Иван Толстой: В эфире программа «C’est la vie», непериодические разговоры с Андреем Гавриловым. Здравствуйте, Андрей.
Андрей Гаврилов: Добрый день, Иван.
Иван Толстой: Наша программа о разных сторонах жизни, жизни литературной, жизни заграничной, жизни музыкальной. Поскольку, Андрей, за музыкальную жизнь у нас ответственный вы, расскажите, пожалуйста, что интересного?
Андрей Гаврилов: Мы с вами уже говорили, Иван, я вам представлял, рассказывал о новой фирме, которая не так давно образовалась в Москве, под названием «Фэнси Мюзик», фирме по изданию компакт-дисков с записями интереснейших московских, российских музыкантов скорее академического направления, хотя ей не чужд рок, джаз и другие интересные проявления современного музыкального процесса. Страшная фраза — музыкальный процесс, явно мною украденная из какой-то статьи. Каждый раз, когда я слышу «музыкальный процесс», мне представляются поющие присяжные. Ну, да бог с ним. Параллельно с фирмой «Фэнси Мюзик» работает еще одна компания, у которой немножко зеркальный репертуар — это преимущественно джазовая музыка, хотя появляется музыка и роковая, и современная академическая, и классическая, но в меньшей степени, в основном, это музыка именно джазовая. Эта фирма называется «Артибтмюзик». Вот о ней я хотел бы сказать два слова, но сначала, если вы не возражаете, я предлагаю сразу послушать одну из пьес, которую можно найти на компакт-диске, выпущенном «Артбитмюзик», — это пьеса, которая называется «Моему старшему другу», в исполнении Алексея Козлова и его ансамбля «Арсенал».
(Музыка)
Андрей Гаврилов: Это была пьеса в исполнении Алексея Козлова и ансамбля «Арсенал», мы ее взяли с компакт-диска «Примирение», который выпущен московской фирмой «Артбитмюзик». Фирма «Артбитмюзик», наверное, может считаться уже не самой молодой, она была образована четыре года назад, в октябре 2010 года, но тем не менее, по сравнению с другими компаниями, которые продолжают еще кое-как в это трудное время работать на московском и российском рынке, это компания довольно новая.
Чем она интересна, почему мы о ней говорим? Потому что она является частью большого некоммерческого гуманитарного проекта «Артбит». Проект «Артбит» — это поддержка современной российской инструментальной, в первую очередь, но не только, музыки. К ней относятся и волдж-мюзик, и прогрессив-рок, и арт-рок, и фьюжн, джаз, нью-эйдж, в общем очень-очень многое другое. При всех этих разных жанрах у них у всех есть одна общая черта: требуется определенный и достаточно высокий культурный уровень как от музыкантов, так и от слушателей. В проект «Артбит» входят три составляющие: во-первых, само издательство «Артбит», во-вторых, музыкальный клуб Алексея Козлова, в-третьих, Фонд поддержки современной музыки Артбит Алексея Козлова. И уже выпущены 60, а, может быть, даже больше названий компакт-дисков вышли в свет благодаря финансовой и организационной поддержке Фонда поддержки современной музыки. У меня невольно получилась тавтология, но, честно говоря, я даже не хочу эту фразу исправлять, потому что так оно и есть. Фонд поддержки современной музыки Артбит Алексея Козлова является, очевидно, основным двигателем, основным мотором этой совершенно неуемной издательской деятельности, которую развернула компания, имеющая такое же название «Артбит».
Я могу назвать несколько названий компакт-дисков для того, чтобы понять, сколь разнообразны интересы этой фирмы, но, прежде всего, нужно сказать, что за репертуар этой компании отвечает очень известный в Москве джазовый деятель, джазовый промоутер, джазовый агент, джазовый издатель, как угодно, но только не джазовый музыкант, Николай Богайчук, прозванный Биг Ник, Большой Ник, благодаря, очевидно, не только своей неуемной деятельности, но еще определенным физическим параметрам своего немаленького тела. Биг Ник, Николай Богайчук работал последние годы с разными компаниями в Москве, и каждый раз из-под его пера, из-под пера исполнительного продюсера выходили интереснейшие выпуски джазовой музыки. Она работал с фирмой «Богема», он работал с фирмой «РДМ», он работал с самыми различными издательствами, включая даже фирму «Мелодия». Почему «даже»? - потому что с фирмой «Мелодия» далеко не всем удавалось и удается договориться. Ему, благодаря его прекрасному характеру и огромной энергии, я еще хочу подчеркнуть, хотя он об этом никогда не говорит, судя по всему, великому терпению удалось организовать несколько выпусков под маркой фирмы «Мелодия». Но последние годы он работает именно в музыкальном издательстве «Артбитмюзик», и именно благодаря ему вот уже 60 с лишним названий увидели свет. Я повторяю — названий, а не дисков, потому что в некоторых названиях по два, по три и даже по четыре диска. Например, юбилейное издание, посвященное Вячеславу Горскому, - это четыре компакт-диска. Все это организовано, собрано, отреставрировано, подогнано, подобрано, как угодно, выбирайте совершенно любые глаголы, именно благодаря Николаю Богайчуку. Без него, конечно, выходили бы компакт-диски, но я уверен, что они были бы менее интересными и изданными не столь шикарно.
Что значит роскошно изданы? По-моему, впервые в нашей практике компакт-диски издаются не просто в таких стеклянных или, вернее, пластмассовых, но под стекло прозрачных коробочках и не в картонной упаковке, которая раскладывается, как альбом, а в диджи-буках — это такой формат издания, когда вы, взяв в руки этот предмет, в первую секунду думаете, что вы взяли в руку книгу. Это твердый переплет, видны страницы, это страницы буклета с описаниями издания. И только потом вы замечаете, что туда вложен компакт-диск, а то и два, или три, или четыре. Довольно часто это к тому же убрано в довольно аккуратную очень красивую коробочку. В общем, каждое издание — это праздник.
Чем еще издания «Артбитмюзик» отличаются от других? Я думаю тем, что издательство явно идет на контакт, на дружелюбный контакт с самыми разными другими организациями.
Как я уже говорил, во всю эту обойму входит Музыкальный клуб Алексея Козлова, где практически каждый вечер проходят джазовые концерты или не джазовые, но инструментальной музыки — это может быть рок-музыка, или это может быть фьюжн, или даже в последнее время концерты классической музыки. Кстати, на очень многие концерты вход бесплатный или по системе «заплати, сколько можешь», можешь заплатить 500 рублей — прекрасно, можешь 100 рублей — замечательно, можешь 10 рублей — входи, тебе все равно будут рады. Кстати, и к своим фонограммам «Артбитмюзик» относится точно так же. Очень многие фонограммы выпущенных компакт-дисков официально ими вывешены в интернет, где вы можете не только их прослушать — это делают многие фирмы, но и совершенно бесплатно и при этом официально скачать себе, если вы не можете купить, или не можете найти, или не можете позволить себе купить компакт-диск. Но я уже долго говорю о фирме, давайте послушаем еще один трек с альбома, изданного «Артбитмюзик», это пьеса «Крымчанка» замечательного гитариста Энвера Измайлова. Это фрагмент его альбома «Шелковый путь».
(Музыка)
Андрей Гаврилов: Это была пьеса «Крымчанка» гитариста Энвера Измайлова с альбома «Шелковый путь», который издан фирмой «Артбитмюзик», в последнее время заправляющей на джазовом рынке в Москве. Никто, пожалуй, в последнее время не издает джаз так упорно, так целенаправленно и так роскошно, как фирма «Артбитмюзик». Я думаю, все уже догадались, что эта фирма мне безумно симпатична, я считаю, что она делает замечательное дело, издавая молодых музыкантов, опытных музыкантов, мэтров, таких как, например, Алексей Козлов, с фонограммы которого мы начали сегодняшний рассказ о том, что творится в Москве на рынке издания компакт-дисков многие другие.
Представляя молодых музыкантов, мэтров с их новыми записями, «Артбит» не забывает и то, что называется во всем мире «золотой классикой». Только что, а именно 1 ноября появился новый диск, изданный фирмой «Артбитмюзик», диск, посвященный творчеству Георгия Гараняна, фонограмма, которая долгие годы лежала и никто даже не знал о ее существовании, потом фонограмма, которая долгие годы подвергалась очень тщательной реставрации. И вот, наконец, любители Гараняна, а их немало в нашей стране, получили роскошное издание «От Гараняна к Гараняну», замечательный компакт-диск, изданный фирмой «Артбитмюзик».
Может быть, мы об этом как-нибудь поговорим, а пока я хочу представить в заключение совершенно другого человека. В Москве есть прекрасная саксофонистка Анна Королева, она работает много лет, но так сложилась ее судьба, что нормального издания у нее не было, у нее был один диск — запись с концерта в клубе «Фордо», по-моему, она издавала его сама, на свои средства, особенно не думая о качестве звука, судя по всему, а скорее думая о качестве исполнения. Это обычная история, когда музыканты сами издают свои альбомы. И вот, наконец, в фирме «Артбит» вышел ее двойной альбом, который называется «Воздух времени». Мы сейчас закончим наш разговор о фирме «Артбитмюзик» пьесой с этого альбома, которая называется «А что именно впереди».
(Музыка)
Иван Толстой: В ближайшие дни московский Дом русского зарубежья выпускает очередной том своего «Ежегодника» - научного сборника, посвященного истории, литературе и вообще – культуре, науке, быту русской эмиграции. «Ежегодник» богат различными публикациями и, я надеюсь, мы еще вернемся к его материалам, а сегодня я хочу представить статью Павла Трибунского, посвященную предыстории Издательства имени Чехова. Чеховское издательство стало классической эмигрантской маркой. Оно возникло в начале 50-х, в разгар холодной войны, выпускало много, значительными тиражами, до политической пропаганды не опускалось, но и в Советский Союз долгие годы почти не попадало. То есть оставалось этакой легендой. А те немногие счастливчики, кому удавалось привезти с собой книжку-другую из-за бугра, рассказывали о том, что еще понавыпущено в этом простом и одновременно элегантном серийном оформлении.
А выпущены были сокровища – сейчас мы называем это классикой. Полдюжины томов Бунина, книги Алданова, три тома Набокова, воспоминания Александра Бенуа, воспоминания Сергея Маковского, двухтомник «Отец» Александры Толстой, эссеистика Георгия Адамовича, воспоминания Маклакова и Милюкова, проза Цветаевой, Михаила Булгакова, стихи Ахматовой, Мандельштама, Клюева. Больше 150 книг. Не репертуар – а репертуарище. Сегодня можно снимать любую книгу с полки и читать.
Статья моего собеседника историка Павла Трибунского в «Ежегоднике» Дома русского зарубежья – узкоспециализированная, не для детского сада и потому я попросил его рассказать коротко и просто, как становилось на ноги такое предприятие как Издательство имени Чехова.
Павел Трибунский: Издательство имени Чехова — это такая составная часть того, что сейчас принято называть культурной «холодной войной», когда на территории враждебного Советскому Союзу государства целенаправленно создается издательская организация, которая публикует книги для того, чтобы люди, бежавшие из Советского Союза или сразу после революции, или после Второй мировой войны, нашли себе пищу для ума, поняли ценности того общества, в котором они оказались, и с расчетом на будущее попытка повлиять на советских граждан, которые, оказавшись за границей, могли получить ту литературу, которую на территории Советского Союза найти было просто невозможно. Издательств такого плана было не так уж много. Это, наверное, может считаться одним из крупнейших. 5 лет работы, 460 тысяч экземпляров книг, 162 названия от людей первейших — Бунин, Алданов, Даманская, Тэффи, Мережковский, до уже сейчас малоизвестных представителей второй волны эмиграции — Алексеев, Криптон, Петрус, Васильев, Пирогов, и так далее.
Само появление издательства стало возможно благодаря, прежде всего, американской благотворительности. Русскоязычная диаспора после Второй мировой войны такими средствами просто не могла обладать с тем, чтобы наладить такое широкомасштабное предприятие с большими гонорарами, с хорошей работой распределительного отдела, с многочисленными связями за пределами страны проживания. И для этого очень удачно сложились обстоятельства. Фонд Форда, который как раз в конце 1940-х годов получил основные активы семейства Фордов и стал крупнейшей в мире благотворительной организацией. В числе целей была помощь людям, оказавшихся в статусе беженцев. И так уж вышло, что русское направление работы фонда возглавил Джордж Кеннан, известный американский дипломат, некоторое время, уже позже, бывший послом США в СССР, один из тех, кого принято называть «рыцарем «холодной войны». Джордж Фрост Кеннан смог убедить руководство фонда выделить достаточно большие средства на русскую работу.
Иван Толстой: А сколько?
Павел Трибунский: За пять лет существования аффилированной с Фондом Форда организации, которая сначала носила название Фонд «Свободная Россия», а позже была переименована в Восточноевропейский фонд, было получено около трех с половиной миллионов долларов, из которых — прошу внимания — треть пошла на издательство.
Иван Толстой: Как это сопоставить с сегодняшними ценами — это сколько?
Павел Трибунский: Я не берусь утверждать, но где-то считается, от 10 до 12 если раз умножить, то можно получить цену 30-60 миллионов на деятельность Восточноевропейского фонда, который не замыкался исключительно на издательской работе, у него существовала своя исследовательская программа.
Прежде всего, люди, недавно покинувшие Советский Союз, описывали практически все, что было связано с Советским Союзом, от нефтегазовой промышленности до детских садов, НТС, повседневную жизнь колхозника. То, что заслуживало внимания, переводилось на английский язык и бесплатно распространялось в основных центрах советологии США в 1950 годы. Помимо издательской программы существовала еще поддержка журналов, обществ, хоров, существовала так называемая коммунальная программа, где были организованы курсы английского языка, первичные рабочие навыки для людей, которые оказались на территории США. То есть фактически попытка интегрировать беженцев из Советского Союза в американское общество с созданием для них благоприятной душевной среды, духовной атмосферы, чтобы человек не чувствовал себя в изоляции, он мог покупать те книги на русском языке, которые не прошли советскую цензуру и были, что называется, глотком свободного воздуха.
Изначально Восточноевропейский фонд, создавая подкомитет по издательской работе, определил основные виды трудов, которые должны публиковаться. Это были советские авторы, запрещенные в Советском Союзе, — Зощенко, Ахматова, Булгаков. Это были эмигранты первой волны, которые, естественно, не публиковались в Советском Союзе, это были эмигранты второй волны, и это были работы, переводные работы, которые должны были знакомить беженцев с реалиями западной цивилизации.
Иван Толстой: Хорошо, если с этой программой ознакомления беженцев с западной цивилизацией, с культурным наследием русской литературы, с классиками, с первой волной эмиграции понятно, то как быть со второй половиной полушария? Ведь беженцы были, наверное, на самой большой заботой американской политики. А как быть с читателями в Советском Союзе? Ставил ли Фонд Форда такую задачу проникновения этих книг в СССР?
Павел Трибунский: Сам Фонд Форда таких задач не ставил. Дело в том, что первый и самый главный принцип работы Фонда Форда в 1950 годы — это не проведение собственных каких-то проектов, это отдача на откуп уже существующим организациям то, что они сочтут нужным. То есть Фонд Форда выделял деньги и даже в случае иногда жесткой критики очень спокойно, сквозь пальцы смотрел на деятельность своих контрагентов. Восточноевропейский фонд, созданный в 1951 году, отлично понимал, что попадание книг за пределы «железного занавеса» будет достаточно проблематичным. Однако в отчетах Издательства имени Чехова небольшие сведения о том, что какое-то количество книг в СССР попало, существуют. Один из таких ярких примеров: за 1957 год, когда издательство уже перестало быть составной частью Восточноевропейского фонда, а стало подчиняться Христианскому союзу молодых людей, в Советский Союз попало 28 экземпляров книг. По названиям мы не знаем, но факт сам по себе очень примечательный.
Иван Толстой: Это связано с Международным молодежным фестивалем, 1957 год?
Павел Трибунский: Неизвестно. Данных нет, есть только количественные показатели — 28 книг. Как они туда попали? Обычно распространение шло за пределами Советского Союза по почте, в магазинах. То есть мы можем предположить, что это именно была посылка почтой, хотя сложно сказать.
Иван Толстой: Капля в море.
Павел Трибунский: Капля в море.
Иван Толстой: А в последующие годы, что известно о проникновении книг Чеховского издательства?
Павел Трибунский: Большой книжный склад Чеховского издательства после того, как само издательство было ликвидировано, около 57 тысяч томов досталось Товариществу Объединенных издателей. Это книготорговая организация, которая существует с 1932 года в Париже, объединяла сначала 4 издательства, потом число сократилось до 3-х. Ведущую роль там всегда играла «ИМКА-Пресс». Эти книги свободно продавались за пределами Советского Союза, но поступали сюда, привозили командировочные, после 1990-го года они уже свободно стали здесь выставляться на аукционах. Кстати, благодаря Никите Струве и «ИМКА-Пресс», Дом русского зарубежья получил полный комплект книг Издательства имени Чехова, причем, некоторые книги до четырех, даже до шести экземпляров каждого названия.
Иван Толстой: Павел, расскажите, пожалуйста, об архивных находках, об архивной деятельности, которой вы занимались. Проект Издательства имени Чехова, насколько я понял в наших предварительных разговорах, это огромный проект. Нашим слушателям, может быть, не очень интересны технические проблемы, технические детали, но в самом общем виде расскажите, с чем читатель познакомится в ближайшие годы?
Павел Трибунский: Я очень надеюсь, что в ближайшие годы читатель заинтересованный и, естественно, специалисты, занимающиеся издательским делом российского зарубежья, станут обладателями двух серий книг. Первая серия будет посвящена исследованиям и материалам, связанных с деятельностью Издательства имени Чехова, вторая серия — это публикации редакционной переписки, где за основу мы возьмем одно из последних замечательных свершений — архив «Современных записок». Конечно, наш объем будет меньше, меньше людей писало, более сокращен временной промежуток, но мы надеемся, что это выведет на сцену малоизвестных деятелей или практически неизвестных деятелей второй эмиграции, покажет классиков - тот же Бунин, Алданов. Что же касается серии, связанной с исследованиями и материалами, посвященных Издательству имени Чехова, здесь планируется в самое ближайшее время опубликовать протоколы издательства. Если я не ошибаюсь, это, наверное, единственный случай, где сохранились протоколы русскоязычного издательства за рубежом ХХ века. Будут опубликованы материалы, связанные с головными организациями, — Фондом Форда, Восточноевропейским фондом. В этих материалах нашла отражение также история Издательства имени Чехова, пресс-релизы, отчеты, каталог изданий, издательство, надеюсь, чуть позже, с полным перечнем рецензий, то есть рецепция книг Издательства имени Чехова в мире.
Иван Толстой: А не входит ли в ваши планы, пусть такая маниловщина прозвучит, доиздать те книги, которые Чеховское издательство выпустить не смогло? Есть ли среди них ценные?
Павел Трибунский: Во-первых, только благодаря лени Мстислава Добужинского, его книга вышла не в Издательстве имени Чехова, ему даже пришлось вернуть аванс, из-за ряда причин не вышли воспоминания Вишняка, вышли уже только в 1970-х годах ХХ века. То есть большинство книг, которые попадали туда и заслуживали быть изданными, они изданы. Те книги, которые не были изданы, к сожалению, в большинстве случаев мы знаем их только по названиям, местоположение рукописей, увы, обнаружить не удалось. Единственный отрывок одной из рукописей, посланных в Чеховское издательство, известен, но стоит ли его опубликовать — это надо думать.
Иван Толстой: Вопрос, который интересует многих: а почему Издательство Чехова закрылось в 1956 году, шла еще «холодная война»?
Павел Трибунский: Издательство имени Чехова закрылось в 1958 году. Дело в том, что это особенность американской благотворительности, которая не всегда берется в учет многими исследователям: фонд, давая деньги, никогда не смотрит на это как на продолжающееся предприятие. Он дает деньги на начало деятельности, на середину деятельности, может быть, даже, в конце концов, на ликвидацию какого-то предприятия. Так было и в случае Издательства имени Чехова, получив два гранта, которые предполагали деятельность издательства до сентября 1956 года, Фонд Форда поддерживать издательство в дальнейшем отказался, он предложил издательству поискать себе других спонсоров. Поиски не увенчались успехом, после чего было принято решение передать все активы издательства той организации, которая уже имела большой опыт работы с русскими гражданами как на территории дореволюционной России, так и с эмигрантами, — это Христианский союз молодых людей. Год с 1956 по 1057 издательство находилось под руководством Христианского союза молодых людей, занимаясь исключительно распространением, и потом еще около 9 месяцев шел процесс ликвидации, когда уничтожались остатки книг, часть книг передавалась в Париж в Товарищество объединенных издателей, собирались долги с книготорговцев. И официально мы можем говорить о том, что издательство перестало упоминаться как существующее с июля 1958 года. В 1959 году произошла полная передача всех контрактов, копирайтов Христианскому союзу молодых людей и на него был оформлен товарный знак Издательства имени Чехова, ныне который, кстати, является никем не занятым.
Иван Толстой: Почему Фонд Форда отказался продолжать поддержку?
Павел Трибунский: Сложно ответить. Дело в том, что на 1955 год, считается, пришлось изменение фокуса Фонда Форда, который прекратил вообще любые беженские проекты, не только русские — украинские, немецкие, испанские, латиноамериканские. То есть все, что было связано с интеграцией граждан в общество Соединенных Штатов, было просто прекращено. Я думаю, прежде всего, с этим было связано. Второй момент немаловажный: человек, который в свое время сподвиг Джорджа Кеннана разработать план помощи русским беженцам, президент Фонда Форда Пол Хоффман, к 1955 году уже не занимал пост президента Фонда Форда. То есть Кеннан и его друзья по Восточноевропейскому фонду просто лишились очень мощной поддержки. Как вспоминал сам Кеннан, к моменту ликвидации издательства не было ни одного человека, который бы поддерживал его в совете попечителей Фонда Форда. Поэтому вроде бы как бы по времени совпало с началом оттепели в Советском Союзе, но мне кажется, что это был внутриамериканский процесс.
Иван Толстой: Мне говорил Эд Клайн, нью-йоркский издатель, который в 1970 году стал печатать на титульном листе своих книг (у него не так много книг выпущено, пальцев полутора рук хватит) «Издательство имени Чехова».
Павел Трибунский: Нет, он стал печатать «Чехов паблишинг корпорейшн», в отличие от «Чехов паблишинг хаус». Разница есть.
Иван Толстой: Но по-русски разницы нет, по-русски он пишет Издательство имени Чехова. Он меня убеждал, что он выкупил у того, кому принадлежало право на название, это самое название. Это не так?
Павел Трибунский: Это не так. Мы с ним беседовали, он сказал, что это не так. Что было на самом деле? Когда Макс Хейворд и Эдвард Клайн задумали создание издательства для публикации на русском языке из, что можем назвать теперь, третьей волны эмиграции…
Иван Толстой: Еще до третьей был.
Павел Трибунский: Это 1969-70-й год, промежуточная стадия. Он обратился к работавшей тогда в Фонде Форда Лилиан Плянте, которая в свое время в Издательстве имени Чехова была заместителем директора издательства. Лилиан Плянте продала Клайну свой набор книг Издательства имени Чехова, но ничем распоряжаться она не могла, потому что официально все документы были зарегистрированы уже на Христианский союз молодых людей, то есть вести переговоры с Фондом Форда юридически не стоило. Поэтому когда Эдвард Клайн объявил о том, что он собирается печатать книги на русском языке в Издательстве имени Чехова, это вызвало определенного рода непонимание со стороны Плянте, непонимание со стороны Христианского союза молодых людей, но никаких активных действий они предпринимать не стали, хотя переписка по поводу появившегося некоего самозванца в делах сохранилась.
Иван Толстой: В делах чьих?
Павел Трибунский: Христианского союза молодых людей.
Иван Толстой: Будете ли вы публиковать эти документы?
Павел Трибунский: Обязательно.
Иван Толстой: Подтолкнуло ли ИМКу передача ей книжных фондов Издательства имени Чехова, копирайтное право, и так далее, стало ли это толчком для издательской деятельности ИМКА-Пресс?
Павел Трибунский: Здесь надо развести два понятия — ИМКА и ИМКА-Пресс. Дело в том, что с 1958 года ИМКА официально не имела никакого отношения к ИМКА-Пресс. В 1958 году права на издательскую деятельность в Париже, на то, что называется ИМКА-Пресс, были переданы Русскому студенческому христианскому движению. По большому счету, произошел как бы мирный развод, то есть Союз пошел своей дорогой, ИМКА-Пресс пошла своей дорогой, она стала самостоятельным предприятием. Однако Пол Андерсен, у которого в 1959 году наступал критических возраст для занятия любых должностей в ИМКА, сделал все, чтобы остатки книжные Издательства имени Чехова, а равно еще определенные средства, полученные от продажи этих книг, поступили в распоряжение ИМКА-Пресс. То есть пусть не прямо, а как-то косвенно Издательство имени Чехова книгами поддержало ИМКА-Пресс, а вот копирайты были переданы именно ИМКА, за ней они и остаются, то есть они никуда не передавались. Почему они были переданы именно ИМКА? Дело в том, что Восточноевропейский фонд тоже принял решение после сворачивания всех русских операций о самоликвидации. В 1959-60-х годах произошла передача всех прав и копирайтов, а в марте 1961 года Восточноевропейский фонд самораспустился. Чтобы не пропадали права на русскоязычное издание многих книг, естественно, им нашли нового хозяина.
Иван Толстой: Вы можете назвать тот день, когда вы впервые заинтересовались Издательством имени Чехова в профессиональном смысле?
Павел Трибунский: Первый этап интереса пришелся на 2004 год, когда мне стало интересно, почему и как мемуары умершего Павла Милюкова были опубликованы в Америке мне тогда не очень хорошо знакомым Издательством имени Чехова. Постепенно интерес от конкретного издательского дела, можно сказать, конкретного издательского проекта перешел на издательство в целом, и сейчас это является моей основной работой и основным проектом, который я осуществляю.
Иван Толстой: Историк Павел Трибунский – о предыстории нью-йоркского Издательства имени Чехова. Читайте статью об этом в Ежегоднике Дома русского зарубежья, который на днях выходит в Москве. В дальнейших выпусках нашей программы мы еще обратимся к богатому содержанию «Ежегодника». Среди его публикаций есть, например, такие: большой блок, посвященный Сергею Рахманинову: «Симфонические танцы» в контексте истории эмиграции, статья о последних годах композитора, исследование биографических параллелей и творческих пересечений Рахманинова и Сергея Прокофьева.
Корпус статей в «Ежегоднике» отдан Бунину. Вероятно, по двум причинам: в прошлом году исполнилось 60 лет со смерти Ивана Алексеевича, а в этом году – 90 лет его знаменитой речи «Миссия русской эмиграции», о значении которой для Радио Свобода мне уже приходилось говорить. Наше радио на начальном этапе подчеркнуто осмысляло себя в парадигме этой речи, строила на ряде бунинских тезисов свою общественную философию.
Другой большой корпус материалов посвящен семье Вернадских. «Вернадские и российская диаспора»: в основе – доклады Международной научной конференции 2013 года.
А открывается «Ежегодник» блоком «Год Великобритании в России». Среди героев этого раздела – профессор Николай Кульчицкий, критик Дмитрий Святополк-Мирский, историк Георгий Катков, митрополит Антоний Сурожский. А дочь известного историка и филолога Николая Ефремовича Андреева Екатерина Андреева пишет об Обществе защиты науки и знаний в Великобритании и помощи русским ученым-эмигрантам.
Андрей, какой музыкальной темой мы закончим сегодняшний разговор?
Андрей Гаврилов: Вы знаете, Иван, мы закончим очень интересным музыкальным фрагментом, интересной пьесой, хотя разговор у нас будет несколько о другом. Я хотел поговорить с вами вкратце на такую маленькую и очень узкую тему, как Линкольн и Кеннеди, Наполеон и Гитлер, аэропорт «Внуково», черные дыры и пророк Иезекииль. Как вам кажется, нам хватит двух минут, чтобы все это обсудить?
Иван Толстой: Вполне!
Андрей Гаврилов: Дело в том, что я помню, когда я был совсем-совсем маленьким, я увидел картинку, это, очевидно, рисунок, по-моему, века 15-го, про то, как человек дошел до края земли, там, где по идее земля должна была соприкоснуться с твердью небесной, но твердь оказалась не твердью, а огромным занавесом. И вот он стоит на коленях на краю земли, отодвигает этот занавес и видит огромное количество колесиков, шестеренок, какой-то жуткий механизм, больше всего напоминающий, помните ту машину из фильма Чарли Чаплина «Новые времена», куда его бедного затянуло. И вот этот человек стоит и смотрит на все это — он увидел, как создан мир.
К чему я это все говорю? Иногда бывает безумно интересно все-таки представить себе, понятно, что мы не можем узнать хотя бы потому, что мы находимся внутри системы, но, тем не менее, представить себе все эти шестеренки, пусть они будут виртуальными, все эти колесики, все эти механизмы, которые миром вертят. Я не сторонник теории заговора или всемирного правительства или что-нибудь подобного, но я обожаю читать доводы сторонников этих теорий. Например, самое простое — это совпадения, которые существуют в мире. Кстати, если я забыл сказать, я собираюсь говорить о кино, если до сих пор это непонятно.
Так вот, совпадение, например, о том, что Линкольн стал президентом США в 1860 году, а Джон Кеннеди ровно через сто лет, что оба президента были убиты выстрелами в голову на глазах своих жен и в пятницу, что Линкольн был убит в театре Кеннеди, а Кеннеди был убит в автомобиле «Линкольн», что после убийства Линкольна его преемником стал Джонсон, после убийства Кеннеди его преемником стал Джонсон, и так далее. Или то, что, например, важнейшие события в жизни Наполеона и Гитлера разделены временным отрезком в 129 лет — это даты рождения, это даты прихода к власти, это вход в Вену, это начало войны с Россией, это конец войны с Россией, разница между всеми этими событиями 129 лет.
Разумеется, очень хочется узнать, какие же колесики крутят этими совпадениями. Самое ужасное, что где-то в глубине души ты знаешь, что никаких колесиков нет, подозреваешь, что это все можно объяснить по-другому, но так хочется этот занавес отодвинуть и посмотреть, как эти шестеренки крутятся, просто сил нет.
Я об этом вспомнил почему? Потому что на днях на экранах Москвы кое-где уже появился, а кое-где только появится фильм норвежского режиссера Ханса Петера Моланда, он называется по-русски, напоминаю, что название, конечно, было придумано довольно давно, «Дурацкое дело не хитрое». Англоязычное название, как указал в одной из своих статей Антон Долин, «В порядке исчезновения». Но это может быть все мелочи, самое главное — это то, что, может быть, впервые в истории мирового кино главный герой — это снегоуборщик-убийца. И более того, некоторые эпизоды фильма проходят в аэропорту. Здесь даже шутить не хочется после истории о том, как исполнительный директор «Тоталь» Кристоф де Маржери погиб в аэропорту «Внуково». Это просто одно из тех совпадений, я имею в виду его гибель и выход фильма на экраны, от которого становится жутковато.
Но на самом деле это не все, что я хотел сказать о кино, есть и намного более светлая новость, которая, мне кажется, не менее интересна и не менее важна, чем эти мною рассказанные совпадения. Кристофер Нолан, один из самых популярных сейчас голливудских режиссеров, снявший, с моей точки зрения, блистательный фильм «Начало». Если вы не видели, Иван, посмотрите хотя бы ради одного кадра, когда Париж складывается пополам. Это фантастический фильм, я не буду говорить, в чем там дело, но сцена, когда вдруг Париж начинает загибаться где-то в глубине экрана и, повторяю, сложится пополам на наших глазах, — это довольно сильно снято. Ура компьютерам.
Так вот, Кристофер Нолан сейчас снял фильм «Интерстеллар», я не знаю, какое у него будет официальное российское название. Для того, чтобы то, что там происходит, выглядело хоть немного правдоподобно, он пригласил в качестве эксперта, в качестве специалиста человека по имени Кип Торн. Кип Торн — это известный астрофизик, который уже работал с другими режиссерами над другими фантастическими фильмами. Кристофер Нолан, режиссер, поручил ему представить себе, как можно на экране показать черную дыру. Кип Торн особенно, как говорят, не заморачивался, он собрал все сведения, какие существуют о черных дырах, разумеется, не в фантастических романах, а научные сведения. И вот дальше начинается полная фантастика. Поскольку у режиссера Кристофера Нолана, в распоряжении Кристофера Нолана было такое количество компьютеров, и они готовы были слушаться малейшего его приказа, как компьютеры, так и компьютерщики, и не нужно было стоять как любому ученому в очереди на свободное время, то все компьютерное время Кристофера Нолана было отдано астрофизику Кипу Торну для того, чтобы переработать все научные данные, какие известны о черных дырах. На выходе надо было получить наиболее правдоподобное изображение черной дыры, то есть то, что нужно режиссеру для того, чтобы его герой благополучно спас Землю или человечество, я фильма не видел, не знаю, что он там именно спасает. Общий объем материала был более 800 терабайт — это много, компьютеры работали, работали, работали и выдали совершенно неожиданный результат. Мы увидим в фильме самое правдоподобное, самое с точки зрения современной науки истинное изображение черной дыры: а) она не черная, и б) она отнюдь не дыра. Не буду говорить, как это выглядит, кто очень хочет, может посмотреть в интернете, я думаю, в фильме это будет намного зрелищнее. Но меня потряс тот факт, что сейчас в распоряжении режиссеров могут быть большие компьютерные мощности, чем в распоряжении ученого. Кип Торн, повторяю, очень известный ученый, он очень внимательно изучил результаты всего этого происшествия и понял, что нет ничего сейчас в распоряжении современной науки, что могло бы каким-то образом опровергнуть те данные, которые выдали компьютеры кинорежиссера. Как он уже заявил, он скоро опубликует две научные работы, подтверждающие, что кино правильно показало изображение черной дыры.
Вот, собственно говоря, все, что я хотел вам рассказать. Единственное, что раз уж мы начали говорить про пророка Иезекииля и ваш сюжет, Иван, был посвящен Америке, я предлагаю вспомнить совершенно неожиданно Луиса Армстронга, его прекрасный альбом и песню, посвященную как раз пророку Иезекиилю и тому, что же он увидал, когда раскрыл или, вернее, ему были раскрыты тайны мира.
(Музыка)
