Иван Толстой: Панк-молебен в Храме Христа Спасителя. Гибель круизного лайнера «Коста Конкордия». «Хованщина» Мусоргского в нью-йоркской Метрополитен Опера. Трехтомник сочинений Анри Волохонского.
Начнем с размышлений вокруг религиозного скандала. Вообще-то скандалы на эту тему мы отыщем в любые времена, но 12-й год был на них особо щедр. В исламских странах поднялись протесты против обнародованного в интернете фильма "Невинность мусульман" режиссера Сэма Бесила (Накулы Басел Накулы).
Часть исламского сообщества восприняла этот фильм, негативно оцененный и политиками многих стран, как провокационный и оскорбительный по отношению к верующим. Власти Пакистана заблокировали около тысячи сайтов, распространяющих ссылки на фрагменты из фильма на YouTube. В корпорации Google, владеющей YouTube, ограничили доступ к нему в Индии, Египте, Ливии и Малайзии. Генеральная прокуратура России признала "Невинность мусульман" экстремистским фильмом и обратилась в суд с требованием закрыть доступ к нему на территории страны.
Почему в последние годы вопрос о чувствах верующих в политическом контексте оказался таким острым? Где граница между уважением к религии и свободой самовыражения? На эти вопросы Андрея Шарого отвечает философ Александр Гарин:

Александр Гарин: Мне не кажется, что это совершенно новая тема. Новое здесь – скорость распространения любого крайнего взгляда через интернет. Просто всё происходит с гораздо большей скоростью, а раньше нужно было листовки или памфлеты печатать, продавать как-то, а карикатуры могли быть замечены только узким кругом лиц…
Да, в исламском мире массы пришли в движение. Глобализация приводит к тому, что мы видим движения спонтанные. И в этих спонтанных движениях звучит старая тема. Мы понимаем, что мы живем в двух измерениях. Одно измерение – это рациональное, то, что нам досталось на Западе от просвещения. К просвещению привели религиозные войны. И часть современного западного мира – Америка. В России события показывают, что много людей живут в другом мистическом измерении – при традиционном понимании политики как харизматической политики: когда мы верим в то, что Бог есть Бог победы, причем он коллективно людей награждает или наказывает – поэтому если какой-то негодяй что-то делает, пострадают все остальные. Бог победы – это значит, что и материальные блага, и урожай будет хороший и, наоборот, будут разные катастрофы. Это старая тема.
Свобода мысли, слова и т. д. открывает путь ко многим выражениям, интернет к этому добавляет что-то, но в целом – такая красная линия. Мы видим, еще начиная с Французской революции, которая прокламировала просвещение против предрассудков. Помните, у Пушкина? "Все предрассудки истребя, мы почитаем всех нулями, а единицами себя"… И вот в ответ на эту диктатуру разума, которая сшибала статуям в соборах головы и вообще прошлась, разрушая церкви своим революционным путем, на эту крайность отвечал Бурке, отец современного консерватизма, который говорил, что есть контракт негласный между поколениями.
Это называется в политической науке политической теологией, когда политика понимается как задача противостоять врагу. Дальше вы выбираете врага. Дальше вы делаете абсолют из этого врага. Абсолют – это значит: он будет враг или народа, или Господа Бога. Эта концепция переносится в теологию, то есть в религию. И наоборот – религия переносится в политику. И вот переформулирование религии, переформулирование политики идут нога в ногу.

Андрей Шарый: Следует ли из этого, что нужна какая-то новая общественно-политическая корректность, новая политкорректность, которая помогла бы как-то утихомирить страсти?

Александр Гарин: Главным здесь является правовой фундамент, процедура. Скажем, что там Pussy Riot сделали? Для этого должна быть ясная процедура. Процедура – фундамент современного права, который основан на том, что закон разумен, непротиворечив и находится в руках специалистов – не в руках церкви, не в руках политиков, а в руках специалистов. А дальше, если эта процедура есть, уже понятно – это хулиганство, оскорбление или это провокация и т. д.

Политическая корректность изобретена для того, чтобы уйти от философских вопросов. У Америки есть замечательная особенность: там совершенно разные люди умеют жить в мире друг с другом. Но за счет чего? За счет того, что вслух не спрашивают – а из какой вы религии, за кого вы голосуете и т. д. Это не выход из положения.

Андрей Шарый: Реакция части мусульманского мира на фильм "Невинность мусульман" и реакция части православного сообщества на акцию группы Pussy Riot – это явления одного и того же порядка?

Александр Гарин: Парадоксальным образом – да. Потому что мы обнаружили второе измерение харизматического мышления, пирамидальное. Бог – это Бог победы, и Бог дает эту победу через какого-то политика – либо легендарного, либо существующего. Как правило, религиозные власти, которые находятся в подчинении политиков, стараются сказать, что тот политик, который перед носом, он и есть богоданный. И вот обнаружили, что в России церковь, патриарх, Путин настолько близко подвинулись друг к другу, что встал вопрос: "Богородица, Путина прогони" – это оскорбление Господа Бога или нет? Для одного чудодейственного измерения, харизматического, это все остается на месте.

Иван Толстой: С начала 2011-го года в эфире Свободы звучит цикл программ «Алфавит инакомыслия», который мы на пару с Андреем Гавриловым. Проект продолжается, и я хотел познакомить вас с небольшим только фрагментом.

Иван Толстой: О венгерских событиях написано очень много — целый пласт документальных исследований, мемуарной литературы, аналитических трудов с разбором политических шагов, собственно военной операции. Никакого недостатка в материалах и в доступе к ним сейчас уже нет. Так, по крайней мере, кажется мне, как журналисту, готовившемуся к сегодняшней программе. Хотя у историков, вероятно, могут еще оставаться профессиональные претензии к секретным архивам. Но наша с вами, Андрей, программа ведь о другом - о том воздействии, которое Венгерское восстание и его подавление оказали на советское общество, о кардинальном перевороте в мировоззрении, произведенном событиями октября 1956 года.

Андрей Гаврилов: Да, конечно. Венгрию я не застал практически, хотя уже к тому времени существовал на этом свете и чуть было туда не попал, потому что моя бабушка, которая как раз в 56 году съездила в Венгрию, очень хотела дать моим родителям возможность от меня отдохнуть и чуть было не взяла меня с собой. Как она потом говорила, бегая под пулями и ища своего сына, моего дядю, она только думала: ''Слава богу, что я Андрея с собой не взяла!'' Тем не менее, переворот в мозгах, который произвели венгерские события, по молодости лет меня совершенно не затронул. До весьма зрелого возраста Венгрия для меня была глубокой историей. Когда я начал знакомиться с воспоминаниями именно тех людей, для кого это был переворот в душе, в мозгах, в мировоззрении, только тогда, когда я начал читать воспоминания, мнения, просто информацию о том, что произошло, вот только тогда Венгрия неожиданно стала ближе. Все-таки я был поколением, скорее, Чехословакии и Польши. Хорошие у нас поколения — кто-то - ''поколение подавления Венгрии'', кто-то ''поколение оккупации Чехословакии'', а кто-то - ''поколение чуть было не случившейся оккупации Польши''. Веселая у нас история получается. Но, как бы то ни было, для меня Венгрия лишь относительно недавно стала близкой. А как у вас, Иван, когда вы узнали про Венгрию?

Иван Толстой: На протяжении многих лет программу «Поверх барьеров» Марины Тимашевой украшала книжная рубрика Ильи Смирнова. Его выступления всегда отличал плотный текст и въедливый комментарий. Давайте послушаем.

Марина Тимашева: Сегодняшний сюжет в нашей книжной рубрике – о книге как таковой. Из Тюменского Государственного Университета поступил сборник ''Книга как памятник культуры''. Ознакомился с ним Илья Смирнов. И поскольку подзаголовок: ''Вторые чукмалдинские чтения'', хотелось бы уточнить, в честь кого издан сборник, что это за человек и почему именно он стал в Тюмени олицетворением высокой книжной культуры.

Илья Смирнов: Николай Мартемьянович Чукмалдин (1836 – 1901) был не академик и даже не герцог, а купец. Родом из села Кулаково Тюменского уезда Тобольской губернии, из старообрядцев, цитирую, ''впитавший этические нормы поведения староверов, их отношение к окружающим людям, взаимовыручку и оказание помощи нуждающимся'' (67), дальше его карьера складывалась примерно по такой же схеме, как у знаменитого Генриха Шлимана, и богатство свое он тоже потратил не на яхты и золотые унитазы, а на науку и просвещение, стал ''зачинателем библиотечного и музейного дела в Тюмени… Но, пожалуй, самый значительный его вклад - богатая коллекция книг…, в которой были бесценные шедевры – западноевропейские инкунабулы, палеотипы, ''Апостол'' первопечатника Ивана Федорова, энциклопедия Д’Аламбера и многие другие'' (Каталог, 2 – 3). Вот смотрите: одновременно со сборником научных статей выпустили красивый каталог из отдела редких книг Информационно – библиотечного центра (университетского). И там есть действительно потрясающие памятники, судьба которых может составить авантюрный роман…

Марина Тимашева: Прежде чем переходить к авантюрному роману, давайте уточним. Вы так одобрительно отзываетесь о капиталистах…

Илья Смирнов: С тех пор, как человеческое общество выросло из первобытности, оно разделено на классы. Что плохого в купцах? Купцами были и былинный Садко, и Марко Поло, и Афанасий Никитин. Людей нужно обеспечивать теми продуктами, которые не растут у них во дворе на дереве. Мы же с Вами помним, как отразился на судьбе советского государства развал торговли в 80 –е годы. Сейчас, слава богу, можно купить практически все необходимое, и не на грязной ярмарке под дождем, как в 90-е годы, а в нормальных магазинах. Почему не сказать спасибо тем, кто эти магазины открыл? Они полезные труженики. А Николай Мартемьянович начинал трудовую биографию в 15 лет на кожевенном заводе, и богатство свое не за взятку получил от тогдашней царской администрации на залоговом аукционе, а создал своим умом и своими руками, ''торгуя базовыми, ''корневыми'', как называл их Чукмалдин , товарами – чаем, шерстью, кожей, пенькой, хлебом'' То есть тем, что действительно нужно людям, а не деривативами и биодобавками.
И здесь в сборнике приведены цитаты – его высказывания по социально-экономическими вопросам. ''Чтобы дать почувствовать богатому человеку действительную тяжесть косвенного налога наравне с бедным, надо бы заставить его заплатить косвенный налог во столько раз умноженный, во сколько раз он сам богаче бедняка… Мы, люди имущие… поступаем как раз наоборот и не возвышаем голоса против существующей системы, помогающей богатому и забывающей бедного. Пора нам прислушаться к голосу нашей совести и сказать во всеуслышание корпоративно, что все налоги должны быть несены людьми имущими, и что налогом прямым и косвенным должен быть обложен не бедняк и его насущные потребности, а капитал, крупный промысел и роскошь'' (68).

Марина Тимашева: Прямо как из современных газет: ''Налоги для простого гражданина не должны быть обременительными, а вот роскошь и сверхпотребление должны облагаться более высокими налогами'' Только обоснование справедливого налогообложения тогда, сто с чем-то лет тому назад, как я вижу, было религиозное: ''заповеди, преподанные нам Спасителем''. Не удивительно, что тогдашняя ''корпорация'' к купцу - идеалисту не прислушалась.

Илья Смирнов: Сказано же: ''Царство Моё не от мира сего''. И до сих пор не прислушиваются. В Евросоюзе пытаются обложить хотя бы мизерным налогом финансовые спекуляции, то есть деятельность откровенно паразитическую, но какое яростное сопротивление это встречает. Потому что есть классовые интересы. Но они определяют усредненную позицию больших групп, а у личности есть выбор.
И вот сокровища, которые Николай Мартемьянович в свое время выбрал – и подарил соотечественникам.
Фробенов сборник 1522 года. Из четырех частей, изданный в Базеле в типографии одного из самыхпрославленных книгоиздателей эпохи Возрождения Иоганна Фробена
Привет если не от самого доктора Фауста, то от его соотечественников и коллег. Изначально этой книгой владели представители ''заметного в интеллектуальной жизни Германии… южнонемецкого и нюрнбергского рода'', полные тезки по имени Иоганн Куно. Первый – филолог-классик, ''занимался, между прочим, переводом с древнегреческого на латинский язык сочинения Синезия Киренского ''О плешивости''. Второй - богослов, педагог и драматург. Третий - доктор медицины. ''Любопытно, что тема его докторской диссертации … ''Об умопомешательстве''… Специалиста по безумию могла особо заинтересовать книга, в которой содержалось сочинение Эразма ''Похвала глупости''. Далее сборник попадает, видимо, к Евстафию Карлу Хольцшуеру, он – ''аристократ, утонченно образованный, какое-то время возглавлял городской совет Нюрнберга'' (8) – и потом хранится в ''частной библиотеке рода Хальцшуеров''. В Х1Х веке книга принадлежала Генриху Клее, который в 19 лет ухитрился стать профессором в Майнце, а после его ранней смерти попала к букинисту, а от него – к Чукмалдину, русский гость как раз обходил в Германии книжные магазины. Купец-идеалист привез свое приобретение в Тюмень, в Александровское реальное училище. И последняя (современная) его прописка: Тюменский областной музейный комплекс. Судьбу раритета проследил профессор Еманов Александр Георгиевич, он же, кстати, ответственный редактор сборника ''Книга как памятник культуры''.

Иван Толстой: В 80-е и 90-е годы на Радио Свобода в Мюнхене работал поэт и эссеист Анри Волохонский, которого многие в России помнят по его песне «Под небом голубым», сочиненной вместе с Алексеем Хвостенко. Уволившись с радио, Волохонский остался жить в Германии. В 2012 году вышло трехтомное собрание его сочинений. Фрагмент из программы Дмитрия Волчека.

Дмитрий Волчек: Слухи о том, что в Москве выйдет собрание произведений Анри Волохонского, ходили много лет, и в сентябре долгожданное издание появилось. Об этом великолепно изданном трехтомнике мы поговорим сегодня с его составителем – живущим в Германии славистом Ильей Кукуем.

С Анри Волохонским я познакомился в начале 90-х годов, в Мюнхене, где тогда находилась штаб-квартира Радио Свобода, и года два мы трудились вместе в отделе новостей. Но до этой встречи я, разумеется, читал стихи Анри: листочки, ходившие в самиздате, и книги, изданные в Израиле, где Анри Волохонский жил с 1973 года, до переезда в Мюнхен.
Выпуски новостей, которые читал Анри Волохонский, радиослушатели наверняка помнят – он ставил необычайные смысловые ударения, так что стертые фразы приобретали колорит, а иной раз и комичную двусмысленность.

Вот кусочек одного выпуска, сохранившегося в нашем архиве:

Анри Волохонский: Сегодня в Баренцевом море произошло столкновение двух атомных подводных лодок Российского Северного флота. Как передает наш корреспондент, со ссылкой на пресс-службу Главного штаба Военно-морских сил России, столкновение произошло в момент, когда подлодки отрабатывали совместное маневрирование. Как следует из сообщения, в результате столкновения подлодок ущерб нанесен минимальный, никакой утечки радиации или изменения радиоактивной обстановки не произошло. Подлодки уже вернулись на свою базу.

Дмитрий Волчек: С одним таким выпуском новостей связан замечательный анекдот. В мае 1994 года министром социальной защиты была назначена Людмила Безлепкина. Фамилия нового министра необычайно развеселила Анри, ему слышалась в ней замысловатое поощрение нелепости. Читая выпуск новостей с известием о назначении, Анри едва мог сдержать смех. Беда в том, что следом шло известие о каком-то заявлении Мстислава Ростроповича, и его Анри по инерции прочитал, давясь от хохота. Дело было ночью, но страдающий бессонницей сотрудник голландского посольства в Москве услышал выпуск новостей, ничего не понял и взволнованно позвонил нашему директору: «Что случилось с Ростроповичем? Почему ваш диктор плачет?!» История замечательна еще и потому, что это свидетельство отношения Анри к языку: словно чужеземец, он видел в сочетаниях казенных русских слов иные смыслы.
В первый том собрания произведений Анри Волохонского вошли поэтические и драматические произведения, во второй — проза и статьи, в третий — переводы. Я спросил составителя трехтомника, Илью Кукуя, как возник замысел издания.

Илья Кукуй: Я не помню точно, когда эта идея возникла... думаю, что лет 6-7 назад, когда я был в гостях у Анри и спросил, не думает ли он о том, чтобы привести свои тексты, наконец, в более или менее связное состояние и подготовить представительное издание. Ведь раньше они были доступны или в интернете, или в виде авторских сборников или отдельных публикаций в периодике, относительно доступных за рубежом, но, конечно, не в России. И Анри сказал, что да, заняться этим надо, но он этого сделать не сможет, да и не его это дело, поскольку подобного рода вещами, публикациями, должны заниматься другие. У него такой принцип, который я очень уважаю, что поэт не должен просить о публикациях, инициатива приходит извне.

Дмитрий Волчек: Тем не менее, он сам выпустил несколько книжечек, интересовался книжным искусством и очень любил выпускать небольшие, для друзей, малотиражные издания в Германии.

Илья Кукуй: Да, «для друзей» – это важное слово, потому что и эти довольно многочисленные издания на отдельных листках, и ряд авторских сборников, которые можно смело отнести к жанру книги художника (типа «Девятого Ренессанса», который он делал в Израиле вместе с художником Александром Путовым, и еще несколько своих сборников), он печатал сам как своеобразные подарки и послания друзьям. То есть они носили частный характер.
Дмитрий Волчек: Больше двадцати лет назад Анри Волохонский взялся за невероятный труд – он попытался перевести на русский последний роман Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану». Перевод – неточное слово, это переложение фрагментов из романа. Как определил сам Анри, фрагменты непереводимой книги Джойса он «изоклал российской азбукой». Книжечка «Уэйк Финнеганов» вышла в издательстве «Митин журнал» в 2001 году и давно стала библиографической редкостью.

Анри Волохонский: То, что я сделал, это не перевод в классическом смысле, а так, упражнение вокруг. Но мне просто хотелось посмотреть, что там такое, и как он это поднимает, эту тяжесть. Есть такой кусочек у него об Анне Ливии. Анна Ливия - это река Лисея, которая течет через Дублин, и на ней стоят две прачки, которые перемывают белье главного действующего лица Хамфри Эрикера, которого задержали по какой-то неприличной причине в парке. Там что-то такое он сделал с какой-то девушкой. Но что сделал, как сделал, сделал ли и вообще ничего не ясно. И вот они стирают белье, ругая его, и стукаются лбами иногда. Через двадцать страниц они превращаются в камень и в куст вяза. Вся сложность тут в том, что большая часть значащих слов в этом отрывке, она представляет собой названия рек. Перевести это невероятно сложно. Я, последнее время пытаюсь что-то такое, пол-странички, может быть, я когда-нибудь и переведу. Вот такой вот он писатель.

Дмитрий Волчек: Вы готовы закончить эту работу, перевести всю книгу?

Анри Волохонский: Нет, это невозможно.

Дмитрий Волчек: Анри Волохонский давно уже живет не в Мюнхене, где мы с ним познакомились, а в Тюбингене и продолжает перекладывать Джойса – собрание произведений дополнено еще одним отрывком «Уэйка Финнеганова». Недавно он мне рассказал еще об одном своем развлечении:

Анри Волохонский: Не так давно возникла новая отрасль словесной науки. Люди, этой науке обученные, называют ее «нарратология». Это не совсем удачный термин, потому что он является, как это называют, «кентавром»: в нем одна часть – латынь, а другая, воде бы – греческий. Вот мы попробовали перевести эту «нарратологию» на русский язык и, опершись на то обстоятельство, что слово «narr» по-немецки означает то же, что и русское дурак, мы будем именовать ее «дуракотоведением». Вот сейчас выпустил художник Артур Молев книгу небольшим тиражом, 50 экземпляров всего лишь, в которой его картинки и мое стихотворение, обращенное к филологу. Я его сейчас вам прочитаю:

Филолог гнал стада кентавров
Греко-латинских речей
И стаями ихтиозавров
Развеивая мрак ночей

Ихтиозавры те ныряли
Сверкая оком костяным
Кентавры только и шныряли
Блистая куклам остальным

Филолог, в странной круговерти
Забудет грек речей латынь
Подумай лучше-ка о смерти:
Помрёшь когда-нибудь и ты.

Иван Толстой: Большие и малые события 2012 года. Наш хроникер – Андрей Шароградский.

Андрей Шароградский:

По данным Всемирной метеорологической организации, 2012 год оказался одним из самых жарких за полтора века наблюдений.
В России 2012-й был назван «Годом российской истории».
13-го января круизный лайнер «Costa Concordia», на борту которого находились 4234 человека, потерпел крушение у берегов Италии. Погибли 30 человек, двое пропали без вести.
21-го января в Египте опубликованы окончательные результаты парламентских выборов. Победу одержала партия «Братья-мусульмане».
1-го февраля произошла трагедия на стадионе в Порт-Саиде (Египет). Погибли 74 человека, ранены около 300.
21-го февраля в Храме Христа Спасителя участницы группы Pussy Riot устроили панк-молебен, выкрикивая лозунг «Богородица, Путина прогони».
29-го февраля — Грузия ввела в одностороннем порядке безвизовый режим для граждан России.
4-го марта на выборах президента России победу одержал Владимир Путин.
7-го марта — в Сан-Франциско компания Apple представила свой новый планшет iPad 3.
19-го марта обстреляна еврейская школа в Тулузе (Франция), погибли 4 человека, из них — 3 детей, один подросток тяжело ранен.
Президент Сербии Борис Тадич подал в отставку. Новым президентом страны будет избран Томислав Николич.
6-го апреля восставшие в Мали туареги объявили о создании на севере страны независимого государства Азавад.
7-го апреля президентом Малави впервые избрана женщина — вице-президент страны Джойс Банда.
25-го апреля Государственная Дума России приняла закон, возвращающий прямые выборы губернаторов.
В Греции на досрочных парламентских выборах победу одержала правящая коалиция «Новая демократия».
Во втором туре президентских выборов во Франции победу одержал лидер Социалистической партии Франсуа Олланд.
9-го мая в Индонезии во время демонстрационного полёта потерпел катастрофу самолёт Sukhoi Superjet 100. Погибли все находившиеся на борту 48 человек.
30-го мая Северная Корея внесла поправку в конституцию, где она объявила себя ядерной державой, а также изменила название конституции на «Конституцию Ким Ир Сена — Ким Чен Ира».
В июне на севере Италии произошла серия землетрясений магнитудой до 6 баллов. Многим историческим зданиям нанесён урон.
13-го июня американское агентство НАСА запустило космический гамма-телескоп NuSTAR.
17-го июня на выборах президента Египта победил кандидат от исламского движения «Братья-мусульмане» Мухаммед Мурси.
В Мали боевики исламистской группировки Ансар ад-дин уничтожили мавзолей Сиди Махмуда в городе Тимбукту.
Территория Москвы увеличилась почти в 2,5 раза — за счёт присоединения части территории Московской области.
Французская популярная сеть Minitel прекратила своё существование, вытесненная Интернетом.
2-го июля состоялось открытие моста на остров Русский во Владивостоке.
4-го июля введена в эксплуатацию крупнейшая в мире ГЭС «Санься» (Китай), общей мощностью 22,4 млн кВт.
В Краснодарском крае в результате наводнения погиб 171 человек.
8-го июля президент Египта Мухаммед Мурси отменил решение о роспуске Народного собрания страны. На следующий день Конституционный суд Египта денонсировал решение президента.
17-го августа cуд в Москве приговорил участниц панк-группы Pussy Riot к 2 годам лишения свободы.
22-го августа Россия официально вступила России во Всемирную Торговую Организацию.
28-го августа из храма Святой Великомученицы Екатерины в Санкт-Петербурге украдены мощи Александра Невского и Николая Чудотворца.
Со 2-го по 9-е сентября во Владивостоке прошел Саммит АТЭС.
14-го сентября астероид диаметром в полкилометра пролетел на расстоянии менее 3-х миллионов км от Земли.
1-го октября в Грузии прошли парламентские выборы. Победу одержала оппозиционная коалиция «Грузинская мечта».
10 октября в автокатастрофе в Москве погибла актриса и телеведущая Марина Голуб.
31-го октября главный штаб Военно-морского флота России переехал в Санкт-Петербург.
6-го ноября на президентских выборы в США победу одержал Барак Обама.
29-го ноября Генеральная ассамблея ООН признала Палестину государством-наблюдателем ООН.
Согласно календарю майя, 21-го декабря ожидался конца света. В этот день премьер-министр Италии Марио Монти подал в отставку.

Нобелевские премии 2012 года вручены:
По экономике — Ллойду Стауэллу Шепли и Элвину Роту — «За теорию стабильного распределения и практики устройства рынков»,
По литературе — китайскому писателю Мо Яню.
Нобелевской Премии мира удостоен Европейский союз — «за шесть десятилетий защиты прав человека в Европе и долгосрочную роль в объединении континента».

Человеком года по версии журнала Time назван президент США Барак Обама.

В 2012 году скончались:
Актеры Евгений Жариков, Людмила Касаткина Александр Пороховщиков, Богдан Ступка, Игорь Кваша, Александр Белявский, Энди Уильямс, Илья Олейников,
Писатели Вислава Шимборска, Тонино Гуэрра, Карлос Фуэнтес, Рэй Брэдбери, Гор Видал, Гарри Гаррисон, Борис Стругацкий, Василий Белов,
Певцы Уитни Хьюстон, Мария Биешу, Донна Саммер, Эдуард Хиль,
правозащитница Марина Салье,
кинорежиссер и сценарист Леонид Менакер,
боксёр-профессионал Джонни Тапиа, пятикратный чемпион мира,
композиторы Марк Минков и Григорий Фрид,
премьер-министр Израиля Ицхак Шамир,
режиссер Пётр Фоменко,
ученый и телеведущий Сергей Капица,
американский астронавт Нил Армстронг, первый человек, ступивший в 1969-м году на Луну,
бывший министр обороны Павел Грачёв,
поэтесса, бард, радиожурналистка и писатель Ада Якушева,
киносценарист, драматург и прозаик Эдуард Володарский,
король Камбоджи Нородом Сианук,
мультипликатор, режиссёр, сценарист, педагог и переводчик Фёдор Хитрук,
джазовый композитор, аранжировщик и пианист Дейв Брубек, архитектор Оскар Нимейер,
певица Галина Вишневская,
индийский композитор и исполнитель, виртуоз игры на ситаре Рави Шанкар,
поэт Константин Ваншенкин.

Иван Толстой: Американская киноакадемия, присуждающая премии «Оскар» назвала лучшей песней года композицию Skyfall из нового фильма о Джеймсе Бонде.

(Песня)

Песня Skyfall, музыка и слова: Адел и Пол Эпворт.

Постоянный собеседник Александра Гениса в его «Американском часе» - музыковед Соломон Волков.

Александр Генис: Сегодняшний выпуск ''Американского часа'' откроет апрельский выпуск ''Нью-йоркского Альманаха'', в котором мы с музыковедом Соломоном Волковым обсуждаем новости культурной жизни - какими они видятся из Нью-Йорка.
Соломон, какое, по-вашему, главное событие в культурной жизни Нью-Йорка этой весны?

Соломон Волков: Для меня главный сюрприз это тот восторженный прием, который был оказан возобновлению постановки оперы ''Хованщина'' в Метрополитен Опера - дружный восторг всей прессы, переполненные залы, в которых, конечно, много русскоязычных слушателей и зрителей, но также и большое количество американцев. И должен сказать, что от раза к разу при возобновления ''Хованщины'' понимание, одобрение и уже даже любовь к этой опере увеличиваются. Джей Нордлингер, американский обозреватель, посвятил восторженную статью ''Хованщине'' и разбирался там во всех политических хитросплетениях. Для американцев ''Хованщина'', может быть, несколько статична и длинновата, но лично я считаю ее величайшей русской оперой вообще.

Александр Генис: У Мусоргского очень счастливая судьба на Западе, более счастливая, пожалуй, чем у России. Если любимые русские оперы написал Чайковский, то любимые русские оперы на Западе написал Мусоргский и, конечно, это ''Борис Годунов''. ''Хованщина'' - дело другое, не так ли?

Соломон Волков: В том-то и дело. И с ''Хованщиной'' проблема из-за ее, во-первых, статичности, потому что ''Годунов'' у Мусоргского развивается гораздо более динамично, но также из-за ее внутренней противоречивости, потому что ''Годунов'' у Мусоргского движется как скоростной поезд. Там есть центральный герой с его психологическими терзаниями а ля Достоевский, чрезвычайно усугубленными Мусоргским по сравнению с пушкинским первоисточником, потому что он создал такое квази-экспрессионистское произведение. А в ''Хованщине'' не очень понятно, почему и как себя ведут персонажи. Кстати, должен сказать, что приблизительно такое отношение можно встретить и в России. Например, Шакловитый, один из персонажей. Он — доносчик, подлец, убийца, с одной стороны, а, с другой стороны, он поет арию ''Спит стрелецкое гнездо'', в которой выступает радетелем за судьбы России. Как это может быть? Мой ответ простой - один и тот же человек может быть и таким, и таким. Можно себе представить, что такой доносчик и ''уголовных дел мастер'' вроде Шакловитого, каким он изображен у Мусоргского, может также себя ощущать радетелем за судьбы России. Вспомните Комягу, персонажа из ''Дня опричника'' Сорокина. Заплечных дел мастер, который ощущает себя российским патриотом, ответственным за ее великое будущее, думает об этом и философствует.

Александр Генис: Я думаю, что все охранники в лагерях ГУЛАГа тоже чувствовали себя патриотами.

Соломон Волков: Так в чем же претензии к Мусоргскому? Образ Марфы тоже взывает нарекание. Как она может одновременно любить такого слабого человека как князь Андрей Хованский и быть таким олицетворением религиозной женской страсти в ее лучшем выражении? А это тоже может абсолютно спокойно уживаться в одной женщине.

Александр Генис: Оперы Мусоргского всегда связаны с политикой, они никогда не ставятся просто так, они всегда говорят что-то нам о сегодняшнем дне.

Соломон Волков: Да, кроме того, это еще и величайшая политическая опера, потому что в ней концентрируется все именно на политике. Все эти психологические тонкости, сложности, хитросплетения составляют только фон для показа столкновения разных исторических сил - России новой, которая представлена Петром и его сторонниками, и Россией старой, которая представлена раскольниками и теми, кто их поддерживает.

Александр Генис: Как так получается, что это всегда современно?

Соломон Волков: В том-то и дело, каждое возобновление ''Хованщины'' будет на Западе и уж, конечно, в России всегда ассоциироваться с текущим политическим моментом. Но, что интересно, на сей раз критик ''Нью-Йорк Таймс'' сравнил политическую ситуацию как она изображена в ''Хованщине'', с тем, что он наблюдает в современной американской политической жизни. Такое же ''столкновение полярных политических сил'', такое же ''усиление сектантских позиций'', такой же ''религиозный фанатизм''. Это я все цитирую обозревателя ''Нью-Йорк Таймс'', который увидел в ''Хованщине'' какие-то уроки для понимания современного политического процесса в Америке.

Иван Толстой: Каждый год – Каннский кинофестиваль, и каждый год в нашем эфире с экспертной оценкой кинокритик Андрей Плахов.

Андрей Плахов: В конкурсах было несколько очень ярких сильных картин. Наиболее совершенная из них, настоящий шедевр – это фильм Михаэля Ханеке "Любовь". Думаю, что это наиболее значимая картина каннского кинофестиваля, которая останется в его истории, а также в истории кинематографа, с выдающимися актерскими работами Эммануэль Рива, Жана-Луи Трентиньяна, с очень сильной режиссурой Михаэля Ханеке. Хотя картина, конечно, не просто драматичная, а очень тяжелая, потому что говорит о любви в контексте старости и смерти, но именно этим она прекрасна. Второй фильм: может быть, впечатление даже перебивает впечатление от Ханеке, хотя трудно это сделать – это фильм Holy Motors Леоса Каракса, режиссера, которого преждевременно списали с корабля современности, поскольку его эстетика сформировалась еще в 80 годы прошлого века. Его называли одним из лидеров нового барокко или «новой новой» французской волны. Но с тем пор много воды утекло, и Каракс дал повод говорить о том, что такое кино устарело. Это поэтически выстроенное кино, в стиле отчасти новой волны, отчасти Жана Кокто, кино, где соединяются опера, поэзия, невероятная условность, невероятная эксцентрика и в то же время невероятная искренность и авторское начало, которое не модно так непосредственно и прямо выражать на экране. Все это присуще творчеству Каракса, и в какой-то момент это стало казаться устаревшим. Однако, Каракс спустя 13 лет, после того, как он не снимал полнометражных картин, все-таки сумел снять фильм Holy Motors, и сумел сказать очень много, а главное, сумел сказать в такой удивительно причудливой и фантазийной форме, что даже те люди, которые далеки от такого типа кино, все равно вынуждены признать, что это прекрасно, превосходно, совершенно удивительно. Свист, который раздался в конце пресс-показа, смешивался с громовыми аплодисментами, было понятно, что это событие фестиваля. Такому возвращению Каракса в кинематограф способствовала, к сожалению, страшная трагедия – гибель его жены, нашей соотечественницы Кати Голубевой, образ которой витает над фильмом, и которой он посвящен.

Дмитрий Волчек: Попробую догадаться, что за третий фильм в вашей тройке – картина Карлоса Рейгадаса, верно?

Андрей Плахов: И да, и нет. Все-таки я бы, наверное, отнес к этой тройке фильм, который не относится к категории экстремального кино – это фильм известного датского режиссера Томаса Винтерберга "Охота". Фильм, который ставит очень серьезную проблему – это не проблема педофилии, хотя она в этом фильме присутствует, это проблема, что каждый человек может стать жертвой молвы, если говорить старым языком, а сегодня при наличии Фейсбука и прочих новейших технологий стало еще проще оклеветать человека, пришить ему какой-то ярлык. Это фильм о психологии толпы, о психологии так называемых сообществ, которые очень легко группируются вокруг какой-нибудь идеи: опорочить человека, сделать его козлом отпущения за все грехи человечества вообще. Такое мы часто наблюдаем, и такую историю наблюдаем в фильме. Мне кажется, очень важная, сильная картина, сделанная в жестком и хорошем темпе. Можно сказать, что это своего рода жанровый фильм, но при этом очень точный ставящий, серьезные вопросы.
Вы упомянули фильм Рейгадаса, я до сих пор не могу ответить на вопрос для себя, является ли этот фильм разочарованием или, наоборот, каким-то восторгом. С одной стороны, это фильм, очень ярко представляющий авторское кино в его сегодняшнем контексте, когда это кино почти умерло, и в этом смысле я его всячески поддерживаю. Кроме того, там есть несколько совершенно потрясающих эпизодов, придумок и в этом смысле продолжение или параллель той линии, которую ведет Леос Каракс, только в мексиканском варианте. Рейгадас последователь Бунюэля и других великих режиссеров, в том числе и нашего Тарковского. Но в то же время мне этот фильм показался по своей структуре несколько сумбурным и слишком радикальным для того, чтобы хотя бы привлечь ту аудиторию, которая является потенциально поклонницей такого рода кино. Не знаю, как сложится судьба этого фильма, но мне показалось, что не все сложилось так идеально, как бы мне хотелось и как я себе представлял по прошлым работам Карлоса Рейгадаса.

Иван Толстой: 2012-й год для Русской службы Радио Свобода выдался… как бы это коротко сказать? – в общем, тянет еще раз пропеть песню Skyfall. Книгу можно написать о том, что произошло 21-го и 22-сентября в нашем московском бюро. Политический детектив с хорошим правонарушительным замесом. Я не сомневаюсь, что такой детектив рано или поздно появится, но сейчас приходится ограничиться двумя пояснительными словами.
Администрация Свободы во главе с новым президентом Стивеном Корном задумала в 12-м году реорганизацию Русской службы, превращения ее в Свободу-лайт. Для этого был найден новый директор для Русской редакции - Маша Гессен, которая (в отличии от многих, кому до нее эта роль предлагалась) согласилась, что к ее приходу московское бюро будет зачищено, а она формально останется с чистыми руками. Разумеется, это был секрет Полишинеля. Но из этого полишинеля все мы и вышли.
Около 40 сотрудников (штатных и внештатных) были под грубым нажимом уволены, часть коллег ушли сами – из протеста против творимой несправедливости. Уволенные москвичи быстро организовались в группу и открыли свой интернет-сайт «Радио Свобода в изгнании», логотипом которого стал наш бывший, но никем не забытый синий колокольчик.
У москвичей нашлась мощная и дружеская поддержка по всему миру. Прежде всего, это американский журналист Тэд Липиен и бывший директор Русской Службы писатель Марио Корти. Без их продуманных шагов и разящих статей борьба могла бы захлебнуться. Но были, конечно, и другие сознательные помощники, активные болельщики и просто – коллеги по профессии, журналисты, для которых освещение конфликта было частью профессиональных обязанностей. Все вместе смогли мобилизовать общественное мнение в России и на Западе, показать всю выморочность навязанных Русской службе идей, безрезультатность и порочность идейных установок по превращению нас – в манную кашу, вернее, в салонную Машу.
И случилось невероятное: бесправные, уволенные, вышвырнутые на социальную обочину журналисты, благодаря единству и настойчивости, повернули ситуацию вспять. Изо дня в день, от недели к неделе мы слышали и видели, как трещат и рушатся с виду крепкие, а на деле картонные стены вражеской крепости. У администрации не оказалось никакой моральной поддержки в обществе. И 30 декабря 2012 года грянул первый удар колокола справедливости: президент радио Стивен Корн подал в отставку. Честно говоря, второй такой победы униженных и оскорбленных над могущественными и чванливыми я не знаю.
Но даже тогда было еще неясно, останется ли Свобода лайт или нам удастся вернуть Свободу настоящую.
Кстати, о нас. А кто в наших рядах оставался? С сентября 12-го года не уволенная часть Русской редакции, пражская, находилась в сложнейшем моральном положении. Кто-то говорил, что необходимо поддержать своих московских коллег и… Неясно, что «и». Объявить забастовку? Предоставить событиям течь по своему усмотрению? Было решено: взять на себя не только свою часть обычной работы, но и бОльшую часть московских обязанностей. И, самое главное, вести наш интернет-сайт.
Если отринуть вопрос о резком изменении содержания, рубрик и тематики, то в остальном сторонний наблюдатель и не заметил бы, что с москвичами случилась катастрофа.
А катастрофу Маша Гессен готовила последовательно: уничтожение радио как СМИ и как особого акустического искусства.
«Сорвалось!» - как говорит герой Сухово-Кобылина. Есть все-таки справедливость на свете. Победили все мы, Русская служба.
Но мне было бы жаль заканчивать рассказ о 12-м годе на этой драме. Радио Свобода продолжало звучать – всем смертям назло. Давайте немного оттянемся. Мой коллега Александр Гостев изучает Латинскую Америку не только теоретически, он постоянный путешественник по странам Карибского бассейна. И путешествует, как мы сейчас убедимся, со вкусом.

Александр Гостев: Февраль 2010 года. Я поехал в Венесуэлу на свой страх и риск. У меня там сейчас есть еще не эмигрировавшие в США от чавесовского режима знакомые, которые сказали: «Мы покажем тебе нашу Венесуэлу, насколько это красивая страна». Одна из задач, которые я себе поставил, это попасть в Лос-Льянос. Лось-Льянос это нечто среднее между прерией и африканской саванной, среди левов и гор Латинской Америки. Это степь, населенная особым субэтносом, которые сами себя называют «льянерос». Для российского слушателя это, очень условно, с натяжкой, можно сравнить с ковбоями в американской прерии, которые на протяжении веков сохранили свой уклад, культуру, старинный вариант испанского языка, очень чистого, музыку, в том числе. Занимаются они скотоводством. Ехали мы где-то 10 часов на джипе. Условий - никаких, никаких сигналов мобильного телефона, никакого водопровода. Вот так как оно было лет 200 назад, так оно и осталось. Маленькая хижина с соломенным потолком, спишь в гамаке, днем - 45 градусов, ночью 35-38. В один из трех дней, с утра или вечером, у нас бывали какие-то поездки на лошадях, катерах по рекам, пешком. Сафари, в общем. С 12-ти до 5-ти на открытом солнце находиться было невозможно. И даже для них - они в сухой сезон все прячутся в тень. Коровы сами собой пасутся, все мужчины играют в домино под деревьями или спят. Я лежал в гамаке, умирал от жары. Тишина звенящая, только слышно насекомых каких-то или птиц. И в этой тишине до меня доносится звук арфы. Я решил, что вот он, пришел тепловой удар. Я пошел на этот звук, я подхожу к одной из хижин и не верю своим глазам. На веранде, действительно, стоит довольно дорогая, в хорошем состоянии огромная арфа. Я подхожу к ней и думаю: она, что ли, сейчас звучала? И вижу - смеется одна из девушек, живущих на хуторе рядом. Я говорю: «Почему ты смеешься? Что это такое? И не ослышался ли я, действительно ли было так?». Она сказала: «Да, это тренируется мой муж, он будет играть через месяц на каком-то региональном конкурсе, куда он специально поедет». Я говорю: «А где он, и почему арфа перестала звучать?» Она ответила: «Он увидел и услышал, что ты идешь и убежал, спрятался, потому что он страшно стесняется. Ты - первый иностранец, который сюда приезжает, говорит на нашем языке так, что мы можем понимать друг друга, и, вообще, первый русский». Я говорю: «Позови его, пожалуйста». И выходит этот парень чернокожий. Я забыл добавить, что они обращаются они друг к другу по прозвищам, а не по именам. Это такая традиция. Причем прозвища даются самые разные, в зависимости о того, как тебя назовет народ. У этого парня была кличка Эдди Мерфи. Первый раз, когда я его увидел, я просто был поражен - это брат-близнец известного чернокожего американского актера. Но только молодой. Он выходит. Я говорю: «Пожалуйста, не стесняйся, у тебя прекрасно выходит и мне все это очень интересно. Но, может быть, ты мог бы что-нибудь сыграть для меня?». Он говорит: «Ну хорошо». Очень так робко становится обратно к этой арфе, начинает перебирать струны и я понимаю, что это абсолютная галлюцинация. Я вспоминаю, где я нахожусь, под ногами у меня бегают какие-то огромные сколопендры, на которых опасаешься наступить, и рядом стоит негр, играющий на арфе и смотрящий в небо.

Иван Толстой: Путешественник Александр Гостев. И на этом мы заканчиваем программу Новое десятилетие: К 60-й годовщине радиостанции. Сегодня был год 2012-й.