Марьяна Торочешникова: Незаконное уголовное преследование и похищение граждан СНГ В России, защита прав мигрантов и беженцев - такова тема сегодняшней передачи. Говорим мы об этом сегодня в связи с историей Маратбека Эшанкулова, несколько лет назад он приехал в Россию, В Москву, и, по его словам, совершенно законно устроился здесь на работу. Работал на стройке, отсылая деньги родителям, брату и сестре. В ноябре 2011 года решил вернуться домой, но в аэропорту его не пропустили. Фотография на паспорте показалась сотруднику пограничной службы не похожей. Разобрались, проверили, установили, что он это он, и обвинили в попытке пересечь границу по чужому паспорту, а потом и во въезде в Россию по этому чужому паспорту в 2010 году. Сотрудник посольства Киргизии, приехавший с бумагой, подтверждающей личность задержанного, дознавателей не убедил. Не убедили их и родственники Эшанкулова, утверждавшие, что это их сын и брат. Сейчас в этой истории разбирается домодедовский городской суд, о ней, о том, как вели и ведут себя в подобной ситуации представители российских правоохранительных органов, о том, как они, по утверждению правозащитников, вместо излишней бдительности, напротив, в нарушение всех мыслимых законов переправляют в страны СНГ людей, приехавших в Россию искать убежище, и пойдет речь в сегодняшней передаче.
Со мной в студии Радио Свобода - Маратбек Эшанкулов, его адвокат Филипп Шишов и руководитель программы "Право на убежище" Института прав человека Елена Рябинина.
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 1
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 2
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 3
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 4
Марьяна Торочешникова: Маратбек, что же с вами произошло?
Маратбек Эшункулов: 19 ноября в 10 часов вечера я приехал в аэропорт, хотел в Киргизию уехать. Пограничник долго рассматривал мой паспорт и спросил меня: "Чей паспорт?" Я сказал, что паспорт мой. Он вызвал начальников, меня отвели в какую-то комнату. Я просто раньше был чуть потолще, где-то на 15 килограммов похудел в Москве. Там была женщина-начальник, и она до утра спрашивала меня: "Чей паспорт?" Тысячу раз, может быть, этот вопрос повторила. Я думал, что меня отпустят. Это же мой паспорт!
Марьяна Торочешникова: На третьи сутки вашего пребывания туда приехал сотрудник посольства Киргизии…
Маратбек Эшункулов: Следователь приехал, сказал, что будет расследовать мое дело.
Марьяна Торочешникова: Вы обвиняетесь в незаконном пересечении российской границы, но себя виновным не считаете. Как могло случиться, что вас посчитали преступником, кому это могло понадобиться?
Маратбек Эшункулов: Я не знаю.
Марьяна Торочешникова: Филипп, на каком этапе вы вступили в это дело и как узнали о нем?
Филипп Шишов: Я вступил сразу же, на начальном этапе. Маратбек уже был отпущен под личное поручительство своего родственника, который приехал вместе с консулом. Родственник его – гражданин России, имеет здесь прописку, квартиру, бизнес. Я думаю, Маратбеку повезло с этим, потому что иностранцев, особенно из Средней Азии, даже по самому пустяковому обвинению суд арестовывает, ссылаясь на то, что они не имеют регистрации, могут скрыться от следствия и продолжить заниматься преступной деятельностью. Марата отпустили, сказали, что по первому звонку он должен являться на все допросы и следственные действия, и он обратился к адвокату, ко мне. Я всегда стараюсь свою точку зрения иметь по любому делу, иногда у меня бывает критическое отношение к тому, что говорит подзащитный. Сопоставив все факты, я пришел к убеждению, что паспорт его.
Марьяна Торочешникова: То есть вы говорили, что это он, посольство говорило, родственники говорили, и даже соседи, опрошенные в Киргизии, говорили, что это он. Почему же следователи продолжают обвинять Марата в незаконном пересечении российской границы и довели дело до суда?
Филипп Шишов: Изначально у дознавателя было некое заключение специалиста из экспертного центра ФСБ, который пришел к выводу, что с фотографией в паспорте есть различия, и это разные лица. Сам специалист указал в своем заключении, что снимки являются условно пригодными для исследования. Снимок в паспорте достаточно размыт. Фотография в паспорте Киргизии печатается с компьютера, и при нанесении снимок получается размытым. При этом специалист установил все-таки, что это разные лица.
Марьяна Торочешникова: Елена, доводилось ли вам слышать о том, чтобы у людей возникали проблемы при прохождении контроля на российской границе в связи с тем, что они выглядят не так, как в документах?
Елена Рябинина: Историй, похожих на историю Маратбека, я не припомню. История абсурдна. Способов установления личности на сегодняшний день более чем достаточно, его личность подтвердили родственники, сотрудники посольства, есть дактилоскопия, есть форма номер 1 – карточка, которая заполняется и хранится в правоохранительных органах, можно было и генетическую экспертизу провести. Здесь история тянется уже полтора года, и все еще вопрос не решен, он это или не он.
Марьяна Торочешникова: Вот я и хочу понять, для чего это делается, тратятся просто государственные деньги на это абсурдное дело?
Филипп Шишов: Я думаю, что раз дознаватель возбудил дело, с течением времени все сложнее признать, что это была ошибка. Проще человека осудить условно, чтобы он признал вину, прекратить дело за истечением срока давности. Предлагалось нам прекратить дело по эпизоду въезда Марата в Россию. В 2012 году прошло уже два года с момента въезда, и два года является истечением срока давности. Это позволило бы потом, по моему мнению, говорить, что он не оспорил, согласился. Значит, тот же паспорт, тот же человек – уже будет вполне доказано, что не он и выезжал по своему паспорту. Изначально была достаточно активная позиция, я заявлял отвод дознавателю, просил о повторной экспертизе, об экспертизе самого Марата. На предварительном слушании нам удалось добиться признания фотопортретных экспертиз недопустимыми доказательствами, в связи с нарушением закона при их назначении и проведении. И судом была назначена новая экспертиза, сейчас мы ее ждем. Я считаю это победой, на предварительном слушании редко исключают доказательства, а это единственные доказательства, на которых все держится. Четыре тома дела – это вода, допросы сотрудников, которые его задержали, допросы экспертов. Мы попросили дать рецензию на эти экспертизы ведущего специалиста в области фотопортретных экспертиз, Зинина Александра Михайловича, и он указал на низкий научный уровень проведенных исследований.
Марьяна Торочешникова: Полтора года длится эта история, и вы, Марат, в это время существовали фактически без документов. Не было ли у вас проблем?
Маратбек Эшункулов: Были три-четыре раза. Ночевал в отделениях милиции. У меня справка была из посольства, но у нее срок годности прошел. Я звонил Филиппу Сергеевичу, и через сутки меня освобождали.
Елена Рябинина: А полицейские спрашивали, за сколько купил справку?
Маратбек Эшункулов: Ну, да.
Филипп Шишов: Полицейские в шоке на меня смотрели, когда я приезжал. Они говорили: "Как у человека можно отобрать все документы? Как его отпустили?" У меня были ксерокопии его приобщенных к делу паспорта, внутреннего паспорта, военного билета, я их показывал. Все у него отобрали, и он был просто беззащитен. Его могли депортировать, даже пытались это делать. Но я говорил: "В чем его вина? У него государственный орган отобрал документы! Он с радостью уехал бы, но ему запрещают уезжать. Он же по уголовному делу проходит".
Елена Рябинина: Как правило, когда милиция задерживает трудовых мигрантов, выходцев из Азии, первое, что они делают, это отнимают у них паспорта и другие документы, а дальше отдают или не отдают, или просят выкупить, в зависимости от ситуации.
Марьяна Торочешникова: Марат, а за эти полтора года ни приходила ли вам мысль, что можно все признать, чтобы уже вас отправили домой?
Маратбек Эшункулов: Были такие мысли, да. Но это же мой паспорт, моя фотография…
Елена Рябинина: И такое признание могло бы иметь далеко идущие последствия. Если бы он признал, что он якобы незаконно въехал, если бы его отпустили домой, наверняка ему был бы запрет лет на пять на въезд в Россию.
Марьяна Торочешникова: А почему вместо того, чтобы заниматься настоящими преступниками, наши правоохранительные, судебные органы занимаются Муратбеком?
Филипп Шишов: Мне кажется, это правовой нигилизм сознания сотрудников. Я вот дознавателя спросил, не боится ли он, что будет оправдан данный гражданин Эшанкулов. Он усмехнулся и говорит: "В моей практике оправдательных приговоров не было". И вот такая безответственность и безнаказанность дает право таким людям нарушать права других людей.
Марьяна Торочешникова: Я просто хочу понять, ради чего. Вас когда задерживали в аэропорту, может быть, намекали на взятку?
Филипп Шишов: Я думаю, тут, может быть, статистические еще показатели – необходимо выявлять, задерживать, раскрывать… А уж если дело возбуждено… Предельный срок дознания по этой статье – 9 месяцев, соответственно, но следователь несколько раз приостанавливал дело – якобы Маратбек ему звонил на мобильный телефон и сообщал, что болеет и не может явиться. Мы приобщили к делу детализацию с телефона Маратбека, согласно которой не было этих звонков. Даже вот фактически это служебный подлог, мы написали заявление о возбуждении дела, жалобы в суд, но к тому моменту, когда суд начал рассматривать жалобы, дознаватель уже передал дело в суд, и производство по жалобам было прекращено.
Елена Рябинина: Наши правоохранительные органы вообще не воспринимают выходцев из Азии как граждан, они привыкли к полной безответности, покорности. А тут вдруг мигранты – с адвокатами, да еще и не сознаются. Прокуратура, которая должна надзирать за соблюдением закона, по-моему, перестала интересоваться законом в принципе.
Марьяна Торочешникова: Какого развития ситуации вы ждете?
Маратбек Эшункулов: Чтобы мне отдали мой паспорт, и я бы уехал отсюда! Это мой паспорт.
Елена Рябинина: Люди, которые приезжают из Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, у них представление о России как о государстве, где право существует. Они привыкли, что дома может случиться все что угодно, а в России есть закон. И им очень трудно сопоставить в голове, что та страна, которая казалась им такой надеждой, что на самом деле право в России – это не самое популярное понятие, скажем так.
Филипп Шишов: Нужна масштабная реформа судебной системы в России, чтобы поменялось что-то глобально. Я думаю, в истории с Маратбеком есть светлые моменты, потому что я увидел состязательность в суде. Когда мы заявили ходатайства о признании доказательств недопустимыми, судья их рассмотрел и установил, что данные экспертизы действительно были проведены незаконно, и исключил их. Как правило, все по-другому, и даже если многочисленные нарушения, в таких ходатайствах отказывают.
Марьяна Торочешникова: А как случилось, что это дело дошло до суда? Ведь изначально должен был прийти и разобраться прокурор в этой истории.
Филипп Шишов: Я думаю, здесь тоже есть определенная логика. Именно прокурору предоставляется постановление о возбуждении дела при его возбуждении, дознаватель отправил постановление прокурору, он с этим согласился, и прокурор тоже несет ответственность. Потом мы и жалобы в прокуратуру писали, прокурор отказывал в жалобах, то есть он занял фактически позицию дознавателя. И если дело в суд не поступает, прокурор тоже несет ответственность за это.
Марьяна Торочешникова: А как относятся наши правоохранительные органы к представителям других стран, приезжающим в Россию?
Елена Рябинина: Если это представители "Эмнести Интернэшнл" или "Хьман Райтс Уотч", то к ним относятся без симпатии, но в отношении граждан Европы, США, скажем, до такого маразма не доходит, конечно. И это свидетельство ксенофобии, направленной в сторону наших бывших соотечественников, свидетельства просто-напросто рабской психологии. Перед сильным можно встать на задние лапки, по крайней мере не проявлять свои не лучшие качества.
Марьяна Торочешникова: Когда и если будет вынесен оправдательный приговор, у Марата возникнет право на реабилитацию. Вы будете требовать в случае вашего оправдания компенсации морального вреда, материального ущерба?
Филипп Шишов: Наверное, пока рано об этом говорить.
Маратбек Эшункулов: Я не знаю. Если бы я был один, то шел бы до конца. Но там родители переживают.
Филипп Шишов: Я думаю, необходимо и дальше освещать эту тему, и если будет оправдательный приговор, мы обязательно об этом расскажем. В данный момент я продолжаю защищать Маратбека, и мне поступают странные звонки, что в отношении меня ведется проверка. Государственная машина не может так просто признать какие-то свои ошибки.
Елена Рябинина: Давление на адвокатов вообще вошло в моду. Мы, конечно, мешаем жить нашей доблестной прокуратуре и всем ее подразделениям. Я недавно услышала, что когда правозащитники вступают в дело, об этом районные прокуратуры обязаны сразу сообщать в Генпрокуратуру. В Москве не могу сказать, чтобы на адвокатов по таким делам оказывалось давление, но в регионах приходилось с этим сталкиваться.
Со мной в студии Радио Свобода - Маратбек Эшанкулов, его адвокат Филипп Шишов и руководитель программы "Право на убежище" Института прав человека Елена Рябинина.
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 1
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 2
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 3
Дело Маратбека Эшанкулова. Часть 4
Марьяна Торочешникова: Маратбек, что же с вами произошло?
Маратбек Эшункулов: 19 ноября в 10 часов вечера я приехал в аэропорт, хотел в Киргизию уехать. Пограничник долго рассматривал мой паспорт и спросил меня: "Чей паспорт?" Я сказал, что паспорт мой. Он вызвал начальников, меня отвели в какую-то комнату. Я просто раньше был чуть потолще, где-то на 15 килограммов похудел в Москве. Там была женщина-начальник, и она до утра спрашивала меня: "Чей паспорт?" Тысячу раз, может быть, этот вопрос повторила. Я думал, что меня отпустят. Это же мой паспорт!
Марьяна Торочешникова: На третьи сутки вашего пребывания туда приехал сотрудник посольства Киргизии…
Маратбек Эшункулов: Следователь приехал, сказал, что будет расследовать мое дело.
Марьяна Торочешникова: Вы обвиняетесь в незаконном пересечении российской границы, но себя виновным не считаете. Как могло случиться, что вас посчитали преступником, кому это могло понадобиться?
Маратбек Эшункулов: Я не знаю.
Марьяна Торочешникова: Филипп, на каком этапе вы вступили в это дело и как узнали о нем?
Филипп Шишов: Я вступил сразу же, на начальном этапе. Маратбек уже был отпущен под личное поручительство своего родственника, который приехал вместе с консулом. Родственник его – гражданин России, имеет здесь прописку, квартиру, бизнес. Я думаю, Маратбеку повезло с этим, потому что иностранцев, особенно из Средней Азии, даже по самому пустяковому обвинению суд арестовывает, ссылаясь на то, что они не имеют регистрации, могут скрыться от следствия и продолжить заниматься преступной деятельностью. Марата отпустили, сказали, что по первому звонку он должен являться на все допросы и следственные действия, и он обратился к адвокату, ко мне. Я всегда стараюсь свою точку зрения иметь по любому делу, иногда у меня бывает критическое отношение к тому, что говорит подзащитный. Сопоставив все факты, я пришел к убеждению, что паспорт его.
Марьяна Торочешникова: То есть вы говорили, что это он, посольство говорило, родственники говорили, и даже соседи, опрошенные в Киргизии, говорили, что это он. Почему же следователи продолжают обвинять Марата в незаконном пересечении российской границы и довели дело до суда?
Филипп Шишов: Изначально у дознавателя было некое заключение специалиста из экспертного центра ФСБ, который пришел к выводу, что с фотографией в паспорте есть различия, и это разные лица. Сам специалист указал в своем заключении, что снимки являются условно пригодными для исследования. Снимок в паспорте достаточно размыт. Фотография в паспорте Киргизии печатается с компьютера, и при нанесении снимок получается размытым. При этом специалист установил все-таки, что это разные лица.
Марьяна Торочешникова: Елена, доводилось ли вам слышать о том, чтобы у людей возникали проблемы при прохождении контроля на российской границе в связи с тем, что они выглядят не так, как в документах?
Елена Рябинина: Историй, похожих на историю Маратбека, я не припомню. История абсурдна. Способов установления личности на сегодняшний день более чем достаточно, его личность подтвердили родственники, сотрудники посольства, есть дактилоскопия, есть форма номер 1 – карточка, которая заполняется и хранится в правоохранительных органах, можно было и генетическую экспертизу провести. Здесь история тянется уже полтора года, и все еще вопрос не решен, он это или не он.
Марьяна Торочешникова: Вот я и хочу понять, для чего это делается, тратятся просто государственные деньги на это абсурдное дело?
Филипп Шишов: Я думаю, что раз дознаватель возбудил дело, с течением времени все сложнее признать, что это была ошибка. Проще человека осудить условно, чтобы он признал вину, прекратить дело за истечением срока давности. Предлагалось нам прекратить дело по эпизоду въезда Марата в Россию. В 2012 году прошло уже два года с момента въезда, и два года является истечением срока давности. Это позволило бы потом, по моему мнению, говорить, что он не оспорил, согласился. Значит, тот же паспорт, тот же человек – уже будет вполне доказано, что не он и выезжал по своему паспорту. Изначально была достаточно активная позиция, я заявлял отвод дознавателю, просил о повторной экспертизе, об экспертизе самого Марата. На предварительном слушании нам удалось добиться признания фотопортретных экспертиз недопустимыми доказательствами, в связи с нарушением закона при их назначении и проведении. И судом была назначена новая экспертиза, сейчас мы ее ждем. Я считаю это победой, на предварительном слушании редко исключают доказательства, а это единственные доказательства, на которых все держится. Четыре тома дела – это вода, допросы сотрудников, которые его задержали, допросы экспертов. Мы попросили дать рецензию на эти экспертизы ведущего специалиста в области фотопортретных экспертиз, Зинина Александра Михайловича, и он указал на низкий научный уровень проведенных исследований.
Марьяна Торочешникова: Полтора года длится эта история, и вы, Марат, в это время существовали фактически без документов. Не было ли у вас проблем?
Маратбек Эшункулов: Были три-четыре раза. Ночевал в отделениях милиции. У меня справка была из посольства, но у нее срок годности прошел. Я звонил Филиппу Сергеевичу, и через сутки меня освобождали.
Елена Рябинина: А полицейские спрашивали, за сколько купил справку?
Маратбек Эшункулов: Ну, да.
Филипп Шишов: Полицейские в шоке на меня смотрели, когда я приезжал. Они говорили: "Как у человека можно отобрать все документы? Как его отпустили?" У меня были ксерокопии его приобщенных к делу паспорта, внутреннего паспорта, военного билета, я их показывал. Все у него отобрали, и он был просто беззащитен. Его могли депортировать, даже пытались это делать. Но я говорил: "В чем его вина? У него государственный орган отобрал документы! Он с радостью уехал бы, но ему запрещают уезжать. Он же по уголовному делу проходит".
Елена Рябинина: Как правило, когда милиция задерживает трудовых мигрантов, выходцев из Азии, первое, что они делают, это отнимают у них паспорта и другие документы, а дальше отдают или не отдают, или просят выкупить, в зависимости от ситуации.
Марьяна Торочешникова: Марат, а за эти полтора года ни приходила ли вам мысль, что можно все признать, чтобы уже вас отправили домой?
Маратбек Эшункулов: Были такие мысли, да. Но это же мой паспорт, моя фотография…
Елена Рябинина: И такое признание могло бы иметь далеко идущие последствия. Если бы он признал, что он якобы незаконно въехал, если бы его отпустили домой, наверняка ему был бы запрет лет на пять на въезд в Россию.
Марьяна Торочешникова: А почему вместо того, чтобы заниматься настоящими преступниками, наши правоохранительные, судебные органы занимаются Муратбеком?
Филипп Шишов: Мне кажется, это правовой нигилизм сознания сотрудников. Я вот дознавателя спросил, не боится ли он, что будет оправдан данный гражданин Эшанкулов. Он усмехнулся и говорит: "В моей практике оправдательных приговоров не было". И вот такая безответственность и безнаказанность дает право таким людям нарушать права других людей.
Марьяна Торочешникова: Я просто хочу понять, ради чего. Вас когда задерживали в аэропорту, может быть, намекали на взятку?
Филипп Шишов: Я думаю, тут, может быть, статистические еще показатели – необходимо выявлять, задерживать, раскрывать… А уж если дело возбуждено… Предельный срок дознания по этой статье – 9 месяцев, соответственно, но следователь несколько раз приостанавливал дело – якобы Маратбек ему звонил на мобильный телефон и сообщал, что болеет и не может явиться. Мы приобщили к делу детализацию с телефона Маратбека, согласно которой не было этих звонков. Даже вот фактически это служебный подлог, мы написали заявление о возбуждении дела, жалобы в суд, но к тому моменту, когда суд начал рассматривать жалобы, дознаватель уже передал дело в суд, и производство по жалобам было прекращено.
Елена Рябинина: Наши правоохранительные органы вообще не воспринимают выходцев из Азии как граждан, они привыкли к полной безответности, покорности. А тут вдруг мигранты – с адвокатами, да еще и не сознаются. Прокуратура, которая должна надзирать за соблюдением закона, по-моему, перестала интересоваться законом в принципе.
Марьяна Торочешникова: Какого развития ситуации вы ждете?
Маратбек Эшункулов: Чтобы мне отдали мой паспорт, и я бы уехал отсюда! Это мой паспорт.
Елена Рябинина: Люди, которые приезжают из Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, у них представление о России как о государстве, где право существует. Они привыкли, что дома может случиться все что угодно, а в России есть закон. И им очень трудно сопоставить в голове, что та страна, которая казалась им такой надеждой, что на самом деле право в России – это не самое популярное понятие, скажем так.
Филипп Шишов: Нужна масштабная реформа судебной системы в России, чтобы поменялось что-то глобально. Я думаю, в истории с Маратбеком есть светлые моменты, потому что я увидел состязательность в суде. Когда мы заявили ходатайства о признании доказательств недопустимыми, судья их рассмотрел и установил, что данные экспертизы действительно были проведены незаконно, и исключил их. Как правило, все по-другому, и даже если многочисленные нарушения, в таких ходатайствах отказывают.
Марьяна Торочешникова: А как случилось, что это дело дошло до суда? Ведь изначально должен был прийти и разобраться прокурор в этой истории.
Филипп Шишов: Я думаю, здесь тоже есть определенная логика. Именно прокурору предоставляется постановление о возбуждении дела при его возбуждении, дознаватель отправил постановление прокурору, он с этим согласился, и прокурор тоже несет ответственность. Потом мы и жалобы в прокуратуру писали, прокурор отказывал в жалобах, то есть он занял фактически позицию дознавателя. И если дело в суд не поступает, прокурор тоже несет ответственность за это.
Марьяна Торочешникова: А как относятся наши правоохранительные органы к представителям других стран, приезжающим в Россию?
Елена Рябинина: Если это представители "Эмнести Интернэшнл" или "Хьман Райтс Уотч", то к ним относятся без симпатии, но в отношении граждан Европы, США, скажем, до такого маразма не доходит, конечно. И это свидетельство ксенофобии, направленной в сторону наших бывших соотечественников, свидетельства просто-напросто рабской психологии. Перед сильным можно встать на задние лапки, по крайней мере не проявлять свои не лучшие качества.
Марьяна Торочешникова: Когда и если будет вынесен оправдательный приговор, у Марата возникнет право на реабилитацию. Вы будете требовать в случае вашего оправдания компенсации морального вреда, материального ущерба?
Филипп Шишов: Наверное, пока рано об этом говорить.
Маратбек Эшункулов: Я не знаю. Если бы я был один, то шел бы до конца. Но там родители переживают.
Филипп Шишов: Я думаю, необходимо и дальше освещать эту тему, и если будет оправдательный приговор, мы обязательно об этом расскажем. В данный момент я продолжаю защищать Маратбека, и мне поступают странные звонки, что в отношении меня ведется проверка. Государственная машина не может так просто признать какие-то свои ошибки.
Елена Рябинина: Давление на адвокатов вообще вошло в моду. Мы, конечно, мешаем жить нашей доблестной прокуратуре и всем ее подразделениям. Я недавно услышала, что когда правозащитники вступают в дело, об этом районные прокуратуры обязаны сразу сообщать в Генпрокуратуру. В Москве не могу сказать, чтобы на адвокатов по таким делам оказывалось давление, но в регионах приходилось с этим сталкиваться.
