Старые, тридцати-сорокалетней давности, словари определяют «крылатые слова» как «устойчивые выражения, вошедшие в язык из определенного литературного или исторического источника и получившие широкое распространение». Здесь забыли упомянуть еще один источник — кинофильмы. Не только «Горе от ума» в свое время растащили на цитаты, не одними лишь фразами из «Мастера и Маргариты» в другом уже веке щеголяли. Раневская жаловалась, что «Муля, не нервируй меня!» преследовало ее всю жизнь.

А откуда крылатые слова чаще всего приходят в языковой обиход в наши дни? Вот что сообщает директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз: «Я хочу сразу сказать, что "крылатые слова" (вы правильно сразу определили, что, на самом деле, это выражения, а точнее "крылатые выражения", но такая уж терминология сложилась) очень много говорят о народе, который их использует, и о времени, в которое они используются. Конечно, в нашей русской культуре сегодня мы имеем и используем другие "крылатые слова", а не те, которые были у нас, скажем, 50 лет назад. Поэтому, если мы говорим о сегодняшнем дне, то надо сказать, что определение придется еще подправить. Например, среди источников я бы назвал эстрадную песню и рекламу, которая уж никак не является литературным источником».

— То есть тексты из этих песен и кусочки текстов из этих реклам повторяют и они становятся расходими цитатами.
— На самом деле, это цитаты очень часто с потерей источника. Мы часто цитируем, не осознавая, откуда это взято, но все же сознавая, что это некая цитата. Поэтому лингвисты часто используют менее пафосное выражение, говоря не о «крылатых словах», а о речевых клише или речевых стереотипах. Это ничуть не принижает это явление, но просто более, может быть, точно отражает его. Первое, что можно извлечь из анализа таких клише — это источники, откуда мы их берем и, следовательно, какие тексты и источники нам особенно дороги.

— Замечу, это — в отличие от поговорок или пословиц, где источник никак не определяется. Это фольклорные вещи.
— Да, это всегда фольклорно, даже если это придумано. А здесь все-таки всегда есть некий автор, даже если он утерян, но подразумевается. Здесь очень важно, что (притом, что жизнь поменялась, притом, что немножко изменились источники) все-таки в качестве основных источников сохранилась литература и цитаты из кинофильмов. Надо заметить (и это не в нашу пользу), что цитируется старая литература — XIX века, XX века, но никак не конца XX века и не XXI века. Тоже самое можно сказать о кинофильмах. Почему мы обращаемся туда, к нашему далекому прошлому и не хотим брать цитаты из настоящего? Я боюсь, что это связано с качеством прошлых текстов, прошлых фильмов и настоящих. Они были более афористичны. Вес отдельной фразы, по-видимому, был значителен. Потому что даже не обязательно афоризмы оставались. "Муля, не нервируй меня!" или "Мертвые с косами стоят" - тут нет никакого глубокого смысла. Но как-то это подавалось так, что эта фраза запоминалась и оставалась со зрителем и после фильма.

— Я думаю, что здесь есть один очень важный момент. Действительно, некоторые выражения сами по себе не слишком мудреные. Тем не менее, они любимы народом. Полагаю, что когда речь идет о «крылатых словах», всегда надо иметь в виду контекст. Говорящий вспоминает большой набор смыслов, связанных с этим выражением. Когда героиня говорила «Муля, не нервируй меня!», за этим вставал типаж! Поэтому употребляли это выражение так часто.
— Конечно. Это, я бы сказал, уже третий вопрос. Потому что мы начали с вопроса — откуда? — перескочили на вопрос — почему? и теперь зачем? Вот — зачем? — тут я с вами абсолютно согласен. Почему, зачем мы вообще используем клише? Потому что мы сразу сообщаем больше, чем произносим. Вы правы, клише сопровождается еще чем-то, некой аурой, связанной с источником, с типажом, если это цитата из кинофильма или литературного произведения; с ситуацией, которая, как правило, содержит в себе юмор, хотя в самом выражении юмора может и не быть, но он возникает именно потому, что это отсылка к некоей другой ситуации, которая вспоминается всеми. Здесь сразу возникает еще одна проблема — в общении с кем можно использовать «крылатые слова»? Имеет смысл только с тем, кто их тоже знает, то есть это еще и способ выделить «своего», и показать ему, что мы оба «свои». Мы оба знаем эту фразу, а не порождаем ее на этом самом месте.

— Самый крайний пример — если ты разговариваешь с иностранцем, который неплохо знает русский язык, но такие тонкие вещи уже не может осмыслить.
— Да, конечно. Это много говорит о нашей культуре. Но культуре не высокой, а такой низкой, о таком фоновом знании, нас сопровождающим. Конечно, у каждого народа, у каждого народа в определенное время - свое фоновое знание. Это, я думаю, нас объединяет в гораздо большей степени, чем даже высокая культура. Именно поэтому мы понимаем юмор свой и не пониманием чужой. Здесь, кстати, я хочу сказать, что мы ни в коей мере не отличаемся в лучшую сторону от других народов. У всех народов есть клише. В Америке даже проводился конкурс, ну, не конкурс, а легкое такое исследование на самые популярные фразы из кинофильмов. Там есть свои фразы, которые тоже, скажем, русскому, не встроенному в голливудскую культуру, будут абсолютно непонятны. Одна из любимых фраз, скажем, I’ll be back («Я скоро вернусь») — это, по-моему, «Терминатор», если я не ошибаюсь, которая тоже вызывает свои ассоциации. Каждому — свое. Это очень важно, потому что с помощью этих фраз мы выделяем своих, тех, которые понимают, и, наоборот, отбраковываем чужих, которые не могут оценить знание нашего общего прошлого.

— Мы упомянули, по сути, два источника — литературные тексты и кинофильмы. А откуда еще берутся такие выражения?
— Есть и другие важные источники. Из таких вечных источников я бы назвал Библию, библейские тексты. Наверное, в первую очередь, Новозаветную, хотя и Библию в целом.

— Ну, да. «Содом и Гоморра» — это, например, из Ветхого Завета.
— Да, да. Здесь еще немало выражений можно привести. «Время разбрасывать камни и время собирать камни», к примеру. В такого рода вещах не всегда осознается, откуда это, тем не менее, первоисточник — Библия. Да, вот еще о чем мы забыли сказать, когда говорили о литературе: здесь следует иметь в виду и прозу, и поэзию. Поэзия достаточно продуктивна.

— Запоминается легче?
— Конечно. Поэзия состоит из фраз, которые в принципе предназначены для того, чтобы остаться в памяти, а из прозы остаются только самые-самые лучшие, самые-самые оригинальные.

— Кот Бегемот: «Никому не мешаю, починяю примус».
— Да, да. Булгаков, Ильф и Петров, братья Стругацкие. Фразы из их произведений цитируются очень часто.

— Такая языковая игра. Еще на языковой игре нередко строится реклама, о которой вы уже упомянули. А не могли бы вы привести какие-то примеры?
— Попробую, но здесь еще важно про рекламу сказать следующее. Реклама как раз для нас сегодня во многом заменяет те идеологические клише, которые были в советское время. Если «крылатые слова» из литературы, из фильмов сохранились, то ушедшая политическая составляющая корпуса «крылатых слов» заменена рекламной составляющей. Причем я даже не хочу сказать, что, в основном, цитируется реклама с игрой. Берется иногда совершенно бессмысленная фраза, которая связана с некоей обыгранной ситуацией в рекламе. Цитирующий это знает. Сама по себе фраза довольно бессмысленна.
Я уже не очень точно помню, что и когда рекламировалось, но, например, помню, что чрезвычайно популярна была фраза «Ждем-с» из рекламы с Суворовым, который ждал звезду. Вот это «ждем-с» воспроизводилось неоднократно. Само по себе «ждем-с» никакого вроде бы дополнительного смысла не имеет, используется в обычной ситуации, но это вызывало такое чувство: рядом — свои. Мы смотрели эту рекламу, мы это знаем, мы в этом смысле свои и чувствуем эту иронию. Это было, наверное, главным.

— Я вот вспомнила, что, наверное, прочнее всего в язык вошло выражение, связанное с такими приземленными вещами, как шампунь и ополаскиватель. Но вот это «два в одном флаконе»...
— Мне тоже вспомнился этот пример. Потому что я уже не помню, думаю, что и большинство уже не помнит про шампуни и ополаскиватели, но «два в одном флаконе» остались. Это как раз тот случай, когда искажение оказалось более продуктивным, чем само речевое клише. Уже все забыли про шампуни и ополаскиватели, а помещают вместо них все, что угодно, например, политических деятелей или какие-то политические силы. Действительно, очень продуктивная цитата. Опять же понять непосвященному, что здесь смешного, почему — невозможно.

— Я обратила внимание, что это «два в одном флаконе» уже стало настолько привычным словосочетанием, что иногда даже безо всякой иронии в каких-нибудь газетных текстах употребляется, когда нужно сказать, что совместилось каких-то несколько явлений в один момент, допустим. Ирония там уже слабовата.
— Возможно, да. Действительно, жизнь клише непростая и изменчивая. Я бы сказал, что в начале клише несет в себе особую энергию той ситуации, в которой оно впервые было сказано. Поэтому оно вносит в разговор что-то интересное, что-то новое. Но если клише существует в речи, в языке достаточно долго, то эта энергия постепенно стирается от постоянного употребления. Тогда оно либо исчезает, либо переходит в разряд таких слов, которые воспринимаются уже просто как фразеологизмы, то есть устойчивые выражения, но не «крылатые слова». Вполне возможно, что выражение «два в одном флаконе» уже на пути к этому.