Электорат Навального - лемминги-самоубийцы. Отзвуки бананового спора. Длинношеее. Шендерович, извиняйся за все

Шендерович, извиняйся за все

Албуров цитирует сегодняшнюю статью на официальном сайте «Единой России». Там Навка не только ждет, но еще и советует: Она назвала его эссе «грубым и мерзким» поступком и посоветовала ему извиниться перед Липницкой. Она также посоветовала Шендеровичу обратиться к врачам. «Ему, наверное, нужно обратиться к докторам, проконсультироваться. Маленького ребенка в это втянуть, - негодует Навка. – Это очень грубо, мерзко, и мне кажется, совершенно не в тему». Олимпийская чемпионка полагает, что Шендерович таким способом пытается привлечь к себе внимание. «Так на них никто внимания не обращает, а сейчас вот заговорили о них. Я не думаю, что если он здравый, нормальный, порядочный человек, то он на самом деле мыслит в таких категориях», - считает Навка.

Об этом сообщает сайт ЯСИА (Якутское - Саха Информационное Агентство), перепечатавший статью с сайта «Единой России» в виде горячей новости.

К «нему» - в смысле к главе фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимиру Васильеву. Борода заявил, что пост Шендеровича «радикальнее» блокадного опроса на телеканале «Дождь», пишет ИТАР-ТАСС.

Ждем очередной колонки Шендеровича, в которой он сравнит Федерацию Бороды с некоторыми Юденратами времен Второй мировой войны. После чего скандал зайдет на следующий круг. В твиттере уже подсказывают:

Виктор Шендерович, косточки которого уже пересчитали на российском телевидении, ответил в «Ежедневном журнале»: Похабную, насквозь сфальсифицированную пленку со мной в главной роли вчера, оказывается, показали в «Вестях» на канале ВГТРК — с похабными же комментариями одного из организаторов той уголовной провокации, «нашистки» Кристины Потупчик.
Еще раз, медленно: правдой в этом сюжете является только мой волосатый торс. Остальное сделано на монтажном столе теми же, кто все это устраивал, выкладывал и четвертый год множит и комментирует в сетях, истекая дебильным хохотом.
Но то в сетях…
ВГТРК — это, конечно, другой уровень моей всенародной славы.
Бедный, бедный Олег Добродеев… Мы были друзьями когда-то. Потом время накренилось, и он быстро свалил на сторону победителей. Звал меня с собой. Публично заявлял, что покинет пост главы ВГТРК, если поймет, что его работа несовместима с журналистикой. В день разгрома НТВ даже подал заявление об уходе. Потом дал себя уговорить. Потом, соответствуя все новым и новым государственным стандартам, стал деградировать и быстро опустился на один уровень с Мамонтовым.
Но воистину: «когда он достиг дна, снизу постучали».
Даже интересно, что дальше.

Что тут же породило два шедевра – стих Константина Крылова о пупке Кристины Потупчик и новое, продвинутое определение журналистики. Его дала Людмила Телень: И не надо больше говорить, что Добродеев высокий профессионал. Ну вот глупость сказала: давно, очень давно не надо это говорить. Профессионализм в нашей профессии - это не только красивая ТВ-картинка и не только гладкий текст. Это прежде всего вопрос - за ЧТО ты берешь деньги и у кого.
(из-за границы, кстати, передачу посмотреть уже нельзя)

Еще мнения. Илья Клишин: Давайте еще раз. Государственный информационный телеканал первым сюжетом в вечерних новостях показал незаконно приобретенный компромат на Виктора Шендеровича многолетней давности, потому что его блог на Эхе Москвы обидел единороссов, а экспертом к этому выступила «блогер» Кристина Потупчик. Боже, когда же снизу перестанут стучать?
Мария Эндель: Шендерович сказал ровно то, что я думаю, просто с языка сорвал. Но как же это все ужасно печально, особенно вот это "Ничто не ново под луной. Ровесники и болельщики старше меня помнят и этот душевный разрыв, и эти проклятые вопросы…" Карму не отработали, да? Ну сколько ж можно

Но среди здравых людей поддержать Шендеровича готовы далеко не все. Николай Никифоров: Кстати сказать, Ханс Вёльке, с которым Шендерович сравнил прыгучую фигуристку, во время войны был карателем в Белоруссии, деревню Хатынь сожгли в отместку за убийство его партизанами. Надо понимать, фильм "Список Шиндлера" фигуристка Липницкая любит пересматривать, потому что когда вырастет, хочет заниматься геноцидом.
Вопрос "почему по эту сторону водятся такие же фантастические идиоты, как и по ту" задавать бессмысленно. Потому.
Из всех черт российских публицистов, прогрессивных или регрессивных, ничто так не бесит, как готовность бросать случайно подвернувшихся частных людей в жернова глобальных аргументов. Культура дегуманизации.

Кирилл Кобрин: И вообще крайнее неуважение к другим людям. Именно как к другим. Публицист не верит в существование отдельных людей, для него это все не индивидуумы, а функции, за всем стоит некий общий замысел или закон -- при том, что никто ни в какого Бога или его заменителя не верит. Паранойя, увы. И тут никакой разницы между за или против Путина, Шмутина и Распутина нет.

Ирина Шевеленко: Я уже высказалась выше на тему плодотворности препирательств в публицистике о том, кто больший идиот. Невозможно высказать мнение, не будучи обвиненным рядом людей в идиотизме. Попробуйте - не получится. Успешность публицистического высказывания - в интенсивности эмоциональной реакции на него. Моя эмоциональная реакция на Ш. сочувственная: да, я полагаю, что он правильно описывает механизмы переноса или переатрибуции "заслуг", неподконтрольные ни фигуристам, ни постановщикам шоу открытия. Гиперболизирующая аналогия (про Берлин 1936) -- один из нормальных риторических приемов. Никто буквально риторические приемы понимать не должен (типа Путин = Гитлер). Ругающие Ш., разумеется, не согласятся, что ругают его больше всего потому, что он сыграл на чрезвычайное повышение уровня личного дискомфорта для каждого читающего. Ну и бросаются защищать фигуристку как свое альтер эго (хороших, ни в чем не виноватых граждан).

Александра Полян: Понятно, что на успехах спортсменов делают рейтинг и путин, и вся иерархия спортивных чиновников, что олимпийские победы прекрасно прикрывают жопу проворовавшимся начальникам (как будто они как-нибудь поучаствовали в этой победе), - все так. но катается-то хорошо:) как-то оно прям даже приятно выходит: смотришь - и думаешь о том, какая она пластичная и артистичная, а не о том, сколько распилено на строительстве катка.

Сведения о будущем Ханса Вельке Николай Никифоров почерпнул в колонке Марка Адоманиса в Forbes (eng): Что больше всего поражает меня в колонке Шендеровича – так это ее полная политическая глухота. Перед ним юная известная спортсменка, которую хвалят и на родине и за границей. Имя Липницкой известно всем без исключения, она мировая звезда. Шендерович смотрит на эту спортсменку, и первое его побуждение – не похвалить ее за труд и даже не просто проигнорировать ее, а сравнить ее с нацистским военным преступником и построить на этом сравнении колонку на популярном сайте. Это не назовешь побуждением успешного политика. Результат у такого эксперимента может быть только один: большинство людей не просто решат, что ты не прав, а подумают (не без оснований), что ты сумасшедший. Что же теперь удивляться, что политическое движение, видным членом которого является Виктор Шендерович, пока не добилось особенных успехов?

Лев Рубинштейн реагирует, скорее, не на колонку Шендеровича, а на общую атмосферу «общероссийской эстафеты перед прощеным воскресеньем»: Извиняться и благодарить - всегда хорошо. Это всегда хоть на пару-тройку сантиметров приподнимает от вязкой слякотной почвы. Это проверено. Это знают, увы, далеко не все, но те, кто это знают, знают это твердо.
Дурным и стыдным это считается только в среде приблатненной шпаны.
Когда-то меня наставлял один мой старший и очень уважаемый мною товарищ: "Во всех не вполне ясных ситуациях, когда непонятно, кто виноват, извиняйся первым. И ты увидишь, как от этого тебе будет хорошо и облегчительно". Впрочем, тут же рассказал забавный эпизод. О том, как он ехал в каком-то городском транспорте, и какой-то человек наступил ему на ногу и на этой его ноге уверенно встал. "Извините, пожалуйста, - верный своим убеждениям сказал мой товарищ, - но вы стоите на моей ноге". "Ничего, ничего", - тоже вполне вежливо ответил тот и убрал все-таки свою ногу.
Сейчас, как можно легко заметить, кто-то от кого-то беспрерывно требует извинений. По любым, самым непонятным поводам. А у меня тут же возникает давнее детское воспоминание примерно на ту же тему.
В нашем дворе обитал один мальчик. Его звали Витька Леонов. Он был второгодник и балбес. Он был тупой и злобный. А поскольку в силу своей недоразвитости он общался исключительно с младшими, то, понятно, был и больше, и сильнее всех. Иногда он хватал за шкирку какого-нибудь малыша и говорил ему: "А ну извиняйся!" "За что извиняться?" - вопил малыш. "За все!" - категорично отвечал Витька Леонов.

Иван Давыдов на Ленте.ру предлагает подойти к теме обид прагматично - надо любую свою речь начинать с извинений, адресованных всем: Я хочу предложить нечто вроде варианта национальной идеи. Взять и всем извиниться. Заранее и за все. И начну, подавая пример, с себя.
Простите меня, дорогие ранимые россияне, консерваторы, либералы, националисты, интернационалисты, веганы, мясоеды, натуралы, геи, граждане, гражданки и неопределившиеся. Простите за то, что родился здесь и живу. Что дышу местным воздухом, которого однажды может не хватить людям более достойным. За то, что позволял себе критически отзываться о родине, и за то, что не позволял себе нарушать ее законы, даже откровенно идиотские. За то, что местные тираны не убили по нелепой случайности родителей моих. За то, что дед живым пришел с войны. За то, кстати, что славных вождей, светлых человекоубийц, национальных героев и даже победителей конкурса «Имя России» осмелился чуть выше обозвать тиранами. За то, что память о той войне, с которой дед пришел живым, для меня важна, и за то, что государственный квазирелигиозный культ этой войны не приводит меня в обязательное восхищение, а некоторые культовые сооружения кажутся откровенно уродливыми. За то, что помню о войнах, в которых Россия проиграла. За то, что иногда испытываю чувства, отличные от восторга, читая книги по истории России. За то, что вообще читаю книги. За то, что имею наглость испытывать чувства.
За то, что считаю любой вопрос, обращенный к собственной истории, допустимым и даже полезным. За то, что сказал, за то, что не сказал, за то, что сделал, за то, что не сделал. За то, что скажу и сделаю еще. Ну, по крайней мере, собираюсь.
За то (это из свежего, напоследок), что при просмотре церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи не испытал патриотического оргазма. И заодно — за то, что смотрю трансляции соревнований и болею за наших.

Длинношеее
Споры о жирафе Мариусе продолжаются третий день. Общее настроение состоит в том, что копенгагенский зоопарк перешел все грани допустимого, но почему – никто пока внятно объяснить не может. Но люди действия – действуют

Попытки объяснений есть. Александр Баунов использует в качестве разъяснительного инструмента Скандинавию: История про жирафа — это конечно не про либеральную Европу. Вообще не про Европу. В Италии, во Франции, у греков, у испанцев — ничего такого быть не могло бы. Там львы могли и сожрать жирафа по недогляду. А тут, конечно, сумрачный германский гений. И еще более сумрачный скандинавскй. Это Ибсен и Гамсун, Трир и шведские ужастики, по сравнению с которыми американские — кино для семейного просмотра. Это высокая цивилизованность, которая оградила жизнь гуманнейшими законами и инструкциям. А если в данном случае инструкция гуманизма не предусматривает, значит ничего негуманного и не происходит. Можно детишек позвать, или переселить спецконтингент в трудовой лагерь.

Максим Саморуков на «Слоне» тоже упирает на Скандинавию, только воспринимает ее не через литературу и кино, а, на манер Монтескье, исключительно через климат: Датчане решили, что лучше поучить шестилетних детей анатомии и покормить львов. Потому что не надо им лишних денег – они не нуждаются. Главное – четко выполнить все правила. Ведь все оправдание датского директора сводятся к одному: не дай бог случится что-нибудь непредвиденное, и получится, что мы нарушили правила. А если прямо сейчас его убьем, то это все будет строго по правилам и в будущем мы с этим жирафом уже точно ничего не нарушим.
Это типичный скандинавский подход, который касается всего – не только жирафов. И надо признать, что в целом он весьма эффективен. Благодаря этому они смогли построить очень успешные общества. Пускай нормальный человек через неделю взвоет от скандинавской жизни, но достижения все равно очевидны. Тем не менее даже самые лучшие правила не способны отразить все многообразие реальности, поэтому иногда случаются сбои. Один из них: живой жираф и несколько миллионов евро, которыми пожертвовали ради 200 кг свежего мяса для львов. Зато они купили себе спокойную совесть, уничтожив потенциальный источник нарушения правил.

Хочется, конечно, спросить, чем лучше климат в Петербурге, но ответ, вероятно, дадут посредством литературы. Которая в Петербурге другая. И так по кругу. По этому поводу – комментарий Ярослава Шимова: Все-таки я люблю русскую публицистику: "Пускай нормальный человек через неделю взвоет от скандинавской жизни, но достижения все равно очевидны". Хочется осторожно, шепотом, тихонечко спросить автора: а... "нормальный человек" - это кто вообще?

Особенно в контексте фашизма – потому что именно с ним чаще всего сравнивают убийство жирафа. Андрей Громов: Вообще-то с жирафом какая-то совсем дикая история. Причем тем более дикая, что причиной дикости является системная цивилизованность. Собственно что говорит директор зоопарка. Он говорит: животное убили потому что "главный принцип программы разведения животных — благополучие зверя на протяжении всей его жизни, какой бы длинной или короткой она ни была".
То есть чтобы обеспечить это самое благополучие, жизнь его сделали короткой. Его убили потому что если его стерилизовать или отправить в зоопарк не соответствующий стандартам программы, то поставит под сомнение его благополучие. А если убить - то все нормально. Жизнь была благополучная, но короткая.
В общем - да. Это именно фашизм. Современная его форма.

Возражение – у Стаса Кувалдина: Это подмена понятий. Любой вопрос о генетике и сохранении популяции, а также предлагаемый набор инструментов для решения этой задачи будет казаться фашизмом. Потому что фашисты решали эти задачи на человеческом материале.
Но это не отменяет того, что при разведении животных - особенно редких - такие понятия, как чистота генов и выбраковка - это рабочие понятия, а не фашистские лозунги. Здесь применяется несколько другая этика. (На мой взгляд, подход к зверю и человеку может быть разный - можешь выводить это из религиозных соображений, можешь из рациональных, но это так).
Собственно, ты видишь в этом фашизм, когда почему-то переносишь ситуацию на человеческий мир. Но это, блин, жираф и зоопарк. Ты, в общем, живешь в мире, где полно концлагерей для животных. Но как-то не считаешь это фашизмом. Именно потому, что это не фашизм.

Типичный аргумент равнодушных к убиению жирафа:

Типичный ответ различающих жирафа и корову – у Владислава Крылова: Корова безымянна, в лучшем случае клеймо с номером.
О, русская философия имени! Как будто никто не знает, за какое время человек с именем превращается в концлагере в животное с номером.

Много неопределившихся. Марина Давыдова: Из обширной информации об убийстве жирафа Мариуса мне - в отличие от большинства моих друзей и соотечественников - не удалось сделать решительно никаких выводов. Ни про Данию, ни про Скандинавию, ни про Европу, ни про Россию, ни про либерализм, ни про старые и новые ценности. Единственное, что я поняла, так это то, что директор копенгагенского зоопарка – редкий и очень упертый мудак. Более ничего.
Жирафа жалко. А мудаков много, и они очень надоели. Все!

Роман Лейбов пытается все-таки понять, какая мысль стоит за всем этим: А про жирафа я правильно понял, что это такая демонстрация неоэволюционистского подхода к бизнесу зоопарков?

Зато стоящая за всем этим русская политика и русская поэзия вполне ясны.
Юрий Тимофеев: Интересно, на следующей прессухе Путин припомнит им жирафа или Гуантанамо по старинке обойдется?

Почему российская публика так расстроилась в связи с жирафом, хорошо объясняет директор Всемирного фонда дикой природы (WWF-Россия) Игорь Честин: А что касается Мариуса, я думаю, что зоопарк не прав. У любого из зоопарка 3 задачи - разведение редких животных (и здесь применимо все про чистоту генетических линий, нужных и не нужных животных и т.п.), научные исследования и образовательная функция. Однако образование в зоопарке - это не анатомия, как решили сотрудники, а в первую очередь развитие эмоциональных привязанностей. У посетителей, в том числе детей, развиваются чувства к животным, которых они видят, к котором приходят в гости. Т. е. посетители воспринимают животных в зоопарке, как тех, за кого люди несут ответственность, потому что их приручили. И вот тут ссылки на неправильную генетику - неуместны.

Ключевое слово здесь – развитие эмоциональных привязанностей. Образование в России понимается преимущественно как воспитание чувств, а эмоциональность детей представляется заведомо недоразвитой.

Заслуженные мастера спорта и пенсионер, который продолжал пить

У оскорбленной Шендеровичем олимпийской чемпионки Юлии Липницкой все на самом деле хорошо:

Свежий Кашин на «Свободной прессе» объясняет, что точно так же хорошо все и у другого заслуженного мастера, Ирины Родниной: Про Ирину Роднину миллион лет уже все известно и понятно. Лейк-Плэсид, последняя ее Олимпиада, — это тридцать четыре года назад, а последующие тридцать четыре года, от работы в ЦК ВЛКСМ до нынешнего депутатства, при самом беглом взгляде дают исчерпывающее представление и о человеческих, и о политических, и о каких угодно качествах Родниной; ну, вот такая она, и никуда от этого не деться, почему-то из самых выдающихся людей советской эпохи в постсоветскую всегда получается очередной Иосиф Кобзон, других вариантов нет. Это вообще тема для отдельного «художественного исследования» — почему они такие. Гагарин, Высоцкий, да много кто еще — скажу страшную вещь, но их, если бы они не умерли, гораздо проще представить единороссовскими депутатами, попечителями сомнительных фондов и друзьями сомнительных бизнесменов, нежели русскими Махатмами Ганди и Вацлавами Гавелами. Было бы странно, если бы Роднина оказалась исключением. Было бы странно, если бы она протестовала против «закона Димы Яковлева», подписывала воззвания в защиту болотных узников и спасала бы Химкинский лес. Таким людям, как Ирина Роднина, положено быть единороссами во всех смыслах, вот так устроена Россия еще с девяностых, и в этом совсем не Роднина виновата. Собственно, Третьяк и Роднина, зажигающие олимпийский огонь — это едва ли не самая стилистически безупречная деталь церемонии открытия в Сочи. Двое супергероев позапрошлой эпохи, сменившее свое супергеройство на пошлый компромисс — это и есть настоящие герои постсоветской России, и именно в таких людях и воплощена та связь между советским прошлым и путинским настоящим, именно на них все в значительной мере и держится. По поводу девочки, летавшей над сочинским стадионом, еще можно спорить — девочка все-таки на порядок более невинна, чем путинская Россия. Роднина и Третьяк путинской России адекватны абсолютно, они и есть путинская Россия.

Проникновенные обращения к Ирине Родниной Кашин называет "блажью" и "абракадаброй". Вот два таких. Матвей Ганапольский: Понимаете, можно сказать, что "власть развращает", "Путин развращает". Но есть (были) для меня какие-то люди, которые являются (являлись) образцами стойкости и мужества. Согласитесь, что у каждого из нас есть в жизни человек, постарше нас, который был был и есть для нас моральным авторитетом, пусть даже виртуальным. И если мы говорим о стойкости, о несгибаемости на протяжении многих лет, то это, безусловно, люди из спорта. И Роднина в их числе есть (была).
И то, что эти авторитеты падают сейчас как кегли, для меня просто личная трагедия.
Именно трагедия. Личная. Вот так. Говорю без пунцовых стыдливых щёчек.

Евгений Левкович: Вряд ли вам, Ирина Константиновна, будет это интересно, но вдруг. Хочу рассказать вам историю из своего детства. В конце концов, определенное моральное право занять у вас немного времени у меня есть, поскольку все детство я провел с вашей фамилией на слуху — мои родители очень любили фигурное катание и вас, соответственно, неоднократно вспоминали добрым словом. – И дальше история про детское вранье и разбитую бабушкину вазу с моральным посылом «а может, не стоило врать про Обаму и банан?».

Сегодня холивар по поводу Олимпиады продолжился в связи с краснодарским экологом Евгением Витишко.
Карен Шаинян: Немного про Олимпиаду. В декабре экологи попросили Международный олимпийский комитет публично поддержать экологических активистов, задержанных в рамках олимпийских зачисток. Безрезультатно. А сегодня Евгений Витишко получил три года колоний за то, что боролся с губернатором краснодарского края Александром Ткачевым, который незаконно отхватил здоровый кусок заповедного леса под свою дачу. Еще он боролся с незаконной перестройкой нефтеперерабатывающего завода и много с чем. Давайте же мы всем бараком порадуемся и далее по тексту.

Геннадий Гудков, сопредседатель партии «Альянс зеленых и социал-демократов», разместил в ЖЖ пламенный текст с осуждением органов правопорядка и в поддержку Витишко. Забавно читать разоблачения «Краснодарского НКВД» от бывшего сотрудника КГБ СССР, но тем не менее: Словом, дорогие читатели, у Вас на глазах в десятках километров от Олимпиады идет наглая расправа над людьми, которые пожелали остаться людьми (извините за тафтологию), а не молчащим быдлом, когда оборзевшие от безнаказанности губернаторы и прочие чинуши захватывают заповедные леса, уничтожают нашу природу, ведут себя, по сути, как оккупанты, поскольку презирают и ненавидят свой народ.

Тем временем в России, отличной от путинской, популярен совсем другой вид спорта:


ЖЖ-юзер martin:
Шойгу заявил о наличии у России уникального оружия.
Пенсионер тем временем продолжал пить.

Госдума поддержала законопроект о смешанной системе выборов.
Пенсионер тем временем продолжал пить.

Северная и Южная Кореи начали прямые переговоры.
Пенсионер тем временем продолжал пить.

Ученые выяснили, зачем крокодилы залезают на деревья.
Пенсионер тем временем продолжал пить.

Министерство культуры и воспитание чувств
Министр культуры России Владимир Мединский тоже поучаствовал в национальной эстафете извинений – он извинился перед Даниилом Граниным. Подробности – у BaltInfo: «Позвонил мне сегодня министр культуры, сказал, что его высказывания по поводу блокадных материалов, напечатанных в моей книге, «неправильно поняли». Как его понять правильно, не знаю!», - заявил Гранин.

Писатель отметил, что высказывания подобного рода заинтересовали бы его, если бы это были высказывания историка, знакомого с материалами. «Но я думаю, что если он позвонил, эта такая форма извинения, которая почему-то сейчас принята: «Меня не правильно поняли». Но я думаю, что этого вполне достаточно», - сказал Гранин.

По его мнению, принести извинения для начальства, видимо, просто невыносимо, поэтому и используется формулировка о неправильном восприятии слов. «Ну, в конце концов этот эпизод не стоит того, чтобы настаивать на полном извинении», - считает писатель.

В твиттере, тем не менее, продолжают гулять ромовые бабы, которых, по мнению Мединского, в блокадном Ленинграде не пекли для руководства Смольного:

О грантах и прочих инструментах управления культурой рассуждает в большом интервью «Афише-Воздух» культурный менеджер Марат Гельман: Художественная политика — это идеология институции, идеология художника, в это государство не должно вмешиваться. Основная претензия к Мединскому — вместо того чтобы заниматься культурной политикой, он занимается художественной. Он отсматривает фильмы, дает им оценки, пытается заказывать сценарии. Когда меня спрашивают, как я к этому отношусь, я говорю, что это не страшно, потому что у них ничего не получится. Если художественная политика не совпадает с интересами художника, она проваливается. Ты получаешь очередь конъюнктурщиков, очередь худших, и один, например роман «Теллурия», перекрывает все твои усилия. Вообще, у нас несколько культурных политик. Самым активным в этом году было не министерство культуры, а Государственная Дума. Ее политика в том, что нужно выстроить узенький коридорчик, лимитировать свободу творчества, суть ее политики — это цензура. Вторая по активности у нас церковь. Там есть такое фундаментальное понимание, что все наше прошлое — это хорошо, а будущее — плохо. При этом внутри этой политики они еще придумали модернизацию. Выставка «Романовы» в Манеже — это прошлое, но на 3D-мониторах. То есть они предлагают уже не просто любить прошлое, они предлагают прошлое вместо будущего. Третья культурная политика, назовем ее путинской, — это лояльность. Есть такая среда: писатели, художники; лучше бы их, конечно, не было, но они есть. И наша задача, чтобы они были лояльны к власти, не ходили на митинги, или чтобы был хотя бы какой-то баланс. Путинская лояльность — это продолжение в грубой форме сурковской модели. Просто Сурков больше знал и взаимодействовал с реальными фигурами: с Гребенщиковым, еще с кем-то. Главное, делал это тет-а-тет. Лояльность для художника вещь неловкая. Собирать литературные собрания с призывом быть лояльными контрпродуктивно. Даже те, кто был готов это поддержать, посчитают это «неприличным предложением». А Мединский — это советская модель, он другой не знает и не понимает. Для него искусство — это элемент пропаганды. Вот посмотрите, в Америке же есть патриотические фильмы с хеппи-эндами, давайте и у нас такое делать. Вот такой у нас набор культурных политик. С моей точки зрения, они не могут быть успешными. Они могут помешать творческим людям реализовывать себя, но не могут сделать художественную жизнь более интенсивной. Они не могут быть успешны именно потому, что неинтересны художникам.

Недавнее интервью Мединского ИТАР-ТАСС, в котором тот заявил о «необходимости пересмотреть критерии в поддержке искусства — от "элитное" и "модное" к "талантливое" и "социально значимое"» разбирает на polit.ru Андрей Левкин: В государственной связи любопытно, с какой именно точки министр рассматривает качества искусства. В каком она пространстве? А пространство такое, что искусства как такового там нет, вместо этого - его восприятие публикой. Министр же не говорит, что спектакль, скажем, хороший, или современный, или какой-нибудь даже добрый. Нет, со стороны потребления: модный, элитарный, социально-значимый. Ну да, там еще и талантливый – тоже, видимо, имея в виду оценочные суждения потребителя, они и так говорят.

В этом отслоении от художественного продукта точно есть что-то важное, что? Ну да, ровно то, что министерство культуры и министр здесь на стороне зрителя. А "поддержка", которую искусство может получить или нет, находится в зависимости от того, как искусство воздействует (точнее - предположительно будет воздействовать) на публику.

Но производство искусства – вполне хаотичный процесс (даже при любых меркантильных или карьерных мотивациях деятелей искусств). Как это вообще происходит, выдача поддержки? Вероятно, за ней обращаются. В этот момент и должно производиться взвешивание на тему "элитарное" или "модное" или "социально-значимое". Но как можно произвести такое взвешивание, когда еще только подают заявку? Как по ней понять, что будет "модное", например? Да, как "модное" может быть не "социально-значимым", - раз уж оно модное, это же социальный термин? Конечно, такие придирки – это демагогия, но именно на нее и выводит исходное словоупотребление. Что не в укор, а для понимания того, как министру непросто.

Самым непонятным тут будет "социальная значимость" еще не сделанных продуктов, как ее оценивать? Вариант один, социальная значимость – в момент выдачи поддержки - должна оцениваться по соответствию заявленной темы некому нормативному списку социально значимых тем. В СССР-то так умели, но там было много всяких институций, которые этим рулили. Не только Минкульт, горкомы, творческие союзы и тп. Что может сделать теперь одно министерство культуры? Может ли оно хотя бы примерно нарисовать себе же такой список? Тут же получается так, что В.Мединский сам на себя взваливает нечто решительно неподъемное и делает это почти в каждом абзаце своего интервью.

Интересный вопрос задает Мединскому в связи с этим же интервью литературный и художественный критик Дмитрий Голынко: Означает ли эта фраза Министерства культуры, что государство будет поддерживать искусство, например, Pussy Riot или группы "Война", но не будет поддерживать коммерческий мейнстрим? Честно говоря, зная современные тенденции, я в этом сомневаюсь.

Ну и о сантиментах, воспитание которых следует, очевидно, считать сейчас социально-значимым делом. Роман Лейбов: Бывают бесчувственные скоты, как мы вот тут. А бывают, напротив, очень даже сантиментальные люди! Вот, например, председатель Ленинградского союза пенсионеров, Секретарь политсовета регионального отделения Партии пенсионеров России, академик АБОП, РАЕН, МАИ, МАНЕБ, РИА, ПРОН, ТРИХО, ДОЕВН, ЕКПРС, РАПРТЗ и АРПАЛИ (можете дальше сами нажимать на капслок и стучать по клавишам) тов. Ивченко Б.П. подал иск против телепередачи, которая оскорбила его чувства на 50 миллионов рублей.

Действительно подал. Еще один оскорбленный:

Обижаются, кстати, не только люди:
Мудрый вывод Александра Иличевского: Что-то мне подсказывает, что скоро мы услышим эхо дождя.

А вот хорошая заявка на социально-значимый проект:

Социология для себя

Сегодня эти данные весь день ходят по твиттеру – вместе с версиями о том, «как это может быть». С отсутствием достоверных социологических данных или, попросту, с незнанием страны, в которой мы живем, решил бороться Навальный: Первым исследованием станет замер рейтингов кандидатов в мэры Новосибирска на весенних выборах, рассказал Навальный. Незарегистрированной Партии прогресса (в прошлом «Народный альянс»), которую он возглавляет, поступают предложения поддержать того или иного кандидата, выбор будет сделан после того, как социологи изучат уровень поддержки жителями города тех претендентов, которые идеологически близки партии. Ближе к выборам в Мосгордуму, в которых планируют принять участие и соратники Навального, будут проводиться замеры их рейтингов, а также партии и самого Навального — как по Москве, так и по стране в целом.

Решение здравое – на выборах в Новосибирске чего только не происходит, в том числе и воскрешение мертвых. Об этом сообщает Владимир Иткин: Обнаружилась предвыборная псевдолистовка и.о. мэра Знаткова. В ней, в частности, написано, что текст написал некто Кретинин. Цимес тут, помимо прочего, заключен в том, что уважаемый политический журналист Кретинин умер 5.5 лет тому назад.

Предысторию проекта Навальный излагает в ЖЖ: Вот взять того же жулика Якунина. У меня было предложение с которым я носился: давайте напишем доклад, где будут разрисованы все его жульнические схемы и разошлём по всем подразделениям РЖД. Несколько тысяч штук. Скучающие офисные железнодорожники почитают это всё и разнесут по стране - ведь всем интересно перемывать кости начальству.
Так, говорил я, через два месяца три миллиона человек (сотрудники РЖД и их семьи) будут знать всё о тайнах шубохранилища. А если знают три миллиона, то через полгода знает вся страна.
Хорошо, что мы не стали реализовывать мой план, а позвали социологов, чтобы исследовать, что такое сотрудники РЖД и как работают их горизонтальные связи. Мы провели серию так называемых глубинных интервью с самыми разными сотрудниками РЖД. От работяг до руководства. Выяснили, что все они итак считают Якунина коррупционером. Все, кому задавали провоцирующий вопрос "Якунин - вор?" отвечали "да, вор". При этом почти все голосовали за Путина, считают, что начальство должно воровать, а обсуждать наш доклад на работе они не будут, потому что в компании очень развита семейственность ("пошел учиться/работать в РДЖ потому что родители там работали, а больше некуда"), все боятся, что их застучат коллеги, сообщив, "куда надо" через родственные связи. Поэтому моя идея была признана не гениальной, а дурацкой, и мы разработали другие схемы распространения информации о Якунине.
Вот как важна социология: мы потратили немного денег на неё, зато сэкономили кучу времени, усилий и ресурсов, которые могли потратить на неэффективный проект. Ну, и много таких примеров.
В связи с этим всем мы запустили нашу собственную социологическую службу. Штука в том, что социология - это не какое-то сакральное знание. Всё, что надо делать, подробно и качественно описано и в нашей и иностранной литературе. Все самые передовые методики доступны любому, кто читает на английском. Нужно просто делать всё очень качественно и по инструкции.
Знаете, как говорят "делай как для себя, а не для дяди". В этом был успех нашей штабной социологии - её делали волонтёры и делали для себя. Пока мы делаем телефонные опросы.

Дмитрий Борко, защитник Александры Духаниной, сегодня дает свою социологическую картину российского общества – в связи с Болотным делом: Девять десятых его спокойно (или с угрызениями совести, что меня не особо волнует) ушло в тину. На последний марш в защиту "болотников" 2 февраля пришло от силы 8 тысяч, в лучшем случае десятая часть от тех воодушевленных масс, что "шли штурмовать Кремль" (по версии следствия) на Болотной и других митингах в 2011-м и 2012-м. Что до суда, то там вообще можно было встретить лишь ошалевшую от душевной и физической усталости группу поддержки числом не более трех десятков. Этим героическим людям досталась львиная доля всех насмешек и упреков со всех сторон. Да, наверное, ребятам было бы приятнее видеть в зале своих друзей, однокурсников и коллег. Наверное, и они приходили. Но в основном я видел одни и те же лица. Разные, кстати. Были там и люди неуравновешенные. А была тихая, застенчивая Марина Меликян, еще в 68-м молодым сотрудником МГУ проголосовавшая против ввода войск в Чехословакию. В каникулы встречал пару университетских преподавателей из Архангельска. Был чудаковатый, подпрыгивающий на ходу Петр Лютиков, не раз помогавший мне диктофонными записями - он писал все заседания. Была Мария Архипова, душа и мотор Комитета 6 мая, умудрявшаяся одновременно мерзнуть на акциях, общаться с художественным истеблишментом в поисках поддержки и писать умные тексты. Разные люди были, и они не задумывались над тем, "демшиза" они или нет, просто шли туда, куда не шел больше никто. Тот самый "истеблишмент" тоже не особо задумывался, когда, решившись наконец высказаться в защиту "болотников" (это, видимо, само по себе считалось подвигом), нещадно путал имена и факты, касающиеся своих "подзащитных»".
Но есть для меня одна загадка. Ведь удавалось как-то "Росузнику" и Комитету 6 мая полтора года собирать деньги на передачи, на помощь родственникам, а главное - на адвокатов. Кто все эти жертвователи? Или эти деньги тоже давали только мы - несколько сот, может, пара тысяч тех, кто упорно ходил на самые беспонтовые митинги, на все наши концерты, аукционы и прочие акции? Или все же народ у нас склонен решать проблемы деньгами, а вот выйти и себя показать - стремно или стыдно? В любом случае под конец со средствами становилось все тяжелее. Не тянет общество большой политический процесс, даже материально не тянет.

Ответить на вопросы, которые задает Борко, тоже могла бы независимая социология – если бы она была. Об актуальности начинания Навального свидетельствует и вот это: