Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Вильнюсе Ирина Петерс.
Андрей Шароградский: Ровно 15 лет назад на литовском пограничном пункте "Мядининкай" разыгралась кровавая драма. В ночь на 31 июля 1991 года были убиты 7 пограничников, еще один получил тяжелейшие ранения, чудом выжил, но оказался навсегда прикованным к инвалидной коляске и, по его словам, по-прежнему опасается за свою жизнь, как единственный выживший свидетель этой трагедии. Генеральная прокуратура Литвы уверена, что преступники, имена которых установлены, скрываются в России, однако Генпрокуратура безуспешно добивается от российских правоохранительных органов помощи в поисках этих преступников.
Ирина Петерс: Это преступление, совершенное в ночь на 31 июля 1991 года на литовско-белорусском пограничном пункте "Мядининкай", вошло в историю современной Литвы как одно из самых коварных и жестоких. Семеро убитых литовских пограничников и таможенников, один чудом уцелел, но остался инвалидом.
Проведенное литовской прокуратурой расследование показало, что с этим убийством связаны 20 человек, это советские омоновцы, тогда местные вильнюсские, и приехавшие из соседней Риги. Отряд возглавлял Чеслав Млиник. "Это было преступление против нашего государства и его граждан, поэтому мы прилагаем все усилия, чтобы реализовать правосудие", - сказал прокурор Альгимантас Клюнка. "Раньше мы могли лишь выдвигать версии, а сегодня уже знаем, кто провел нападение, кто давал указания", - сказал прокурор. "Однако на наши запросы Россия отказывается отвечать, якобы это может представлять угрозу национальной безопасности", - заявил он.
Литовская сторона за все эти годы направила России в общей сложности девять ходатайств о правовой помощи, однако ответа не поступило. А работа, созданная шесть лет назад совместной комиссией по расследованию дела, результатов не принесла. Литовские прокуроры считают, что решение этого сложного международного уголовного дела возможно только с привлечением дипломатических каналов, так же думает и министр внутренних дел Литвы Раймондас Шукис.
Раймондас Шукис: Генеральная прокуратура имеет все возможности по международным договорам обращаться. Другое дело, что эти договоренности не исполняются со стороны России. Естественно, об этом должны говорить на самом высоком уровне, как президент Литовской республики, так и премьер-министр, обращать на это внимание.
Ирина Петерс: Депутат Европарламента Витаутас Ландсбергис так же считает, что Литва "должна добиваться справедливости в этом деле, не опускать рук, если мы, как государство, обладаем самоуважением".
Дело о преступлении, совершенном 15 лет назад, рискует быть положенным под сукно из-за отсутствия подозреваемых. Срок давности при этом как раз и равен 15 годам. Однако литовская прокуратура собирается переквалифицировать дело, как массовое убийство при отягчающих обстоятельствах. Да и по российским законам дело не может быть прекращено, если по нему предусматривается высшая мера наказания.
После печальной и торжественной церемонии, беседуя с теми, кто пришел в этот день, на Антакальское кладбище в Вильнюсе.
Участница траурных мероприятий: Мой сын погиб на границе. Мы всегда участвуем в этих церемониях, потому что граница одна, только посты разные, и идея у них одна была, чтобы Литва была свободной.
Ирина Петерс: А вот что говорит единственный оставшийся в живых после той ночи в "Мядининкай" литовский таможенник Томас Щарнес, передвигающийся на инвалидной коляске.
Томас Щарнес: Очень вяло рассмотрены эти все преступления, когда идет речь о России. Другие размеры. А мы очень маленькие, Литва. Просто для нас самих, нашей памяти, я думаю. Это не криминал, не бандитское нападение какое-то, это хорошо спланированная акция, военная, когда расстреляли людей, которые не сопротивлялись, это военное преступление первого разряда. Этого нельзя забыть просто морально. Для нас, таких маленьких, это важно, чтобы мы поняли и знали, с кем имеем дело.
Ирина Петерс: Для вас обычно этот день, когда отмечают подобным образом, это лишний раз мысль, что бог подарил мне жизнь по сравнению с другими товарищами, или вы чувствуете дискомфорт от излишнего внимания к вам в этот день?
Томас Щарнес: Я чувствую все - и благодарение, что бог мне оставил жизнь, хотя у меня прострелена голова, удар прикладом автомата, я остался жив и в здравом уме, я могу работать. Это очень хорошо. В этот день моя миссия не молчать и не очень бояться. Я конечно боюсь. Все-таки знаю, что имею дело с профессионалами, со службами России. Я боюсь, реально боюсь, но мне честь не позволяет настолько бояться, что не говорить.
