Мой собеседник в прямом эфире московского радио был молод, задорен и брал быка за рога:
– Как вам украинские дела? – закричал на меня интервьюер, забыв, что мы собрались говорить о литературе. – Вы – за или против?
– За, – завопил я в ответ, – даешь Европу от моря до моря!
– Каких это морей? – опешил он.
– Ну, океанов, – поправился я, – от Атлантического до Тихого. Видите ли, моя геополитическая мечта состоит в том, чтобы не только Украина, но и Россия стала членом Евросоюза.
– А вам, – неожиданно пригорюнился ведущий, – не жалко Евросоюз?
– Жалко, но Россию жальче. Ведь именно в этом состоял проект Петра.
– Какого Петра? Столыпина?
– Нет, Первого, другими словами – Великого.
– А, ну это когда было.
– По-моему – вчера, более того – сегодня и завтра. Потому что другого пути нет и не будет. Все остальное пробовали и не понравилось.
С тех пор, как Второй мир исчез, выбор остался между Первым и Третьим, в который уж точно никто не хочет. С этой точки зрения, Европа – не адрес, а конечная цель. Если использовать термин из теории хаоса, то Европа – аттрактор истории: какой бы причудливой ни была траектория брошенной в таз горошины, рано или поздно она успокоится на его дне.
Чтобы избежать этой судьбы, многие лезут на стенку, надеясь найти особый путь. Наиболее уродливый – евразийский. Суть его в том, чтобы, отвернувшись от Европы и не дойдя до Азии с ее великой дальневосточной мудростью, застрять на полдороги, назвав полустанок родным бараком. Украине повезло хотя бы в том, что эта теория ей не угрожает. Пусть окраина, но Европы, она тянет одеяло на себя, давая не только украинцам, но и русским шанс оказаться в Европе раньше других соотечественников.
Разве не произошло уже такое с родной мне Ригой, ставшей первым русским городом в Европе? И сколь драматично ни строятся отношения делящих этот
город народов, мне трудно представить, чтобы кто-нибудь отказался от вырванного у истории права вернуться в Европу. Дело, конечно, не в карте, даже политической. В конце концов, что такое Европа? Максимум разнообразия на минимуме пространства. Самый маленький из всех континентов, Европа никогда им, в сущности, и не была. Не совпадая со своей географией, она – скорее концепция, чем территория. Поэтому если на Западе Европа кончается Атлантикой, то на Востоке – законом.
В этой парадоксальной ситуации (копать канаву от забора до обеда) странами света управляет не компас, а политика. Ликвидировав Восточную Европу, она сменила ее на Западную Азию, например – Белоруссию. Понятая таким образом “Европа” означает выстраданную веками цивилизацию, которая, как магма, распространялась, переплавляя в себя встреченные по пути языки, нравы и культуры в одну цивилизацию.
Билет в эту Европу стоит, как показывает пример украинцев, очень дорого, но он того стоит. Об этом легче судить, поставив мысленный эксперимент. Несмотря на мучительные годы приобщения к Европе, кто из стран-новичков согласится вернуться из НАТО в Варшавский пакт, из Евросоюза – в СЭВ, с Запада на Восток? Никто.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы РС "Американский час "Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода.
– Как вам украинские дела? – закричал на меня интервьюер, забыв, что мы собрались говорить о литературе. – Вы – за или против?
– За, – завопил я в ответ, – даешь Европу от моря до моря!
– Каких это морей? – опешил он.
– Ну, океанов, – поправился я, – от Атлантического до Тихого. Видите ли, моя геополитическая мечта состоит в том, чтобы не только Украина, но и Россия стала членом Евросоюза.
– А вам, – неожиданно пригорюнился ведущий, – не жалко Евросоюз?
– Жалко, но Россию жальче. Ведь именно в этом состоял проект Петра.
– Какого Петра? Столыпина?
– Нет, Первого, другими словами – Великого.
– А, ну это когда было.
– По-моему – вчера, более того – сегодня и завтра. Потому что другого пути нет и не будет. Все остальное пробовали и не понравилось.
С тех пор, как Второй мир исчез, выбор остался между Первым и Третьим, в который уж точно никто не хочет. С этой точки зрения, Европа – не адрес, а конечная цель. Если использовать термин из теории хаоса, то Европа – аттрактор истории: какой бы причудливой ни была траектория брошенной в таз горошины, рано или поздно она успокоится на его дне.
Чтобы избежать этой судьбы, многие лезут на стенку, надеясь найти особый путь. Наиболее уродливый – евразийский. Суть его в том, чтобы, отвернувшись от Европы и не дойдя до Азии с ее великой дальневосточной мудростью, застрять на полдороги, назвав полустанок родным бараком. Украине повезло хотя бы в том, что эта теория ей не угрожает. Пусть окраина, но Европы, она тянет одеяло на себя, давая не только украинцам, но и русским шанс оказаться в Европе раньше других соотечественников.
Разве не произошло уже такое с родной мне Ригой, ставшей первым русским городом в Европе? И сколь драматично ни строятся отношения делящих этот
В конце концов, что такое Европа? Максимум разнообразия на минимуме пространства
В этой парадоксальной ситуации (копать канаву от забора до обеда) странами света управляет не компас, а политика. Ликвидировав Восточную Европу, она сменила ее на Западную Азию, например – Белоруссию. Понятая таким образом “Европа” означает выстраданную веками цивилизацию, которая, как магма, распространялась, переплавляя в себя встреченные по пути языки, нравы и культуры в одну цивилизацию.
Билет в эту Европу стоит, как показывает пример украинцев, очень дорого, но он того стоит. Об этом легче судить, поставив мысленный эксперимент. Несмотря на мучительные годы приобщения к Европе, кто из стран-новичков согласится вернуться из НАТО в Варшавский пакт, из Евросоюза – в СЭВ, с Запада на Восток? Никто.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы РС "Американский час "Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода.
