Еще ни один вернисаж в Выставочном зале Федеральных архивов не начинался так торжественно, как открытие экспозиции под названием «Императрица Мария Федоровна. Жизнь и судьба». Перед фасадом здания, построенного, как явствует надпись на стене, в 1886 году, то есть как раз во время царствования супруга Марии Федоровны Александра Третьего, под звуки военного оркестра парадным строем прошел взвод президентского полка.
Датская принцесса Дагмар, ставшая в России императрицей Марией Федоровной, провела в этой стране более 50 лет и в 1919 году вынужденно вернулась на родину, избежав участи своих сыновей и внуков. Эта историческая фигура, утверждает руководитель Федеральной архивной службы России Владимир Козлов, заслуживает внимания не только потому, что останки Марии Федоровны вскоре будут привезены из Копенгагена в Петербург и захоронены в императорской усыпальнице: «Ту традицию благотворительности, которая возникла в России в конце XVIII —начале XIX века, она подняла на очень высокий уровень. Императрица была руководителем российского Красного Креста. Она помогала сирым и недужным. Женщина не публичная, она оказывала очень сильное влияние на политику, на Александра III. Это очень сложно, конечно, восстановить, где и как, но безусловна одна вещь. У нее был очень серьезный конфликт с женой Николая II. Она чувствовала надвигающуюся беду и пыталась что-то предпринять. Но при таком безвольном сыне, совершенно бесцветном сыне, сделать было это очень сложно. И вот, понимаете, две иностранки, которые заняли место в российской иерархии — Александра, жена Николая II и Мария Федоровна, жена Александра III — это как бы лед и пламень.
Я все время не мог понять, когда из спецхрана были извлечены фотографии семьи Николая II (они же были на спецхране до 1991 года), почему у Александры такое постоянно трагическое лицо и какое-то безысходное. И все время сравниваю ее с Марией Федоровной. Это хозяйка бала, это веселая женщина. Может быть, вот эта разность и поспособствовала тем страшным и трагическим событиям, которые произошли. Но она уже по определению, как вдовствующая императрица, ничего не могла сделать».
— А правда, что Мария Федоровна так до конца своих дней и не узнала о смерти сыновей и внуков?
— Я не могу этого утверждать. Я бы сказал так. Известно точно, что она не верила. Естественно, у нее сведения были о том, что убийство совершено, но она в это не верила.
