Программу ведет Светлана Толмачева. В программе принимает участие Надежда Бряник, профессор кафедры антологии и теории познания философского факультета Уральского государственного университета, доктор философских наук.

Светлана Толмачева: В Екатеринбурге объявлено о создании Национального института по правам человека. С его открытием связано также издание «Философского словаря по правам человека». Тему продолжит мой коллега Денис Каменщиков.

Денис Каменщиков: Национальный институт по правам человека организован в рамках российско-германского проекта «Развитие толерантности в Свердловской области». Учредителями его выступили Гуманитарный университет и Российский Фонд социальных исследований. Рассказывает один из кураторов проекта Константин Устиловский.

Константин Устиловский: Это независимая, некоммерческая организация, которая ставит своей целью разработку теоретических и прикладных вопросов прав человека, их реализации, их защиты, их дальнейшей разработки. Я обращаю внимание на то, что это не региональный Центр, а это общероссийское исследовательское учреждение. Его создание одобрено уполномоченным по правам человека в России Лукиным.

Денис Каменщиков: Первой большой работой института стал только что вышедший в свет «Философский словарь по правам человека», создавали который ученые из России и Германии. Основными партнерами проекта стали администрация губернатора Свердловской области и Сенат города Берлина при финансовой поддержке Европейской комиссии. А одну из статей о правах женщин написала немецкий эксперт проекта профессор Ханна Шеп-Шиллинг, действующий член Комиссии ООН по преодолению дискриминации женщин.

Ханна Шеп-Шиллинг: Я должна сказать, что во многих странах наблюдается своеобразный разрыв. С одной стороны, очень хорошая правовая проработанность различных теоретических положений, а с другой стороны, реальная правовая практика. И этот словарь может быть использован и в университетах, и в школах, его могут использовать также и журналисты, которые хотят как раз познакомиться с основными проблемами в этой сфере. Если говорить о философском понимании прав человека, то права человека неизменяемы и коренятся в достоинстве человека.

Денис Каменщиков: Словарь открывается буквой «А» – «Авторское право», а заканчивается статьей на «Э» – «Эффективное восстановление в правах». В 700-страничном томе с правовой и философской точки зрения описаны такие, казалось бы, привычные понятия, как секс, цинизм или цензура. Есть статьи об экологии, скинхедах, флэш-мобах, терроризме, наркозависимости, расизме, смертной казни и геноциде. Тираж всего 300 экземпляров. Из них только пятьдесят поступит в свободную продажу, остальные книги разойдутся по российским и иностранным библиотекам. В том числе часть тиража будет отправлена в библиотеку ООН.

Светлана Толмачева: Подробнее о «Философском словаре по правам человека» мы сейчас начнем разговаривать с профессором кафедры антологии и теории познания философского факультета Уральского государственного университета, доктором философских наук Надеждой Бряник.

Доброе утро, Надежда Васильевна.

Надежда Бряник: Доброе утро.

Светлана Толмачева: Вы являетесь автором идеи словаря. Расскажите, пожалуйста, в чем была необходимость его создания?

Надежда Бряник: Полтора года тому назад тоже на Радио Свобода мы с коллегами, со студентами и с инициаторами сидели и рассказывали о замысле. И замысел не изменился. Но изменился авторский коллектив. Вот поэтому в чем необходимость создания была. Придется вернуться к событиям восьмилетней давности и сказать о том, что у нас на философском факультете Уральского государственного университета на одном из первых, и до сих пор единственном факультете среди философских факультетов России, возникла специализация по философии права. Мне это кажется очень естественным, хотя до сих пор философское сообщество не понимает, что это значит – философия права. Мы живем в правовой реальности, и поэтому осмысливать ее, я считаю, очень важным для философов.

Очень сложно было продумать подготовку. И когда мы задумали концепцию подготовки, то я уже изначально понимала, что мы не можем только теоретически размышлять о проблемах права, что мы должны каким-то образом погрузить студентов и в практику. И вот буквально с момента создания этой специализации мы придумали, задумали выход студентов в правовую реальность через два вида практики. На втором курсе – правозащитная практика, и она связана со знакомством с деятельностью уполномоченного по правам человека по Свердловской области Татьяны Георгиевны Мерзляковой - анализ писем, жалоб, по каким направлениям идут. И на третьем курсе наши студенты идут в Законодательное собрание Свердловской области и знакомятся со спецификой законотворческой деятельности. И потом они сопоставляют.

И у нас по итогам каждого года этих практик проходили «круглые столы» с аналитическим обзором студентов. И вот когда у нас материал накопился, мне хотелось, чтобы мы поднялись еще на какой-то уровень вот в этой аналитике. И я подумала, что вот если бы мы обратились к конкретной сфере - правам человека, и не просто сами бы познакомились, но попытались бы выразить достижения в этой сфере в мировой практике и на каком уровне находится Россия, и что мы представляем с точки зрения региона в плане правозащитной деятельности, вот я тогда подумала, что, наверное, словарь – это будет очень серьезно для нас, что заставит и студентов, и преподавателей отнестись ко всему этому достаточно значимо и ответственно. Вот таков замысел.

Светлана Толмачева: Надежда Васильевна, раз уж заговорили о студентах, то расскажите, пожалуйста, каковы их отзывы об этих практиках. Насколько велик разрыв между теорией и практикой? Не говорят ли они, что «вы нас учите одному, а мы приходим в аппарат уполномоченного и сталкиваемся с реальностью, а она не такова, то есть там применяются немного не те методы, немного не так идет жизнь, как вы преподаете»?

Надежда Бряник: Я бы сказала, что общее умонастроение после практик, а особенно на третьем курсе, после того как они посмотрят работу Законодательного собрания Свердловской области, а там есть очень интересные специалисты, которые способны как-то рассказать, выразить... Там есть доктор философских наук Борис Юрьевич Берзин, например. Так вот, что они говорят. Они считают, что представителям законодательной деятельности не хватает вот этой философской культуры, что они работают в достаточно узких сферах конкретных, а вот для того, чтобы видеть смысл происходящего в целостности и глубоко, так, чтобы это можно было выразить, передать, вот они как раз считают, что этого не хватает. И они не считают, что теоретическая подготовка очень как бы далека от практики. Как раз хорошая, глубокая теоретическая подготовка позволяет в каждой конкретной сфере видеть то новое, что не увидит конкретный узкий специалист.

Светлана Толмачева: Получается, что депутатам Палаты представителей нужно читать спецкурс философии права, а не студентов туда посылать.

Надежда Бряник: Нет, я думаю, что тут взаимный процесс интереса. Во всяком случае, они приходят и говорят, что «мы не представляли, что это все вот так делается». То есть они смотрят технологию, механизм этого процесса. Конечно, это очень кратковременно. Они у нас даже не освобождаются от учебного процесса. По-видимому, надо как-то этот опыт обобщить и выразить его.

Светлана Толмачева: Надежда Васильевна, понятно, что это первый такой словарь в России. Но в чем еще его уникальность?

Надежда Бряник: Мне, может быть, сейчас трудно судить. Но я откровенно признаюсь, ведь вот когда я смотрела отдельные статьи, я сама не подозревала, что это выльется в такое масштабное издание. Вот я пыталась сама непредвзято посмотреть, как первый читатель. И уникальность словаря я вижу в том, что это основание, это возможность для человека, который хотел бы понять, что заявлено на уровне основного закона – Конституции, приоритет, и как реально граждане России вообще видят себя в правовом поле и с точки зрения прав человека. Мы, авторы словаря, ведь тоже граждане России. И вот мера нашего понимания, она вот здесь выражена и представлена. Поэтому мне кажется, словарь уникален тем, что он позволит человеку заинтересованному посмотреть, кто такие современные россияне с точки зрения их просвещенности. Одно дело, конечно, знакомство, просвещенность, а другое дело, технология владения. Я тут различаю это. Но ведь без просвещения невозможен и второй шаг – способность воспользоваться ими. Поэтому мне кажется, уникальность словаря в том, что можно не на словах, а на деле посмотреть, что такое правовой менталитет современных россиян, но на уровне образованного сознания, скажем так. Может быть, это не кажется таким, но я, уже попытавшись посмотреть, как не писатель, а как читатель, вот этот момент остро вижу.

Светлана Толмачева: Более 70 авторов написали статьи. Есть и зарубежные специалисты. Я тоже, на скорую руку ознакомившись со словарем, потому что всего несколько дней он у меня на руках, вижу, что российские авторы писали о нарушениях прав человека, какие-то теоретические моменты подчеркивали, изложена история правозащитного движения. А вот зарубежные специалисты, они как-то все больше о нормах международного права. То есть наши специалисты – как оно есть, а зарубежные – как оно должно быть. Вот нет ли этого разрыва, что мы рассказываем о том, как непросто сейчас идет в России процесс становления правовой культуры, а зарубежные специалисты как бы с точки зрения международного права трактуют правовую культуру ту же самую?

Надежда Бряник: Вот очень важный момент вы отметили. Потому что сегодня вообще, насколько я понимаю, очень остро стоит вопрос: универсальные стандарты, международные стандарты, которые и в документах изложены, и в то же время адаптация их к регионам. Я понимаю под регионами, в том числе, и Россию. То есть это процесс взаимный. И, безусловно, знакомство с международными стандартами, скажем, на уровне современных философов – это пока еще процесс очень длительный и далекий. Потому что я уже говорила о том, что правовые реалии, по сути дела, далеки от современных.

Поэтому немецкие специалисты, которые работают в международных комиссиях, в Европейской комиссии, в Организации Объединенных Наций, вот нам просто их видение было важно, чтобы попытаться сравнить себя с этим международным уровнем. Это не значит, что мы должны безоговорочно принять, а вот и посмотреть в том плане, насколько этот опыт применим. И я хочу сказать, что сейчас и специалисты международного уровня вот эту проблему осознают, и она выражена в теме такой «Мультикультура», мультикультурализм и универсализм прав человека. То есть вот в этом плане мы вот эту динамику, диалектику и попытались представить.

Но я хочу еще сказать вот что. Тут, по идее, когда мне была предоставлена возможность администрацией губернатора Свердловской области изучить опыт Национального института по правам человека в Берлине, я приглашала и более широкий круг авторов. Но хочу сказать, что удалось найти и своих специалистов.

Светлана Толмачева: И нам дозвонился один из наших слушателей. Доброе утро.

Слушатель: Здравствуйте. Виктор Борисович, Москва. У меня вот какой вопрос. Прослеживается ли связь между развитием общественного сознания и развитием права?

Надежда Бряник: Да. Целый ряд статей, причем не только философов, но и юристов, рассматривают тему «Правовая культура и правовое сознание». И они пытаются выразить как раз значимость нашей истории, потому что без истории мы не можем понять, на каком уровне правосознания мы находимся сегодня. То есть в статьях доктора юридических наук Семитко, в статьях аспиранта Садырова, в статье магистранта философского факультета Уральского государственного университета Дьячковой рассматриваются вот эти вопросы, о которых вы спрашиваете.

Светлана Толмачева: По какому принципу вы выбирали темы для своего словаря? Потому что тема необъятная, насколько мне представляется. Например, есть такие очевидные вещи, как право родителей на выбор школы для ребенка. В общем-то, казалось бы, не стоит даже этому какое-то особое внимание уделять, потому что это право естественное, и оно закреплено, и собственно, нарушения этих прав встречаются не так часто.

Но есть и очень злободневные для России проблемы – это проблема скинхедов, проблемы нарушения авторского права и другие вещи, которые сейчас находятся на пике внимания. Каким образом вы подбирали их для словаря?

Надежда Бряник: Вы знаете, вот одним из принципов концепции нашего словаря, который, может быть, еще не до конца удался в этом издании, - показать, что действительно права человека – это то, что пронизывает все сферы жизни. Вот мы говорим о приоритете. Но это действительно пронизывает все. Мы просто не осознаем, что мы должны жить в таком правовом... где везде, на каждом шагу мы должны с этим сталкиваться. Поэтому это была концепция словаря – охватить максимально те сферы деятельности, где действительно мы можем показать, что это значимо для нас - и выбор школы, и выбор вуза, коммерциализация образования. Есть определенные моменты, и это надо проговаривать. У нас есть статья «Академические свободы учащихся».

Светлана Толмачева: Кстати, эта статья «Академические свободы», я хотела к ней как раз обратиться. Специально заложила ее, когда готовилась к эфиру. Начинается она с фразы: «В настоящее время в России широко идет реализация приоритетного национального проекта «Образование». И важнейшие направления реформы образования – изменение системы воспитания учащихся в духе идеалов и ценностей демократического общества». Меня смутил сам вход в эту статью. Насколько мне представляется, словарь – книга вневременная, то есть процессы, которые идут на данный момент, в обществе, они могут быть отражены в каком-то эссе, допустим, для средства массовой информации. Но словарь – это, в принципе, книга, к которой обращаются за какой-то справкой. И когда подчеркивается постановление, что называется, в духе партии и правительства, меня это как-то немного удивило. Скажите, вот вы планируете как-то дорабатывать, переиздавать свой словарь?

Надежда Бряник: Безусловно. Вот в данном случае статья аспиранта Института экономики и одновременно молодого преподавателя Уральского педагогического университета Константина Михайловича Саматова. Вот то, что вы сочли, что это несколько громкие фразы, это его уровень представления, и он даже лекции для начинающих читает по академическим правам и свободам. Но если вы посмотрите дальше, то у него зафиксировано, какие есть основные формы и типы нарушений академических свобод учащихся. То есть, понимаете, даже молодое поколение немножечко усвоило те идеологемы, которые прошли через пионерские, так сказать, годы и так далее. Хотя у нас основной блок статей начинается с более-менее строгого определения. Но индивидуальность авторов у нас сохранена. То есть не удалось всех причесать под одну гребенку, потому что вот это правовое сознание, оно разное. И ему с точки зрения доказательности и аргументированности вот так лучше вести, это ему кажется убедительным.

Светлана Толмачева: Тираж словаря всего лишь 300 экземпляров. 100 экземпляров сразу разойдутся по научным библиотекам, часть – это авторские экземпляры, часть поступит в зарубежные библиотеки. В продажу в Екатеринбурге, насколько мне известно, попадет всего лишь 50 экземпляров. Надежда Васильевна, ну, даже для Екатеринбурга это будет совершенно незаметно.

Надежда Бряник: Я бы не хотела, чтобы вот именно в этом издании он еще был протиражирован. Мы уже выросли. Я хочу сказать, вот мы остановились на вопросе, что зарубежные специалисты и наши отечественные. И я хочу сказать, что среди авторов нашего коллектива должно было бы быть больше зарубежных авторов. Но вот вернувшись из Берлина, я посмотрела - биоэтика. Как раз один из содиректоров Центра по правам человека в Потсдаме господин Менке занимается проблемами биоэтики. Но когда я посмотрела то, что есть у нас, и обнаружила, что в Свердловской медицинской академии читает уже несколько лет курс лекций по биоэтике Вячеслав Алексеевич Киселев, я подумала: «А почему я должна давать слово зарубежному специалисту, когда у нас есть человек, который над этим уже многие годы думает?!». И вот у него, если вы посмотрите, есть целый ряд статей: «Право на рождение», «Право выбора на аборт». И там у нас еще есть проблема эвтаназии. Вот у нас написали свои специалисты, потому что этот томик, он бы увеличился, наверное, в полтора раза, если бы мы давали по одним и тем же темам. Не вошли статьи одного из интересных специалистов в городе, которая подготовила «Этику», которая в разных вузах работает, Нонна Константиновна Эйнгорн, не успела дописать. Есть ряд статей, которые мною отклонены, то есть я сочла, что надо еще работать авторам. Поэтому если будет переиздание, то я уже хотела бы, чтобы оно было несколько иным.

Светлана Толмачева: А планируется ли переиздание?

Надежда Бряник: Это все будет зависеть от того, будем ли мы иметь финансовую поддержку. По идее, вот сейчас уже будет проще, потому что вот это было сложнее, конечно. То есть переиздание уже будет дополненным, существенно дополненным.

И я еще хотела бы сказать, что замысел даже по каждой статье был таков: помимо точного, строгого понимания того или иного права или свободы, или ограничения, нарушения и обращений к международным и внутригосударственным документам, каждый автор должен был дать анализ состояния в России и по региону. Вот не везде это получилось. А я хотела бы выдержать вот эту структуру, чтобы она была как некий идеальный вариант, дать аналитику по современной российской действительности и по состоянию в Свердловской области. Вот это было бы интересно. То есть вот тоже доработка должна идти в этом направлении.

Светлана Толмачева: А на какие средства были изданы вот эти 300 экземпляров?

Надежда Бряник: Вот эти 300 экземпляров, они были изданы, когда мы стали привлекать авторов по городу. И слух о нас дошел до администрации губернатора Свердловской области Росселя. То вот нам пошли навстречу и сказали: «Готовьте. Мы посмотрим, что у вас получится». Потому что у нас есть проект создания Национального института по правам человека, и вот на одном из путей, когда пересеклись наши интересы, тогда мы уже понимали, что мы работаем не вхолостую. И поэтому, наверное, когда этот проект по толерантности начался, мы были подключены, ну, может быть, не 18 месяцев, а чуть-чуть позднее, вот мы уже знали, что мы будем опубликованы.

Светлана Толмачева: Надежа Васильевна, вот лично для меня словарь был интересен еще и тем, что в нем встречаются такие документы, которые просто любопытно прочитать. Например, попался текст Декларации сексуальных прав человека. Эта Декларация была принята Всемирной сексологической ассоциацией на конгрессе в Валенсии в 1977 году. Какие еще редкие правовые документы есть в вашем словаре?

Надежда Бряник: Ну, мне трудно, наверное, сейчас так сходу сказать. Но вот поскольку, как я только что говорила, что был призыв каждому из авторов, если он берет права женщин или права ребенка, или права, как вы сказали, сексуальных меньшинств, чтобы это было привязано к международным документам. Вот авторы вели поиск. И поэтому по каждой статье, где есть ссылка на документы, я думаю, что читатели могут открыть для себя много интересного и нового.

Светлана Толмачева: А куда могут читатели обращаться за этими экземплярами? Вот, допустим, сейчас слушают нас жители разных регионов России. Куда можно хотя бы позвонить? Или, может быть, в Интернете выложены какие-то хотя бы отдельные статьи для ознакомления?

Надежда Бряник: Нет, в Интернете пока нет, отсутствует. Вы знаете, мне сейчас даже трудно сказать. Вот я точно знаю, что уже 100 экземпляров разошлось вот из этих 300.

Светлана Толмачева: Будем ждать второго издания.

Надежда Бряник: Да, будем ждать второго издания.

Светлана Толмачева: И вновь есть звонок от нашего слушателя. Доброе утро.

Слушатель: Здравствуйте. Александр Левчак. Я бы хотел спросить вот что. А вас не смущает, что одна и та же публика, вот она вчера пропагандировала идеи марксизма-ленинизма, сегодня – права человека, и все это с одинаковым рвением, и опошляется и то, и другое? Вот мне кажется, что все это просто в бутафорию превращается.

Светлана Толмачева: То есть запретить им писать и вообще близко подходить к компьютеру, так, Александр Борисович?

Слушатель: Нет, запрещать, конечно, не надо. Но я хотел просто просить, смущает это вашу гостью или нет?

Надежда Бряник: Спасибо. Вы знаете, у нас другого-то народа нет. Вот если бы вы открыли словарь, то там есть и такие модернистские, современные и не связанные... Мы только об одной статье поговорили, что там начало такое. У нас очень широкий коллектив. У нас есть студенты, которым по 19-20 лет, которые не зашорены теми идеологемами. И они пишут так, как они видят. А те, кто прошел через стадии развития нашей страны, их же ведь за территорию не выставишь. Мы живем, мы все граждане России, и поэтому мы должны быть друг другу интересны. Только тогда, когда мы способны вступить в диалог друг с другом и убедить, аргументировать или выслушать позицию другого, вот только тогда мы будем интересны и только тогда мы обретем достоинство россиян.

Светлана Толмачева: Если говорить о том, чем может быть полезен словарь. Вот скажите, если те 50 экземпляров, которые поступят в продажу, они попадут в руки к людям, заинтересованным в том, чтобы быть свободным человеком в свободном государстве, и, допустим, прочитает человек словарь и поймет, что где-то кто-то и в чем-то его права нарушает, он сможет с этим словарем прийти, например, к своему работодателю и сказать: «Посмотрите, опубликовано. Вот здесь и здесь, я считаю, мои права нарушены»? Словарь в таком споре может быть аргументом?

Надежда Бряник: Я думаю, что как и любой письменный текст, действительно, который всегда внушает доверие (мы тоже так были воспитаны), наверное, это какой-то начальный импульс для того, чтобы работодатель или тот, кто нарушает права человека, мог призадуматься: «А, можно пойти с этим и тут что-то может быть». То есть такую заметку, вот такую зарубку этот словарь может сделать. Но, безусловно, это философский словарь. И по каждому нарушению тех или иных прав и свобод есть своя технология. И вот в том-то и дело, что нам надо укрепляться в мысли, что надо идти по пути, и если в чем-то наши права нарушены, мы должны доводить дело до конца. Только тогда наше гражданское самосознание сможет пробудиться. И только тогда мы предстанем... И это единственный путь, по которому мы сейчас можем идти.

Светлана Толмачева: И если продолжить эту тему, то в подзаголовке названия вашего словаря сказано «Правовая культура и правовое сознание в России сегодня». А как бы вы оценили сегодняшнее состояние правовой культуры сограждан?

Надежда Бряник: Вот я, может быть, вам несколько удивительную и неожиданную оценку выскажу. Когда в Национальном институте по правам человека в Берлине я узнала, что они только с 1996 года работают над этим...

Светлана Толмачева: Над чем?

Надежда Бряник: Над правами человека в прикладном аспекте. Это прикладной институт. Вот то, что у нас сейчас создано. И я поняла, что мы не очень отстали. И я поняла, что, во-первых, у нас есть свое видение, потому что никто нас не заменит в этой сфере. Почему я в предисловии и сравниваю эту сферу социально-гуманитарных наук, как сферу высоких технологий для технических, естественных и прочих наук. Потому что вот правовое государство и гражданское общество – это то, что мы хотели бы построить, но оно невозможно, если мы не будем правами человека заниматься сами и смотреть, в каком у нас это состоянии и так далее, без знания своей истории, и осмысливая свою историю в этом направлении.

Поэтому я вот так для себя осознала с большим чувством удовлетворения, что, по меньшей мере, в осмыслении этих... мы, наверное, идем в ногу с мировым сообществом. На практике надо смотреть. Это другой вопрос. И здесь нельзя как бы самоуничижать себя. Вот чувство достоинства воспитывается еще и от того, чтобы понимать, что мы, в общем-то... Представьте себе, действительно, это первый философский словарь. И немцы очень высоко оценили и сам замысел, и все прочее. То есть мы не где-то там на последних рядах.

Светлана Толмачева: Вот на этой жизнеутверждающей ноте мы завершим нашу беседу.

Надежда Бряник: И я хотела бы поблагодарить Радио Свобода. Я сегодня не случайно так рано утром пришла, потому что одна из первых радиостанций... нет, пожалуй, единственная, которая, как только каким-то образом наш замысел проник, дала нам возможность выступить в эфире. И о замысле словаря мы полтора года тому назад рассказывали здесь. И мне сегодня очень приятно, что я в каком-то смысле говорю о результате.

Светлана Толмачева: Ну а мне приятно слышать, что труд, действительно, пришел к логическому завершению. И у нас на столе сейчас тот самый философский словарь, о котором мы имеем возможность рассказывать нашим слушателям.

Спасибо вам, Надежда Васильевна.