В 1992 году в центре Лондона был открыт памятник сэру Артуру Харрису – маршалу авиации, командующему ВВС Англии во время Второй мировой войны, а вместе с ним – всем героям-летчикам. Церемония была пышная, в присутствии королевских особ. Надпись на памятнике: "Страна отдает этим людям свой неизмеримый долг". И вот когда королева-мать сдернула покрывало с бронзовой фигуры маршала авиации, в толпе раздались крики: "Это военный преступник!".

Только что вышедшая книга Ричарда Оври "Бомбившие и разбомбленные: воздушная война союзников в Европе 1940–1945 гг." подробно рассказывает об этом очень непростом сюжете Второй мировой войны: массовых бомбардировках городов Германии. Целями были, в частности – и едва ли не в большей мере, – мирные объекты: жилые дома, строения городской инфраструктуры (водопровод, электростанции, транспортные пути гражданского пользования). Безусловно, одной из причин такой военной политики было возмездие нацистам: это ведь они начали тотальные бомбардировки Англии в 1940 году, продолжавшиеся около года. В английской истории этот период называется "блиц", немецкое "краткий": Гитлер полагал, что одними ударами с воздуха он добьется быстрой победы над Англией, не прибегая к сложной и хлопотной операции высадки пехоты на английские берега в условиях ощутимого превосходства английского флота над немецким. Этот "блиц" отнюдь не был коротким и, как известно, желаемого результата нацистам не принес.

Ответные английские бомбардировки Германии начались тогда же, но полностью развернулись с 1943 года, когда к ним присоединились американские союзники со всей мощью их авиационной техники. Вот как была сформулирована стратегия бомбардировок союзниками, в частности, самим маршалом Харрисом: цель этих акций – всячески затруднить жизнь гражданского населения, сделать ее поистине невыносимой, подавить волю людей, и тогда в Германии начнется сопротивление нацистскому режиму, ввергнувшему страну в ненужную и преступную войну. Конечно, целями бомбардировок были и военные объекты. Но вот статистика: несмотря на эти тотальные, "ковровые", как стали говорить, бомбежки, военное производство в Германии не уменьшилось, а, наоборот, увеличилось к концу войны в два раза. Что касается мирных объектов – под союзническими бомбами погибло по наиболее точным подсчетам 353 тысячи мирных жителей, из них 82 тысячи – за последние четыре месяца войны (вспомним печально знаменитую бомбардировку Дрездена в апреле 1945-го). Результатом стало не сопротивление немцев режиму, а еще большее вокруг него сплочение – как вокруг единственной способной защитить силы. В чем была ошибка союзного командования – ошибка, скажу сильнее, самого образа мыслей людей, выросших в демократических странах? Это представление о неких универсальных стандартах поведения людей во все времена и во всех странах. Люди всегда предпочтут свободу несвободе, и в Ираке живут такие же люди, что и в Северной Америке: кто не помнит этого рассуждения президента Буша-сына? Действительно, очень трудно было представить, что немцы, рожденные и выросшие в стране высочайшей духовной культуры, в стране Гете и Бетховена, не отвечают этим патернам поведения.

Что говорить, немецкий феномен XX века до сих пор озадачивает. Я помню, как был поражен, прочитав у Томаса Манна, что Германия – не западная страна. Так какая же? Что такое тогда Запад? Ответов давалось много, и самим Манном в том числе, и сводились они в общем к тому, что в германском менталитете не было ощущения гражданской и политической свободы как первостепенной культурной ценности. На первом месте было сознание долга – обязанностей, а не прав. Об этом можно много говорить, но ясно, что сейчас, спустя более полувека после нацизма, Германия другая.

Но вот вопрос вопросов: а Россия – другая по сравнению хотя бы с Советским Союзом? Вопрос этот отнюдь не риторической, и действительно, в России много переменилось с концом коммунизма. Но базовые реакции людей, массы людей, массового человека, похоже, остались такими же, как прежде. Все это говорится к тому, что если на недемократическую Германию не повлияли даже тотальные бомбежки, то повлияют ли на несильно демократическую Россию обещанные Западом экономические санкции? Вот этот вопрос – действительно риторический, русским ответ на него заранее ясен. Впрочем, Илья Пономарев объяснил (я слышал его интервью BBC), что любые экономические трудности в России, возможные как результат планируемых санкций, несомненно приведут к сплочению людей вокруг власти и к вящей нелюбви к Западу. Главная установка российского сознания, его, так сказать, мантра: лишь бы не было войны. А экономические санкции – какая ж это война? В худшем случае – холодная. Но к холодам в России привыкли. Да и Крым теперь свой – есть где погреться.

Борис Парамонов – нью-йоркский писатель и публицист

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода