Программу ведет Светлана Кулешова. В программе принимает участие председатель Екатеринбургской общественной организации инвалидов-колясочников «Свободное движение» Елена Леонтьева

Светлана Кулешова: На прошлой неделе в Екатеринбурге прошло заседание координационного совета по делам инвалидов. Речь шла о создании в уральской столице инфраструктуры, отвечающей интересам граждан с ограниченными возможностями. 10 тысяч жителей Свердловской области – слепые или слабовидящие. Из них ведут активный образ жизни, учатся или работают не более двух тысяч человек. В то же время более 3 тысяч инвалидов после медицинской, профессиональной и социальной реабилитации могли бы стать полноправными членами общества. О жизни одного из них Екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова.

Ирина Мурашова: Евгений Ведерников приехал в Екатеринбург из соседнего Челябинска два года назад – на учебу. Сначала учился в обычной школе, но зрение ухудшалось, три года провел в интернате, после него два года ничем не занимался, и решил поступать – в медицинский колледж.

Евгений Ведерников: Медсестра по массажу – профессия. Хоть мне и не нравится слово «медсестра», но самое главное – помогать людям и работать хорошо.

Ирина Мурашова: Инвалид по зрению первой группы Евгений больше всего не любит сидеть без дела. На худой конец сойдут прогулки по городу. Особых неудобств он при этом не испытывает – в специализированном центре реабилитации ему сразу поставили «отлично» по ориентировке – потому что Евгений добирается из одной точки до другой без проблем. Помогает остаточное зрение – видит свет и тень. Правда, есть непонимание со стороны прохожих.

Евгений Ведерников: У меня брат младший тоже инвалид по зрению. Вот идем мы с тростями. Две женщины стоят молодые, говорят: «Вот нашли себе миноискатели». Постоянно натыкаешься на это. А что делать? Если народ не знает, что белая трость – это означает незрячий, и нужно помочь.

Ирина Мурашова: У Евгения много увлечений. Он со вздохом говорит: «Я -человек домашний». Правда, книги читать не очень любит. Предпочитает научно-популярные издания. Читает медленно, потому что шрифт Брайля начал изучать поздно – в 15 лет.

Евгений Ведерников: Книги наподобие «Войны и мира», которые по Брайлю, то есть для слепых, для сравнения –26 томов, и каждый том толщиной 4 сантиметра. Это очень много, и для меня это просто недоступно.

Ирина Мурашова: Но и без книг есть чем заняться. Евгений изучает язык эсперанто, занимается радиоспортом.

Евгений Ведерников: Связь на коротких волнах, то есть вы выходите в эфир, говорите в микрофон свой позывной, вам отвечают, могут из Америки, из-за границы ответить.

Ирина Мурашова: А еще Евгений любит музыку – всё, кроме рока и рэпа. Но ни разу за всю жизнь 22-летний студент колледжа не был на дискотеке. Или в театре, кино и цирке. Причина – нет друзей. А они нужны. Для прогулок, общения и взаимопомощи.

Евгений Ведерников: Просто хотелось найти побольше знакомых, друзей, интересный друзей, не которые издеваются над инвалидами, а которые действительно могут их понять и не относиться к ним как к инвалидам, а относиться к ним как к нормальным людям.

Ирина Мурашова: Еще одно увлечение Евгения – компьютеры. Но и Интернет не может помочь ему в поиске друзей.

Евгений Ведерников: Может, это смешно звучит «слепой в интернете», но это факт, потому что незрячим придумали говорящие программы, придумали брайлевский дисплей, то есть пальцами читать экран. Форумы и чаты для меня недоступны, потому что я не могу ими пользоваться.

Ирина Мурашова: Поэтому лучшим помощником остается радио. И телефон. Кстати, о телефонах Евгений знает всё. Тарифы, модели, где что подешевле – у него есть ответ на любой вопрос знакомых. Но судьбу свою все-таки хочет связать с медициной. Ради этого начал заниматься тяжелой атлетикой.

Евгений Ведерников: Руки, мышцы, чтобы потом работать с пациентами. Врачи запрещают, я против всего, я сказал, что мне надо для здоровья, я буду делать.

Ирина Мурашова: С врачами у будущего медика Евгения особые отношения.

Евгений Ведерников: Если врач увидел трость в руках, то есть что ты – инвалид, значит, ты не можешь ни учиться, ни работать, как у меня написали «нетрудоспособен».

Ирина Мурашова: Полагаться надо только на себя. Или на друзей – уверен Евгений. От государства он особой помощи не ждет. Как и от Всероссийского общества слепых – говорит, что у молодых отношения с этой организацией складываются не очень успешно. Бумагу для писания шрифтом Брайля дадут, а вот пением под баян не заинтересуют. Поэтому свое место в жизни Евгений Ведерников ищет сам. Ему есть на чьих примерах учиться. Один знакомый – тоже слепой – тридцать лет преподавал математику в вузе, второй – работает программистом.

Светлана Кулешова: О том, насколько комфортен для инвалидов Екатеринбург сейчас, и как он будет меняться в ближайшем будущем будем говорить с гостьей Екатеринбургской студии Радио Свобода – председателем Екатеринбургской общественной организации инвалидов-колясочников «Свободное движение» Еленой Леонтьевой. Доброе утро, Елена Геннадьевна!

Елена Леонтьева: Доброе утро!

Светлана Кулешова: Давайте сначала об организации «Свободное движение». Когда было создано и чем занимается?

Елена Леонтьева: Официально организация была создана в 1999 году. Об основном направлении нашей работы говорит название «Свободное движение». Мы добиваемся того, чтобы инвалид, который передвигается на коляске, человек, который получил травму уже состоявшимся человеком, не испытывал сложностей и трудностей в жизни, был равноправным, как все остальные люди. То есть мы добивались того, чтобы он свободно передвигался по улицам города, ему удобно жилось в квартире и так далее. То есть это первая цель, ради которой мы создавались. Сейчас программ побольше.

Светлана Кулешова: Еще одна ваша общественная нагрузка – это работа комиссии инвалидов-экспертов по согласованию строящихся объектов. Тоже с 1999 года.

Елена Леонтьева: Это комиссия, которая была создана именно на базе нашей организации, по нашей инициативе.

Светлана Кулешова: А кто еще входит? Вы занимаетесь только инвалидами-колясочниками или заботитесь обо всех?

Елена Леонтьева: Вообще, у нас в уставе написано, что это инвалиды-опорники именно – члены нашей организации. Но реально наша комиссия работает на разные категории инвалидов, потому что когда мы согласуем проект, мы учитываем потребности, например, слабовидящих, слепых людей. Поэтому получается, что это немножко шире. И также мы учитываем потребности маломобильных граждан . Это, например, пожилые люди, женщины с детскими колясками, то есть все, кто попадает в эту категорию.

Светлана Кулешова: Часто ли вы встречаете на улицах своего города людей с ограниченными возможностями? Этот вопрос мы задаем сегодня слушателям Радио Свобода.

Елена Геннадьевна, на прошлой неделе в администрации Екатеринбурга обсуждали вопросы создания комфортной среды, комфортной инфраструктуры в Екатеринбурге для людей с ограниченными возможностями. Вы принимали участие в этом координационном совете?

Елена Леонтьева: Да, я активно работаю, участник координационного совета, я присутствую на всех заседаниях.

Светлана Кулешова: А это общественная нагрузка, или это ваша работа постоянная, оплачиваемая?

Елена Леонтьева: Я бы сказала, что это уникальная возможность. Потому что координационный совет по делам инвалидов работает при главе города Екатеринбурга Аркадии Михайловиче Чернецком, и он возглавляет его лично. Туда входят все руководители служб администрации города и представители общественных организаций. Попасть на такой координационный совет – это большое счастье, потому что на нем заслушиваются определенные вопросы, касающиеся инвалидов. И наиболее горячие проблемы обсуждаются вживую со всеми руководителями служб. И принимаются решения, что делать в этом направлении. Это возможность буквально за этот час решить очень серьезные проблемы.

Светлана Кулешова: И к вашему слову прислушиваются, или слушаете только вы?

Елена Леонтьева: Да нет, мне кажется, я очень много говорю. Когда касается инвалидов, я даже молчать не могу. Слишком много, может быть, выступаю. Но болит, поэтому, раз есть такая возможность, хочется воспользоваться этой возможностью, чтобы мэр это услышал. Это очень важно, когда первое лицо знает о данной проблеме.

Светлана Кулешова: Екатеринбург здесь достаточно уникален на российском примере. Мы можем сказать, что сейчас совсем необязательно, чтобы строящиеся объекты согласовывались с экспертами из общественных инвалидских организаций.

Елена Леонтьева: Можно немножко поправлю? Инвалидные организации. Ветеранские можно говорить, но лучше – инвалидные. В законе раньше было написано о том, что проекты должны проходить согласование или с органами социальной защиты, или с привлечением общественных организаций. У нас в Екатеринбурге занималось согласованием проектов управление по социальной политике города Екатеринбурга. И в первый же год они поняли, что они просто чиновники, которые не понимают глубоко ни проблему инвалидов, не знают тонкостей архитектуры. В этот момент появилась наша организация и говорит: давайте мы будем этим заниматься. Мы – не архитекторы, но мы – профессиональные инвалиды, мы точно знаем, что нам надо. И поэтому с 1999 года мы выполняли как бы функции Управления по социальной политике, которое сделало нам такой социальный заказ, то есть мы заменили работников.

Полтора года назад, когда вступил в действие 122-й закон, были внесены изменения в закон «О социальной защите инвалидов», вот эта строчка, что «ни один проект не пропускается без согласования с органами соцзащиты или общественными организациями инвалидов», исчезла. Соответственно, из-за этого у нас вышли проблемы с юридическим статусом нашей комиссии, она работала при Управлении по социальной политике. Сейчас в Екатеринбурге нет Управления по социальной политике, его расформировали. Поэтому мы оказались как бы в свободное плавании. И почему сейчас стоит вопрос, как юридически сохранить эту комиссию, потому что она не вписывается ни в законы Градостроительного кодекса, который тоже поменялся. И основная сложность, что сейчас разделились полномочия между городом и областью, федеральными структурами. Это вносит такой серьезный хаос, потому что то, что делали власти на местах, не все можно сохранить, передав функции на уровне области.

Светлана Кулешова: Но, видимо, удалось решить этот вопрос, потому что полтора года вы все равно существуете, работаете.

Елена Леонтьева: Ну, я могу сказать, что как бы в прошлом году еще это было Управление по социальной политике, мы держались. В этом году мы продолжаем работать, как бы формально мы существуем, финансовой поддержки у нас нет. И сейчас вопрос опять завис, потому что вступил в силу уточненный Градостроительный кодекс, и юридически нас очень сложно прописать. Хотя самое интересное, что мои друзья из других городов – тоже руководители общественных организаций – говорят о том, что благодаря нашему примеру только в прошлом году и в этом году они стали добиваться, чтобы их включили, создали общественную экспертизу инвалидов, включили в приемку общественных зданий и сооружений, из которой мы выпали полтора года назад. А так мы в России были первыми, первооткрывателями. Удивительно, что у нас это тихонечко сворачивается, а в других городах, наоборот, почему-то открывается все.

Светлана Кулешова: Расскажите, что удалось сделать с 1999 года, пока вы работали официально и находились в расцвете?

Елена Леонтьева: Я могу сказать, что это очень серьезная работа. Это не то что пришел, акцию какую-то провел в поддержку или в защиту, это профессиональная работа, когда к нам каждую неделю приходят с проектами архитекторы, собственники. Абсолютно все проекты, которые затем поступят в Управление архитектуры города, проходили у нас обязательное согласование. Нет подписи инвалидов – соответственно, этот проект не принимают. В комиссии у нас работает инвалид, он ходит на палочках, Вячеслав Карелин, я работаю, и у нас еще работала Надежда Евшина, у нее нет руки после травмы. То есть вот такие разные люди: колясочник, ходячий и девушка с проблемами рук. За это время через нас прошло около 3 тысяч проектов. Это гигантское просто количество, и абсолютно в каждом проекте мы просматриваем от и до: как подход сделан к зданию, какие там ступеньки, какие там перила, какие туалеты, двери. Вот это такие тонкости, нюансы, и мы это все просматриваем. И пока проект не доведут до совершенства, он не подписывается.

Светлана Кулешова: Елена Геннадьевна, насколько комфортен Екатеринбург для людей с ограниченными возможностями сейчас?

Елена Леонтьева: Я приглашаю всех, кто хочет, приехать к нам в Екатеринбург, посмотреть лично. Конечно, за девять лет, которые мы работаем, нельзя было взять и город полностью перестроить. И Москва не сразу строилась. Но очень заметно, что то, как мы жили девять лет назад, и как сейчас. Наверное, благодаря тому, что в городе Екатеринбурге просто строительный бум. От проекта буквально до строительства крупного торгового центра проходит буквально два года. Поэтому у нас очень хорошие торговые центры, крупные, современные, европейского плана, в которых мы предусматриваем возможности для передвижения разных категорий инвалидов. Улицы города за девять лет постепенно начинают меняться на глазах. Раньше строители только начинали узнавать термин «пониженный бордюр». Сейчас в местах пересечения проезжей части и тротуара везде устанавливается именно пониженный бордюр, чтобы люди с детскими колясками, обычные граждан е, инвалиды на колясках шли по городу, а не подпрыгивали на каждом высоком бордюре.

И если раньше это у нас строилось, как реконструируется какая-то улица, понижаем бордюры, строится новая улица, опять это учитывается. А в остальных моментах, если у нас строится магазинчик на первом этаже, то в зоне этого магазина бордюр понижается. А напротив бордюр, который относится к другому магазину, остается высоким. И получается, что улица напоминает какую-то штрих-пунктир – пониженный, не пониженный. И вот Управление благоустройства встало перед вопросом, что делать с такими улицами, потому что Екатеринбург такой эклектичный стал. И было предложение на координационном совете все-таки с учетом мнения общественных организаций инвалидов определить, куда в первую очередь нужно потратить деньги, не вот те, которые плановые ремонты идут, а прямо целенаправленно, где в каких местах понизить бордюры, чтобы встал инвалид на коляске и проехался по всей улице от одного места до места, где находится общественная организация. Инвалиды такие предложения подали, и сейчас делается программа на два года, выделяются деньги на осмысленную реконструкцию улиц в тех местах, где это надо.

Светлана Кулешова: А денег много выделяется?

Елена Леонтьева: Шесть миллионов рублей выделяется.

Светлана Кулешова: На что хватит этой суммы?

Елена Леонтьева: Боюсь сказать неправильно, по-моему, это где-то 170 пониженных бордюров.

Светлана Кулешова: А сосчитано, сколько вообще нужно бордюров в Екатеринбурге нужно понизить?

Елена Леонтьева: Конечно, их очень много. И тут еще какая сложность? Это все-таки речь идет об основных направлениях, об улицах, вдоль которых идет транспорт. Потому что это проблема городских властей. А если мы зайдем во двор какого-то подъезда, это территория принадлежит данному дому. И поэтому здесь уже как бы связочки не получаются.

Светлана Кулешова: То есть для того, чтобы выехать в комфортную, безбарьерную среду человеку с ограниченными возможностями нужно преодолеть еще массу барьеров в собственном дворе.

Елена Леонтьева: Да.

Светлана Кулешова: Елена Геннадьевна, мы с вами остановились на том, что если центральные улицы, торговые центры и новые строящиеся объекты как-то предусматривают интересы людей с ограниченными возможностями, то старые дома, старые дворы – здесь ничего не поделать. Или что-то в этом направлении все-таки возможно изменить?

Елена Леонтьева: Конечно, что-то можно сделать. Но мне кажется, основная проблема – это на уровне государства этот вопрос нигде не узаконен. Очень ярко написали, что все подъезды, квартиры инвалидов должны переделаться с учетом их потребностей. Эта проблема умалчивается. Я знаю, что в других городах есть такие программы, которые работают. У нас в Екатеринбурге лишь второй год, как стали думать над этой проблемой. Потому что проблема на самом деле такая неподъемная. Может быть, с точки зрения понизить бордюр во дворе – это еще как-то можно сделать. Проблема – как сделать так, чтобы от лифта добраться до улицы. Вот эти шесть стандартных ступенек, как минимум, которые есть в каждом типовом доме, построенном раньше, их преодолеть достаточно сложно без физической помощи. Что бы мы там ни придумывали, но ширина лестничного марша – 1 м 20 см – не позволяет ничего стационарного делать. Мы даже проводили такое исследование – приглашали группу специалистов посчитать, во сколько обойдется специальный подъемник вдоль лестниц электрический, импортный, то есть можно ли его физически поставить в наших домах. Оказалось, что нет. Потому что расстояние между дверью и лестницей очень маленькое. И вот этот подъемник стандартный туда тоже не попадает. Хотя его цена – полмиллиона рублей получается. Это цена непрофессионального подхода к проектированию зданий и сооружений. Сейчас принято решение ежегодно в каждом районе переделывать около десятка подъездов инвалидов в качестве пробы.

У нас был случай, когда семье в Железнодорожном районе, там пожилая женщина живет, около 100 лет, и ее дочь – тоже уже пожилой человек, они просили что-то переделать в подъезде и на улице. Им где-то раз пять переделывали пандусы, и в результате они все равно остались недовольны. Меня уже как специалиста приглашали в эту конфликтную ситуацию. И вы знаете, если бы у нас кому-то из инвалидов построили такой пандус, он был бы просто счастлив. У него сильные, крепкие руки, он бы смог пользоваться этим комфортно. А для таких бабушек это не решение вопроса, потому что они пожилые. В такой ситуации самый простой способ – это просто поменять место жительства. Но как это сделать с учетом той ситуации, в которой мы сейчас находимся? Где найти деньги? Какая должна быть программа по переселению в другие, вновь строящиеся дома? Этот вопрос остается открытым. И часто пожилые люди просто не хотят уезжать из того дома, где они прожили всю жизнь. Это уже их решение. Но самое главное, при желании переехать им тоже особо переезжать некуда. То огромное количество домов, которые у нас построены, они такие и стоят. И эту проблему даже не знаю, как решать на сегодняшний день.

Светлана Кулешова: А это проблема только российская, или за рубежом, в европейских странах тоже сталкиваются люди с этой проблемой?

Елена Леонтьева: Она как бы везде есть. Старый дом – он старый дом, его трудно реконструировать. Но за границей все-таки этот вопрос начали решать уже достаточно давно, как минимум, 40 лет они занимаются этой проблемой. И так как у нас строящиеся дома учитывают проблемы инвалидов на коляске, то соответственно, там меньше удельный вес людей. И там же много жилья, которое не частное, а арендуемое. Муниципалитеты помогают инвалидам подбирать квартиру, которая сделана с учетом их потребностей. У нас пока идет переходный период, и люди не могут менять квартиру: сегодня здесь живу, завтра там, как мне удобно. У нас пока не развита рыночная система сдачи квартир внаем. Поэтому пока все сидят там, где сидят. Мы хотим предложить некие варианты реконструкции, потому что каждый инвалид что-то придумывает. Есть варианты более удобные, то есть кому-то будет удобно, кому-то – нет. Но о них надо знать. И вот это одна из целей и задач нашей организации – подготовить какой справочник, который бы давал некие рекомендации, как не сделать выход на улицу свободным, а как облегчить выход из подъезда.

Светлана Кулешова: Это справочник для самих людей с ограниченными возможностями?

Елена Леонтьева: Да. Мы ежегодно выпускаем такие справочники. Например, в 2001 году мы выпускали справочник – путеводитель по городу для инвалидов-колясочников «Доступный Екатеринбург». А в прошлом году мы выпустили «Доступный Екатеринбург-2005», где описано, куда инвалиду поехать. То есть, например, есть у него желание постричься, открывает справочник, там список парикмахерских, куда он может попасть. И описано, какие там есть возможности. То есть прямо по направлениям, даже есть церкви, развлекательные комплексы и казино – то есть такие вещи, которые кажутся запредельными. И тем не менее, они включены.

Светлана Кулешова: В Екатеринбурге существует путеводитель по Екатеринбургу для людей с ограниченными возможностями. Выпускали его при вашей непосредственной помощи. Значит, вы – эксперт. Куда легче попасть человеку с ограниченными возможностями – в музей, парикмахерскую, магазин или в больницу, органы соцзащиты?

Елена Леонтьева: Я бы сказала, в банк. Самый большой список банков, банки очень быстро и хорошо строятся, поэтому там везде пандусы, там все прилично. Самое сложное – это больницы. Больницы – те, которые всегда были и стоят, и если как бы власть может контролировать частные объекты, чтобы там было все хорошо, это можно делать, используя административный ресурс, то чтобы реконструировать собственную больницу, которая принадлежит городу, нужны бюджетные деньги. Больницы реконструируются, но очень медленно, по графику. Большая надежда на вновь строящиеся больницы, потому что когда они впервые строятся, то мы очень тщательно, грубо говоря, их вылизываем, для того чтобы это было хорошо. Такие больницы появились. Но в целом я могу сказать на своем примере: я не хожу в больницы, не обращаюсь туда, потому что старая больница, где очень много ступенек, - даже анализы не сдать.

Светлана Кулешова: Насколько конфликтна работа по согласованию, например, больниц?

Елена Леонтьева: У нас на сегодня конфликтов таких вообще нет. Конфликты были в 1999 году, когда мы только начинали. Это проблема была, не столько мы занимались согласованием проектов, сколько выяснением, объяснением, что такое идеи независимой жизни, как должен жить инвалид в обществе, когда приходили к нам с пачкой писем и писали: этот новый, вновь строящийся жилой дом для богатых людей, поэтому мы даем гарантии, что в этом жилом доме никаких инвалидов никогда в жизни не будет. Все квартиры раскуплены, просьба проект не рассматривать. Или например: этот магазин для богатых, поэтому здесь для инвалидов ничего не приспособлено, мы его согласовывать не будем. Это просто пачки писем. Сейчас еще появляются такие письма, но это уже некий атавизм. Мы боролись с собственниками, архитекторов было легче убедить встать на нашу сторону. Они как профессионалы все-таки переходили. На сегодня архитекторы в Екатеринбурге – это высокие профессионалы, потому что они знают некие тонкости, нюансы, может быть, еще благодаря тому, что в 2001 году я написала первый в России справочник-пособие по проектированию для архитекторов, как делать проекты с учетом потребностей инвалидов. Называется он «Доступная среда глазами инвалида». Это настольная книга не только в нашем городе. Я знаю, что ей пользуются и в России, Кыргызстане, Азербайджане. То есть в СНГ тоже обращаются к нам за помощью.

Светлана Кулешова: То есть получается, если бы вы не начали работать в 1999 году, то Екатеринбург бы резко был разделен: где для богатых – там инвалиду не место, не зайти, не попасть, а где для бедных – там, пожалуйста, организуйте среду, комфортную для людей с ограниченными возможностями.

Елена Леонтьева: Это не только в Екатеринбурге. Это сейчас происходит и в других городах, когда социальный объект – там могут что-то приспособить. А объект, где инвалид появится, может быть, лет через десять первый, его уже как бы…

Светлана Кулешова: А как вы доказывали, что все равно нужно и в домах для богатых, и в магазинах для богатых? Что вы говорили?

Елена Леонтьева: Я объясняла людям, что не надо рассматривать нашу комиссию как комиссию, с точки зрения потребностей инвалидов-колясочников. Маломобильные граждан е – это инвалиды старше 60 лет, это дети дошкольного возраста, это беременные женщины, временно не трудоспособные, кто там ногу сломал, с проблемами слуха, зрения, инвалиды-опорники. То есть такой категории граждан такое количество, что не надо воспринимать, что пандус – это только для колясочников. Ну, зачем собственник будет строить пандус, если инвалидов – чисто колясочников в городе не так много? Но ведь пандус в жилом доме нужен не колясочникам в первую очередь, а женщинам с детскими колясками, кто на велосипеде, кто на роликах, или просто тяжелые грузы, тележки завезти. Это очень удобное сооружение, оно не для нас, оно для всех. И тут еще очень важно использовать в России административный ресурс: подписываем – не подписываем. Конечно, могут упереться, сказать, что вы используете некий административный ресурс и давите на нас, это не очень законно. Но давайте согласовывать, доказывать. Но уйдет время. Поэтому мы находили какие-то компромиссы. Вначале шло давление на самом деле, использовали нормативы, показывали, хватались за любые ссылки в законах. Сейчас люди к этому привыкли, и уже есть понимание, что мы становимся европейским городом. Это нужно делать. Люди пошли на нашу сторону.

Светлана Кулешова: Мы с вами не успели почти коснуться темы транспорта. Очень серьезная тема и проблема. Как будет решаться она? На последнем координационном совете шла речь об этом тоже?

Елена Леонтьева: Нет, эта тема обсуждалась на предыдущем координационном совете. Решали вопрос, как запускать специальные автобусы на обычных маршрутах. У нас на сегодня ходит частных где-то 14 шведских автобусов, бывшие в употреблении закупили, они действительно удобны для колясочников. Но город сказал, что закупать такие дорогие автобусы 4 миллиона мы как бы не можем. То есть будут закупать один-два. Но это очень мало.