Выборы в Демократической республике Конго – уйдет ли в прошлое война, унесшая 4 миллиона жизней
Ирина Лагунина: В воскресенье в Демократической Республике Конго – бывшем Заире – прошел второй тур президентских выборов, которые международные наблюдатели, дипломаты и некоторые аналитики поспешили назвать историческими, судьбоносными и переломными для судьбы этой страны. Выборы прошли не без инцидентов. Как сообщает агентство «Рейтер» в городке на востоке страны пьяный солдат застрелил двух работников избирательной комиссии, что привело к погромам – избирательные участки сжигались, 25 тысяч бюллетеней было уничтожено. На северо-востоке страны членов избирательных комиссий доставляли на участки на БТРах ООН. Сами они боялись ходить с бюллетенями в руках без охраны. А где-то все прошло спокойно, официальные представители везли бюллетени в автобусах и мотоциклах-такси, а порой и просто шли пешком километры, неся листки для голосования в коробках на голове. В этой стране за пять лет войны – до 2003 года – погибли 4 миллиона человек.
Из кого же конглезцы выбирают сегодня. Кандидат, получивший в ходе первого тура выборов более 40 процентов голосов, - нынешний президент страны Джозеф Кабила. Краткая биография лидера.
«Джозефу Кабиле 35 лет. Когда он занял пост президента страны в январе 2001 года, после убийства его отца, он был самым молодым лидером государства в мире. Детство провел в Танзании, где скрывалась его семья. В 1997 году его отец возглавил восстание, поддержанное соседней Руандой, и сверг Мобуту. Это и послужило началом гражданской войны в стране. После того, как отец занял пост президента, Джозеф, прошедший военную подготовку в Танзании, отправился продолжать военное образование в Китай. А когда вернулся, получил звание генерал-майора и пост заместителя председателя генштаба Вооруженных сил Конго. Когда он возглавил страну, его считали молодым и неопытным. Однако ему удалось добиться и перемирия, и вывода иностранных войск с территории страны. После мирного соглашения 2002 года он остался во главе переходного правительства. Расследование финансовых махинаций в ходе войны, проведенное группой ООН, не выявило, чтобы Джозеф Кабила лично принимал в них участие. Но некоторые люди из его окружения были замешаны в разбазаривании природных ресурсов в обмен на военные поставки. Оппозиция в основном использует против него лишь слухи о том, что он вообще родом не из Конго, а из Танзании. И тот факт, что он говорит по-французски с английским акцентом и вообще не знает лингала – lingua franca в Конго – лишь усиливает эти подозрения».
Ирина Лагунина: Основной соперник Джозефа Кабилы – нынешний вице-президент Жан-Пьер Бемба, набравший 20 процентов голосов в первом туре голосования летом.
«44-летний Жан-Пьер Бемба принял пост вице-президента в переходном правительстве в 2003 году. Является главой Движения за освобождение Конго, бывшей повстанческой группировки, которая превратилась в политическую партию. Сын успешного бизнесмена и близкого друга бывшего диктатора Мобуту, Жан-Пьер Бемба получил экономическое образование в Брюсселе, что позволило ему успешно вести хозяйство на семейных плантациях кофе и древесины. Его бывшие сподвижники, впрочем, говорят, что большая часть его состояния получена в качестве даров от различных африканских лидеров, включая президента Ливии Муамора Каддафи. Достоверно известно, что его вооруженные отряды поддерживались правительством Уганды. В 2002 году президент Центрально-Африканской республики пригласил боевиков Бембы подавить вооруженный переворот в его стране. Восстание было подавлено, однако с такой жестокостью, что правозащитные организации обратились в Международный Суд в Гааге с просьбой возбудить уголовное дело по факту военных преступлений. Если дело будет открыто и если Бемба не победить на нынешних выборах в Конго, то ему, вероятно, придется скрываться. В качестве возможной страны называется Бразилия, откуда родом его жена. В ходе предвыборной кампании его оппоненты распространили слух, что он занимался каннибализмом – поедал пигмеев в ходе подавления восстания 2002 года».
Ирина Лагунина: Вот такой выбор был у народа Демократической республики Конго в минувшее воскресенье. Мы беседуем с экспертом неправительственной аналитической организации «Международная кризисная группа» в столице Кении Найроби Джейсоном Стернсом. В прошлом он работал в миссии ООН в Конго и три года прожил в провинции Киву. Вы бы назвали эти выборы историческими? Они на самом деле способны принести мир в эту страну, где от войны погибли 4 миллиона человек и где ООН сейчас проводит самую крупную миротворческую операцию? Летом, после того, как было объявлены результаты первого тура выборов и выяснилось, что никто не победил, между сторонниками Кабилы и Бембы возникли столкновения.
Джейсон Стернс: Да и нет. Да, потому что страна за последние три года прошла большой путь. Три года назад, когда подписывалось мирное соглашение, страна была разделена, по меньшей мере, на шесть разных частей, шла война, унесшая огромное количество человеческих жизней. Мирное соглашение состояло в том, что международное сообщество создало переходное правительство из всех этих враждующих и воюющих фракций. Так что этот переход от войны до проведения выборов и достижения национального единства в Конго был весьма успешным за три года. В чем этот период был неуспешным, так это в том, что не были созданы институты, которые гарантировали бы стабильность в долгосрочной перспективе. Особенно – армия, стабильные демократические институты как суды и парламент. То есть все это существует, но только на словах. А тот инцидент в августе, о котором вы упомянули, как раз и показывает, что, с одной стороны, есть выборы, а с другой – армия, части которой по-прежнему принадлежат тому или иному лидеру.
Ирина Лагунина: Как могло случиться, что народ Конго поставлен перед выбором – сын одного президента, в прошлом глава вооруженной группы, против бизнесмена и тоже главы вооруженной группы, против которого в других обстоятельствах завели бы дело по обвинениям в военных преступлениях. И самое удивительное, что этот выбор поддержан международным сообществом в лице ООН.
Джейсон Стернс: Мирные соглашения – это всегда компромисс. Если бы у международного сообщества была возможность разоружить всех военных князей и оккупировать страну миротворческой армией в 50-60 тысяч военнослужащих, то, может быть, ничего подобного бы не произошло. Но приходится работать с тем, что есть. А были только военные князья.
Ирина Лагунина: На основании чего голосуют люди в Конго? Они действительно поддерживают какие-то политические или экономические программы этих двоих лидеров, они им доверяют? Мне трудно себе это представить.
Джейсон Стернс: По-моему, люди голосуют отнюдь не потому, что кто-то из этих лидеров способен развивать социальную политику или был успешен в этом в прошлом. У этих лидеров за плечами ничего подобного нет. В первом раунде Кабила получил 45 процентов голосов в основном на востоке страны, а Бемба – 20 процентов в основном на севере и на западе страны. И это были голоса не за них, а против их противников. Люди на востоке страны проголосовали против иностранной оккупации. В годы войны эта часть страны была оккупирована войсками Руанды, Уганды и их союзниками – местными боевиками. И они причинили немыслимые страдания народу. Джозеф Кабила во время войны стоял по другую сторону линии фронта. Именно поэтому они проголосовали за него. А люди на западе страны, как раз там, где в годы войны царствовал Джозеф Кабила, голосовали не за Бембу, а против Кабилы, потому что раньше они страдали от него – от его неспособности справиться с социальными проблемами и нищетой.
Ирина Лагунина: Каковы, на ваш взгляд, самые серьезные последствия войны. Погибло 4 миллиона человек…
Джейсон Стернс: Я думаю, расширяя немного ваш вопрос, самая серьезная проблема здесь даже не последствия войны. С войной все понятно – это невыразимые человеческие страдания, это смерть 4 миллионов человек, это величайшая гуманитарная трагедия. Но самая серьезная проблема – почему мир остался к этому равнодушен. И ответ на этот вопрос заключается в том, что такой конфликт, какой проистекал все эти годы в Конго, невозможно поместить на экраны телевизоров. Это не война с траншеями, боевыми действиями, столкновениями сторон. Это не столкновения религий и не война цивилизаций. Война в Конго – это полный хаос. Ее сложно понять. Но на самом деле произошло следующее: государство было разрушено, страну растянули в разные стороны разные вооруженные формирования и группировки, большинство людей погибли не в прямых вооруженных столкновениях. Нет. Просто по ночам в их деревни приходили вооруженные группировки, грабили, выгоняли людей в леса или в поля, и там люди умирали от голода, от болезней, которые легко предотвратить, от эпидемий, которые ничего не стоит пресечь. Их смерть не была драматичной, ее нельзя было заснять на пленку. И вот в этом и состоит главная трагедия войны в Конго. И даже если вы сегодня приедете в Конго, вы увидите только полностью обнищавший народ. Вы даже не заметите, что тысячи продолжают умирать. Статистически – тысяча человек в день. Так что самое трагичное не то, что видно в Конго, а то, чего не видно.
Ирина Лагунина: По телефону из столицы Кении Найроби в нашей программе принимал участие эксперт неправительственной аналитической организации «Международная кризисная группа» Джейсон Стернс. Конечно, и война, и активное участие в ней соседей, в немалой степени вызваны тем, что Конго – одно из самых богатых государств Африки. Ее природные ресурсы включают почти все – от золота до кобальта. А если освоить вторую по полноводности реку в мире – Заир – то можно обеспечить электроэнергией всю Африку – от Туниса до Кейптауна. Но этим никто из правителей страны до сих пор не занимался, даже первый премьер-министр независимого государства, любимый в Советском Союзе герой национально-освободительного движения Патрис Лумумба.
Национализм российской власти. Как далеко могут зайти расизм и ксенофобия.
Ирина Лагунина: В понедельник журнал Newsweek опубликовал статью "Государство ненависти" с подзаголовком "Россия в неонационалистическом запале, судя по всему, с благословения Кремля. Вопрос, почему?". Авторы публикации напрямую возложили на президента Путина ответственность за поддержку национализма. Они считают, что президент России, на словах осуждающий экстремизм, на деле провоцирует усиление расизма и ксенофобии. Доказательств тому достаточно: антигрузинская кампания, высказывание Путина о необходимости введения квоты для кавказцев. Однако есть и обратные примеры: московские власти запретили так называемый "Русский марш", шествие националистов по улицам Москвы 4-го октября. В чем дело. Один из собеседников моего коллеги Андрея Бабицкого предполагает: "Кремль пытается выстроить собственный, системный и цивилизованный национализм".
Андрей Бабицкий: В момент своего распада почти все известные империи, чтобы склеить разваливающееся государство, обращались к идее превосходства государствообразующего этноса. Россия - не исключение, считает доктор философских наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Если мы с вами обратимся к истории поздних империй - Австро-Венгерская, Османская империя, Югославия как маленькая империя, Российская империя, то мы обнаружим интересную вещь, что империя изначально формируется до нации, империя изначально сословна, она определяется идеологией – православие, католицизм, правоверный, советский человек. Но поздние империи по мере деградации идеологического принципа для народа метрополии, создавшего империю, она замещается националистической идеей. Скажем, уже поздние Романовы - Александр Третий, Николай Второй - живут в эпоху, когда национализм вызревает и оказывается силой, замещающей наднациональную имперскую идею эпохи Екатерины, когда о нации говорить российской не приходилось, она была русская царица, православная. А поздний Иван уже бороду отпускает, пляшет Александр Третий, Николай Второй на крестные ходы ходит. Это объективный неизбежный процесс. Посмотрим на Милошевича, ведь его великосербский национализм был не вывихом его собственной фантазии, а некоторым движением за массовым процессом, который происходит в империи в эпоху ее распада. Чем империя менее симпатична сама по своей природе, тем менее симпатичен тот потенциал, который рождается на ее развалинах.
Андрей Бабицкий: Игорь Яковенко полагает, что реальная модернизация встраивания в современные политические социальные модели могла бы помочь резко снизить популярность националистических идей в России, но стагнация неизбежно порождает ксенофобию и расизм. Вместо империи люди получают врага, который виновен в ее распаде.
Игорь Яковенко: Совсем необязательно фатально всякая империя обречена на пещерный национализм. Но проблема в чем: если бы, предположим, Россия пошла по пути острой модернизации, включалась бы в европейские структуры, люди бы были заняты тем, чтобы стать так же эффективными, как европейцы, освоить манеры поведения, тогда бы не возникало проблема компенсации, и проблема ностальгии имперской, и проблема потери. Как мы видим, модернизационного рывка, связанного с крахом коммунизма и распадом Советского Союза, пока не получилось. И в этой ситуации разочарование, ностальгия и национализм, как некоторая примитивная модель, которая позволит объяснить все, что произошло, найти виноватого и сплотить на примитивных рефлексах население.
Андрей Бабицкий: Националистические идеи настолько популярны в России, что власть просто не может оставаться в стороне, включаясь в процесс, она пытается либо снизить вред от распространения национализма, либо использовать его энергию себе во благо, утверждает директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский.
Александр Верховский: Я думаю, что никакой законченной доктрины в смысле идеологии какой-то или программы ей не будет, потому что не нужна совсем. А лозунги и практики использоваться будут, потому что, очевидно, это такой выбор власти, в частности, это выбранный ею ответ на развитие радикального национализма самодеятельного, так сказать. Она решила самодеятельному национализму, плохому, дикому, более радикальному противопоставить свой более цивилизованный, организованный, подконтрольный. Идея, надо сказать, время от времени приходящая в голову самым разным людям, что если уж все равно не миновать, если большинство людей поддерживает лозунг «Россия для русских», то власть не может вовсе это игнорировать. На самом деле она не может игнорировать, вопрос в том, как она реагирует. Она может, в частности, пойти самым простым путем, а именно путем перехвата лозунгов и подыгрывания этому большинству. Это действительно такой простой способ. Другое дело, что он в качестве средства от радикального национализма неэффективен оказывается.
Андрей Бабицкий: Похожим образом видит ситуацию культуролог Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Почему веймарский полицейский в Германии, который получал инструкцию прижимать отряды СД, смотрел на них сквозь пальцы? По всей видимости, потому что идеология этих отрядов, идеология фашизма была ему близка, он тоже не любил инородцев, он тоже не любил евреев. И хотя начальство требовало от него одного поведения, он по зову своего сердца вел себя по-другому. У нас происходят вещи того же типа. Нижний, да не только нижний, средний уровень правоприменяющих органов и администрации разных уровней вполне симпатизирует этим явлениям. Другая сторона проблемы состоит в том, что правящая элита она не целостна, в ней есть разные движения, разные направления. Там есть та линия, которая готова спекулировать, управлять этими процессами, создавать их.
Андрей Бабицкий: Тем не менее, считает Александр Верховский, власть обречена на поражение, поскольку своими играми в нормативную национальную идею она бесконечно расширяет пространство общественной рефлексии, давая экстремистам право договаривать то, что не было сказано самой властью.
Александр Верховский: Слово «цивилизованный» надо брать в кавычки в этом месте. Вместо дикого погрома мы будем лучше вводить квоты. Про грузин совсем нецивилизованно получилось, но можно считать, что это издержки строительства (я фантазирую немножко) этого самого цивилизованного национализма. Я думаю, что те, кто этот курс закладывают, я не верю, что это организованный процесс, он скорее стихийный, но, тем не менее, наверное, они примерно все так и представляют. Есть довольно простой механизм, он заключается в том, что ксенофобия, расизм, по-простому называть вещи, все-таки является таким немножко неприличным в нашем обществе - это нехорошо. И это значит, что хотя большинство людей, как говорилось, поддерживают лозунг «Россия для русских» или с удовольствием выселила бы те или иные этнические группы из своего города, так, судя по опросам. И соответственно, это массовое настроение нуждается в легитимации. В идеале в нашем достаточно авторитарном обществе должна быть легитимация от власти. Власть, которая такие вроде старается делать умеренные жесты в эту сторону, фактически легитимирует и более радикальные высказывания и проявления. Понятно, что если большой начальник может себе позволить сказать нечто, то это в некотором роде разрешает его подчиненным и подданным несколько больше. Тем самым они играют в сущности пассивную роль, это заведомо проигрышная стратегия - пытаться угнаться за радикалами.
Андрей Бабицкий: По мнению Игоря Яковенко, речь все же не идет о смене общегосударственной идеологии - власть ставит эксперимент.
Игорь Яковенко: Тут возникает очень интересная проблема. Мы столкнулись в какой-то временной флуктуации, процесс отчасти вышел из-под контроля власти, я имею в виду Кондопогу, или мы имеем дело с смещением стратегии властной. Если справедливо второе суждение, а именно мы имеем дело со стратегическим изменением стратегии, то это означает, что Россию и эту власть, которая в это играет, ждут очень серьезные испытания. Но что-то мне подсказывает на уровне экспертного суждения, я не могу его обосновать, - это скорее пока, это временные вариации, власть что-то проверяет, опробует, власть смотрит на реакцию мирового сообщества, власть смотрит на реакцию внутри страны. Как всегда, она вбрасывает, проверяет.
Андрей Бабицкий: По словам Александр Верховского, у Кремля нет необходимости использовать энергию ксенофобии и расизма для победы на будущих выборах, он может победить под любыми лозунгами, националисты не чувствуют себя оппозицией, власть просто хочет порядка.
Александр Верховский: Наша власть вообще не склонна выстраивать какие-то целостные доктрины, она действует больше ситуативно, сущность ее такова. Целостная доктрина ограничивает деятеля, а ситуативные реакции свободны, в этом смысле гораздо лучше. Во-вторых, что касается выборов, то в общем никто не сомневается, я думаю, что можно с любыми лозунгами выиграть и парламентские выборы, и президентские, никаких проблем здесь нет. Что действительно важно – это не допустить, чтобы происходили какие-то внесистемные события, которые очень трудно контролировать. А если какие-то люди будут выступать с оппозиционными лозунгами, допустим, даже с националистическими, ничего они не соберут, никакая оппозиция не соберет ничего все равно - это понятно. И не зря наши нынешние главные националисты совершенно не представляют себя как оппозицию. Это существенно, это очень важный момент в собирании поддержки. Это ни в коем случае не оппозиция - это движение против некоего внеположенного врага, чужака, а ни в коем случае не движение против власти, в крайнем случае, против коррумпированной милиции. Но это не оппозиция. Поэтому я не думаю, что это буквально к выборам, это скорее к тому, чтобы обеспечить стабильность и спокойствие, как им кажется.
Андрей Бабицкий: У национализма в России нет будущего – такова реальность, уверен доктор философских наук Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Давайте зададимся интересным вопросом: почему на территории Российской империи победил коммунизм, а на территории Германии фашизм? По разным обстоятельствам, и среди прочего Россия была полеэтнична, здесь фашистская идея в принципе не могла победить. Поэтому всякие Союзы русского народа и все эти профашистские движения, которые были до революции, заведомо проигрывали интернационалистической тоталитарной идеологии. Германия - страна моноэтничная, там были ничтожные, говоря языком расистским, инородцы, и там могла быть отработана тоталитарная идея фашистского типа. Сегодняшняя Россия, как я понимаю, при том, что там пишется 80% русских или, по крайней мере, считающих себя русскими, несет в себе большие мощные массивы не дисперсно-рассеянных, а целостных народов - народы Поволжья, народы Кавказа. Я жесткий национализм в России сегодня как устойчивую идеологию не вижу, это приведет к распаду страны, к резкой дестабилизации. Просто мне это представляется невозможным.
Бизнес и потепление климата – экономические последствия.
Ирина Лагунина: Многие американские телеканалы показывают сейчас социальную рекламу. Приближающийся поезд, мужчина стоит на рельсах и задает себе вопрос: «потепление климата? Так это через 35 лет. Меня это не касается. И делает шаг в сторону. На рельсах перед стремительно приближающимся поездом остается девочка. Реклама шокирует. А инициатором новой фазы борьбы с изменениями климата стал ближайший внешнеполитический партнер Америки – Великобритания. С тревогой воспринимает угрозу и американское деловое сообщество. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Еще несколько лет назад американцы относились к проблеме глобального потепления со скептической усмешкой. Когда вице-президент Эл Гор, собиравшийся избираться в президенты, подписал в Киото соглашение об ограничении выбросов парниковых газов, появилась карикатура «Снеговики голосуют за Гора». Полтора года назад Гор снова дал повод для насмешек: он прочел в Нью-Йорке лекцию о глобальном потеплении как раз в тот день, когда там стоял небывалый мороз. Администрация Буша-младшего денонсировала Киотский протокол. В массовой печати получили широкое хождение разнообразные альтернативные теории глобального потепления, самая радикальная из которых утверждает, что никакого потепления нет, и не надо сеять панику. Сегодня так уже никто не говорит. Необходимость противодействия изменениям климата признана научным сообществом. В федеральном бюджете предусмотрены значительные ассигнования на исследования в области альтернативных источников энергии. Президент лично рекламировал автомобиль на гибридном топливе. И хотя крайние консерваторы продолжают упрямо твердить, что глобальное потепление – это пугало, придуманное либералами, лед, что называется, тронулся – в прямом и переносном смысле слова. Недавно в одном из американских «мозговых центров» - Совете по внешней политике – состоялась дискуссия о последствиях глобального потепления для мировой экономики, в которой участвовала министр иностранных дел Великобритании Маргарет Беккет.
Маргарет Беккет: Сегодня буквально один-два занимающих крайние позиции ученых, и несколько большее количество платных пропагандистов, все еще пытаются отрицать тот факт, что изменения климата – это результат деятельности человека. Стоит подчеркнуть неотложность проблемы. Планета меняется прямо сейчас. Температура растет. Мы уже наблюдаем изменения в количестве осадков, в увеличении числа и разрушительной силы стихийных бедствий, в таянии океанских льдов и вечной мезлоты, в отступлении ледников. Это проблема сегодняшнего дня, а не завтрашнего, наша проблема, а не наших детей.
Владимир Абаринов: Основная причина глобального потепления – промышленная деятельность человека, выброс в атмосферу Земли огромного объема парниковых газов, прежде всего углекислого газа и метана. Эти газы всегда присутствовали в атмосфере, они создают естественный парниковый эффект, без которого жизнь на Земле была бы невозможна. Но никогда прежде газы не выбрасывались в таком количестве. Об угрожающих последствиях объема выбросов на нынешнем уровне – Маргарет Беккетт.
Маргарет Беккет: Глобальное потепление – не локальная проблема. Время от времени я все еще встречаю в Соединенном Королевстве людей, которые думают, что их это явление не затронет, потому что они живут на возвышенности. Но речь ведь не о том, чтобы укрепить дамбу перед наводнением. Это глобальная проблема сокрушительных последствий. Вот почему в ее решении участвуют министерства иностранных дел, финансов, обороны и безопасности. Вот почему по прямому указанию премьер-министра мы недавно сделали эту проблему одним из наших стратегических приоритетов. Изменение климата – вопрос внешней политики. Изменение количества осадков уже повлекли за собой проблемы, связанные с урожайностью и водоснабжением. С другой стороны, повышенная засушливость ложится дополнительным бременем на регионы хрупкого климатического баланса, такие как государства тропической Африки, и усугубляет и без того острую нехватку воды на Ближнем Востоке. Резкое сокращение количества осадков стало главной причиной трагического конфликта в Дарфуре. Или представим себе миллионы беженцев в Бангладеш, которые должны будут покинуть свои дома, если уровень моря повысится в соответствии с прогнозами. Это усилит трения в регионе, и без того не отличающемся стабильностью. Давайте взглянем на глобальную экономику. По оценке Свисс Ри, ухудшение климата может обойтись в 150 миллиардов долларов в ближайшие 10 лет. Таяние вечной мерзлоты нанесет разрушительный удар по существующей и проектируемой инфраструктуре, традиционные рыбный промысел и сельское хозяйство будут подорваны.
Владимир Абаринов: Свисс Ри, на которую ссылается Маргарет Беккетт – крупнейшая и старейшая компания вторичного страхования или перестрахования, то есть страхование рисков самих страховщиков. Глава компании Жак Эгрен тоже участвовал в дискуссии.
Жак Эгрен: Страховые компании и компании вторичного страхования – к сожалению, те, кто в конечном счете оплачивает последствия событий. Всякий, кто полагает, что изменение климата имеет лишь незначительный эффект на экономику, должен просто вспомнить прошлый год в Соединенных Штатах или предыдущий, 2004. Только прошлый год обошелся в сумму около 80 миллиардов. И это, разумеется, не считая колоссальных субсидий, которыми власти ответили на нужды пострадавших – сумма этих ассигнований, возможно, превысила 150 миллиардов долларов. Таким образом, мы говорим, вероятно, о 230 миллиардах долларов, в которые обошлись в прошлом году тропические ураганы Катрина и Рита. С точки зрения страховщиков, это крупнейшие в истории выплаты по страховкам, значительно превышающие последствия трагических событий 11 сентября.
Владимир Абаринов: Таким образом, для страховщиков изменения климата означают чистый убыток. Именно поэтому они находятся в первых рядах сторонников борьбы с глобальным потеплением.
Жак Эгрен: В течение последнего столетия средняя температура океана, который в основном и служит источником штормовых ветров, выросла на шесть десятых градуса по Цельсию. Последствия этого потепления поистине драматичны. <…> Если растают льды Гренландии, уровень воды в океане поднимется на шесть метров. Здесь уже упоминалась Бангладеш – около 20 процентов территории страны перестанет существовать. В прошлые выходные я был в Сингапуре, и тамошние должностные лица сказали мне: если вода поднимется на два метра, она затопит 25 процентов страны. Мы говорим о разрыве между бедными и богатыми странами. Шесть метров – и нам практически не о чем будет говорить. Можно представить, что это будет значить для Бруклина, для большей части Лондона. Это не зависит от бедности или богатства. Это касается каждой страны.
Владимир Абаринов: По словам Маргарет Беккетт, ответственный бизнес уже в полной мере оценил угрозу.
Маргарет Беккет: По оценке международного энергетического агентства, начиная с сегодняшнего дня и до 2030 года, на энергетику будет потрачено 17 триллионов долларов. Между тем Тони Блэр говорит о зеленой промышленной революции. В Калифорнии ее называют революцией чистых технологий. Если прогноз верен, существенная доля этих 15 триллионов будет потрачена на низкоуглеродистые технологии, поиск новых путей производства энергии, новых способов передвижения. Мы трансформируем самые основы нашей экономики, и это уже начинает происходить. Так, например, в прошлом году в мире был отмечен рекордный уровень инвестиций, 38 миллиардов долларов, в возобновляемые источники энергии. Сегодня в США в этой отрасли создано 115 тысяч рабочих мест, тогда как в американской угледобывающей промышленности работают 83 тысячи человек. К 2015 году объем четырех секторов чистой энергетики – биотопливо, ветряные генераторы, солнечные батареи и тепловыделяющие элементы – вырастет с 40 до 167 миллиардов долларов. Здесь, на Уолл-стрит, эти цифры кажутся небольшими. Однако они показывают, куда дует ветер, и какие решения принимают правительства.
Владимир Абаринов: По мнению британского министра, правительства и деловое сообщество должны действовать в тесном взаимодействии друг с другом.
Маргарет Беккет: Перемены, которые нам необходимы, происходят недостаточно быстро. Первая фаза киотских соглашений не согласована с естественными циклами движения капитала. Европейский рынок квот на эмиссию – важная мера на пути к низкоуглеродистым энергоносителям, но пока что он не играет заметной роли в долгосрочных инвестиционных решениях. Не менее важные договоренности в области структуры инвестиций в энергетику, согласованные на саммите Группы восьми в Глиниглз, реализуются слишком медленно. Инвестору необходимо знать, какие политические инструменты и насколько настойчиво будут применять правительства с тем, чтобы достигнуть заявленных целей. Будучи инвестором, вы должны представлять себе направление политики и иметь возможность оценить, переживет ли эта политика смену кабинета. Вы должны представлять себе геополитическую увязку климата с наличием соответствующих ресурсов и наш наиболее вероятный ответ на проблему. В настоящее время существующих каналов общения между правительством и частным сектором не хватает для того, чтобы наладить должный уровень взаимопонимания. И для тех из нас, кто проводит политику и создает рынки, нет более важной задачи, чем разрушить невидимые стены, мешающие взаимодействию правительства и бизнеса на гораздо более глубоком уровне, нежели существующий сейчас. И это само по себе требует изменений в образе мышления.
Владимир Абаринов: Еще один участник дискуссии – исполнительный директор инвестиционного банка «Голдман Сакс» Марк Терсек. Банк принадлежит к числу крупнейших – тех, кто определяет долгосрочную стратегию в области инвестиций. В прошлом году «Голдман Сакс» назвал инвестиции в альтернативную энергетику одним из приоритетных направлений своей работы. Однако предстояло еще убедить крупнейших инвесторов.
Марк Терсек: Мы сказали себе: ну хорошо, как и какой бизнес должен участвовать, что следует делать? Разные виды бизнеса могут подойти к проблеме с разных сторон. Мы – агрессивный инвестор. Мы объявили, что вложим миллиард долларов в альтернативные энергетические проекты. Это было в ноябре прошлого года. Сегодня мы почти достигли этой цели. Решение, принятое руководством, подтолкнуло других, мы собрали пакет акций. Мы не раскрываем всего, что мы делаем в этом направлении, но я могу сказать, что мы участвуем во всех альтернативных проектах. Мы считаем эти инвестиции надежным вложением. Мы полагаем, что мы дали импульс и другим, и теперь самое сложное - выдержать конкуренцию с другими инвесторами. Я уверен, что скоро мы получим отдачу от этих инвестиций.
Владимир Абаринов: Марк Терсек смотрит в будущее с оптимизмом.
Марк Терсек: Некоторые наши сотрудники сомневались, согласятся ли с нами наши основные инвесторы, заинтересует ли их это направление. Но ведь это вопрос о курице и яйце. Как только мы выпустили в свет результат своего исследования, мы обнаружили огромный интерес, и это убедило нас в том, что наши планы восприняты позитивно. Мы верим, что инвесторы смогут сыграть в этом процессе роль движущей силы. Мы поощряем их к этому и предоставляем в их распоряжение финансовые инструменты.
Владимир Абаринов: Тем временем британское правительство дало поручение правительственной экономической службе оценить экономические последствия глобального потепления. 30 октября глава службы Николас Стерн представил свой 700-страничный доклад.
Николас Стерн: Надо заглянуть на 100-200 лет вперед, когда по-настоящему скажутся последствия наших действий в ближайшие 50 лет. Если посмотреть на средние показатели рисков, разбитые по странам и временным отрезкам, можно оценить ущерб – он выражается в цифре от пяти до 20 процентов объема годового потребительского рынка в зависимости от типа риска. Повышение температуры повлечет за собой таяние ледников, более миллиарда человек лишатся источников питьевой воды. Возросшая интенсивность наводнений в прибрежных зонах и опустынивание внутренних областей отнимут жилье и средства к существованию у сотен миллионов человек. Вспышки инфекционных болезней поразят миллионы.
Владимир Абаринов: Картина, представшая со страниц доклада, произвела глубокое впечатление на премьер-министра Великобритании Тони Блэра.
Тони Блэр: Повышение температуры в пределах от двух до трех градусов будет означать исчезновение ледников, что повлечет за собой существенное сокращение объемов питьевой воды более чем для миллиарда человек. Повышение уровня моря может заставить сняться с места 200 миллионов человек, неурожаи станут причиной голода и смерти, особенно в Африке, распространятся малярия и другие заразные болезни, более 40 процентов видов животных окажутся под угрозой исчезновения.
Владимир Абаринов: Одним из основных пунктов повестки дня последнего саммита «восьмерки» в Санкт-Петербурге была энергетическая безопасность. Однако в России идеи борьбы с глобальным потеплением воспринимаются сегодня примерно так же, как в США шесть-семь лет назад. Накануне саммита президент Путин заявил, что он не видит необходимости в срочных действиях по решению проблемы изменения климата и что он убежден в том, что «следующие 50 лет принадлежат углеводородной энергетике». В итоговом документе саммита эта оценка была скорректирована: в нем сказано, что преимущественное использование ископаемого топлива будет продолжаться до 2030 года, то есть в течение 24, а не 50 лет.
Триумф тыквы: почему Хэллоуин набирает популярность.
Ирина Лагунина: В кельтские и англо-саксонские времена с этого дня начинался новый год. В ночь перед ним (канун Дня Всех Святых) люди зажигали костры на вершинах холмов, чтобы отпугнуть злых духов. День Всех Святых получил известность как время, в которое умершие навещали свои дома, а ведьмы, злые духи, домовые и феи бродили вокруг.
Чтобы ублажить духов и охранять свой домашний очаг, люди ставили еду на порог. В тыквах вырезали лица, и освещали их свечами, чтобы отпугивать злых духов. И то, как распространяется этот праздник по миру доказывает: тыква точно победила над идеологией.
Над темой работал Владимир Ведрашко.
Владимир Ведрашко: Хэллоуин знаком многим. Символом этого праздника является пустая тыква с вырезанными в ее кожуре глазами и зубастым ртом, подобием человеческого лица. Моя коллега, журналист татаро-башкирского службы Радио Свобода Алсу Курмашева заготовила к празднику 30 тыкв. В ночь с субботы на воскресенье все они обретут лицо и будут пугать людей. Впрочем, страх и испуг, конечно же, веселые, и силы добра и зла тоже веселятся на этом празднике, который любят в разных странах мира. О том, как проходит Хэллоуин в Праге, вы услышите через несколько минут. А сейчас репортаж корреспондента Радио Свобода в Санкт-Петербурге Дмитрия Казнина.
Дмитрий Казнин: Хэллоуин начали праздновать в Петербурге еще в середине 90-х. Тогда праздник кануна Дня Всех Святых отмечали в основном в андеграундовых клубах, вроде легендарных, ныне уже не существующих "Норы" и "Горы". Условия посещения готической ночи в клубе были те же, что и сейчас - надо прийти в карнавальном костюме. На вечеринки ходила продвинутая молодежь и иностранцы, справлявшие Хэллоуин в России, как Штирлиц 23 февраля в Берлине. Традиции никто не понимал, но была надежда. Сегодня Хэллоуин празднуют практически в каждом клубе, ресторане и баре города. Тимур Коваль, арт-менеджер бара "Офис" принадлежащего, "Моллис Айриш пабу", существующему в Петербурге уже 11 лет и празднующего Хэллоуин столько же, считает, что этот праздник не стал традицией, оставаясь просто поводом повеселиться.
Тимур Коваль: Как и в обычных европейских пабах, Хэллоуин - это скорее просто повод к дополнительному ряду дурацких шуток. Можно сюда приходить, раскрасив себе физиономию, весь наш персонал именно этим будет заниматься. Мы специально украшаем бар. Собственно праздник скорее домашний, чем какой-то карнавальный. Поскольку мы не католики, а для нас это повод проиграться в страшилки, мы будем показывать страшные фильмы. Поэтому мы набрали небольшую коллекцию так называемого трэша, будем показывать фильмы ужасов. Делается специальная подборка музыки такой, тоже специфически пугающей или веселящей. В общем все разрисуют себе физиономии и будут друг в друга тыкать пальцами и под это пить пиво.
Дмитрий Казнин: Наташе, художнику-декоратору, заказали оформить под Хэллоуин помещение одного из клубов. Оказалось, что главный атрибут праздника - тыкву - не так просто достать накануне Дня Всех Святых.
Наташа: Тыкву в это время в нашем городе найти - большая проблема. Трудно, кстати, найти тыкву нужную по цвету, потому что нужны желтенькие, заказчик хочет, а продаются только зеленые. Следовательно, эти зеленые тыквы будем красить. Тыквы будут в больших количествах, они будут при входе. При входе будут два человека с тыквами вместо голов. Тыквы будут наверху, там четыре зала, и в каждом зале будут тыквы. Причем, я так понимаю, вечеринку спонсируют, и этот товарищ должен быть высечен на тыквах. Здесь заранее всем посетителям сказали, что будет праздник и вы должны прийти в страшных костюмах, потому что праздник будет страшный.
Дмитрий Казнин: По словам рыночных торговцев тыквами, с каждом годом все больше горожан празднуют Хэллоуин. Скупать тыквы начинают за неделю до празднования, в основном расторопные владельцы ресторанов и других публичных заведений. Наибольшим успехом пользуются 12-ти и 14-килограммовые тыквы. Одна из продавщиц на Кузнечном рынке Петербурга продала за два дня 170 тыкво-килограмм.
Каждый клуб или площадка стараются отметить Хэллоуин по-особенному. Два клуба "Порт" и "Циник" на Исаакиевской площади в этот раз устраивают совместный карнавал с призами для наиболее ярких костюмов, с огненным шоу, с выступлением так называемых готических групп, с ди-джеями из Финляндии и Израиля. В других местах тоже устраивают карнавалы. Люди наряжаются вампирами, ведьмами, чертями, летучими мышами, упырями и оборотнями. Специально на Хэллоуин приглашаются музыкальные готические группы типа "Теодор Бастард", группа "Агата Кристи" сыграет свою программу "Готический триллер".
Однако семейным праздником Хэллоуин в Петербурге не стал. Скорее, считает Тимур Коваль, арт-менеджер ирландского паба, традиционно отмечающего Хэллоуин, - это что-то вроде католического Рождества или Дня Святого Валентина.
Тимур Коваль: Склонность веселиться у нас очень сильно заморозилась в стране в целом, в обществе и потихоньку размораживается. Когда-то это было на уровне скорее непонятной шутки для избранных, а сейчас это расширяется. Вообще люди стали жить лучше и веселее, поэтому, я думаю, со временем этот праздник обретет какой-то более массовый и карнавальный характер. Поэтому, почему бы нет? Но это не в силу политики каких-то заведений, а в силу склонности людей улучшать свою жизнь и побольше отдыхать. Это дополнительный день дурака. Мы вообще с удовольствием отмечаем день дурака в любой отдельно взятый день недели, а тут просто это такой более-менее коллективно признанный подвод. Поэтому чем больше люди веселятся, тем, я думаю, лучше и полезнее для всех.
Дмитрий Казнин: Хэллоуин отмечают во дворцах и парках аттракционов, за городом и в маленьких кафе, в институтах и даже в школах. Каждый пытается придумать что-нибудь необычное. В одном из клубов, например, ди-джей в Хэллоуин будет играть, стоя в гробу.
Владимир Ведрашко: Со мной в студии моя коллега из Татаро-башкирской службы Радио Свобода Алсу Курмашева. Алсу, скажите, пожалуйста, как участник и организатор многих пражских вечеринок, связанных с праздником Хэллоуин, каков ваш опыт? Вы из России, из бывшего Советского Союза, участвуете в организации праздника Хэллоуин в Праге. Почему?
Алсу Курмашева: Я училась в Казани в английской школе и с первого дня учебы нас искупали в этой атмосфере американских праздников, поэтому для меня это очень близко. Здесь еще специфика Праги в том, что иностранцы тянутся к друг другу. Почему? Это зависит от чешского общества, некоторых иностранцев здесь не принимают, некоторых - принимают... И иностранцы тянутся друг к другу и празднуют все праздники. Мы празднуем украинские праздники, мы празднуем татарские праздники, русские, еврейские, американские, английские - все. Опять-таки, почему? Главная цель - веселье. И мы таким образом познаем друг друга и нам намного интереснее вместе быть.
Что же касается Хэллоуина в Праге, мы его отмечаем с большим размахом уже третий год. У нас друзья американцы, эта организация называется PragueTV (http://www.prague.tv), она и организовывает бал монстров. В этом году будет третий бал монстров.
Владимир Ведрашко: Как это происходит? Где?
Алсу Курмашева: Арендуется клуб, один из самых крупных клубов в Праге, раньше это были бары, в этом году это будет клуб "Кросс", говорят, что это один из самых больших клубов. Туда приглашаются артисты театров, музыканты, рестораны предлагают какую-то свою еду. Входная плата очень недорогая - 120 крон с костюмом, 150 без костюма (это примерно то же самое и в рублях). Цель этого мероприятия -- чтобы как можно больше людей пришло в костюмах, чтобы люди, которые среди недели не имеют возможности отдохнуть или избавиться от комплексов, или которые считают, что они слишком толстые или слишком худые, чтобы они могли одеть на себя все, что угодно, прийти и выразить себя. Там обычно бывают танцы, веселье, как я уже сказала, театр.
Очень был интересный театр, он в этом году тоже будет выступать. Представление идет не на сцене, а в толпе. Когда мы увидели девушку в прошлом году, которая начала разделывать курицу у нас на глазах прямо в толпе, мы подумали, что может быть у девушки не все нормально. Оказывается, мы потом узнали, что это было представление. Она очень профессионально разделывала курицу...Я не могу сказать, что это праздник страшный. Он никогда не будет семейным, ни в коем случае. Пожалуйста, вся семья может придти на праздник, но дома сидеть и делать какие-то страшилки, изображать из себя монстров вряд ли кто-то будет.
Владимир Ведрашко: А курица была живая?
Алсу Курмашева: Нет.
Владимир Ведрашко: Алсу, скажите, пожалуйста, у вас возникало когда-нибудь настоящее чувство страха? Или даже при самых мастерских выходках, костюмах и ролях -- все равно чувствуется, что это искусственное представление?
Алсу Курмашева: Чувство страха возникало только от каких-то спецэффектов, наверное. Там всегда показывается фильм ужасов на огромном экране. Потом бывает чувство страха, когда видишь картины. Потому что у нас друзья рисуют прекрасные картины. И кстати, в прошлом году одну картину украли прямо у нас на глазах. Вот это была мистика, Владимир. Мы повесили несколько картин, действительно шикарных, мы всем показывали эти картины, и вдруг в один момент картина исчезла. Были охранники в дверях, секьюрити система, камеры были, и никто ничего не нашел. Я сейчас не хочу вдаваться в подробности, но это была мистика. Автор очень сожалел, что он не подписал свою картину.
Владимир Ведрашко: Алсу, вы верите в то, что существуют силы добра и зла, и они каким-то образом присутствуют, обнаруживают себя на этом празднике? Поговаривают, что Прага в эти дни и вообще в последнее время стала международной столицей, где собираются представители сил добра и зла. Что здесь вымысел, а что -- правда?
Алсу Курмашева: Верю ли я? Да, верю. Но я не разделяю строго: добро - это добро, а зло - это зло. Я вижу добро в зле -- и вижу зло в добре. Действительно, Прага очень интересный город, сплетение энергии, сплетение разных сил. А именно то, что злые духи посещают этот Хэллоуин - так это они просто веселятся вместе с нами, мы их зовем повеселиться.
Владимир Ведрашко: То есть перемирие объявляется, общий праздник. Видимо, в мире не могут существовать силы добра в отрыве от сил зла, и отдыхают они тоже вместе.
Алсу Курмашева: Да, я так думаю. И еще, этот праздник - очень добрый праздник, я бы не сказала, что он - "злой". Мы организовываем это мероприятие, продаем билеты, а потом все вырученные деньги идут в какой-нибудь фонд. В прошлом году - в детский фонд, в этом году -- в фонд защиты животных. И мы чувствуем, что мы делаем добро. Мы просто живем в атмосфере организации и проведения этого праздника.
