В эфире Самара, Сергей Хазов:
Сергей Хазов : 8 октября в Самаре прошла акция памяти Анны Политковской. В центре Самары, у фонтана на улице Ленинградской, в два часа дня самарцы установили портрет Анны Политковской и поминальные свечи. «Организаторами стали простые самарцы, собравшиеся, чтобы почтить память журналистки и правозащитницы», - рассказал Александр Дмитриев.
Александр Дмитриев : Люди должны выражать свое отношение к таким преступлениям. Хорошая акция. Политковская– это очень смелый человек. Это человек, очень приверженный тому, что она понимала как свой профессиональный долг, и это человек, который искренне желал мира в Чечне. И при этом абсолютно бескомпромиссный и беззащитный, как все увидели. Честные люди мимо этого убийства не пройдут. Те, которые равнодушны к тому, что происходит вокруг и мерзавцы откровенные, те не в счет.
Сергей Хазов : Среди нескольких сотен самарцев, участвовавших в акции, были активисты самарского отделения «Объединенного гражданского фронта». Говорит координатор отделения Илья Алмосов.
Илья Алмосов : Такие акции необходимы, чтобы выразить свое почтение таким журналистам, действительно независимым, как Анна Политковская, которые не боялись высказать свое мнение. И чтобы показать, что свобода слова в России все-таки существует, а не пустой звук.
Сергей Хазов : Почтить память Анны Политковской пришли самарцы разных национальностей. Алу Бекаев рассказывает, что общался с Анной Политковской, когда еще жил в Дагестане.
Алу Бекаев : Когда человека принципиального, честного убили, должна быть какая-то поддержка. Таких людей терять жалко. Именно они убивают принципиальность, честность.
Сергей Хазов : Среди многих самарцев, которые приносили цветы и свечи к портрету Политковской, был художник Иван Семенов.
Иван Семенов : Еще одним хорошим человеком стало меньше. Смелым, который не боялся жизнь отдать за правду.
Сергей Хазов : Участники акции памяти говорили не только о чудовищном убийстве Анны Политковской. «Свободы слова в российских средствах массовой информации становится все меньше», - считает Алу Бекаев.
Алу Бекаев : Свободы слова нет. Почему? Потому что взять, допустим, США, там можно выступать и критиковать кого угодно. У нас – ну, попробуй покритиковать начальство, и тут же ты за это получишь гонения и наказание. Некоторые газеты пытаются, что-то свободно. Но в целом свободы слова нет. Какой-то страх, боязнь. Хотя официально считается, что ты можешь высказывать, критиковать, а реально – за это ты получаешь расплату и наказание.
Сергей Хазов : Продолжает самарец Андрей Терпсихоров.
Андрей Терпсихоров : Свобода слова - это понятие растяжимое. Сейчас все покупается и продается, вот я как понимаю. Поэтому, конечно, надо, чтобы была свобода настоящая, на мой взгляд. Потому что человек имеет свое мнение. Оно, мнение, бывает угодное и неугодное. Поэтому, кому неугодно – начинают мстить.
Сергей Хазов : «Сегодняшняя власть не жалует независимых журналистов», - поделился студент факультета журналистики Денис Светлаков.
Денис Светлаков : Всегда устраивают провокации. Потому что это невыгодно кому-то всегда. Потому что люди активные, они вызывают резонанс в обществе. Есть много журналистов, которые говорят правду, их убивают.
Сергей Хазов : Многие участники проходившей 8 октября акции, были удивлены, что президент Владимир Путин не выступил с заявлением по поводу убийства Анны Политковской. Говорит Иван Семенов.
Иван Семенов : Меня очень огорчает, что президент отстал с высказыванием своей точки зрения от многих средств массовой информации, иностранных лидеров. Тревожащий факт.
В эфире Обнинск, Алексей Собачкин:
Убийство журналистки Анны Политковской стало личной трагедией для обнинской правозащитницы Татьяны Котляр, ведь они были знакомы.
Татьяна Котляр : Я считаю, что убийство Анны Политковской – политическое. Понятно, что человека убили за ее профессиональную деятельность, но как бы есть и отличия, бросающиеся в глаза, например, от убийства Пола Хлебникова. Там были подозрения, что это связано с расследованиями о криминальных капиталах и прочее. Полдитковская занималась не этим. Она расследовала преступления государства, а не олигархов. Государству не отмыться от этого убийства.
Алексей Собачкин : Журналистское сообщество Обнинска возмущено этим преступлением. Старейшина обнинского журналистского цеха Нонна Черных уверена, что это убийство и усиление давления власти на региональные средства массовой информации стоят в одном ряду, и то и другое направлено на удушение свободы слова в России.
Нонна Черных Анна Политковская не нарушала Конституцию, не нарушала закон. Но кто-то себе позволяет устраивать самосуд. И получается, что право на самосуд есть, а права на защиту нет. Кому-то не нравилась, кто-то был ее поклонником, но, наверное, все журналисты признают за ней то, что она человек смелый, честный в своей профессии. Придавили СМИ, основательно придавили. То, что в прежние времена просто была линия, идеологическая, и некоторые были сознательными проводниками этой линии. А сегодня давление на СМИ, особенно на региональные, проявляется явно и повсеместно. А многие из нас, конечно, боятся и прячут голову, сдерживают свой голос.
Алексей Собачкин : Одну из самых молодых обнинских журналисток Катю Зайцеву более всего поразила реакция Путина на убийство Политковской.
Екатерина Зайцева : больше всего в этой ситуации меня поразила реакция властей. Выступление Путина было возмутительным. Потому что вместо того, чтобы переживать вместе со всеми и отдать должное деятельности Политковской, он почему-то начал искать дешевые оправдания и искать виноватых. То он говорит, что это люди, которые хотят подпортить имидж России. Но, на мой взгляд, первый человек, который портит имидж России, это сам президент. Он портит имидж России тем, что скрывает от народа своих дочерей. Он не доверяет своему государству, он открыто признает, что это государство бандитов, если не показывает своих дочерей. Потом Путин говорит, что влияние Политковской было незначительным. Я считаю, что этими словами он унижает всю журналистику. Как это так, он дает такую оценку на могиле человека. Даже когда умирает плохой человек, на могиле не говорят плохие слова. Это просто аморально.
Алексей Собачкин : В 100-тысячном Обнинске «Новая газета», где работала Анна Политковская, была популярна. В городе еженедельно продавалось в среднем около 150 экземпляров газеты. И пусть это число не покажется малым – больше было только у «Комсомольской правды» и «Московского комсомольца». На последней неделе продажи «Новой газеты» возросли. Люди разбирали еженедельник, чтобы таким образом проститься с самым смелым журналистом страны.
В эфире Томск, Николай Погодаев:
В Томский государственный университет из Управления по борьбе с организованной преступностью при УВД Томской области поступил документ следующего содержания, цитирую: «В связи с проводимой проверкой и в соответствии с пунктом 4 статьи 11 Федерального закона «О милиции» прошу предоставить в наш адрес сведения о гражданах республики Грузия и гражданах России, выходцах из республики Грузия, обучающихся на бюджетной, либо платной основе в Томском государственном университете. Прошу указать фамилии, имена, отчества данных граждан, дату и место рождения, паспортные данные, факультет, время поступления, номер договора. Также прошу при необходимости предоставить право ознакомления с личными делами вышеуказанных лиц». Документ подписан заместителем начальника УБОП при УВД Томской области. На вопрос о том – зачем УБОПу понадобилась подобная информация? - сотрудник этого подразделения Андрей Зорин сказал следующее:
Андрей Зорин : Объясняю. Сверить задекларированность целей въезда в Россию фактическим обстоятельствам дела этих людей на сегодняшний день.
Николай Погодаев : Да, но ведь там речь шла и о гражданах России.
Андрей Зорин: Ну, о гражданах России, это у нас как бы отдельное направление – смотрим кто у нас тут из других регионах присутствует.
Николай Погодаев : А почему тогда там упоминались только грузины?
Андрей Зорин : Ну, потому что у нас это плановая работа с грузинами.
Николай Погодаев : Скажите, почему этим занялся именно УБОП?
Андрей Зорин: Ну, это наша как бы работа, потому что подавляющее большинство лиц из категории «воров в законе» это выходцы из Грузии.
Николай Погодаев : И вы думаете, что под подозрение падают и все студенты?
Андрей Зорин: Нет, мы не думаем, мы просто получим эти сведения, проанализируем и не более того.
Николай Погодаев : Скажите, это инициатива местная томская, или вы получили указание откуда-то?
Андрей Зорин: Это наша обычная плановая работа.
Николай Погодаев : Сбор информации о студентах-грузинах я попросил прокомментировать начальника отдела культуры Томской области Андрея Кузичкина.
Андрей Кузичкин: Я не юрист, конечно, но мне кажется, что подобного рода запросы, они нарушают конституционные права граждан. Здесь вот, конечно, есть ссылка на Закон «О милиции». Я его посмотрел, но в этом пункте, на который ссылается автор письма, говорится лишь о том, что милиция имеет право запрашивать у должностных лиц сведения, но не указывается перечень этих сведений и справок, потому что другие нормативные правовые акты, действующие в Российской Федерации, они очень четко этот перечень устанавливают. И в частности это как раз касается личных дел граждан, которые по месту их работы или учёбы формируются. Поэтому мне кажется, что подобного рода документы, они ни в коем случае не способствуют проведению эффективной национальной политики на территории Томской области.
Сегодня поступил такой запрос – личные дела на грузин студентов собрать, а после завтра придет запрос на всех членов, например, «Партии пенсионеров» или «Союза правых сил». И остается только догадываться, как потом эти данные будут использоваться против этих людей.
Николай Погодаев : Своё мнение высказал член Общественной палаты Томской области, заместитель редактора газеты «Томские новости» Александр Краснопёров.
Александр Красноперов: Ксенофобская истерия, которую у нас начинают накручивать, причем раскручивать с какой-то стремительной силой, она ни к чему хорошему не может привести. Неужели государственные структуры, которые это делают, неужели они не понимают, что они подогревают тем самым ксенофобские настроения? В межгосударственных отношениях могут быть большие проблемы, но нельзя никогда это использовать во внутренней политике. Но, на мой взгляд, это делается, не побоюсь сказать, осознанно совершенно, происходит, как сказали бы пиарщики, так называемая мобилизация электората с целью совершенно простой – отвлечь людей от реальных социально-экономических проблем.
Николай Погодаев : Ректор Томского университета систем управления и радиоэлектроники профессор Анатолий Кобзев:
Анатолий Кобзев: Я просто убежден, что такие запросы антиконституционны. Если политики что-то там не смогли разрулить ситуации, ну это их проблемы. Мы то с грузинами как дружили, так и будем дружить, ну просто я в этом убежден. Настроения формируются, зомбировать население легко, держа в руках средства массовой информации. Зачем это нужно? Отвлечь людей от реальных проблем.
Николай Погодаев : Директор Дома дружбы народов Томской области Анатолий Габрусенко.
Анатолий Габрусенко : Занимаясь много лет национальными проблемами, я считаю, что разворачивающаяся эта кампания по грузинам во многом надуманная и очень это чревато, я бы сказал, серьезными последствиями. Любой из них может сказать – сегодня начинает какой-то учет этого народа проходить, завтра может любого другого.
В эфире Ижевск, Надежда Гладыш:
56-летний Виктор Трусов, бывший геолог, а ныне досрочный пенсионер, утверждает, что нашел те потайные места в механике расчета пенсий россиян, манипулируя которыми, граждан попросту обсчитывают, а разница, по мнению Трусова, идет в бюджет пенсионного ведомства.
Виктор Трусов : Чтобы им сэкономить фактически на мне или на любом человеке, надо стаж укоротить. Страховая часть, когда они ее считают, она из двух складывается – из твоей зарплаты за пять лет и плюс к этому коэффициенту еще и стажевые с 25 лет и дальше каждый год 1 процент. Справку приношу, они ничего не могут с ней сделать по зарплате, а со стажевым коэффициентом они могут резать его. Изменения они могут произвольно делать, уменьшая стажевый коэффициент.
Надежда Гладыш : Сам Виктор Трусов додумался до этого не сразу. Как говорится, жизнь заставила. Геолог с 40-летним стажем работы, из которых 14 лет он провел в полевых партиях, с развалом системы геологоразведки он попал под сокращение накануне своего 55-летия, то есть возраста, когда ему можно было бы выйти по льготному списку профессий на пенсию. С биржи отправляют его на заслуженный отдых, а в Пенсионном фонде не хотят начислять пенсию – мол, не хватает полевых. Полевой стаж ему обрезали, сосчитав лишь те годы, когда предприятие выдавало геологоразведке полевые пайки. Но в начале 90-х, не секрет, было время, когда и военным паек не давали, не говоря о гражданских.
Виктор Трусов : Я спорил 7 лет. Пока спорил, они у мне в этот раз уже сказали, что компьютер у них не правильный, и льготные обрезали, а теперь еще 4 года из трудовой… Я уже 11 лет потерял.
Надежда Гладыш : Проверить расчет собственной пенсии, считает Виктор Трусов, очень легко. Это чистая математика, говорит он. Два года сражаясь по судам, он на зубок знает формулировки многих статей пенсионного законодательства. И уверен, что пожилым гражданам, с одной стороны, недодает само государство, ограничивая стажевым коэффициентом, а, с другой стороны, позволяет работникам исполнительного органа толковать в свою пользу размытые формулировки статей законов. Это касается, например, пресловутого положения о том, что стаж тех, кто сейчас уходит на пенсию заканчивается 1 января 2002 года. Я попыталась выяснить этот момент у инспектора районного отдела начислений пенсий.
Инспектор : И стаж до 2002 года. Тогда мы сделали расчет, а с 2002 года уже начинаем перерасчет делать уже по страховой части. Старый закон закончился 1 января 2002 года. Как вы еще хотели? Стаж добавлять и еще страховой стаж считать? Один раз делается перерасчет. Вам назначили пенсию, сосчитали по старому закону. Все. Сосчитали одну сумму, а теперь к этой сумме добавляем страховые взносы. И уже ничего не перерасчитывается. Стаж не перерасчитывается.
Надежда Гладыш : По мнению Виктора Трусова, основным документом, где обнаруживается разница между реальным и объявленным гражданину результатом расчетов является протокол, который есть в каждом пенсионном деле. Я попросила своего инспектора ознакомить меня с ним. И вот что получила.
Инспектор : Для чего вам?
Надежда Гладыш : А я его изучу.
Инспектор : Что вы там понимаете, если даже не понимаете, что стаж до 2002 года. Это надо знать и изучить, как документ о назначении пенсии.
Надежда Гладыш : Если бы вам назначили 1,5 тысячи пенсии.
Инспектор : Так у вас очень маленькая зарплата. Вы хотите изучать, если ничего другого не будет.
Надежда Гладыш : Поскольку прямо отказать выдать распечатку протокола нельзя, меня отправили просить разрешения у начальника городского управления. Такая степень секретности на документе, хранящемся в личном пенсионном деле, думается, не случайна. Во всяком случае, копию протокола я решила добыть во что бы то ни стало, и изучить его вместе с поднаторевшим в таких делах Виктором Трусовым.
В эфире Пятигорск, Лада Леденева:
Людмила Волкова : Я потеряла 10 лет жизни, но я ничего не добилась.
Лада Леденева : Больше всего на свете пятигорчанка Людмила Волкова мечтает встретиться с президентом России Владимиром Путиным, чтобы рассказать ему о своей беде. Одна из 360 пострадавших по делу так называемых «обманутых дольщиков» потратила 10 лет жизни.
Людмила Волкова : Я не вылазила со всех этих судов, со всех этих адвокатов. Таких по стране где-то 80 тысяч, но это только учтенных. А неучтенных?!
Лада Леденева : В начале 90-х семья Волковых бежала из Северной Осетии, где супруг Людмилы Ивановны работал на комсомольской стройке. Приехав из «горячей точки» в Пятигорск с тремя детьми на руках, Волковы сняли квартиру и случайно узнали, что местная фирма «Югжилстрой» предлагает на льготных условиях участвовать в строительстве жилья.
Людмила Волкова : Мы фактически уже бежали, бежали из Осетии. Перед этим мы работали на Украине, на большом заводе МВД. Мы решили, что раз у нас есть бронированная квартира на Украине, мы ее продаем и вкладываем деньги в «Югжилстрой». У нас были акции на три года. Через три года мы должны были получить трехкомнатную квартиру.
Лада Леденева : Стоимость одного метра жилплощади уменьшалась или увеличивалась в зависимости от срока исполнения договора.
Людмила Волкова : Тут были допущены с самого начала заведомые ошибки в том, что уставного капитала как такового не было. Администрация города не имела права регистрировать их. На самом деле, это были деньги инвесторов. Помимо того, как они уплывали, уменьшалась дебиторская задолженность. Это была финансовая компания, то есть она была как посредник. Еще был генподрядчик - всем известный Порублев, который развалил несколько предприятий в Пятигорске. Сейчас он тоже процветает, по-моему, директором ДСК.
Лада Леденева : Льготное жилье компания предлагала самым незащищенным слоям населения - ветеранам войны, пенсионерам, детям-сиротам, выпускникам детских домов.
Людмила Волкова : Было задумано намеренно с самого начала, то есть отберем последнюю шкуру у малоимущих, и их потом никто не будет защищать. Правильно? Оно же так и вышло.
Лада Леденева : Волковы купили 74 квадратных метра, заплатив более 7 миллионов неденоминированных рублей. Через год квартирные векселя у дольщиков изъяли для сверки. Вернули совсем другие бумаги, сделав инвесторов акционерами. Заподозрив неладное, дольщики обратились в суд. Следующие 5 лет Людмила Волкова вспоминает, как страшный сон.
Людмила Волкова : Уже, когда стали с аудиторами вместе разбираться, у нас волосы встали дыбом. Там за что только нашими деньгами не расплачивались. Вместо того, чтобы они шли по назначению, там и за молоко, и за какие-то свидетельства кому-то, кто-то, и за учебу в университетах. Все отражалось в книгах, в записях. Мы, когда прикинуло грубо, речь шла о 50 миллиардах! Из наших денег это все делалось. Перевозки какие-то, за мебель, кто-то чего-то кому-то поставлял. Там ужас! Мраки!
Лада Леденева : Решения суда дождались не все. Кто-то уехал, кто-то, не выдержав волокиты, отозвал иск. Один из акционеров, узнав, что остался без квартиры и денег, бросился под поезд.
Положительных решений суда добились 120 инвесторов. Исполнения этих решений до сих пор не дождался никто.
Людмила Волкова : К какому бы юристу мы в городе Пятигорске не обращались, никто не взялся за наше дело. И группами шли, и по одиночке, но дело в том, что судебных решений 120, и они все не исполнены.
Лада Леденева : Тем временем, ОАО ФСК «Югжилстрой» подвели под банкротство. Впрочем, некоторые инвесторы жилье все же получили - это представители администрации Пятигорска, суда и прокуратуры. Ситуацию комментирует правозащитник, эксперт всероссийского движения «За права человека» Александр Жогло.
Александр Жогло : Даже сегодня потихоньку могли бы людям возвращать. Разговор был еще в прошлом году, что Порублев за 20 тысяч долларов купил себе новую машину. Это нормальная квартира. Взял бы себе «Жигули» и ездил, хватило бы. А за эти деньги кому-нибудь из людей вернул бы квартиру. Они сегодня наработали, нормально у них все идет. Они могли бы сегодня могли эти проценты людям отдавать. Люди согласны. Это дело похоронили так, что уже никогда не поднять. Главное, чтобы те люди, которые потерпели, об этом не забывали. Мы их посадим по другим делам.
Лада Леденева : Сегодня семья Волковых по-прежнему снимает квартиру.
Почти у каждого из тех, кто в 90-х обманывал людей, процветает свой бизнес. А несостоявшиеся инвесторы пишут письма Владимиру Путину. Но пока не знают, смогут ли достучаться в кремлевские двери.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
Жительница : Вчера был представитель от «Жилсервиса». Он при людях, при инспекторах, сказал: «Я буду общаться, но с этими я общаться, разговаривать не буду».
Вера Володина : «С этими» - так проживающих в общежитии называют нынешние хозяева дома, который стоит в самом центре Реутова. В доме живут 400 человек. Двадцать лет назад сюда как в общежитие для одиноких вселили работников прядильной фабрики. Теперь в реутовской мануфактуре работает лишь часть цехов, живущие в общежитии давно нашли для себя работу в других местах. Здание два года назад передали на баланс муниципалилета, а в этом году - в доверительное управление «Жилсервиса». В сентябре «Жилсервис» зарешетил окна первого этажа, а на входе посадил охрану, предлагая входить жильцам только по пропускам и через решетчатую клетку. Ольга Гаврисюк и еще примерно треть проживающих решили бойкотировать эту пропускную систему.
Ольга Гаврисюк : Они хотят, чтобы мы заключили договора. Поначалу нам сказали, что мужа и детей тех, кто тут не зарегистрирован, мы пускать не будем. Сделали пластиковые пропуска, раздавали только тем, кто прописан. В этот список мужья и дети, которые не прописаны в этом общежитии, не попадали. Основная часть, естественно, напугана. Их просто запугали, заставили взять эти пропуска. Треть, может быть чуть меньше трети, не взяли эти пропуска в знак протеста, поскольку это обычный жилой дом для нас. Мы здесь прожили. В конце концов, мы это жилье заработали. Естественно, с нами никто не хочет общаться. С нами даже не разговаривают. А если мы настаиваем на этом, то с нами обращаются просто, простите, как с быдлом.
Вера Володина : Действительно, людям ничего не объясняют ни сегодня, ни два месяца назад, когда все это началось. Говорит Татьяна Алиева.
Татьяна Алиева : Все это началось со слухов. Нас никто в известность не ставил. Просто ставится будка, сажается охрана и объявление – получите, пожалуйста, пропуска. Незарегистрированных просим освободить помещение. В соседнем помещении, мы разговаривали, говорят, приходят люди, начинают что-то измерять, что куда поставить . Люди там тоже уже начинают беспокоиться. Хотим сагитироваться все вместе. Если у них такое будет, то уже действовать всем вместе. Когда мы только обращаться в прокуратуру… У нас очень большое здание. Оно изначально строилось под гостиницу, но в свое время не прошла по санитарным каким-то нормам. Сюда стали заселять людей. У меня такое подозрение, что они опять хотят вернуться к гостиничному типу. В этом-то и проблема, что они нам говорят – извините, мы вам ничего не должны.
Вера Володина : Не имея официальной информации о том, какое будущее грозит проживающим в общежитии, люди пришли к выводу, что этот дом действительно представляет для кого-то сегодня интерес как гостиничный объект, ведь по соседству строится огромный торговый комплекс. В Ретуове говорят, что именно сюда из Москвы переедет часть закрываемого Черкизовского рынка. А что же будет с теми, кто сегодня еще живет в общежитии? Ответа искали у депутатов, у городского главы и в само «Жилсервисе». Ольга Гаврисюк:
Ольга Гаврисюк : Буквально на днях мы получили листовку. Мы должны заключить договор с «Жилсервисом». Причем, это не договор социального найма, это договор найма жилья.
Вера Володина : Татьяна Алиева о контактах с «Жилсервис».
Татьяна Алиева : Прописано – директор «Жилсервиса» имеет право устанавливать порядки проживания в общежитии. Он владеет, распоряжается и пользуется имуществом, которое имеет, чтобы люди пришли и заключили договор жилого найма. Договор временный.
Вера Володина : Рассчитывать на получение жилья по очереди на расширение люди не могут, но боятся и приватизировать свои малюсенькие комнаты. Ольга Гаврисюк рассказала, что вообще-то о законной возможности приватизировать комнаты в общежитии они узнали недавно, когда обратились за помощью в движение общежитий Москвы и области.
Ольга Гаврисюк : Мы вправе это сделать, но поскольку спокойной нам никто этого сделать не даст, это нужно делать только по суду. Большая часть, скажем так, проживающих очень хотят приватизировать жилье, потому что это единственное, что у нас осталось. Мы понимаем, что это будет непросто.
Вера Володина : Только противопожарная инспекция отреагировала внятным образом на обращение жильцов общежития. Ольга Гаврисюк:
Ольга Гаврисюк : Я написала заявление. Его очень быстро рассмотрели, наложили штрафную санкцию на того, кто установил эту решетку.
Вера Володина : Оконные решетки так и не демонтированы. Татьяна Алиева:
Татьяна Алиева : Нас заблокировали – весь первый этаж в решетках, причем, глухими решетками.
Вера Володина : Похоже, активная борьба жильцов за право свободно входить к себе домой сбила планы тех, кто зарешетил дом. И, как ни фантастично это сегодня, немного помогла гласность. Если реутовское телевидение не реагировало на звонки из общежития, то в программе ТВ-Центр «Город» эти голоса услышали. После телерепортажа охрана поумерила свою грубость. Ольга Гаврисюк:
Ольга Гаврисюк : Поначалу они нам пытались говорить – если у вас нет пропуска, покажите паспорт. Я говорила – на каком основании? Паспорт я только могу показать милиции, либо определенному лицу, а вы не имеете права этого делать.
Вера Володина : Но конфликты с охраной продолжаются. Татьяна Алиева:
Татьяна Алиева : Дети иногда стоят минут по 15-20 со школы. Охранники все равно как издеваются. Могут стоять и смотреть в лицо ребенку, почему родители не взяли пропуск. Это они виноваты в том, что вы на данный момент здесь стоите. Власти на это вообще не реагируют.
Вера Володина : Поэтому еще одно общежитие - теперь реутовское - присоединяется к общественной организации «Дом» движения общежитий Москвы и области. Это значит, что людей на митингах прибавится. Там они громко потребуют, как назвал прилюдно чиновник «с этими», действовать в рамках закона, и не ставить решетки на доме, где живут люди.
В эфире Псков, Андрей Юдин:
Николай Третьяков : Чтобы мне предоставили хоть какое-то жилье. Плакат там написал «Спасите меня от прокуратуры и насилия милиции!». Только насилие, сплошное насилие. 25 лет 30 августа сравнялось, как я без ноги. Я приурочил к 25-летию своего безножия вот эту забастовку. От наших чиновников я не дождался ничего.
Андрей Юдин : Николай Третьяков второй месяц живет в своей машине «Ока». Он объявил бессрочную акцию протеста против произвола властей. На Соборной площади у здания администрации Липецкой области каждое утро в течение месяца он ставит свою машину напротив окон приемной главы администрации Липецкой области Олега Королева. Целый месяц его голодовки привлекли внимание общественности и чиновников, но не принесли реальных результатов. Николай Третьяков решил продолжать акцию протеста. Его главное и основное требование, чтобы ему предоставили жилье в городе Липецке.
Николай Третьяков : Я обращался во все инстанции, начиная от мэра города, который снял меня с очереди, и кончая нашим президентом. Суды не пробовал, потому что ходить мне тяжело, практически для меня невыполнимо. Я на одном бензине сжигаю в сутки по 200 рублей. Потому что машина постоянно работает. Я живу в машине. По закону мне положена жилплощадь, равноценная той, которую я сдал. Но я не прошу ту равноценную, мне хотя бы молодоженку.
Андрей Юдин : Николай Третьяков жил и работал на Крайнем Севере в Норильском промышленном районе. В 1981 году во время пожара, когда он спасал технику и оборудование Норильского горно-металлургического комбината, с ним произошел несчастный случай. Получив серьезную травму, он потерял ноги и стал инвалидом II группы.
Николай Третьяков : Работал на севере под Норильском в поселке Потапово в научно-исследовательском институте инженером. В хозяйстве произошел пожар. В суматохе трактором меня придавили. Пожар тушили, государственное имущество. Отдавили обе ноги. Правую ногу спасли, а здесь по халатности медсестры (медсестра за сапог дернула, а потом отпустила) пробила ткань, пошла гнилостно-газовая гангрена. Пришлось ногу ампутировать. В 1981 году 30 августа это случилось.
Андрей Юдин : Специалист высокого класса, но теперь уже инвалид, оказался не востребован в Норильском промышленном районе. Через три года Николай уехал на родину – в Липецкую область.
Николай Третьяков : Я кандидат технических наук. Я инженер-механик по образованию. Работу как таковую мне не предоставили. Мне пришлось сдать квартиру и уехать оттуда. Мне сказали, что в течение шести месяцев по месту пребывания мне должны предоставить жилье.
Андрей Юдин : Но инвалид оказался никому не нужен. Жена бросила. Предприимчивый партнер по кооперации обманул. В результате инфаркт, инвалидная коляска и единственная реальное средство передвижения и крыша над головой – автомобиль «Ока». Представители администрации Липецкой области и органы социальной защиты уговаривали Николая Третьякова прекратить акцию протеста и вернуться в дом-интернат для престарелых. Но Николай Третьяков не может смириться с тем, что ущемляются его права.
Николай Третьяков : Чиновники уговаривали меня идти опять в дом престарелых. В ночлежке я прожил 2,5 месяца. Сколько же я буду в ночлежке жить? Хоть какое-то должны мне внимание уделить?! Я инвалид труда, я спасал государственное имущество. Я 10 лет пенсию не получал, потому что была перестройка, и пенсия моя куда-то улетучилась. Государство мне должно 2 миллиона 300 тысяч. Она не пытается мне их отдать. Мне в этом отказано. Буду бастовать до конца. Единственное, искать каких-то спонсоров, чтобы мне хоть какую-то лачугу купить. От государства я уже ничего не жду. От государства единственное, что могут, так это только прибить. Они даже мне отказали в скорой помощи. Запретили мне оказывать помощь. У меня был приступ. Приехала «скорая помощь». Врач «скорой помощи» заявил – нужно лечиться или дома, или в стационаре. Повернулся и уехал.
Я оказался никому не нужен – не только на своем предприятии, научно-исследовательскому институту, но, оказывается, и здесь я никому не нужен. Нужно ввести автоназию. Не нужен инвалид – пусть сделают автоназию. Введут – и все будет в порядке.
Андрей Юдин : О том, что предлагалось инвалиду Николаю Третьякову, чтобы он прекратил акцию протеста, поясняет начальник Управления социальной защиты администрации Липецкой области Вячеслав Явных.
Вячеслав Явных : Предложили место в стационарном учреждении системы социальной защиты населения. Он отказался. Третьяков вежливо, культурно сказал – рассчитываю на что-то большее. Органы социальной защиты населения, чем не располагают? Встал человек на очередь. По мере выделения средств человек получает жилье предоставляют органы власти по мере очередности. Инвалиды… Есть еще инвалиды I группы, стоят в очереди, кто на расширение. Это в обычном порядке.
Андрей Юдин : Начальник Управления по учету и распределению жилья администрации города Липецка Ирина Кравцева поясняет сложившуюся ситуацию. Запись по телефону.
Ирина Кравцева : Оснований поставить на учет нет, законных оснований. По закону мы предоставляем только согласно очереди. Я исполняю закон. Он когда-то стоял на очереди, был снят в связи с выездом. Льгот инвалидов отменили.
Андрей Юдин : 58-летний инвалид труда и пенсионер Николай Третьяков решил продолжать акцию протеста. Как он считает, за это время, возможно, ему удастся найти помощь от добрых людей.
В эфире Саранск, Игорь Телин:
Игорь Телин : Каждый день Марины Худобердиной начинается с просьб о помощи и выпрашивания, где только это возможно, денег. Нет, Марина не бомж, не профессиональная нищая, она – профессиональный тренер. Тренер саранского конноспортивного клуба "Кентавр", и с недавних пор не столько тренирует лошадей и наездников, сколько именно ищет деньги для того, чтобы ее клуб продолжал существовать, а животные – не погибли от голода и холода.
Марина Худобердина : Вот вы приходите, садитесь, включаете телевизор. Не знаю, где вы кушаете – рядом с телевизором или на кухне. Играет музыка. Вам тепло, вам светло. Где-то совсем недалеко, очень рядом, гораздо ближе, чем вам кажется, живут люди, люди с лошадьми, люди фанаты этого дела, которые ради лошадей сделают все. Живут без света и без воды. У них нет элементарных вещей. Вы когда моете руки, вы думаете о том, что каждая капля этой воды вытекает? Мы думаем. Мы зажигаем свечки. И каждый раз мечтаем о том, чтобы хотя бы две лампочки у нас горело по проходу. Подумайте о том, когда вы будете разогревать еду, как живут эти люди, чем они питаются, как живут эти лошади. Помогите.
Игорь Телин : Конноспортивный клуб "Кентавр" был создан в Саранске по прихоти одного человека. Предыдущий мэр столицы Мордовии любил животных вообще и лошадей – в частности. Его стараниями в городе был открыт зоопарк и создан конноспортивный клуб. Их работа финансировалась из городского бюджета. В планах было и строительство ипподрома, но, у градоначальника сложились не очень ровные отношения с республиканским руководством. Он был смещен. Новый же мэр особой любви к лошадям не испытывает, а потому и лишил клуб финансирования из городской казны. И если летом ни с кормами, ни с содержанием животных проблем не возникало, то осенью и накануне зимы ситуация совсем иная.
По словам сотрудницы клуба Натальи Босиной, сейчас, чтобы элементарным образом выжить, саранскому "Кентавру" нужно как минимум 30 тысяч рублей в месяц. Иногда помогают знакомые бизнесмены.
Наталья Босина : Конечно, не в том объеме, который нам бы хотелось, но на безрыбье и карась – рыба. Так что, может быть, это поможет нам как-то выжить на следующий год.
Игорь Телин : Цель одна - дожить до весны. В будущем году обещают возобновить финансирование клуба, на этот раз уже из республиканского бюджета. Тем не менее, несмотря на почти полное отсутствие средств, саранские спортсмены принимают участие в российских соревнованиях.
Спорт сменка : Кобыла «Плаза». Она участвовала впервые в троеборье, как основное направление идет. Она стала 4-й среди 25 участников. Этот результат – выше среднего.
Игорь Телин : Жанна Курзан – постоянный участник и призер чемпионатов приволжского федерального округа.
Жанна Курзан : Естественно, это все влияет. Облик нашего конного спорта, то есть когда ты приходишь в место, где ты встречаешься со своим напарником по спорту, а здесь нет никаких условий в принципе, тяжело работать. Лошадка и попить хочет, нужно как-то и сбрую приготовить, а света нет. Очень тяжело.
Игорь Телин : Главная проблема – электричество. От него зависит тепло в конюшнях, работа оборудования для приготовления кормов. Электричества сейчас нет и, по всей видимости, всю зиму уже и не будет, говорит Марина Худобердина.
Марина Худобердина : У нас были отрезаны провода. Они приехали, сказали – ищите 1,5 миллиона, мы вам тогда свет оставим. К этому трансформатору не будем вам подключать. Очень большая потеря будет. А к тому трансформатору тяните свои столбы, свои провода. Был как бы дан намек на то, что типа либо платите 1,5 миллиона, либо ищите какого-нибудь толкача, человека, который за вас поговорит.
Игорь Телин : Важная особенность: клуб – саранский, но его конюшни расположены не на городской территории, а в Лямбирском районе. Район содержать бесплатно городской клуб и обеспечивать его электричеством не собирается, саранские же власти - тоже. Накануне зимы надо что-то срочно делать с животными – в холода они могут просто погибнуть. Марина Худобердина ищет выход.
Марина Худобердина : Из-за того, что нет света, достаточно тяжелое положение с кормами. Я бы хотела, чтобы хотя бы на зимний период кто-то может взять… У меня есть несколько лошадей, которых я бы с удовольствием отдала на зимнее время. Есть жеребец-производитель, мерены есть рабочие. Взяли бы парочку, троечку лошадок. Сейчас очень тяжело, холодно и сыро.
Игорь Телин : В каком состоянии могут вернуться в клуб эти лошади после того, как побывают в чужих руках, Марина старается не думать. Сейчас главное – сохранить животных, чтобы они остались живы до будущего года.
В эфире Тюмень, Алекс Неймиров:
На имени Григория Распутина сегодня зарабатывает весь мир. Немцы выпускают водку, англичане - чай, французы - шампанское. Дело выгодное - делиться прибылью ни с кем не надо. Но на родине фаворита царской семьи - в селе Покровском неподалеку от Тюмени - считают, что распутинский бренд должен принадлежать его землякам.
Виктор Пролубщиков : Я думаю, он принадлежит односельчанам. В том числе и мне, как двойнику Распутина. Может, со временем это поднимется, бренд Распутина, а сейчас пока…
Алекс Неймиров : Это было мнение местного жителя Виктора Пролубщикова, который как две капли воды похож на знаменитого сибирского старца. Но, в отличие от любителей поживиться за чужой счет, распутинский двойник говорит, что деньги с туристов берет не за сходство, а за свою актерскую игру.
А вот на фотографиях в книгах Марины Смирновой – Распутин настоящий. Вместе с мужем она открыла в Покровском частный музей и кропотливо собирала для него экспонаты. Правда, с ее авторскими правами мало кто считается.
Марина Смирнова : Я считаю, что интеллектуальная собственность - это не столько фотографии, сколько книга в целом. Здесь мои размышления. Я очень часто нахожу кусками свою информацию. И думаю, ну, Бог с ними, если это в том же контексте, то одно дело делаем. Но есть работы, где Распутин представлен гомосексуалистом, например, у Коцюбинских. И они моими фотографиями иллюстрируют мою писанину. И я тогда категорически встаю на дыбы. Ребята, это моё! Если вы выставляете его в таком свете, то потрудитесь своими фотографиями проиллюстрировать. А я 20 лет собирала эти материалы, и показываю людям таким, каким я его вижу.
Алекс Неймиров : Без ссылок на Смирнову фотографии из ее книг перепечатывали исследователи распутинской биографии.
Марина Смирнова : Обидно, конечного. Это всякий раз нервы, досада, междугородные звонки. Честно говоря, я пессимист в этом отношении, и уже махнула на это рукой. В России живем. Я думаю, много лет пройдет, прежде чем это цивилизованно будет происходить.
Алекс Неймиров : Желающих подделать продукцию, выпускаемую под раскрученной торговой маркой, хоть отбавляй. Рассказывает патентный поверенный Российской Федерации Вера Мамонова.
Вера Мамонова : У нас был случай, когда две девушки ко мне пришли и сказали, что мы хотим зарегистрировать товарный знак. Он полностью был похож на товарный знак известной фирмы. И я говорю, что это товарный знак такой-то фирмы. А они отвечают - мы специально так делаем, чтобы покупатели думали, что это их продукция. Это называется пиратство.
Алекс Неймиров : В новом парламентском сезоне Госдума России объявила войну пиратам. Депутаты внесли поправки в Уголовный кодекс. Вот как прокомментировал это тюменский депутат Геннадий Райков.
Геннадий Райков : Теперь за нарушение авторских прав, за контрафактную продукцию те, кто этим занимаются, будут получать минимально 6-летний срок. Почему шесть? 5 - это еще амнистия, а 6 - не попадает.
Алекс Неймиров : Но далеко не все разделяют методы наказания подпольных производителей DVD и компьютерных игрушек .
Сергей Лященко : Я считаю, что нужно вводить не тюремные законы, не кидать в яму с клопами или известью, не бить батогами, а наказывать интеллигентно – рублем, вводить коэффициенты. Если ты украл на 10 рублей, то будь добр, отдай 100.
Алекс Неймиров : У Сергея Лященко, а это был его голос, своя дизайнерская студия в Интернете. Он уже дважды сталкивался с киберсквотерами – охотниками за доменными именами. Но судиться ни с ними, ни с интеллектуальными «пиратами» не собирается.
Сергей Лященко : Это очень хлопотно и затратно. Нужны бумаги, а электронные носители могут быть скопированы, растиражированы кем угодно и где угодно. И я не рассчитываю, что получу какие-то преимущества при судебном разбирательстве.
Алекс Неймиров : Судебная практика в сфере защиты интеллектуальной собственности в Тюменской области весьма скудная. Как правило, судьи, контролирующие органы и адвокаты спорят, как применять ту или иную статью закона. Возможно, ясность внесет 4-я часть Гражданского кодекса, которая вступит в силу с 2008 года.
В эфире Вятка, Екатерина Лушникова:
Вера Макарова : Я здесь как в раю живу!
Екатерина Лушникова : Словно в раю живет фермер Вера Макарова в глухих лесах Вятской губернии. На семь верст вокруг ни жилья, ни единой человеческой души. С внешним миром ферму «Журавлик» соединяет только разбитая грунтовая дорога, по которой лучше ехать на тракторе или даже на танке. Но и эта ниточка обрывается в непогоду. Тогда остается Вера одна на один с природой и сама с собой.
Вера Макарова : Страшно было в первую ночь, когда я оставалась ночевать в этом безмолвном царстве одна. Мне всю ночь казалось, что кто-то ко мне едет, где-то светит, фары приближаются, еще чего-то. А потом ничего. Страх прошел. Когда что-то там с сыном поспорим о чем-то, он всегда говорит – вот, захоронила себя тут! А я прикидываю. А что было бы со мной, если бы я осталась в поселке или в городе, где мне очень усиленно предлагали раньше поселиться, и работу, и все.
Екатерина Лушникова : В городе Вера Макарова закончила два института – сельскохозяйственный и биофак педагогического. Работала агрономом на торфопредприятии и готовилась к защите диссертации в Тимярязевской Академии. Все переменилось в один миг, когда случилось несчастие - погиб младший сын. После этого Вера решила оставить науку и уйти от людей.
Вера Макарова : Может быть, многие меня жалеют, что я так живу, не видя людей, не видя благ цивилизации. А я со своей стороны жалею тех, кто эти блага видит и задыхается от них. Даже только то, что надо мной шумит постоянно лес, я с ним могу разговаривать, общаться, который вокруг меня, который наполняет этот мир, растения, которые я сама вырастила цветут, может быть, только для меня, потому что людей вокруг больше нет… Во-первых, я здесь избавлена от многих комплексов. Я на людях появляюсь, один говорит – Вера Александровна, как вы постарели. Другой говорит – как вы пополнели. А здесь я от этого избавлена. Мои поросята меня всякую примут. Это так шутка.
Но! Душный, спертый воздух. Это, значит, ненавидение человека человеком. Я, по крайней мере, приезжаю в человеческой общество, мне все рады и я всем рада. Я никому не надоедаю, и мне никто не надоедает. Со мной интересно, и мне со всеми интересно. Кроме того, животные такие хорошие. Они со мной. Их надо пожалеть. Их надо полюбить, их надо накормить. Постоянные заботы.
Екатерина Лушникова : На ферме Веры Макаровой живет примерно 400 свиней и 40 коров. Все животные находятся на вольном выпасе, то есть гуляют, где хотят, ночуют в лесу даже в лютые морозы и приходят домой только на обед или на дойку.
Вера Макарова : В том-то и секрет – они свободно пасутся без пастуха, где хотят ходят. Только на дойку стали барахлить приходить. Вчера поздненько пришли уже по темноте. Но коровы доят! Такого в колхозах не снилось! Второй отел. Коровушка Зумушка – доить 15 утром и 12-15 вечером. Они же у меня здоровые. За счет этого они телятся самостоятельно. В прошлом году Марта, знаю, что должна отелиться. Нет Марты дня два нет. Ладно. Потом появилась Марта. Хитренькая такая, лежит со всеми коровами. Я, значит, думаю, что теленок умер, наверное. Ладно. Вечером град, дождь. Слышу «ме-ме-ме». Под навесом в грязи маленький теленочек. Привела.
Екатерина Лушникова : Но самая большая гордость Веры Макаровой – это свиньи.
Вера Макарова : Их пять свиноматок всего-то! Две под крышами.
Екатерина Лушникова : Ой, какие хрюши! Пойду интервью брать.
(Свиньи хрюкают)
Вера Макарова : Мои хорошие, не бойтесь, не бойтесь, милые. Ну, как вам? Нравится? Это карьер их. Животные идеальные.
Екатерина Лушникова : Единственное что нарушает покой обитателей фермы – это набеги волков.
Вера Макарова : Как от волков защитишься? Когда позапрошлой зимой выскочили у меня все поросята. Я хорошо слышу. Встали и уши к верху. Думаю – что-то случилось. Наутро Олег нашел лопаточку у поросенка згрызанную.
Екатерина Лушникова : Но еще больше диких зверей Вера опасается злых людей. Поэтому и адрес старается никому не сообщать. Так и живет.
Вера Макарова : Когда говорят, что этот мир создан не мной, а я могу и полное право на это имею сказать, что мир, в котором я живу, он создан мною, моими руками. Я знаю, что если бы не я, то здесь бы ничего не было. Как ничего? Здесь бы была заброшенная земля, земля, которой везде в избытке только скучная, закустаренная, а у меня здесь на этой земле живут красивые животные, живу я, цветут цветы, стоит дом, которые многие посещают.
Журавлей часто вижу. Знаю, что они здесь гнездятся. И что интересно. Когда они улетают, они всегда пролетают над моим домом. Выстраиваются в косяк, и тогда уже печально. А когда кричат – хорошо.
(Кричат журавли)
