Ссылки для упрощенного доступа

Беседа с экспертами об убийстве Андрея Козлова



Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие заместитель генерального директора Центра политических технологий Алексей Макаркин.



Дмитрий Волчек: Криминал и власть – так условно можно озаглавить главный сюжет этой недели. Убийство первого зампреда Центробанка Андрея Козлова, череда отставок в правоохранительных органах, столкновения на межнациональной почве – все это события, по мнению ряда экспертов, которые следует рассматривать в контексте усиливающейся в Кремле борьбе группировок за власть в преддверии выборов 2008-го года.


Гость программы «Итоги недели» заместитель генерального директора Центра политических технологий Алексей Макаркин. В своей проницательной статье, опубликованной в «Ежедневном журнале», вы говорите о том, что убийство Андрея Козлова на первый взгляд кажется странным, поскольку словно принадлежит эпохе криминального беспредела 90-х годов, а не нынешнему времени, когда все на свете находится под государственным контролем, но потом заключаете, что никаких противоречий тут нет. Расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, почему вы пришли к такому выводу.



Алексей Макаркин: Я думаю, что в течение 90-х годов государственная власть старалась в целый ряд сфер, которые считались наиболее криминализированными, просто не вмешиваться. То есть криминал жил сам по себе, государственная власть жила сама по себе. Криминал общался с какими-то чиновниками на среднем уровне, общался с частью предпринимателей, но власть была как-то абсолютно наверху: не потому, что она не хотела вмешиваться, просто она ощущала серьезную опасность такого вмешательства. Сейчас ситуация изменилась. Если раньше власть общалась в основном с олигархами, которые все-таки знают рамки возможного, знают пределы, это не какие-то отморозки – это уже предприниматели современные, ориентированные на западные стандарты, то сейчас власть серьезно занялась вопросами отмывания средств, обналички, то есть самых таких криминальных сфер предпринимательской, финансовой деятельности.



Дмитрий Волчек: Президент Путин как раз сказал о том, что убийство Андрея Козлова стало следствием обострения ситуации в борьбе с преступлениями в сфере экономики, но не пояснил, чем вызвано это обострение, кто за ним стоит. Давайте попробуем расшифровать замечание президента.



Алексей Макаркин: Я думаю, это связано с тем, что человек, которого убили – заместитель председателя Центробанка Козлов, занялся отзывом лицензий у тех финансовых институтов, которые занимались как раз отмыванием и обналичкой. Большинство таких структур – это небольшие банки, и их владельцы обычно переходят в какие-то другие банки, когда закрывают эти, и в общем как-то сохраняют свой сомнительный бизнес. Однако, наверное, здесь может быть два варианта: или кто-то из тех, кто стоял в очереди, решил таким образом разрешить свои сложности, может быть из какого-нибудь совершенно отмороженного криминала, которому что зампред министра, что министр – все равно. Или другой вариант, что это может быть связано с очень драматической историей с отзывом лицензии у «Содбизнесбанка», весьма крупного финансового института в 2004 году, его обвинили в обналичке средств с очень криминальной, с очень драматической, кровавой историей, когда через этот финансовый институт прошел выкуп за двух предпринимателей, которых потом все равно убили совершеннейшие отморозки. Это финансовое учреждение было закрыто при активном участии Андрея Козлова, и сразу возникла проблема, что там довольно большие средства оказались зависшими, в том числе, видимо, и очень криминальных персонажей. В прошлом году был убит человек, который был хозяином этого финансового института, вместе со всей семьей. Так что это очень сфера криминальная. И, наверное, основания для этого преступления следует искать здесь.



Дмитрий Волчек: Давайте послушаем мнение о ситуации в Центробанке, которое высказал в интервью нашей программе Григорий Явлинский.



Григорий Явлинский: С моей точки зрения, Центральный банк довольно удачно справляется с одной из главных своих задач - с удержанием инфляции настолько, насколько он может. То есть с денежной политикой в России он справляется достаточно удачно. Что касается другой составляющей его деятельности – банковской, то не думаю, что он работает особенно эффективно. Я как раз думаю, что он не достигает своей главной задачи, он не создает современную банковскую систему на том качественном уровне, который необходим современной конкурентоспособной рыночной экономике. Что касается лицензионной деятельности, то здесь просматривается особенность российской власти вообще. Российская власть работает настолько в закрытом режиме, и она настолько закрыта, что понять, кому дают лицензии, почему этим дают, а другим не дают, почему у одних отбирают, а у других не отбирают, есть ли там коррупционные мотивации, политические мотивации, едва ли не личностные мотивации, наблюдатель этого понять не может.



Дмитрий Волчек: Григорий Явлинский говорит о необычайно закрытости всех действий Центробанка, но ее ведь нельзя назвать порождением путинской эпохи. В 90-е годы, Алексей Владимирович, была ведь точно такая же ситуация?



Алексей Макаркин: В 90-е годы было еще сложнее, потому что все-таки там финансовый сектор играл огромную роль в жизни страны, был институт уполномоченных банков, через который прокачивались огромные бюджетные средства. Но в то же время и влияние Центробанка тогда было значительно меньшим, чем сейчас. Потому что государство было слабее, соответственно, сильнее был олигархат и в значительной степени именно предприниматели, те, которые были собственниками крупных финансовых структур, определяли и финансовую политику, и многие иные сферы.



Дмитрий Волчек: Надо сказать, что реакция элит на убийство Андрея Козлова совсем непохожа на то, как реагировали чиновники в 90-е годы на громкие преступления такого рода, когда вообще криминальный беспредел был обыденностью. В комментариях все чаще звучит слово «паника», поскольку кажется, что вызов брошен всей системе госконтроля, всей властной вертикали. Вы согласны?



Алексей Макаркин: Я согласен. Дело в том, что если посмотреть опыт 90 годов, то в этот период чиновников такого уровня не убивали, я не могу припомнить такого случая. Убивали много. Убивали и предпринимателей, убивали финансистов. Я вспоминаю шок, который был в предпринимательском сообществе, когда убили главу «Круглого стола бизнеса России» Ивана Кивелиди. Вот был шок, сравнимый с тем шоком, который сейчас. Однако, что касается государственных служащих, здесь было сложнее. Так как государство и криминал существовали в разных сферах, то государственные чиновники оказывались вне реальной опасности. Там имелись какие-то истории, там были покушения, в том числе было покушение на заместителя министра финансов Андрея Вавилова, но это скорее были такого своего рода предупреждения. Потому что в данном случае, если берем покушение на того же Вавилова, то он в это время отсутствовал в том автомобиле, который взорвали. То есть это был такой знак, но никто не хотел всерьез убивать. Сейчас власть столкнулась с криминалом, который убивает всерьез.



Дмитрий Волчек: Давайте послушаем мнение депутата Госдумы Виктора Похмелкина, который как раз говорит об этом.



Виктор Похмелкин: Даже в период разгула заказных убийств на чиновников такого уровня посягательств не было, или, во всяком случае, они заканчивались ничем, мы о них ничего не знали. Вот это, конечно, некая особенность данного момента, над которой тоже надо задуматься.


И грош цена всей той политической стабильности, о которой много сейчас говорят, если в стране происходят такого рода убийства. Это означает как раз, наоборот, глубочайшую нестабильность, что вся пресловутая стабильность – это только ширма, которая, в общем, маскировала на самом деле серьезное неблагополучие, причем, повторяю, в самых верхних эшелонах.



Дмитрий Волчек: «Грош цена всей политической стабильности, если в стране происходят такого рода убийства», - считает Виктор Похмелкин. Вы согласны, Алексей Владимирович?



Алексей Макаркин: Вы знаете, здесь вопрос противоречивый, потому что здесь возникает такой замкнутый круг, что пока государство спокойно относилось к обналичке и отмыванию, соответственно, таких убийств не происходило. Но какова цена вот этой стабильности, когда государство отворачивается и не обращает внимания, в том числе минимизируя риски для себя и своих представителей. Теперь же, когда государство стало предпринимать какие-то шаги в этом направлении, конечно, оно столкнулось с криминалом.



Дмитрий Волчек: Приведу мнение прокремлевского политолога Сергея Маркова, который говорит, что власти брошен вызов, и она должна на него ответить. Любопытно в замечании Маркова, что он говорит о политической составляющей этого преступления и прямо связывает убийство Андрея Козлова с выборами 2008 года. Вот что он пишет: «Это политический вызов, потому что он показывает, что криминально-пораженческая элита 90-х годов побледнела, ослабла, но не исчезла. Это и часть бизнеса, находящаяся под контролем бандитов, и деморализованная часть правоохранительных органов, которая через систему «крышевания» срослась с криминалом, и чиновники-предатели, продавшиеся бандитам. Эта криминально-пораженческая элита тоже претендует на участие в дебатах по 2008 году. Это участие в их стиле – пулями, подкупом, заказухой и убийств, и статей». Что вы скажете, Алексей Владимирович? Тут и лексику интересно проанализировать.



Алексей Макаркин: Да, действительно, весьма своеобразное высказывание, своеобразная лексика. Я вот только вот что хотел сказать здесь, что я бы элиту 90 годов, возникает вопрос – как отделить? Как отделить криминальную элиту от цивилизованной элиты 90-х годов? Ведь в течение 90-х годов было всякое, и именно в 90-х годов поднялась та элита, которая создала рыночную экономику. И если мы, допустим, обратим внимание на биографию того же самого Андрея Козлова, то он опять-таки выходец из 90-х годов, человек, который в этот период сделал блестящую карьеру, стал в этот период заместителем председателя Центробанка и так далее. Поэтому я бы здесь хотел бы очень четко отграничить криминал 90-х годов. Но я бы этот криминал вряд ли называл элитой - это криминал и криминал, это действительно отморозки, преступники и так далее. Я бы достаточно четко отделил бы тех политиков, тех администраторов, которые поднялись в течение 90-х годов и в значительной степени благодаря которым у нас реализовано и весьма прогрессивное законодательство принято, и мы действительно продвинулись очень серьезно по пути рыночной экономики.



Дмитрий Волчек: Кстати, в контексте угроз, которые прозвучали в статье Маркова, если можно говорить об угрозах, совсем по-другому звучит на первый взгляд странное предостережение, которое сделал в связи с убийством Козлова бывший премьер Михаил Касьянов. Он выразил опасение, что «убийство Козлова может быть использовано властями для решения иных проблем, принятия решений, связанных с ущемлением гражданских свобод». Оправданы такие опасения?



Алексей Макаркин: Вы знаете, когда произошел Беслан, после этого отменили выборы глав регионов, губернаторов. То есть сейчас, конечно, имеется опасность, имеется угроза, связанная с тем, что вот это противостояние отмыванию будет носить селективный характер и будет носить политизированный характер. Такая опасность есть. Потому что известно, что у нас есть оппозиция, которая каким-то образом финансируется, и именно эта оппозиция может оказаться объектом очередного удара, на этот раз мотивированного необходимостью противостояния криминалу.



Дмитрий Волчек: Уже упоминавшийся Сергей Марков формулирует следующие три задачи власти. Во-первых, необходимо усилить борьбу с коррупцией, так как именно коррупция создает максимально благоприятные условия для криминализированных банковских и других структур. Во-вторых, необходимо провести декриминализацию общественного сознания. В-третьих, необходимо начать борьбу с системой «крышевания» бизнеса силовыми структурами, через которую происходит сращивание силовых структур не только с бизнесом, но и с криминалом. Прав Марков или нет, но, похоже, именно эти направления будут взяты на вооружение в Кремле. По данным «Эхо Москвы» в ближайшее время могут произойти крупные изменения в руководстве силовых ведомств. Собственно, уже происходят: активизировалось дело «Трех китов» и о китайской контрабанде, в рамках которых уволено несколько генералов ФСБ, включая Владимира Анисимова, во время Беслана курировавшего агентурную работу в Северокавказском регионе. Почему вдруг именно сейчас началась эта чистка?



Алексей Макаркин: Вы знаете, я думаю, что эта составляющая, действительно, во многом подготовка к 2008 году. Все остальные аппаратно-политические силы хотят к этому периоду, к этому очень сложному времени для власти придти с максимально мобилизованными ресурсами, максимально сильными и соответственно с максимально ослабленными соперниками. И кроме того еще одна произошла вещь очень интересная - фактически уничтожена олигархическая оппозиция власти, те фигуры, которые с точки зрения Кремля могли представлять для власти серьезную угрозу, и фигуры, которые парадоксальным образом консолидировали все так называемое питерское землячество. Потому что когда называлась фамилии Березовский и Ходорковский, то все выступали заодно, это был объединенный фронт против олигархов. Сейчас олигархи уничтожены политически и поэтому возникла возможность выяснить отношения внутри самого санкт-петербургского землячества. Вот, наверное, это одна причина.


Есть вторая причина, которая имеет вполне объективный характер. Действительно у нас «крышевание» приобрело совершенно фантастические объемы. Если оценивать те рекомендации, которые были в статье Маркова, то я с ними целиком согласен. Произошла такая, на мой взгляд, значимая вещь, когда в течение 90-х годов предприниматели в значительной степени коррумпировали бюрократическую элиту, в том числе и силовую, теперь процесс немножко обратный, мягко говоря. Теперь именно административные, бюрократические, чиновничьи элиты являются, пожалуй, основными, они реванш в определенном смысле взяли, и поэтому для Кремля было бы важно их ограничить. Потому что такой совершенно радикальный и неуправляемый реванш, сопровождающийся в том числе «крышеванием» и прочими сюжетами, он просто опасен для российской рыночной экономики.



Дмитрий Волчек: Вы сказали, что идет выяснение отношений внутри петербургского землячества, давайте обратимся к персоналиям. Некоторые аналитики предполагают, что это комбинация направлена против главы ФСБ Николая Патрушева, и примечательно, что отставки произошли в момент отсутствия на Лубянке Патрушева, он в настоящее время находится в отпуске. Действительно ли он может лишиться своего поста из-за этих скандалов? Резкие кадровые решения такого рода вроде бы совсем не в духе Путина.



Алексей Макаркин: Вы знаете, скорее у президента другая стилистика. Я бы сказал, что в его стиле резкие кадровые решения, когда их никто не ожидает или ожидает каких-то других решений. То есть когда у нас, допустим, заменяли в свое время главу МВД, главу Минобороны, когда приходил в Министерство обороны Сергей Иванов, когда пришел Фрадков.



Дмитрий Волчек: Когда меняли Генпрокурора на министра юстиции странным образом.



Алексей Макаркин: Вот такая инверсия была странная. Это были шаги, которые до этого в СМИ практически не обсуждались. Например, когда увольняли Касьянова в 2004 году, все знали, что его уволят по окончании президентских выборов и вдруг его увольняют перед самыми выборами. Я бы обратил внимание на такой опыт. И так как сейчас довольно много в печати говорят о возможности отставки руководителя ФСБ, то я бы проявил известную осторожность, учитывая такой опыт.



Дмитрий Волчек: «Россия входит в полосу крупномасштабного политического кризиса», - к такому выводу приходит, анализируя последние события, публицист Александр Рыклин. Приведу обширную цитату: «Кремлевские либералы уже даже не пытаются скрывать всю остроту ситуации. В кулуарах встречи президента с западными политологами советник президента Игорь Шувалов прямо и недвусмысленно высказался об опасности нового олигархического заговора, об альянсе силовиков с нефтяными магнатами. Это заявление прозвучало на фоне назначения сына главы ФСБ Николая Патрушева советником председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина, считающегося лидером кремлевских силовиков, и слухов о предстоящей приватизации самой «Роснефти». Громкое, в духе 90 годов, убийство банкира Козлова, заявление Чубайса об ожидаемых отключениях электроэнергии в Москве будущей зимой, активизация дела «Трех китов» и о китайской контрабанде, наконец Кондопога - все это свидетельствует о резкой активизации борьбы внутри Кремля в преддверии того момента, когда Владимиром Путиным будет принято решение о преемнике», - пишет Александр Рыклин. Алексей Владимирович, на ваш взгляд, все эти события действительно часть одной схемы?



Алексей Макаркин: Вы знаете, я думаю, что это разные события. Что касается отключения электроэнергии, то, насколько я понимаю, и РАО ЕЭС, и региональные власти, и федеральные власти сделают все, чтобы это не распространилось на, извините за выражение, избирателей. Потому что действительно в таком случае электоральное значение всего этого увеличится очень резко негативное. Поэтому сейчас реально речь идет об отключении палаток, которое уже, кстати, было в прошлом году, об отключении какой-то части промышленных предприятий, которые плохо платят за электроэнергию и так далее. В общем, такого апокалипсиса здесь не произойдет.


Насчет выступлений националистов и всего того, что происходит, у нас аресты идут активистов радикальных организаций, которые уже перешли практически к убийствам, что мы видим – это, по-моему, такое ощущение, что длительное время на это никто не обращал внимания. Это была тематика, которая была абсолютно закрыта. И все время наши правоохранители говорили, что это криминал, криминальные разборки и так далее. Сейчас впервые сказали, что у нас фашизм по сути, радикальный национализм. Я думаю, что это проблема, которая существует длительное время, просто вырвалась на поверхность.



Дмитрий Волчек: Александр Рыклин как раз поясняет, почему в этом перечне оказалась Кондопога, события, на первый взгляд, совершенно из другой оперы и никак не связанные с борьбой за преемника. «Странно, что никто не обратил внимания на такой вопиющий факт: события в Кондопоге подробнейшим образом освещались федеральными каналами с нюансами, с деталями, с комментариями всевозможных политиков, с мнением экспертов в новостных сюжетах и в итоговых аналитических программах. Чем же был вызван такой невиданный всплеск свободы слова? Очевидно, что телеканалы получили инструкцию отработать Кондопогу по полной программе. Сегодня такие инструкции выдаются только в Кремле». Что вы скажете?



Алексей Макаркин: Тут получается, что Кремлю претензии с самых разных сторон. Когда что-то замалчивается – значит плохо, когда что-то освещают – тоже плохо. Я бы воздержался от такого рода однозначных заявлений. Потому что все-таки, на мой взгляд, это событие объективное и немножко другого ряда, чем аппаратные игры в Кремле, которые переходят действительно в достаточно серьезный формат. Но это разные события. И я не вижу, чтобы кто-то эти события в Кондопоге пытался реально использовать в своих целях, пока такой игры не заметно.



XS
SM
MD
LG