На дверях общежития в Благовещенске, где мы живем, поменялась табличка. Раньше тут было написано "Пункт временного размещения граждан", а теперь – "Пункт длительного размещения". Те люди, которых эвакуировали сюда в начале наводнения, останутся надолго. Их дома признаны не подлежащими восстановлению, и теперь муниципалитету предстоит найти и выкупить для них другое жилье. Многие рады: вместо старенького дома они надеются получить квартиру. Правда, когда это случится, неясно.
В деревнях ситуация другая: почти никто не радуется грядущему переселению. Своя земля, родной дом для крестьян поважнее, чем для городских. "У меня тут все могилы, я тут родился, – говорят местные. – Хочешь, покажу место на кладбище, которое я для себя приготовил?" А переселения грядут большие: Красное будут отселять целиком, в Гродеково снесут целую улицу, в других местах по-разному – одни дома сносят, другие будут ремонтировать. В районах довольно много жилья, которое можно выкупить и передать переселенцам. Но желающих переселяться немного. Люди возвращаются в свои сырые дома с покосившимися печками, пытаются их сушить и восстанавливать.
Возвращение людей в собственные дома порождает новые проблемы. В пунктах временного размещения их три раза в день кормили. А чем питаться в промокшем доме, где не осталось припасов, где уничтожен огород, а работы не стало, потому что поля залиты? Поэтому нам снова и снова приходится забрасывать в оживающие селения продуктовые наборы и питьевую воду. Хотя все думали, что необходимость в этом пропадет, как только спадет вода. Вода спала, люди вернулись, магазины открылись, но денег-то на продукты где взять? Где взять денег на детское питание, которое стоит почти 400 рублей на три дня? Кроме того, сейчас многие просят постельное белье, одеяла, подушки, одежду, раскладушки. Конвейер гуманитарной помощи пока остановить нет возможности. Так что пока работаем.
Ситуация из кризисной становится депрессивной. Наводнение отбросило людей, и без того небогатых, за грань нищеты. Как скоро амурчане выберутся из нее – большой вопрос. Мы уедем, они останутся. А зима на носу.
Всеволод Махов – координатор "Гражданского корпуса" добровольцев
В деревнях ситуация другая: почти никто не радуется грядущему переселению. Своя земля, родной дом для крестьян поважнее, чем для городских. "У меня тут все могилы, я тут родился, – говорят местные. – Хочешь, покажу место на кладбище, которое я для себя приготовил?" А переселения грядут большие: Красное будут отселять целиком, в Гродеково снесут целую улицу, в других местах по-разному – одни дома сносят, другие будут ремонтировать. В районах довольно много жилья, которое можно выкупить и передать переселенцам. Но желающих переселяться немного. Люди возвращаются в свои сырые дома с покосившимися печками, пытаются их сушить и восстанавливать.
Возвращение людей в собственные дома порождает новые проблемы. В пунктах временного размещения их три раза в день кормили. А чем питаться в промокшем доме, где не осталось припасов, где уничтожен огород, а работы не стало, потому что поля залиты? Поэтому нам снова и снова приходится забрасывать в оживающие селения продуктовые наборы и питьевую воду. Хотя все думали, что необходимость в этом пропадет, как только спадет вода. Вода спала, люди вернулись, магазины открылись, но денег-то на продукты где взять? Где взять денег на детское питание, которое стоит почти 400 рублей на три дня? Кроме того, сейчас многие просят постельное белье, одеяла, подушки, одежду, раскладушки. Конвейер гуманитарной помощи пока остановить нет возможности. Так что пока работаем.
Ситуация из кризисной становится депрессивной. Наводнение отбросило людей, и без того небогатых, за грань нищеты. Как скоро амурчане выберутся из нее – большой вопрос. Мы уедем, они останутся. А зима на носу.
Всеволод Махов – координатор "Гражданского корпуса" добровольцев
