Тамара Ляленкова: Сегодня мы продолжим тему альтернативного образования и поговорим о технологии обучения в парах. Справедливости ради надо заметить, что отдельные школы и некоторые педагоги используют эту практику обучения. Как именно – расскажут учитель Ольга Кузнецова из Кирова и организатор school-inter.net Марис Сегинева. Однако по больше части технология парного обучения применяется в дополнительном образовании, поэтому в московской студии также – основатель "Школы мышления" Игорь Донченко и автор методики "Научное фэнтези" Олег Мурашев. Что касается теоретической части, разобраться в ней нам поможет технолог парного обучения Григорий Громыко, он с нами по Скайпу из Германии.
Мой первый вопрос – к Марис. Я знаю, что для вас это новая технология. Вы пытаетесь найти новые формы обучения – почему? Что плохо в том, что есть?
Марис Сегинева: Надо сказать, что я семь лет работала в хорошей школе, где мне разрешали экспериментировать, отходить от традиций, и я очень благодарна за этот опыт. Мы пробовали, конечно, фронтальный метод работы, с этого все начинают, когда учитель у доски, перед тобой дети, и ты им что-то вещаешь, сеешь разумное, доброе, вечное. Соответственно, мы пробовали работу в группах, и тогда еще дети у меня работали в парах. Я совершенно не знала тогда, что есть такая технология, ей много лет. Про это мне как раз Григорий Олегович рассказал не так давно. Я что-то пробовали на коленке, скажем так, пришло время, видимо, подводить итоги, и сейчас, когда мы делаем свою школу, мы продумываем разные способы обучения, в том числе, конечно, технологию парного обучения. Мы сейчас развиваем, в том числе по Скайпу ребята преподают, разного возраста, друг другу. Мне кажется, это хороший опыт.
Тамара Ляленкова: Игорь, поскольку вы дольше в этой практике существуете, ваш путь к этому?
Игорь Донченко: Я в образовании не так давно, с 2008 года, это было мое осознанное решение – из бизнеса уйти в образование, хотя я бизнесом так и занимаюсь, я все стараюсь пробовать на себе. И когда на первую технологию меня первый раз Григорий Олегович Громыко пригласил, в "Этномир", а в "Этномире" в этом году уже четвертый год будет проходить фестиваль педагогических технологий, правда, в этом году он будет называться – Фестиваль альтернативного образования "Обучение с увлечением", - я попробовал. Но я попробовал не в первый год, а только во второй. Я прошел полностью эту парную технологию и понял, что я целый день обучался, с утра до вечера, и я абсолютно не устал, а только все больше и больше заряжался позитивом, и для меня это было открытием, конечно. Но самым главным открытием было то, что, как правило, ребенок в школе находится в состоянии объекта, а не субъекта, когда он информацию воспринимает, а дальше ее никуда не передает. Субъект – это учитель. А в парной технологии ученик тут же становится учителем. То есть вот эта субъектность-объектность постоянная. Он сам для себя выстраивает траекторию образования, он ее планируем, он сам себе ставит какие-то цели, ими управляет. Это очень важно, на мой взгляд.
Тамара Ляленкова: Тогда попросим рассказать подробнее о технологии Григория Громыко. Есть ли какая-то историческая предыстория?
Григорий Громыко: Я познакомился с парной технологией обучения в 1988 году в Ленинграде. Почти что случайно. Я тогда был очень увлечен профессиональным определением и по Ленинграду искал интересных людей, кто этим занимается. Так я познакомился с Александром Сергеевичем Соколовым, на Лиговском проспекте у них была группа, которая обучала учителей вот этой парной технологии. У нее есть еще одно название – коллективный способ обучения. Александр Сергеевич мне это рассказал, а поскольку я в разных формах тоже преподавал, хотя был инженером, я сразу понял, что это очень сильная вещь, и начал ею заниматься. С тех пор, с 1988 года, уже изрядно времени прошло. И в глубь веков, конечно, эта технология уходит очень далеко. Обозначу только одну веху, что в еврейских школах она всегда применялась. В общем, точной даты, когда это началось в еврейских школах, неизвестно, но известно, что раньше, чем евреи вышли из Египта.
Да, это такой естественный способ, его многие учителя используют, ничего не зная о технологии. Просто это особенно сильно используют учителя иностранных языков. Для них естественно – посадить пару, чтобы был диалог. В советское время это фактически превратилось из такого любительского, естественного способа в настоящую технологию в том смысле, как ее понимают инженеры. Для меня технология – это вещь, которая всегда приносит определенный результат. Мне возражают: у одного учителя это так, у другого так… Вы знаете, главный продукт, который производит парное обучение, это радость для всех участников – и для тех, кто ведет процесс, и для тех, кто участвует.
Тамара Ляленкова: Да, в обучении иностранным языкам это естественным образом используется. Олег, у вас как раз есть такой опыт…
Олег Мурашев: Сразу хочу сказать, что более эффективных уроков, чем я получал результаты с применением именно парной технологии, у меня не было. Удавалось за полтора-два часа передать такой объем информации… просто гигантский, на что обычно уходит даже несколько недель. Я говорю об английском языке. Все еще, конечно, зависит от тех единиц информации, которые ты передаешь. Потому что я теперь, благодаря этой парной технологии, могу в очень концентрированном, сжатом виде давать ученикам что-то очень важное. И дальше это будет передаваться, будет муссировать, и оно останется. Если говорить о фронтальном способе образования, я один раз произнес какое-то предложение, но оно повисло в воздухе, я пошел дальше, и за это никто не зацепился. А здесь я передал ученику, он дальше передал другому, тот – третьему, четвертому, до тех пор, пока все примерно не получат тот же результат, очень хороший и высокий.
Тамара Ляленкова: Да, в английском часто дети начинают парами работать, отвечают на вопросы друг друга, но это обычно фрагмент такой занятий. А как возможно, если они одного уровня, как они могут друг друга обучать?
Олег Мурашев: Поверьте, что любой предмет, и математика, и физика, и история, и биология, как и английский, - все это будет прекрасно работать.
Тамара Ляленкова: Игорь, каким образом это работает в вашей "Школе мышления"? Я так понимаю, приходят разные люди, но вы еще отдельным блоком это даете для школьных учителей.
Игорь Донченко: Сразу хочу оговориться, что я организатор "Школы мышления", и моя задача – это изменение существующей системы образования, не побоюсь сказать, в мире. Потому что и что касается нашей системы, и что касается зарубежной системы, они неэффективны. Я изначально ставил цель – подбирать людей, которые разработали или продвигают различные методики, которые являются системными, они нужны каждому человеку, любой человек может это применить. Технологии мышления – с этого я начинал. Технология парного обучения – это такой узловой элемент. Если в остальных системах есть некое содержание, то есть они больше на вопрос, что передавать, то технология парного обучения отвечает на вопрос: как передавать эффективно любую информацию – без искажения и в максимально сжатые сроки.
Я понял и испытал на себе, что это уникальная технология. Вот сейчас я говорю, а трое человек слушают – это не парная технология. То же самое – фронтальный способ передачи информации. Когда мы вдвоем, я вам передал бы некое мое понимание, что такое мышление, а вы бы это не просто отфиксировали, а себе эту информацию присвоили, то есть взяли и эту информацию каким-то образом перевели в свой образ. Коренное понимание образования: образ – суть образования. То есть вы должны создать некий образ и его себе присвоить, то есть сделать эту информацию своим знанием. И дальше вы уже тогда, эту информацию присвоим и отфиксировав где-то на листе учета, вот лист учета является одной из составных частей технологии. То есть технология состоит из алгоритма, из тех самых квантов информации – карточек и листа учета. Эти три составные части есть всегда в любой технологии. Листы учет могут быть разные, кванты информации могут быть разные, алгоритмы могут быть разные, но всегда эти три составные части есть. То есть это действительно технология.
Тамара Ляленкова: То есть я, усвоив и переведя в свою систему образов вашу информацию, передела ее дальше Олегу. А он, в свою очередь…
Игорь Донченко: Да. И тем самым вы уже являетесь учителем, который дальше несет это знание. Представьте, вот есть учебник истории, там 30 параграфов, каждый параграф – некая единица. И ученикам, которых тоже 30 человек, говорится: "Ты должен профессионально знать от и до по этому параграфу. И так 30 человек являются ответственными каждый за свой участок. В классе – 30 учителей. Тем самым учитель с себя вообще слагает полностью эту функцию передачи информации, на самом деле. Информации же и в интернете полно, да и в других источниках. То есть мы уходим от модели, когда учитель был единственным источником информации.
Тамара Ляленкова: Это важная вещь, потому что с учителями не все так просто. И сейчас есть новые педагогические стандарты, и становится очевидно, что большинство эти стандарты не потянут.
Ольга преподает в обычной школе Кирова, преподает искусство. Ольга, как вы работаете с ребятами?
Ольга Кузнецова: Мы начали проводить эту технологию с общешкольного мероприятия. В прошлом году, перед Пасхой, мы взяли все классы с 1-го по 11-ый, написали объявление и дали задание всем желающим придумать свой мастер-класс по изготовлению пасхальных сувениров. Все желающие, кто приготовил эти мастер-класс, приходили к нам и записывались в листок учета, в котором писали свою фамилию и мастер-класс, который будут проводить. Было объявлено время, выделен кабинет, где были особым образом поставлены парты, и все желающие могли в течение трех уроков приходить в этот класс и заниматься в этой технологии. Первый раз, конечно, было мне, как организатору, сложно, но сложность заключалась в том, что я на себя взяла очень много функций по руководству, куда всех посадить, что сделать, а детям очень понравилось. Туда к нам приходили и учителя, и иногда даже заходили родители. И все были в восторге. Потом, кому времени не хватило, я перенесла это на уроки.
На уроках дети точно так же домашнее задание готовили – мастер-класс и потом в парах на уроке обучались. И мне что интересно было, что в пары иногда попадали дети, которые на других уроках между собой очень сложно общались, а когда они садились в пару и обучали друг друга изготовлению каких-то изделий, то они уже становились абсолютными друзьями и общались адекватно. Ну, и таких у нас мероприятий уже прошло несколько, на Новый год мы это делали. Там уже мне было легко, потому что я ездила в "Этномир", там лично проконсультировалась с Григорием Олеговичем, поработала со многими коллегами в парах, и я уже поняла, что нужно делать и какие у меня были ошибки. Обязательно нужно вести листки учета и передавать свои функции руководителям детям. Допустим, мне некогда что-то, и я говорю: "Ты ему показываешь…" И дети быстро все схватывают, кому что показать, объяснить. То есть я только наблюдала за процессом, а дети уже умели работать в парах, они сами друг друга учат. Я только стою, наблюдаю и наслаждаюсь процессом.
Марис Сегинева: У нас в школе собрались нестандартно мыслящие родители, они не просто отдали в ближайшую школу ребенка, а некоторые ездят с другого конца Москвы, чтобы к нам попасть, мне было чуть проще. Я вместе с ребятами взрослела, так случилось, и в какой-то момент я поняла: почему я все время учу, если они прекрасные, думающие товарищи, они умеют общаться, могут друг до друга доносить информацию. Вообще я не училась в педагогическом вузе, пришла в школу по призванию, отучившись в Высшей школе экономики. Я, конечно, мечтала преподавать, но в школу попала случайно. И я очень благодарна за этот опыт, несмотря на то, что я ушла, я сохраняю самые позитивные воспоминания. Конечно, и ребята мне уже доверяли, и они чувствовали отдачу. Одно дело, когда ты выучил что-то, но совсем другое, когда ты сделал так, что другой смог тебя понять. Это совсем другой уровень восприятия материала. Честно могу сказать, не все родители сразу позитивно к этому относились. У нас не было обсуждения общего, но кто-то подходил восторженно…
Тамара Ляленкова: Но это же не единственная технология, которую вы предлагали. Я так понимаю, что вы пробовали разное. И это лучше в сочетании с чем-то идет или отдельный, специальный процесс, когда все выстроено только на это?
Марис Сегинева: Я, конечно, за сочетание. Я вообще считаю, что чем больше показываешь разных способов, разных тем поднимаешь на уроках… Когда я преподавала математику, я рассказывала очень про много, очень много сфер затрагивала. И чем больше технологий ребята видят, когда мы выезжаем куда-то и осваиваем новый город, параллельно решаем задачи, это намного интереснее. Или там задачи по ремонту – это совсем другая задача. На мой взгляд, все еще очень сильно зависит от возраста где-то нужна больше поддержка учителя, а где-то главное – не помешать.
Тамара Ляленкова: Тут еще есть важный момент. Во-первых, не всегда может быть психологически комфортно ребятам работать с кем-то из своих сверстников, есть симпатии и антипатии в школе, и это достаточно остро в определенном возрасте проявляется. Во-вторых, педагогу надо себя как-то к этому делу приспособить. Григорий, есть ли у вас какие-то рекомендации?
Григорий Громыко: Да, вы мне напомнили такой случай. Я здесь, в Германии, преподавал в группе поддержки, в нее собирают детей разного возраста, которые приехали в Германию и еще плохо владеют немецким языком. И там были у меня итальянцы, персы, много разных, где-то 15 человек было. И был один испанский мальчик, который ни по-немецки не понимал, ни по-каковски не понимал. И он ни с кем не садился в пары, и никто с ним тоже не хотел садиться, он был такой угрюмый. Ну, лет 14-ти мальчик. Я сразу начал с ними, конечно, работать в парах. И вот он сидел один. Мне в помощь дали учительницу из этой школы, для первых двух-трех занятий, я попросил ее, чтобы она с ним поработала. С этой учительницей они что-то делали. Но где-то на третьем занятии одна девочка видела, что он один сидит, так махнула рукой "а, ладно", и она сделала такой гражданский поступок – села с ним в пару. Причем с полным осознанием того, что она делает. И дело пошло! В классе часто бывает, что такой ученик находится. Это задача учителя – разрулить вначале, а потом все будет хорошо.
Теперь про учителей. С учителями дело гораздо хуже. Вот поделиться учительским статусом – с этим плохо. Те, учился в педагогическом вузе, им это очень трудно сделать, и только небольшой процент учителей могут это сделать. Что показывает многолетняя, с конца 80-х годов, практика, что около 3 процентов нормальных учителей, с большим опытом работы, работающих в школе, могут это сделать.
Тамара Ляленкова: Игорь, я знаю, что у вас есть специальные семинары для педагогов. Кто к вам приходит?
Игорь Донченко: Как правило, это педагоги, которые приезжают сами, за свои деньги. И два года подряд, когда вот фестиваль мы делали, мы его делали специально с ориентацией на педагогов. Но какие бы эти педагоги ни были, энтузиасты, немалые деньги свои потратить, поехать, получить новую технологию, ну, там были разные технологии, и это одна из них, - а дальше что? Мы мониторили специально ситуацию, человек это получил, а дальше что? Мы же делаем усилия, чтобы изменить систему, соответственно, мы должны подготовить людей, которые потом будут систему менять. И мы видим, что эти педагоги возвращаются в систему, и те навыки, которые они получили, к сожалению, система не дает им развивать совершенно. Они перегружены работой, которая не способствует развитию знаний и технологий. Технологии вообще трудно применить, потому что и среда агрессивна, и многие педагоги не готовы воспринимать, сразу же смотрят как на "белую ворону". Поэтому в прошлом году мы сделали переориентацию. Педагогов мы не отвергаем, они приезжают, но только ответственные родители, в моем понимании, могут что-то изменить в этой ситуации, поэтому мы сейчас больше акцент делаем на родителей.
Тамара Ляленкова: Да, неслучайно я начала с того, что это часть альтернативного образования, и такое обучение есть для тех, кто хочет заниматься английским – у вас и дети, и родители, то есть вы как-то параллельно их обучаете.
Олег Мурашев: Да, и родители и дети понимают друг друга хорошо, несмотря на разницу в возрасте. Никто никого специально не учил, и родители перед этим специально как-то не обрабатывались. Для меня это важный момент. Я достаточно жесткий человек, некоторые даже называют меня диктатором, но я в то же время, поверьте, большой гуманист, и для меня передача знаний всегда – это не просто обучение. Я никого не могу ничему научить, я прихожу сам учиться в первую очередь. Я не хочу сломать, испортить здоровье, ни физическое, ни психологическое. И эта методика, если говорить о парном образовании, пожалуй, идеальная форма, это единственный, может быть, даже инструмент, когда очень естественно, нормально, натурально и дети, и взрослые получают информацию и передают ее. И если меня спрашивают, какова моя главная цель как педагога, я всегда говорю – не сломать ни психологическое, ни физическое здоровье, а все остальное уже вторично.
Тамара Ляленкова: Я знаю, что вы автор новых учебников, то есть нетрадиционных. Это как-то связано, может как-то взаимодействовать – учебник, парное обучение?
Олег Мурашев: Все может взаимодействовать, вообще все! Я всегда за взаимодействие. Тогда можно получить больший результат. А когда не взаимодействуют, кто-то говорит, что "мое самое лучшее" или "вот это самое лучшее", это мне не нравится.
Тамара Ляленкова: Я хочу понять, в какие форматы вписывается парное обучение. Ваша методика – "Научное фэнтези" – это вписывается туда? И расскажите в двух словах, что это такое?
Олег Мурашев: "Научное фэнтези" – это такая необычная система, когда обучение происходит через придуманные миры. Когда полностью происходит отказ от обычной, привычной терминологии учебной. Если вы изучаете английский, представьте, что нет ни одного термина, который есть в школьной программе, ни одного правила тем более, вообще. Но в то же время происходит понимание логики предмета, и конечно, если использовать технологию парную, все происходит еще быстрее и интереснее. Даже несмотря на то, что само "Научное фэнтези" – захватывающая история, потому что это всегда волшебная сказка, а сказки и мы все любим.
Тамара Ляленкова: Игорь, а для вас это единственная технология, которая ложится в тот проект, который вы придумали, или вы можете использовать еще что-то, это идет параллельно с чем-то? К вам же приходят в основном взрослые…
Игорь Донченко: Мы работаем в основном с родителями, да. Но если говорить опять же о парной технологии, у нас были и родители, и дети одновременно.
Тамара Ляленкова: А что такое "Школа мышления", в двух словах?
Игорь Донченко: "Школа мышления" – обучающий центр, специализирующийся на развитии мышления в первую очередь. Это прежде всего творческое мышление. ТРИЗ – это наша разработка, методики Эдварда де Боно – это то, с чего я начинал, "Шесть шляп мышления" – это известная методика. Кроме этого, есть еще интересные наработки в области развития памяти, эйдетика – такая область. Эйдос – это образ, и есть приемы развития памяти, прежде всего мнемотехника, приемы ассоциативной памяти, и мне кажется, если глубже изучать эту тему, то здесь я бы посоветовал набрать в интернете "Игорь Матюгин", это вот человек, который уже больше 20 лет этим занимается, профессор, очень интересный человек, он нам помогает в этой области.
Тамара Ляленкова: То есть вы собрали все технологии, которые, на ваш взгляд, помогают максимально человеку развивать свои возможности.
Игорь Донченко: Ну, прежде всего собрал не технологии, а людей. Технологии без человека – ничего. Вот как Григорий Олегович занимается уже больше 20 лет своей методикой, Олег Николаевич Мурашев занимается "Научным фэнтези", Гин Анатолий Александрович занимается ТРИЗом больше 20 лет, вот эти люди самоотверженно, несмотря на то, что происходит в этом мире, верят в то, что будущее нашей страны все равно за образованием, и это ключевое, что делает будущее нашей страны, вот это самое главное. Поэтому прежде всего я делал бы акцент на людях, которые несут эти технологии в массы. И моя задача – помогать людям продвигать их идеи, в этом моя миссия.
Тамара Ляленкова: Есть идея, что важные передовые вещи придут через дополнительное образование, через платные какие-то услуги, потому что там все быстрее двигается и отвечает на вызовы времени. Тем не менее, это требует в школах изменения пространства, там должно быть как-то иначе построена сетка, может быть, школьная. Есть ли возможности маневров?
Григорий Громыко: Я бы сказал пару слово о том, что сказал Игорь Донченко. Он назвал людей, которые несут технологии. Я очень рад, что все они были названы, и они все будут на нашем фестивале в июле, и там можно потрогать их руками, я имею в виду людей, и научиться технологиями. Вот сейчас, например, владелец "Этномира" и автор этого проекта Руслан Байрамов забил сваи под здание школы. И я поинтересовался, под какую технологию спроектирована эта школа. Она спроектирована под обычную классно-урочную технологию, и она, конечно, непригодна для обучения в парах. Вопросами архитектуры я давно уже занимаюсь, интересуюсь, и есть некоторые наработки, как вообще надо бы делать это пространство.
Теперь про школы, сотни, тысячи зданий, которые уже есть, и там все пространство разделено на клетки 6 на 8 метров, что с ними делать? В большинстве школ мебель абсолютно непригодна для парного обучения. Как сказала Ольга Александровна Кузнецова из Кирова, они там ставили столы особым образом. Нужна правильная мебель. В "Этномире", например, правильные столы.
Теперь, какой маневр может быть на уроке? Вот у меня буквально сейчас учительница из деревни в Башкортостане проходит последние параграфы за этот год в 7-м классе по русскому языку. Вот ей нужно пройти 12 параграфов, и она их решила полностью перевести на парную технологию. А был другой случай с учительницей истории, она меня спросила в марте: "Вот у меня осталось 16 параграфов до конца года, а уроков осталось только 10, что мне делать?" Я ей дал эскиз парной технологии, как это делать, и они все 16 параграфов, весь класс в 30 человек, изучили за четыре урока, причем с очень высоким неожиданно для нее качеством. Вот, пожалуйста, если человек хочет, маневр, конечно, есть. Хотя сопротивление коллеги и часто очень руководства школы бывает сильное. В частности, у этой Сидиковой Фейли Мусеевны, она уже почти 5 лет использует парную технологию в преподавании русского языка, но никто из ее коллег в этой школе эту технологию не использует.
Игорь Донченко: Вот Марис говорила, что есть много способов обучения, но на самом деле их всего три. Есть фронтальное, когда один говорит, а много человек слушают. Есть парное, когда в диалоге. И есть самообучение, когда человек самостоятельно работает с информацией. Других способов обучения нет.
Олег Мурашев: Самое важно и главное, чтобы было творчество. Полное и чистое творчество. И если создана атмосфера, где обучающиеся могут творить, создавать, где они свободно выражают свое мнение и могут его защитить, если нужно, это самое важное. И если формы обучения дают такую атмосферу, надо их использовать и применять. Парная технология – одна из форм, которая позволяет этого добиться.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что творчество – это какая-то параллельная, может быть, вещь.
Олег Мурашев: А как человек может что-то запомнить, если он не сделает открытие? Это невозможно! Тогда для него это будет некая звуковая волна, что бы ни говорил учитель, просто набор звуков. Должна быть эмоция! Пусть оно уже открыто тысячами людей, но он этого не знает, для него это открытие. И если создала такая атмосфера, он делает такое открытие, значит, он обучается.
Тамара Ляленкова: А мне кажется, эмоционально тяжело все время делать открытия, на каждом уроке в течение дня, можно и устать, ребенку во всяком случае.
Марис Сегинева: Я бы добавила, что важно различать творчество как деятельность, связанную с литературой, рисованием и так далее, и творчество как создание чего-то нового, так называемую креативность, когда мы рождаем что-то новое. Но сейчас я бы немножко отступила от темы методик. Мне кажется, методика – это очень здорово, и эту методику надо использовать, хотя это не должна быть единственная методика. И в нашей школе преподают учителя, люди с большим опытом, и я считаю, что русский язык лучше все-таки преподает филолог, и он эту любовь привьет детям, придумает, как строить процесс. На мой взгляд, разговор о методиках важный и правильный, когда понятно содержание. И это, видимо, должен быть отдельный разговор. Мне кажется, важно говорить о содержании, а дальше уже формы выбирать – коллективные, групповые, и самостоятельное обучение может быть, надо учить и самостоятельно добывать информацию. Так что здесь могут быть разные формы, но важно говорить и о содержании.
Тамара Ляленкова: И содержание – это обязательная школьная программа, или сам педагог пытается в эту программу добавить что-то свое.
Григорий Громыко: Помимо мечты, которые мы имеем с Игорем Донченко, переделать все образование в мире, у меня есть маленькая мечта. Для того чтобы парное обучение шло хорошо, и затраты на него были меньше у учителя, я в первую очередь забочусь об учителей, и хотелось бы, чтобы были соответствующие учебники. К нам парное обучение, в Россию, пришло через Александра Григорьевича Ревина. И Ревин называл свои учебники рассыпными. Это просто были отдельные бумажки, на которых что-то написано, и если издательство "1 сентября" начнет издавать не переплетенные книжки, а листочки, сложенные с папочки, это будут чисто ревинские рассыпные учебники, которые будут совершенно пригодны, - ну, естественно, и содержание должно быть организовано надлежащим образом, - для работы в парах. Учебники из отдельных листочков должны быть. Наверное, это можно сделать и в интернете тоже. Очень сильно облегчится задача учителя.
Тамара Ляленкова: А в чем главная сложность этой методики?
Игорь Донченко: Те стереотипы и шаблоны, которые вбиты в нас с детства, мы привыкли жить в такой систему и другую не можем себе даже представить. И если мы начинаем проектировать новое, шаблоны все равно на нас давят. И это самая главная, на мой взгляд, проблема.
Тамара Ляленкова: Вот когда дети работают в парах, меняются пары, и детям требуется какое-то время, чтобы какие-то психологические вещи внутри себя соразмерить, и на это тоже уходит время. Или нет?
Игорь Донченко: Я знаю несколько сценариев парной технологии, и они зависят от того, какие цели ставит педагог – технолог парного обучения. Педагог планирует все очень точно, вплоть до минуты. Если есть такая необходимость, если он аудиторию знает, он такую возможность закладывает. Бывает смена пар по сигналу, очень жесткая: две минуты – поменялись, две минуты – поменялись. А бывает свободно, когда человек закончит, и кто-то меняется через 2, кто-то через 4 минуты, кто-то через 10. Это абсолютно разные цели и задачи.
Тамара Ляленкова: Но дирижировать этим очень трудно, мне кажется.
Олег Мурашев: Дирижировать действительно трудно, если много людей, много разных возрастов.
Марис Сегинева: Но когда работаешь с детьми, это проще, чем со взрослыми. У меня вот в конце января был опыт работы со взрослыми, в рамках Конференции по семейному образованию. Там пришло 25 взрослых и девочка-пятиклассница. Я организовывала маленьких детей, организовывала подростков, но взрослые… (смеется) Сначала они долго выпытывали, зачем это нужно, хотя пришли поучиться технологии парного обучения. Такое недоверие! Пока они включились в процесс. Им рассказываешь алгоритм, как работать, а они сидят и наблюдают, как это будут другие делать. Но потом их было невозможно оторвать. Ты говоришь: алгоритм завершили, начинаем фиксировать, вести учет, - а они продолжают разговаривать. Конечно, со взрослыми очень интересный был опыт, и мне очень хочется его повторить. Я сейчас и учителей учу, у нас новые пары образуются – учитель-учитель, и со взрослыми это, конечно, другой опыт: надо сначала достучаться, а потом уже можно работать. С детьми проще, на самом деле, дирижировать.
Олег Мурашев: А мне еще очень нравится в этой истории, что дети, взрослые, все, кто обучается по этой пара-технологии, они очень свободно ведут себя во время этого урока. Они запросто могут пойти попить воды, не надо спрашивать: "Можно, я встану". Нет понятия, что кто-то балуется, ведет себя не так, как нужно, как про фронтальном обучении, когда должна быть тишина, иначе тебя не услышат.
Тамара Ляленкова: Давайте расскажем все же про эту методику понятнее. Передача знаний по парной цепочке происходит, но еще таблицы какие-то… Надо все-таки суть объяснить.
Олег Мурашев: Приходите и посмотрите.
Игорь Донченко: И я сторонник все-таки не объяснять, а показывать. Хотите, проведем маленький эксперимент? Буквально на пять минут.
Тамара Ляленкова: Хотим!
Игорь Донченко: Мы в нашем небольшом коллективе просто смоделируем небольшой процесс. Если вы можете в моем понимании, человеку за две минуты рассказать суть чего-то, значит, вы это знаете. Если не можете, значит, не знаете. Это мое глубокое убеждение. У вас есть нечто, не важно что, на самом деле, у вас может быть какое-то увлечение, может быть рецепт, все что угодно, что вы знаете?
Тамара Ляленкова: И за две минуты рассказать? Давайте начнем все-таки с Марис.
Игорь Донченко: Не с Марис! Ситуация такая, что Марис рассказывает Олегу то, что она знаете, Олег рассказывает Марис. Я рассказываю вам, вы рассказываете мне. Потом мы меняемся, вы рассказываете Олегу, Олег – вам, я – Марис… Ну, и так далее по цепочке.
Тамара Ляленкова: А таблицы зачем?
Олег Мурашев: Они просто для учета. Там написано, что кто кому рассказал, чтобы не запутаться, чтобы потом пары формировались в правильно алгоритме.
Марис Сегинева: Понимаете, когда у нас четыре человека, понятно, что мы не запутаемся. На самом деле, в казанской школе, когда мы зимой это делали, это было 18 школьников и четверо взрослых – и уже сложно это держать в голове. И у нас там была такая огромная таблица расчерчена, сверху 22 человека, сбоку 22 человека, и вот как они чему там учились.
Тамара Ляленкова: Ольга, насколько вам было легко такой алгоритм выработать и работать по нему?
Ольга Кузнецова: Я уже частично сказала, что трудно первый раз, когда проводишь эту технологию и являешься дирижером. А когда уже дети обучены, они уже сами по себе работают, а ты только стоишь и наблюдаешь за процессом. Детям дается домашнее задание, они работают с различными источниками информации, они приходят на урок и уже в парах передают информацию, которую подготовили.
Тамара Ляленкова: То есть учитель просто теряет свою функцию как такого источника знаний и превращается в организатора, скорее. Это так?
Григорий Громыко: Совершенно так! И то, что хочет сделать Донченко, чтобы обновить систему образования во всем мире, это действительно идет в сторону, когда школа становится ненужной, а учитель теряет свою функцию передавать знания. Ольга Александровна прекрасно рассказала, что дети получают домашнее задание, и уже приносит каждый в клювике тот самый квант информации и начинают друг другу передавать. Одна учительница, когда она впервые такой процесс запустила, первые 10 минут процесс шел без нее, и она честно написала: "У меня был страх – я теперь детям не нужна!" Это жуткий эффект. Потом, конечно, функция учителя меняется, теперь он – наладчик процесса, ему нужно смотреть, чтобы процесс шел правильно, он был верно организован.
Тамара Ляленкова: Школы сейчас имеют возможность использовать разные методики, закон об образовании это позволяет – пользоваться разными технологиями, какие педагоги сочтут нужными. Может быть, это дорого, требуют дополнительные средства – из-за этого есть проблемы?
Григорий Громыко: Я так не думаю. Вот здесь, в немецкой школе, учительница сама взяла эту технологию и начала в своем классе в начальной школе применять. Там большая начальная школа, шесть параллелей, в каждом классе по 22-24 ученика. Полгода она ее использовала, и я приехал в эту школу. Выясняется, что директор о том, что она делает, вообще даже не слышал, понятия не имеет. Мы садимся в кабинете у директора, я показываю ей видеофильм на немецком языке о том, как происходит парное обучение. Директор говорит: "Хорошо, мы будем этой учительнице содействовать, как только можно". Проходит четыре года, восемь лет – ни один учитель больше в этой школе эту технологию не воспринял. Я это к тому говорю, что, с одной стороны, это очень легкая вещь для учителя, первый раз трудно, потом легче. По мере того, как растет квалификация учеников, они перенимают сами охотно учительские функции, начинают говорить: а давайте листок учета сделаем не так, давайте алгоритм изменим, а тут мы не правильно делаем, давайте так. И конечно, эта передача функция – мощный процесс.
И эта технология дешевле, чем обычное фронтальное обучение, и дешевле потому, что функции учебные перенимают ученики. Когда коллектив учеников уже хорошо это умеет делать, и дирижер у нас уже профессиональный, тогда оптимальным количеством учеников в группе является 60 человек. Это не мои выдумки, это проверено практикой. Вот я, например, могу вести такой процесс и на 200, и на тысячу человек, я уже пробовал на больших конференциях это делать, и замечательно получается. Притом, что это с необученными людьми, которые первый раз это все видят. Я думаю, главная причина – методы обучения, которым обучают учителей в педагогических вузах.
Тамара Ляленкова: У меня даже идея возникла, что это может быть страшным механизмом. Потому что, если вдруг Министерство образования решит, что давайте все дружно перейдем на это, часть учителя уволят, повысят остальным зарплату… Или вы считаете, что все только положительное от этой технологии, нет никаких отрицательных сторон? Есть ли какие-то риски, вызовы, может быть, в этой технологии?
Игорь Донченко: Риски и вызовы есть всегда, всегда есть плюсы и минусы. Но на мой взгляд, самое главное, что дает эта технология, она дает понимание человека, что "я – творец, я могу, я – субъект". Я не тот, от кого ничего не зависит, а я тот, кто что-то может сделать с этим миром. Вот это самое главное, что дает эта технология, на мой взгляд.
Марис Сегинева: Я бы добавила, что и учитель, на самом деле, встает в более активную позицию. На мой взгляд, учитель здесь нужен. Мы же задаем содержание! Я, как учитель, придумываю, на какую тему дать домашнее задание, я продумываю алгоритм. Я ухожу от учебника, в котором уже все правила давно прописаны, и я смотрю на мир с разных сторон, я моделирую урок. И это очень эффективно. Мне кажется, важно все-таки, чтобы это был не единственный метод, должно быть еще что-то. Мы же говорим сейчас только про обучение, но образование не сводится к обучению.
Олег Мурашев: У меня сегодня большой день, на самом деле, сегодня год моей дочке. Моя дочь не пойдет в обычную школу однозначно! Но она пойдет в школу, где будет построено обучение по другой системе, там будет, наверное, и парное, и комбинации других технологий обучения. За это все мы, тут собравшиеся, и ратуем, пробуем что-то сделать, чтобы наши дети, да и мы сами тоже изменялись, получали информацию и обучались правильным путем. А не так, как есть сейчас.
Посмотреть программу можно также на You Tube
