Александр Генис: Герои сегодняшнего выпуска “необыкновенные американцы” Владимира Морозова миссионеры, разделившую свою жизнь между родной деревней в Адиронадакских горах и далекой африканской стране Малави.

Владимир Морозов: Скип и Гвен Сандерс - оба высокие, худощавые. Кажется, время решило их пощадить. Хотя в последние годы у него появилась легкая хромота, но на длинных ручищах все еще заметна мускулатура, которой позавидовал бы и человек вдвое моложе. Всякий раз, встречаясь с Сандерсами, я начинаю с нашей традиционной шутки: Ну, как молодежь, в этом году в Африку на охоту едете? В ответ они тоже улыбаются: «Староваты мы стали. В этом году, наверное, не поедем. Ну, может быть, в последний раз». Эти слова я слышу от них уже лет 5-6 подряд. Они ездят в страну, которую не сразу найдешь на карте.

Скип Сандерс: Это маленькая восточноафриканская страна Малави, ее пятую часть занимает Ньяса - по размеру девятое, а по глубине третье озеро в мире. И в нем больше видов рыбы, чем в любом другом озере.

Владимир Морозов: Сандерсы ездят в Малави уже около 30 лет. Но не на охоту и не на рыбалку.

Скип Сандерс: В Малави ужасное положение с водой. Тот район, куда мы ездим, далеко от озера, и люди пьют там загрязненную воду из небольших водоемов и просто из луж. Но за эти годы мы пробурили в Малави 27 артезианских скважин, оборудовали колодцы. И каждый из них дает воду тысяче людей. Бурильщиков нанимаем на месте. Во сколько обходится один колодец? Это зависит от грунта и от того, на какой глубине находится водоносный слой. Колодец стоит от 4 с половиной тысяч до 6 тысяч 700 долларов.

Владимир Морозов: Почему так дорого? Ведь в Малави, наверняка, все очень дешево?

Скип Сандерс: Нет, нет. Бензин и дизельное топливо там вдвое дороже, чем в Америке. Туда очень трудно и дорого завозить горючее. Поэтому машину может позволить себе только богатый человек. Заправить бензином пикап тойота стоит 200 долларов.
Владимир Морозов: Американские миссионеры привозят в Малави лекарства, продукты, одежду, книги для детей, библию и евангелие.

Гвен Сандерс: Мы построили там детский приют. Когда мы начали ездить в Малави, там было много беспризорников, потому что их родители умерли от эпидемии СПИДа. В приюте жили около ста детей. Потом положение в стране улучшилось. И смертность сократилась, и сирот стали брать на воспитание другие семьи. Так что, теперь в приюте всего 25 ребятишек.

Владимир Морозов: Американская деревня Коринф, где живут Скип и Гвен Сандерс, находится в горах Адирондак, на полпути между Нью-Йорком и Монреалем. Как здесь узнали про такую страну — Малави? Оказывается, из газет. Прочитали, что там сплошная нищета, высокая смертность, нехватка питьевой воды. Скип и Гвен посоветовались и решили съездить разок в эту самую Африку и помочь. Но выяснилось, что одним разом не обойдешься. Гвен, а кто там строил приют, кроме миссионеров? Ведь вас всего-то 4-5 человек?

Гвен Сандерс: Местные жители помогали нам строить. Скип у меня может управиться с любой техникой. Он и плотник и каменщик. Научил местных. Сначала они работали добровольно. Но потом к нам в церковь в деревне Коринф стали приходить пожертвования, и мы смогли нанимать профессиональных строителей. Иногда деньги присылали семьи, которые никогда не жили в Коринфе и не имеют отношения к нашей церкви, люди, о которых мы вообще никогда не слышали.

Владимир Морозов: Еще недавно Гвен играла в церковном оркестре. Пальцы уже не слушаются, жалуется она, да и голос не тот. Но по моей просьбе безо всякого жеманства берет в руки гитару.

(Гвен играет на гитаре и поет)

Скип Сандерс: Мы поженились 60 лет назад. Сейчас как раз юбилей. (СМЕХ, ПОЗДРАВЛЕНИЯ). Тогда у нас на двоих и ста долларов не было. Но еще в старших классах я подрабатывал на лесопилке и вместо денег они заплатили мне небольшим участком земли. Когда мы с Гвен поженились, построили там домишко.
Владимир Морозов: Теперь у Сандерсов просторное ранчо, широкие окна глядят на кукурузные поля, которые плавно переходят в невысокие лесистые горы. И это тоже их собственность — всего около 30 гектаров. Они въехали в свой нынешний дом в 70-х годах прошлого века, когда в семье появился четвертый ребенок и нужно было жилье попросторнее. А дорого ли это тогда стоило?

Гвен Сандерс: Нет, мы тебе не скажем! Что толку говорить, если ты все равно не поверишь. Мы купили у дальнего родственника. Ему было уже за 90, деньги его не очень интересовали, и он взял с нас по-божески... всего 3 тысячи долларов. СМЕХ.

Владимир Морозов: Пристройки к дому, гаражи, амбары — все это Скип делал собственными руками. Потом дети подросли, стали помогать. Скип, ты по основной профессии строитель?

Скип Сандерс: Всего понемногу. Кем я только не работал - лесорубом, конюхом, монтажником-высотником, бульдозеристом! Но сейчас владею небольшим бизнесом. Мы роем фундаменты под частные дома и бассейны, дренажные канавы, устанавливаем канализацию. Сколько человек у меня в штате? Сейчас только я с сыном. Если я работаю, то почему сегодня в 3 часа дня уже дома? СМЕХ. У нас уже смена закончилась. Погода жаркая, и мы рано начинаем. Так что, я не прогуливаю, а работаю каждый день.

Владимир Морозов: Гвен была лаборанткой в больнице соседнего городка Глен Фоллз. А на пенсии стала мужу за бухгалтера. Ведет всю документацию по его фирме. Скип, Гвен, я-то думал вы серьезные капиталисты. Проезжал мимо ваших гаражей, там грузовики, бульдозеры, экскаваторы, канавокопатели. Я прикинул, что на вас человек десять работает.

Скип Сандерс: Это сложное дело, очень дорого людей нанимать. Кроме расходов на зарплату, надо оплачивать больничные дни и страховку от несчастного случая. Сколько у меня получали механики? Никак не меньше, чем 20-22 доллара в час. Людей нанять можно и сейчас, но работу для них не сыщешь. Никто ничего не строит. Ты вот говоришь, рецессия закончилась. Для кого-то она закончилась, а для нас нет.

Владимир Морозов: Но вернемся к вашей миссии в Малави. Где вы берете средства на поездки и на строительство?

Скип Сандерс: Первые 2 года мы платили за все сами. И за авиабилеты, и за все то, что туда привозили, что строили. Но однажды по приезде домой мы рассказали о Малави в церкви, и люди стали делать пожертвования. Потом при церкви создали «Совет Благовещения», который помогает миссионерам из нашей деревни.

Владимир Морозов: Совет оплачивает перелет и дает средства на колодцы и другие проекты. Вы ездите в Малави каждый год. И обычно на сколько дней?

Скип Сандерс: В этом году мы пробыли там всего 11 дней. Возраст, мне 81 год, жене 80, тяжеловато стало. А раньше поездки были до месяца. Летали с нами то медсестра, то врач, то другой специалист. Перелет на четверых обходится в 10 тысяч долларов. Мелкие расходы из собственного кармана. Но мы там особо не шикуем. Пищу себе готовим сами. Так выходит дешевле.

Владимир Морозов: В прежние годы Скип и Гвен ездили в Африку с дочерью и сыном. Теперь у тех свои дети. Так что, в миссионерах осталось только старшее поколение Сандерсов. А сколько у вас всего детей и внуков?

Гвен Сандерс: У нас 3 сына и дочь. А внуков пятеро. Сейчас для верности пересчитаю. Двое внуков во Флориде. Двое возле нас живут. Где же пятый? А вот, нашелся, он живет тоже рядом и появился на свет совсем недавно. И еще у нас четверо правнуков. По отцовской линии пошел только младший сын. Ему 47 лет, работает вместе с отцом. Другой - консультант в электронной фирме. Дочь - медсестра. Живет через дорогу от нас. Старший тоже рядом. Он жил в городе Скэнектеди, повредил там позвоночник. Теперь ходит с уокером. Как вышел на инвалидность, то переехал поближе к нам, построил тут дом.

Владимир Морозов: В роду у них англичане, шотландцы, со стороны Скипа больше ирландцев. Но Скип, если у тебя в предках ирландцы, почему ты непьющий?

Скип Сандерс: Не знаю, может, потому что у меня у роду есть индейцы, так что я с детства остерегаюсь, нельзя мне пить. Моя прабабушка была из племени могикан. Наверное, оттого я так долго и живу, хотя у меня и позвоночник поврежден, и ноги в аварии покалечило. Тазобедренный сустав искусственный, две операции перенес — удаляли рак почек. Потом - рак простаты. Но теперь врачи говорят, что я в полном порядке.