистическую и антилиберальную идеологию.
Марш независимости, 11 ноября
Вторая же – и по эстетике, и по идейным установкам близкий к неофашизму Национально-радикальный лагерь. В программе и публичных заявлениях национал-радикалов содержатся, в частности, призывы "отбросить либеральную демократию как режим, враждебный Европейской Цивилизации", отказ от "просвещенческой идеологии прав человека" и возврат к ценностям "Справедливости, Морали, Совести и Чести, основанных на фундаменте Христианства", и даже идее "Нации, основанной на органической иерархии" (орфография оригинала сохранена). Отсылки к идеям клерикального корпоративного государства, подобного Испании Франко или Португалии Салазара, видны здесь невооруженным глазом. Впрочем, официально декларируемый идеал Национального движения – Вторая Речь Посполитая, то есть авторитарная Польша 1920-30-х годов.
Национал-радикалы в Познани протестуют против легализации абортов
Одобренная съездом движения декларация не столь радикальна – хотя тоже исполнена пафоса. Задачу молодые националисты видят в защите "суверенитета" и "идентичности" Польши, польской нации и каждого конкретного человека – в противовес "леволиберальным" тенденциям эту идентичность нарушить (через общеевропейские структуры, реформы сферы образования, вмешательство социальных служб в дела семьи, легализацию однополых браков и т.п.). Особенно достается, как это принято у европейских крайне правых, идее мультикультурализма. Для программы характерен также крайний социальный консерватизм, изоляционизм во внешней политике (и как следствие евроскептицизм), антикоммунизм (предполагающий и сведение счетов с нынешними левыми политическими силами в Польше – в частности, сторонниками Александра Квасьневского). Экономическая программа при этом основана на принципах классического капитализма и свободного рынка – что для современных правых радикалов в Европе вещь отнюдь не очевидная.
Многие пункты программы молодых национал-радикалов перекликаются с идеями и требованиями "Права и справедливости". Важная разница, однако, в том, что Национальное движение всячески подчеркивает не консервативно-охранительную, а радикально-наступательную свою ипостась. Речь идет не просто о политической борьбе, но о "культурном бое" – и чуть ли не войне за спасение всей европейской цивилизации. Сравнения с армией и "фронтовые" аллюзии звучали в речах на съезде многократно. А самые бурные аплодисменты сорвал известный публицист Рафал Жемкевич, выступивший в роли духовного наставника собравшегося юношества (хотя и ему самому еще нет 50). По его словам, собравшиеся в зале "вырвались из матрицы" современного мира, пораженного аморализмом и потребительской идеологией, – и теперь должны нести свет истины о губительности современной (псевдо)либеральной идеологии (псевдо)прогресса всем полякам и европейцам.
Звучала на съезде, разумеется, и критика идеологических противников. И чаще, чем имена премьера Дональда Туска или экс-президента Александра Квасьневского, делегаты вспоминали фамилию Януша Паликота. Самого, пожалуй, ненавистного национал-радикалам польского политика, их главного идейного врага.
Политологи – не без ехидства – отмечают, что фиксацию на теме Паликота можно трактовать и во фрейдистском ключе. Наиболее лапидарно это выразил политолог Ольгерд Аннусевич: "Сами они этого никогда не признают, но они вдохновляются успехом Паликота".
"Движение Паликота" "взорвало" на выборах в Сейм три года назад польскую политическую сцену. Впервые в парламенте значительную фракцию сформировала сила, выступающая с откровенно антиклерикальных и социально-либеральных позиций. Паликот остался в оппозиции, однако деятельность его сторонников уничтожила множество табу, создав возможность широкой общественной дискуссии по таким проблемам, как, например, легализация однополых браков или необходимость полного и последовательного отделения церкви и государства.
Успеху Паликота, однако, способствовала не только большая открытость польского общества и падение популярности консервативных идей. Паликот в своей предвыборной кампании и дальнейшей деятельности блестяще использовал различные маркетинговые механизмы, чтобы привлечь на участки свою целевую аудиторию – молодежь. Он в полную силу задействовал возможности интернета и социальных сетей. Сам себя он превратил в celebrity, используя любую возможность высказаться в медиа по любым общественным проблемам. Внимание к себе он привлекает и провокационным сочетанием скандальных акций и юмора с вполне серьезными заявлениями.
Именно оружие своего идейного врага готовы применить в своей борьбе молодые националисты. В отсутствие одного яркого лидера они делают ставку на целую плеяду молодых и относительно медиально известных лиц (Роберт Винницкий, Кшиштоф Босак, Артур Завиша и другие). Лидеры движения без устали ездят по стране, встречаясь со школьниками, студентами вузов и техникумов. Так же как и Паликот, они активно используют Сеть для продвижения своих идей и не упускают возможностей выступить в телевидении – многие поляки знакомы с ними как с участниками различных ток-шоу (а Босак недавно даже поучаствовал в польской версии телеконкурса "Стардэнс"). Иными словами, националисты делают ставку на молодых и энергичных, а сами пытаются получить реноме интеллектуалов, не теряя при этом опоры на не слишком-то образованную массу радикального юношества. В результате Национальное движение претендует на имидж молодой, динамичной и агрессивной политической силы – полной противоположности "Праву и справедливости" Качиньского с его "бабушкиными паспортами".
Наконец, роднит националистов с "Движением Паликота" и отношение к действующим политическим элитам – Паликот получил на выборах часть "протестных голосов" людей, уставших и от Туска, и от Качиньского. Только Паликот предлагал заменить элиты молодыми прогрессивно мыслящими людьми, а Национальное движение грозит: "Пришел последний час республики "круглого стола"" (за которым в 1989 году "Солидарность" договорилась с коммунистами о механизме перехода к демократии).
Вопрос о возможном участии в выборах члены "Национального движения" решат путем голосования осенью этого года (выборы в Сейм предстоят в 2015 году, и молодые националисты имеют достаточно времени зарегистрироваться для участия в них в качестве самостоятельной политической силы). Однако социологи уже отмечают рост популярности движения. Еще до съезда его рейтинг составлял 2 % – и не исключено, что в последние дни продолжил рост. Парадоксальным образом способны помочь националистам и нескрываемые опасения, которые звучат в последние дни из лагеря их идеологических противников. Пресс-секретарь движения Паликота назвал членов Национального движения "фашистами", а советник президента Польши Анджей Наленч развил эту мысль так: "Радикальная молодежь, готовая всех осчастливить, напомнила о 30-х годах, как будто и не было Второй мировой войны". Качиньского же советник сравнил с Гинденбургом, намекнув на то, что радикализм расцвел на правом фланге польской политики при попустительстве лидера "Права и справедливости".
И, конечно, невозможно не принять во внимание прогноз самого Януша Паликота, который предрек Национальному движению преодоление 5-процентного барьера и возможное участие в будущей правящей коалиции.
Несмотря на официально провозглашенный девиз "Польша – для поляков" и декларируемый изоляционизм, появление подобной политической силы – отражение не только процессов, происходящих в Польше, но и во всей Центральной и Восточной Европе в последние годы. В качестве почетных гостей в съезде Национального движения участвовали представители венгерской националистической партии Йоббик, представленной в парламенте страны как вторая по величине политическая сила. Венгрию можно назвать страной, где мечты польского "Национального движения" начали воплощаться в жизнь: хоть Йоббик остается в оппозиции, в Венгрии, например, была принята конституция, основанная на принципах национального консерватизма. Дело, впрочем, не в формальном участии в правительстве, на которое Национальное движение пока вряд ли надеется – а в продвижении своей идеологии в "мэйнстрим" польской политики и, наоборот, оттеснение в "маргинальность", словами Роберта Винницкого, левых и социально-либеральных идей. Силы, преследующие подобные политические цели, в восточной части Европейского союза сейчас – очевидно на подъеме.
