Видеоверсия программы также доступна на каналах Радио Свобода в YouTube и Vimeo.
Марьяна Торочешникова: 20 ноября отмечается Всемирный день детей, провозглашенный ООН. И 20 ноября в России проходит День правовой помощи детям. По официальной информации, основное содержание запланированных мероприятий на этот день – правовая помощь детям-сиротам и детям, находящимся в трудной жизненной ситуации. Мы поговорим сегодня о российской государственной политике в сфере защиты прав детей, в первую очередь детей-сирот и детей, находящихся с трудной жизненной ситуации.
Гости в нашей студии сегодня – председатель правления Российской общественной организации "Право ребенка" Борис Альтшулер и президент благотворительного фонда "Волонтеры в помощью детям-сиротам" Елена Альшанская.
Не так давно была принята единая Национальная стратегия действия в отношении детей, рассчитанная на 2012-17 годы. Но лично у меня складывается впечатления, что все принципы этой национальной стратегии остаются декларативными. Потому что на самом деле из того, что мы видим на экранах телевизоров, в газетах, в интернете, совершенно непонятно, чем именно сейчас занимается государство. Ну, вот год назад пошумели вокруг усыновления детей иностранцами, приняли "закон Димы Яковлева", чуть позже начали разговоры с отношении возможного запрета на усыновление российских детей семьями с гомосексуальной ориентацией, но пока притормозили вроде бы эту историю. И еще говорили, что российским детям непременно нужно прививать основы православия, и нужно как можно скорее запретить или сократить количество часов в школах уроков сексуального образования. Лично я ничего больше не видела, что государство делало бы для детей в России.
Борис Львович, эта Национальная стратегия защиты прав детей, поддержки детей в России что-то предусматривает конкретное и важное, для того чтобы российские дети чувствовали себя защищенными?
Борис Альтшулер: Во-первых, Национальная стратегий действий в интересах детей в первом своем разделе называется "Семейная политика детствосбережения". Она вся направлена на защиту семьи, о чем говорил Павел Астахов. И критики этой стратегии, утвержденной 1 июня 2012 года, совершенно не правы. Одно их первых прав ребенка – иметь маму и папу, жить в семье. Насчет того, что ничего больше не видно, вы, конечно, правы, не все видно, но во всех интервью мы говорим и о положительных вещах, которые происходят.
Марьяна Торочешникова: Вот какую правовую помощь государство сегодня оказывает детям?
Борис Альтшулер: 2 июля во исполнение указа президента Российской Федерации, подписанного 28 декабря, в тот же день, когда он подписал этот ужасный "закон Димы Яковлева", был принят очень важный закон – изменения в Семейный кодекс, которые прямо указывают, что жизнь детей в организациях для детей-сирот определяется правительством Российской Федерации. И тут же Министерство образования и науки уже дает проект революционный – Положение об организациях детей-сирот. И мы работали над этим положением, оно сейчас должно быть утверждено правительство. Там несколько важнейших новаций. Напомню, что в этих организациях живут 300 тысяч детей – 100 тысяч сирот и 200 тысяч, которых родители сдали добровольно, больных и каких-то еще. И там черным по белому написано: первое, жизнь детей в этих организациях возможна исключительно и только в семейного типа группах с постоянно прикрепленными воспитателями, которые находятся с детьми круглосуточно. Вот так было в последнем варианте. Это еще не реализовано, правда, это проект. Второе, во всех этих организациях создаются отдельные подразделения по работе с кровными семьями, по постинтернатам, после интерната, семейному устройству… И уже что-то происходит в Московской области, в Москве, уже начинают на это переформатировать. Это вот то хорошее. Это проект положения, которое должно быть утверждено правительством Российской Федерации в ближайшее время во исполнение закона от 2 июля номер 283, который станет обязательным для всех. И мне говорят мои коллеги: когда наконец… Светлана Юрьевна Агапитова, уполномоченный питерский по правам ребенка: когда будет принято? У нас в Питере только что после ремонта открыли детский дом, и опять там по 20 кроватей в одной комнате, опять общежитие, пионерлагерь, никакой семейной обстановки.
Елена Альшанская: Безусловно, есть что-то, что уже происходит, что не видно. Сама Национальная стратегия, безусловно, это документ, который делался большим количеством разных авторов, с разными идеологическими представлениями о том, как мир устроен. И те меры, которые сейчас реализуются, носят довольно разрозненный характер. Я согласна, наверное, самый важный документ, который сейчас в работе, - это Положение об устройстве детей, оставшихся без попечения родителей, в организации детей-сирот. Это положение, которое будет определять жизнь всех сиротских учреждений, от домов ребенка до детских домов-интернатов, где находятся дети с тяжелой инвалидностью. В последнем варианте организация по семейному типу называется в преамбуле как основная, но там, где уже расписывается конкретика, она дается как вариант, то есть, есть возможность сохранить другой тип устройства.
Борис Альтшулер: А мне помнится, что после нашей критики это убрали. Но увидим.
Елена Альшанская: Я надеюсь, что это убрали. Я могу понять логику, потому что если завтра напишут указ, что солнце должно вставать на западе, а садиться на востоке, так не случится, естественно. И учитывая огромное количество этих учреждений, там нет всех условий, и нужен какой-то переходный период. Если это огромные комнаты на 20 человек, вы так сразу не устроите там семейное проживание.
Борис Альтшулер: Тут же есть важнейшая новация! Эти группы могут располагаться просто в жилом фонде. И это страшно важно, потому что это резко удешевляет содержание. Дети-сироты будут жить, как обычные дети, в обычной среде. И это снимает все проблемы. Со специально обученным воспитателем, конечно. Социальная мама – как это ни назови…
Елена Альшанская: Но там даются вариации, и я думаю, что большая часть регионов постараются удержать свои учреждения в старом виде и показать пилотные варианты только. Но в целом насчет этой реформы я настроена оптимистично, я надеюсь, что эти учреждения будут реформированы. Там есть всякие нюансы, но это сильно меняет картину мира.
Марьяна Торочешникова: А что происходит сейчас с защитой прав детей? Насколько права детей, проживающих в интернатах, реально защищены?
Елена Альшанская: Думаю, что вопрос это риторический, потому что вы прекрасно понимаете, что они не могут выйти из интерната, найти на сайте Минюста страничку своего города, посмотреть, когда принимает какая служба… Многие организации бесплатную помощь детям оказывают, по закону об оказании бесплатной юридической помощи, но основная масса населения ничего не знает об этом и не обращается в эти организации. Понятно, что ни один ребенок из детского дома не найдет организацию, чтобы обратиться за правовой помощью, потому что у него нет такой возможности – самостоятельно выйти. Особенно если он скажет директору: "Вы знаете, я пошел за правовой помощью".
Марьяна Торочешникова: А реально какого рода помощь требуется детям, которые находятся в детских домах? Я не беру подарки на Новый год и другие праздники, когда активируются волонтерские организации и просто какие-то люди.
Борис Альтшулер: Кстати, еще одна положительная вещь, надежда – новый закон о соцобслуживании. Если там будут те приоритеты, которые мы вместе с Минтруда по поручению Голодец поставили, тогда в Российской Федерации начнется то, что есть во всем мире. В Норвегии 80 процентов социальной помощи оказывается на дому, включая правовую. Если бы сегодня открылись интернаты для всех этих адвокатов, юристов, они бы пришли с психологами и сказали бы директорам и воспитателям: а теперь за дверь, пожалуйста, а мы поговорим один на один, - вот это была бы правовая помощь. И это уже законопроект, поддержанный президентом Дмитрием Медведевым, внесенный им 27 декабря. 16 марта 2012 года он принят в первом чтении, а потом паника среди региональных департаментов поднялась: что за контролеры… Они же там отмывают миллиарды! Так вот, возникает Сергей Кургинян и вручает письмо на имя Путина Нарышкину, 18 июня 2012 года, против этого – 85 тысяч. В сентябре – 140 тысяч. В декабря Путин в том самом законе написать: принять закон об общественном контроле в домах-интернатах в приоритетном порядке. 9 февраля он отменяет эту часть своего указа. В этом законе и предполагается, что общественные инспекторы вместе с юристами и правовиками приходят и беседуют с детьми конфиденциально.
Марьяна Торочешникова: То есть этот закон завис глубоко в Думе. Мне важнее понять, когда говорят: дайте возможность юристам приходить в детские дома и консультировать детей по правовым вопросам, - какого рода правовые проблемы возникают у детей в детских домах?
Елена Альшанская: Я бы тут рассматривала два момента. Первое – те потребности, которые реально у ребенка есть. И тут можно много говорить, но самое главное, что ребенок зачастую совершенно не понимает, какие у него могут быть потенциально права и где они нарушены. Самостоятельно обратиться за защитой он не может в силу того, что ребенок, особенно если он там находится с самого маленького возраста, находится в условиях полной несвободы, отсутствия какого-либо самоконтроля и ответственности за свои действия, то все просто делают то, что говорят взрослые, и вариант непослушания может просто закончиться плохо. И понимания, что эта ситуация неправильная, что она нарушает какие-то его права, у основной массы детей нет. Они просто привыкли так жить. Когда сильно обижают, бьют, какое-то насилие происходит, это уже каждому понятно, что это несправедливо, и на это они жалуются. Или достаточно стандартная жалоба от детей, в очень многих регионах – помещение в психиатрическую клинику за тяжелое непослушание. Понятно, что у этих детей есть какие-то поведенческие проблемы, и в условиях детского дома с ними невозможно справиться, но психиатрия, а уже тем более стационар здесь не решение. И дети начинают и к этим нарушениям прав привыкать как к норме, что ужасно, на самом деле.
Марьяна Торочешникова: И если этот закон вступил бы в силу, права детей были бы защищены хотя бы с точки зрения рассказа об этих правах и информации, что надо делать в подобных ситуациях.
Елена Альшанская: Отчасти, да. Понятно, что не в каждое учреждение войдет общественный контроль, но в этой ситуации должно быть как можно больше разных инструментов. И первый и главный – открытость этих учреждений.
