Ссылки для упрощенного доступа

Сегодня в Киеве
Сегодня в Киеве

Новые думы об Украине. Орловский рысак, пропаганда гомосексуализма, музей пастилы. Умалышивающая журналистика. Милость фараона

Лайвблог о дискуссиях в сети

13:50 23.1.2014
Киев: Беркут против Майдана и Фома против Канта

Улица Грушевского по-прежнему в дыму, по городу ходят титушки. Инна Булкина: Вчера вечером одну и ту же вещь разными словами сказали Микола Вересень, красноречивый и информированный, и русскоязычный мальчик-таксист. Смысл был в том, что если Майдан задавят... Ну в общем: "С Гитлером Сталин воевал 4 года. А с Бандерой и Шухевичем - 7, если не больше". И это будет "партизанщина" (мальчик-таксист сказал: "террор"), и "мы (украинцы) это умеем".
А утром я встретила титушек. Сначала крымских, они шли от парка Славы в сторону Грушевского, были добродушны, улыбались прохожим, бодро скандировали "Янукович - наш президент", "Фашизм не пройдет" и легко отмахивались от что-то отчаянно кричавших им с балконов женщин. Самый маленький нес канистру с чем-то мутным, наверное, это был коктейль Жижека. А ближе к Грушевского, у Арсенальной, стояли уже титушки местные, пьяные, злые и сумасшедшие. Эти выкрикивали что-то матерно-нечленораздельное.
А на Лаврской меня остановила женщина и спросила: - Вы не знаете, они уже приехали?. - Кто? - Волхвы. Дары волхвов к нам привозят. Завтра.

На «Слоне» - текст Катерины Коберник о том, что такое страшно: Страшно смотреть на фото знакомого журналиста Игоря Луценко, которого позавчера выкрали и пытали. Он много лет активно боролся с произволом властей в Киеве. Его отпустили в лесу. Пятидесятилетнему сейсмологу Юрию Вербицкому, которого выкрали и избивали вместе с Луценко, повезло меньше. Его избили до смерти и бросили в лесу там же. Тело опознали родственники. Сказали, что на Грушевского он не ходил. Помогал Майдану. как мог. Просто потому, что хотел что-то изменить.
Страшно утром выходить на улицу, когда в город власть свезла гопников, чтобы те били и угрожали горожанам. Чтобы мешали добираться да Майдана, когда там будут убивать. Их не боятся группы местных мужчин, но когда они с битами проходят мимо троллейбуса – страшно. Недалеко от дома стоят десятки автобусов, которыми их привезли в Киев. Напротив автобусов – один из самых дорогих киевских кварталов. В нем живут миллионеры и политики. Они ходят с охраной. Остальным добираться домой неспокойно.

О состоянии украинских медиа Коберник пишет следующее: Страшно видеть БТР на Грушевского, а молодых девушек и стариков – на Майдане. «Мне не страшно умереть. Страшно жить в такой стране», – написала у себя в Facebook знакомая журналистка с Грушевского. В это время мы могли бы встретиться на Всемирном экономическом форуме в Давосе, куда ездили с редакционными заданиями, но обе ушли с работы из-за цензуры. Я – из Forbes. Она – с ведущего телеканала страны, где работала политическим обозревателем. Ушла, потому что в один день этот канал изменил информационную политику. То, что вчера было белым, стало черным. Люди на Майдане, которые вчера честно рассказывали о том, что заставило их приехать, стали для репортеров участниками балагана. Сложно было представить эту высокую блондинку там, где в людей стреляют снайперы (из тела одного убитого извлекли снайперскую пулю). Но она там почти адаптировалась. Она следила и фотографировала ночью гопников, крушивших машины киевлян. Духу в ней оказалось больше, чем во многих знакомых мужчинах. Ей теперь не страшно только на Грушевского и на Майдане, хотя только там сейчас убивают.

Ирина Драгунская: Простите за тупость, они ВПРАДВУ это произнесли?
Иван Давыдов: Да, именно так. Причем сюжет был о том, как Израиль осуждает рост антисемитизма в Киеве.

На «Снобе» - репортаж Леонида Бершидского из Киева: Мирный, сладкий, вальяжный Киев потерял лицо. Улицы теперь не чистят ни коммунальные службы — их след простыл — ни, толком, протестующие, в декабре старательно наводившие порядок на своей территории свободы: самые активные из них на войне. В центре города анархия — здесь никто даже не пытается править, а драка на Грушевского если и трансформируется в результате каких-то приказов, то в любом случае протекает и в каком-то не зависящем от них русле. <…>
Стихия ненависти и тоски поглотила город, в котором я еще недавно жил и который полюбил больше, чем родную Москву. Город, который до последнего отказывался воевать, даже когда его били и давили щитами — но в конце концов не устоял перед мрачным соблазном, просто за неимением других вариантов. Город, где, наконец, пролилась-таки кровь и где стало слишком много людей с палками в руках.
Из Москвы просто рассуждать о будущем Украины, о националистах-русофобах, об общей судьбе с Россией, о превратностях европейского выбора. Из Киева рассуждения эти кажутся бредом от первого до последнего слова. Возможно, из Москвы даже проще следить за здешним мутным информационным потоком, но отсюда видно, может быть, главное: Киевом управляют животные рефлексы. Страх, ненависть, боль, и, да, любовь — к чему-то чистому и несбыточному, выраженному в мелодии национального гимна, который до сих пор выводят здесь неохрипшими, верными голосами: «Щє нам, браття-українці, усміхнеться доля».
Это не про доводы разума, ребята. Это про бандитов, захвативших и не отдающих власть в большой и пестрой стране, и про то, что как бы ни было по-другому — все будет лучше. И про то, что нельзя останавливаться, пока не станет по-другому. А не выйдет... Думает ли кто-нибудь об этом? Стараются не думать. И ждут нового штурма.

На Ленте.ру – репортаж Ильи Азара из Киева: Улица Грушевского после нововведения с покрышками стала выглядеть совсем уж инфернально. Фейерверки, летящие в сторону милицейского оцепления, периодически прорезали клубы черного дыма и разноцветными огнями опадали вниз. Из темноты, подсвеченная милицейским прожектором, периодически выплывала сгорбленная фигура — памятник Лобановскому. Одни ломали брусчатку, другие палками стучали по пустым бочкам, поднимая боевой дух, третьи строили новые баррикады. Кто-то скандировал «Зека геть!» или «Слава Украине!»
Один из протестующих интеллигентно описывал происходящее по телефону: «Чем-то похоже на немецкую хронику, когда зачищали варшавское гетто». Мой украинский коллега сравнил улицу Грушевского по состоянию на 22 января с толкиеновским Мордором: «Дым, костры, пепел, орочьи барабаны, гоблины кругом». Ближе к ночи на улице Грушевского возвели еще несколько баррикад, использовав для них, в том числе, и легковые автомобили. А еще создали небольшую копию катапульты — пращу для коктейлей Молотова. <…> «Так дорого 20 метров земли, по-моему, еще никогда в истории не давались», — сказал Тарас. И ведь правда: внятно объяснить, зачем нужен этот клочок земли, за который уже погибло несколько человек, не сможет ни одна из сторон.

Аркадий Бабченко тоже пишет об улице Грушевского: Марсианские хроники. Площадь у стадиона "Динамо" все больше напоминает Грозный. Вот теперь - уже очень похоже. Интересно наблюдать за трансформацией пространства. Если в первый день сгоревшие грузовики были еще зеленого цвета, то теперь остовы – пепельно-серые. Прокалили все насквозь. Пять дней здесь все жгли так, что из цветов вообще остался только серый цвет окалины. Серые остовы техники, серый снег, серый дым, серая перевернутая легковушка, серые стены, серые менты. И если раньше представить здесь военные действия было сложно - танки в живом городе всегда смотрятся странно - то теперь площадка дозрела. Сюда они впишутся уже как родные.
Хожу по улицам и чувствую себя в кадрах кинохроники девяносто четвертого года, когда Грозный поначалу тоже был цветной, поначалу танки там тоже смотрелись странно, поначалу огонь и горящие машины на улицах тоже были событием и не к месту, а потом город превратился в марсианский пейзаж, от него остался только серый сгоревший обожжённый остов, все к этому привыкли и прошлая - цветная - жизнь: странной казалась уже именно она.
Вот и я сейчас смотрю на фотографии улицы Грушевского пятидневной давности, и они кажутся мне странными. Разве она когда-то была цветной? А, в прошлой жизни… Забудьте. Такой улицы больше не существует. Здесь теперь все по-другому. Совсем по-другому. И люди в противогазах уже - естественны.

О политиках и перспективах пишут все – и все одно и то же: что политиков нет, а перспективы туманны. Станислав Речинский: Виктор Янукович засекреченными указами присвоил высокие звания нескольким высокопоставленным сотрудникам СБУ. Хотя, учитывая то, что последние месяцы они работают под непосредственным руководством ФСБ, логичнее было бы обвинить их в государственной измене. Но еще не вечер)
Он же – об оппозиции: Мне показалось, или действительно никто из "троицы" не осмелился сказать ту "непопулярную" вещь, на которую намекнул Кличко? А именно, то что нужно уходить с Грушевского? Ради сохранения Майдана. С беркутней можно рассчитаться позже. А жечь лучше суды, а не покрышки. Почему об этом ясно не сказали? Неужели так страшно сказать что-то непопулярное? Перестрелки с беркутней - не самоцель, цель - устранение режима и сохранение целостности страны и ее независимости. Этой цели на Грушевского нет. Там есть бессмысленный Кабмин, пустая Рада и тупые беркута, которым за счастье пострелять в людей. Но все это - не цель. И уйти нужно прямо сейчас

Борис Херсонский: Перспектива введения военного положения с отключением средств коммуникации и блокированием СМИ выглядит совершенно нелепой - это резкое расширение территории конфликта в прямом и переносном смысле слова.
Иногда военное вмешательство необходимо и позитивно - так было в Португалии. Там военные обеспечили переход к демократии.
Но сколько трагических примеров на одну Португалию!

Александр Баунов: Был такой прогрессивный, проевропейский президент Ющенко, за которого стояла лучшая часть страны. Выстояла. Он сейчас что-нибудь сказал? Где-нибудь появился? И вообще почему все с нуля, как если бы его не было. Даже хуже, чем с нуля. Что это было?

Илья Азар меж тем обнаружил пропавшего в Киеве оператора:

О настроениях в Киеве пишет Евгения Коротич - пессимистическое: В эти дни мы все часто повторяем слово «ад». Так вот я вдруг поняла, что ад – это не то, что делает наша власть. И не то, что делают титушки или «Беркут». И не то, что делают самые радикально настроенные протестующие. Ад – это то, что у некоторых в головах. <…> У моего шапочного знакомого, который, не жалея восклицательных знаков, говорит, что правильно снайперы стреляют по журналистам – «А чего эти журналисты туда попёрлись???» (вопросительных знаков он тоже не жалеет). И в самом деле, чего. Журналисты. В место самых актуальных событий. Сидели бы дома, конспектировали речи Азарова. Стрелять, стрелять! Или у милой образованной женщины, прекрасного главного редактора, которая вдруг осознала, что, привезя своих сторонников в Мариинку и заплатив им за «поддержку власти» деньги, Партия Регионов поступила ЧЕСТНО и ОТВЕТСТВЕННО (капслока нынче вообще никто не жалеет). В отличие от оппозиции, которая своим сторонникам не платит. Безответственная какая.

Константин Бандуровский, напротив, настроен позитивно – и все дело не в Грушевского, а в Фоме Аквинском: Я по натуре пессимист, но вопросу о евроинтеграции Украины, если не сейчас, то в некоторой перспективе, испытываю некоторую долю оптимизма. Причем не из-за того, что, скажем, происходит на Майдане, как раз происходящее там особого оптимизма не внушает. А из-за того, что на первый взгляд кажется свершено отдаленным от текущих политических событий: то, как происходит на Украине рецепция Фомы Аквинского. Например, на Украине может выйти оригинальное исследование, посвященное Фоме, на 408 страницах, быстро, в твердом переплете, на хорошей бумаге. Ну ладно, вышла, но она еще и вызывает резонанс, обсуждается, постоянно ведутся дискуссии. Вот сейчас идут бои на Грушевского. А параллельно объявлена дискуссия «Счастье или обязанность: Фома против Канта». Для сравнения: в РФ рецепция Фомы практически не происходит. Почему мне это кажется важным: в Фоме, который является логическим звеном в движении европейской культуры, есть некоторый набор микроэлементов, без которых это движение едва ли возможно. Это связано с базовыми вещами, с пониманием таких концептов, как личность, свобода воли, разум, счастье и т.д., с методологией межкультурного диалога (а томизм принципиально диалог с язычниками, мусульманами, иудеями и даже православными). Порой читаешь современные дискуссии и внезапно опознаешь позицию манихейства или аверроизма, причем в превращенном виде, что только усиливает проблему. А томистская позиция, т.е. антиманихейская, антиаверроистская, отсутствует.
XS
SM
MD
LG