Тамара Ляленкова: Сегодня мы продолжим тему образования для особых детей. Помимо обычных школьных знаний, такие ребята, как правило, больше других нуждаются в дополнительных занятиях, которые зачастую для них недоступны. С одной стороны, не везде есть приспособленные пространства, с другой – педагоги просто не всегда знают, как работать с такими детьми. Поэтому, если в регионе местные власти специально не позаботились о создании доступной и благоприятной образовательной среды, ребятам с проблемами здоровья остается только смотреть в окно и мечтать. Чтобы реализовать эти мечты, и была создана Детская социальная киностудия, о которой подробнее сегодня расскажут ее художественный руководитель Мария Сопова; оператор Юрий Румянцев и художники-аниматоры Денис Литвин и Дарья Лукьянова.
Но сперва я хочу, чтобы вы познакомились с некоторыми ребятами, которые в этом году приезжали в кинолагерь "Крылья".
- Костя Лучковский, 14 лет, из Биробиджана. Я целыми днями играю на компьютере, но у меня увлечение одно – я увлекаюсь гитарой. Я учусь играть, у меня есть свой учитель, который приходит ко мне и преподает. Я прихожу из школы – и он приходит на дом. Все дети, которые участвовали в съемках этого фильма, хотя выздороветь и научиться ходить. Но это труднопреодолимая цель, для которой надо долго и упорно работать.
- Меня зовут Полина Чистякова, мне 11 лет, я приехала из города Краснознаменск, это Подмосковье. Я люблю рисовать, петь, играть на скрипке, много чем заниматься. Иногда люблю ходить в школу, но не всегда есть такое желание.
- Меня зовут Настя Костерина, мне 10 лет, я приехал из города Дзержинска, это под Нижним Новгородом. Я люблю рисовать и делать видео. Мне понравилось здесь все! Я научилась прыгать с бортика в бассейн. И еще я научилась хорошо снимать и монтировать. Мне это очень понравилось! Мы придумали песню, потом сделали сценарий, делали раскадровки, анимацию и снимали. Я мечтаю о многом… У меня мечт много! Если о пяти рассказать, первое – чтобы у всех все было хорошо. Второе – чтобы не было никогда войны. Третья мечта – я мечтаю о собаке хаски. Четвертая – я хочу, чтобы вся моя родня не болела, чтобы все было хорошо. И пятое – я хочу мир во всем мире.
Тамара Ляленкова: Такие вот замечательные ребята. Сразу скажу, что это хрустальные дети, то есть дети с заболеванием – несовершенный остеогенез. То есть у них очень хрупкие гости.
Маша, не опасно было приглашать именно таких детей? Для них и дальние поездки проблематичны… И какого возраста эти ребята обычно?
Мария Сопова: Там возраст от 10 до 15. Конечно, опасно, но им вообще и жить опасно, и перемещаться опасно. Но без того, чтобы ничего не предпринимать, им никуда не двинуться, и они это осознают, и их родители осознают. Да, у нас там было две перелома за это время, они, правда, не были связаны со съемками. Один мальчик упал просто, а другой в бассейне сломал руку. И многие родители боятся, что дети будут падать, и дети из-за этого не имеют возможности развиваться. А наша задача была – как раз вытащить их, дать возможность развиться.
Тамара Ляленкова: Это первый лагерь такой?
Мария Сопова: Нет, фильмов мы много снимали. У нас дети разные, и под каждых детей у нас своя идея. Идею кинолагеря мы применили первый раз, такой проект. Почему кинолагерь, потому что дети из разных городов были, их невозможно привезти было просто так, ежедневно заниматься, если бы они находились в Москве. И мы придумали формат кинолагеря.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, кино – очень правильный формат для таких детей. С одной стороны, это может поддержать самые смелые мечты, которые у них есть, дает возможность себя попробовать в каком-то направлении, где у ребенка лучше получается, а в кино можно и писать, и рисовать, и читать, и снимать, то есть можно себя поискать каким-то образом. Не говоря уже про социализацию, то есть такие навыки, как умение работать в команде.
Хочу спросить оператора, как ребята чувствовали себя, и как вы себя чувствовали рядом с ними?
Юрий Румянцев: Когда мы работаем с группой детей, всегда через какое-то время у них возникает общий интерес: ух ты, мы будем снимать кино, как здорово! Через короткое время отсеиваются те, кто занимает появляющееся разнообразие и рутинность, бытовые аспекты, им становится скучно. Остальные сохраняют интерес. Когда у нас другие детки, были курсы монтажа, было заметно, что некоторые проявили интерес к монтажным программам, и до сих пор и Маше, и мне они задают ВКонтакте какие-то вопросы, потому что мы в них заронили интерес этот в ходе съемок. И они, себя подпитывая, в этом разбираются.
Тамара Ляленкова: Какие были еще проекты в Детской социальной киностудии? И с чего вообще все началось?
Мария Сопова: Мне кажется, кино показано всем детям без исключения, и обычным детям это тоже показано. У нас самые разные дети, у нас было много проектов, много фильмов. В Москве наша студия существует второй год. До этого мы существовали в Санкт-Петербурге, как экологическая киностудия, мы снимали экологическое кино. Начиная с последних проектов в Санкт-Петербурге, мы снимали кино уже с социальными группами. Первая такая групп в Санкт-Петербурге – это были дети из групп социального риска, дети с приводами, из многодетных семей, в общем, очень сложные дети. С ними мы сняли такой первый социальный ролик, он был тоже экологический, но наша задача состояла в их реабилитации. В Москве мы начали с детьми, страдающими первичным иммунодефицитом. Это вот наш был первый московский проект. В РДКБ, Российской детской клинической больнице мы сняли короткометражный фильм по их идее. А потом у нас была группа обычных детей, но, как считается, из неблагоприятного района – это Бирюлево. И тематика была, как вы понимаете, соответствующая – о толерантности. Тема была им задана, но сюжет они выбирали сам. Мы вообще во всем стараемся отталкиваться от детей, чтобы идея исходила от детей всегда.
Юрий Румянцев: Потом, когда они предлагают, о чем примерно можно было бы сделать, так как мы имеем представление о том, как нужно из идеи делать уже законченный материал, мы им предлагаем эту самую последовательность, когда из простой идеи делается сценарный текст, потом текст мы планируем более-менее для сцены. Потом садимся, начинаем рисовать раскадровки, планируем, как будет это выглядеть в кино. Дальше мы планируем уже локации, места, выбираем актеров – все с их же участием. И все более конкретно материализуем эту идею в видеоряд, который дальше снимаем с их же участием, но на настоящем съемочном оборудовании, со светом и прочее.
Тамара Ляленкова: Попрошу показать нам фрагмент урока, который Мария Сопова ведет, каким образом это происходит в реальности.
(Видеофрагмент)
Тамара Ляленкова: Как правило, дети хорошо откликаются на анимацию. Как вы с ними занимались?
Дарья Лукьянова: Мы приехали в лагерь и попали даже на занятия. Я преподавала в предыдущем проект раскадровку – в клинике. У меня там был мастер-класс по раскадровке, и в этот раз меня повали тоже давать мастер-класс по раскадровке. Но потом, во время всего действа, получилось так, что мы организовали анимацию, это была импровизация. Это не то что сложно, ты приезжаешь и даешь знание, которое тебе кто-то давал, делишься этим и пытаешься их заинтересовать. Я была там три дня, а Денис был в лагере всю неделю, передаю слово ему.
Денис Литвин: Для меня это был первый опыт? Вообще, я программист по образованию, потом переквалифицировался в дизайнера и в итоге стал аниматором. По идее, я собрал все области, все знания воедино, потому что у меня изначально было стремление к тому, чтобы создавать какие-то интересные большие вещи, но для этого нужно понимать все области, чтобы наиболее эффективно раскрывать идеи. Сейчас я называю это для себя художник-аниматор, но это понятие вкладывает очень много базовых знаний, и среди этих базовых знаний не было преподавания. Я так понял, что это непросто, и я не преподаватель. Я вообще хотел ребятам рассказать о том, что анимация – это, на самом деле, просто. Многие люди думают, что это достаточно сложно, долго и муторно, и на самом деле это так и есть, любая анимация требует к себе такого подхода, что она и простая и сложная одновременно. Как ты к этому относится, так у тебя и будет. И я пытался передать отношение, что это – просто, это состоит из маленьких шагов. Я тоже ощутил на себе заинтересованность детей. Я думал сначала, что я плохой преподаватель – не смог всех заинтересовать, но всех заинтересоваться не получится, а были дети, которым это было интересно, которые почувствовали жизнь и чудо сотворения какого-то, оживления. Когда из хаоса появляется какая-то форма, и она начинает жить своей жизнью. Некоторые дети это ощутили, и это приятно.
Тамара Ляленкова: Когда дети играют в анимацию, сами что-то предлагают, они делают вещи, похожие на то, что уже существует в классической детской анимации?
Денис Литвин: И особенные подходы были, очень неожиданные. Вот у Насти. Мы двигали буквы, и они говорит: "Слушай, а здесь же они могут сойтись!" Я говорю: "Ну, как они могут сойтись, если в предыдущем кадре было не так?" А потом подумал: почему нет? У нее все резко двигалось, все скакало, но это было все очень гармонично в плане собранности, в этом можно проследить ее саму. И вот такие неожиданные вещи часто появляются, когда ты рассказываешь то, что знаешь, а попутно еще узнаешь много нового и неожиданного.
Тамара Ляленкова: Мария, вы для детей из разных групп подбираете разные форматы. Как вы подходите? Ведь еще физические возможности разные, ментальные разные…
Мария Сопова: Конечно, учитываешь состояние и думаешь о том, что, может быть, нужно поменьше движения. И как раз с такими детьми как раз анимация была прямо спасением. Потом вообще смотришь на то, что детям нужно. Кому-то нужно самовыразиться, а кому-то нужно просто в обществе устояться, и это разные вещи. Кому-то будет интереснее работать на площадке, кому-то – сценарий писать. Мы же изначально встречаемся с этими детьми, прежде чем пригласить их в проект, с этим детками мы еще летом познакомились.
Тамара Ляленкова: А как вообще происходит? Дети вам заявки посылают? Вы деньги как-то собираете? Вы же такая Детская социальная киностудия, но даже не благотворительный фонд, насколько я понимаю, то есть вам надо как-то все организовать…
Мария Сопова: Ну, да, мы автономная некоммерческая организация, если быть точными. Деньги мы собирать, как фонд, не можем, мы делаем это другими способами. В том числе Планета.ру нам помогает, там мы дважды собирали деньги, в том числе и на детей, страдающих иммунодефицитом и вот сейчас, на этот проект. Мы изначально строили такую схему отношений с детьми, чтобы нам присылали заявки, но когда берешь группу социальных детей, какие ту заявки? Конечно же, нет. Просто набираем детей, которые хотят и могут, и дальше занимаемся, исходя из обстоятельств. Какие бы дети ни были, мы с ними все равно занимаемся.
Вот в проект в Бирюлево мы набирали детей, был конкурс, была форма заявки, анкета, творческие работы должны были прислать. На самом деле, лично для меня важно выявить желание ребенка, мотивацию его. Там нет отбора по творческим способностям. Если человек может внятно мотивировать свое желание участвовать в нашей киностудии, он уже, считай, отбор прошел. Конечно, там было сложно, и этот проект был придуман не нами. Это проект культурного центра "Дружба", они выиграли грант у государства в партнерстве с нами, пригласили нас для исполнения этой своей идеи. Тема была прописана – толерантность, она была придумана для этого района. Детей мы приглашали просто в Детскую социальную киностудию. Когда они пришли, мы огласили тему.
Тамара Ляленкова: Все поняли, что это такое?
Мария Сопова: Конечно! У нас там были все-таки подростки, где-то от 13 до 16 лет, они уже все в курсе. Они вообще в курсе много чего, на самом деле, не только толерантности, поверьте мне. (смеется) Я бы не сказала, что эти дети сильно отличаются от детей в целом, но они просто имеют меньше возможностей развиваться, потому что это очень отдаленный район. Из опрошенных в театре никто не был ни разу.
Юрий Румянцев: Мы упомянули во время работы картину "Три богатыря", девушка – художник-постановщик на том проекте, она сказала: "Вы же помните, какого огромного формата эта картина!" А все ребята подумали, что она размером с магнитик на холодильнике примерно, они в таком виде ее только и видели. Они не были в Третьяковской галерее. У них светлющие головы, они включаются, им интересно и прочее, просто их жизненный уклад подразумевает, что он живут в четырех стенах своего района, пока они тинэйджеры, и учатся в школе через улицу.
Тамара Ляленкова: Да, из этого района сложно выбираться. Но, может быть, это еще и приезжие? Понятно, что в чужом городе сложно ориентироваться и жить.
Мария Сопова: Нет, это обычные дети. Я не уточняла, были ли мигранты… Но откровенно не было ничего такого.
Юрий Румянцев: Они какие-то одинаковые все. И мы не спрашивали, откуда они.
Тамара Ляленкова: Почему вы все этим занимаетесь?
Мария Сопова: Сама все время задаюсь этим вопросом! (смеется)
Дарья Лукьянова: Мне кажется, это случайность. Я училась на аниматора, потом работала в разных местах, и так получилось, что предложили поработать с детьми. Ты можешь поделиться тем, что имеешь, а от них заразиться радостью, что у них получается. Идут предложения, и ты соглашаешься на них, слушаешь мир. И нет разницы, с какими детьми работать – с несовершенным остеогенезом или там с другой болезнью, или обычные дети. Я думаю, что это случайность. Может быть, есть какая-то сверхмиссия и архиплан перводвигателя, не знаю, но в целом думаю, что это случайность. И с радостью соглашаюсь на все предложения, которые идут, особенно с детьми, которые вдохновляют.
Денис Литвин: А мне Даша предложила, и я поехал. Я фрилансер, и на тот момент у меня был проект, я его делал параллельно.
Тамара Ляленкова: Маша, а хватает средств, чтобы все это оплачивать?
Мария Сопова: К сожалению, не всегда.
Тамара Ляленкова: Там же и гостиница, и бассейн у них был…
Мария Сопова: Это мы благодарим, конечно, компанию РЖД и фонд "Подарил крылья", это они предоставили нам возможность прожить, питаться, пользоваться и нам, и детям. Суммы мы собираем, конечно, пока небольшие. Наша задача – собрать на осуществление проекта.
Денис Литвин: Мы не за деньги там работали. О деньгах не думали, когда собирались. Это возможность посмотреть, что такое преподавательская работа, я за себя говорю, мне это интересно было. А с точки зрения денег я понимал, что в этом проекте даже немного стыдно рассчитывать на деньги.
Мария Сопова: Да, в наш проект в основном люди вписываются, предполагается их участие, потому что они хотят.
Тамара Ляленкова: Но это две недели, это не выходные, которые можно посвятить или даже подряд несколько выходных, это значительный кусок времени.
Юрий Румянцев: Нам просто везет. Так сложилось, что все мы, собравшиеся здесь, имеем какие-то способы зарабатывать параллельно, имеем работу, которую можно взять с собой в ноутбуке. Я могу позволить себе отпроситься на какое-то время, взять работу с собой, чтобы позаниматься здесь с детками. Это определенный опыт, проходя через который, ты понимаешь, что прежним уже не будешь. Каждый такой проект – персональный опыт, мы становимся выше себя после каждого сделанного с детками фильма. Мы познакомились с детьми, посмотрели, какие они, чему-то их научили, и это классный фитбэк! Ради него иной раз можно попробовать выкроить пару деньков. И как правило, получается.
Мария Сопова: Я честно признаюсь, я удивляюсь, что люди соглашаются, на все проекты всегда собирается команда людей действительно значимых. У нас есть проекты, в которых участвуют известные актеры, и все списываются. Я считаю, что это прост необычная, интересная идея, что людям интересно в этом принять участие. Ну, если я делаю это бесплатно, значит, и другие могут согласиться.
Тамара Ляленкова: Действительно, не давать деньги, а давать возможность детям получить знания и, может быть, даже профессию в дальнейшем – это очень важный акцент благотворительности. И хочу еще показать, как снимался ролик, который вы сможете посмотреть в конце программы.
(Видеофрагмент)
Тамара Ляленкова: А общаетесь ли вы потом с этими детьми? Для них же это важная история, что они съездили в Москву, поучаствовали в таком проекте. Может быть, они между собой потом переписываются?
Юрий Румянцев: Эти детки сами между собой знакомы уже некоторое время, до нас давно знают друг друга. Мы познакомились с ними еще летом – приезжали пару раз на мастер-классы, чтобы рассказать о себе и запланировать что-то. Они были тогда в санатории подмосковном. Но тогда очень скованно на нас реагировали – у них есть, я полагаю, склонность осторожно относиться к новым людям вообще.
Мария Сопова: Про нас узнал руководитель их фонда Елена Мещерякова, она мне написала в Фейсбуке и предложила поучаствовать, сделать такой проект. Мы с ней подумали о формате, о возможности собрать детей, поскольку они по разным городам раскиданы, и мы пришли к этой идее кинолагеря.
Юрий Румянцев: Да, дети были объединены и привезены в кинолагерь фондом, и сначала они были сдержанны, но по прошествии нескольких дней дети совершенно меняются, раскрываются. Дети необычные, у них светлейшие головы, они очень открыты, честны, работоспособны и ответственны. Денис своих влюбил просто своим мастер-классами по анимации, они до позднего вечера просто сидели в этих осветительных фонарях, и все новые и новые дети вокруг него собирались, без конца что-то двигали, нажимали на кнопки… Другие дети просто заглядывали в окна: можно, можно…
Тамара Ляленкова: А как вы распределяете детей на мастер-классы?
Мария Сопова: Конечно, мы сначала отбираем последовательно, но потом у Дениса создался просто такой перманентный мастер-класс, он время сидел, а они у него там курсировали в течение всего дня по несколько человек. Они и ко мне приходили иногда, а потом говорили: "Ой, а что это у вас… А можно мы пойдем к Денису?" Мне казалось, что все дети хотят делать анимацию! (смеется)
Денис Литвин: Там просто нужно много сделать, трудоемко, скрупулезно, времени требуется много. К тому же все сам делаешь, не просто вместе со всеми, а еще прямо мое-мое.
Дарья Лукьянова: Да, не могу сказать, что дети прямо сразу шли на контакт, но сразу в их глазах было такое доверие, просто безграничное, что делалось немножко не по себе. Обычные дети иногда по-другому себя ведут, а эти дети прямо такие светлые и сильные.
Тамара Ляленкова: Они достаточно много времени занимались, а как вы все планировали? Это были какие-то учебные часы, отдых…
Мария Сопова: Тут была логика распорядка пансионата "Березовая роща". Завтрак у них был в 9, обед – в 13, а ужин – в 18. Соответственно, в эти промежутки мы старались проводить мастер-классы.
Юрий Румянцев: Но нам нужно было сделать определенный объем материала, и, исходя из этого, мы должны в имеющиеся дни планировать съемочный процесс, подготовку съемок, в зависимости от проекта мы определенную последовательность действий сопоставляем с определенными детьми, их пожеланиями и обстановкой в которой мы занимаемся. Здесь у нас тоже было определенное время, определенные интересы, и дальше дети проявляют больший интерес к одному, больший к другому, и если погода не позволяет снимать сегодня, а завтра она лучше, мы просто переносим что-то, переигрываем на месте. Такие тактические вещи можно спланировать на ходу, но все же надо укладываться в определенный режим, чтобы успеть сделать материал. Поэтому все собраны и организованны.
Мария Сопова: Конечно, все мастер-классы исходили из этапов, нужных для создания ролика. На первом этапе мы придумывали песню и слова – у нас были занятия с поэтом, потом дальше по сценарию шли занятия, дальше по режиссуре, по монтажу, по раскадровкам… В основном все мастер-классы исходили из целесообразности в данный момент, потому что мы с детьми именно для этого и собрались – чтобы снять этот ролик.
Тамара Ляленкова: Попрошу показать, как ребята репетировали песню в настоящей практически студии.
(Видеофрагмент)
Мария Сопова: Очень многие ребята хороший слух имели, хорошо пели. Единственное, надо отметить, что первая девочка, которая здесь показана, это Арина Данилова, она не страдает никаким заболеванием, это финалистка конкурса "Голос", мы ее пригласили в проект. Она просто поддержала наш проект. И не первый уже проект она наш поддерживает.
Юрий Румянцев: И для ребят это уже событие – познакомиться с ней. Они и поработали вместе, и это реальный человек, с которым они провели целый день.
Мария Сопова: Да, и телешоу "Голос" дети как раз смотрят в таком возрасте, они знают всех в лицо, и они, конечно, фанаты детей из "Голоса".
Тамара Ляленкова: Даша, в предыдущих проектах были другие ребята. Есть ли разница в вашей работе с теми и с этими?
Дарья Лукьянова: Я участвовала в проекте с клиникой, и там...
Мария Сопова: Там были ребята, страдающие первичным иммунодефицитом.
Дарья Лукьянова: Я, честно говоря, не очень знала, что это за болезнь, я понимала, что они тоже вроде как хрупкие.
Мария Сопова: У них хрупкий иммунитет.
Дарья Лукьянова: Да, я понимала это, но не знала нюансов всех. И каждый раз когда ты приходишь, ты импровизируешь, и ты понимаешь, что можешь сказать, но это всегда разные идеи, разные мысли, у каждого ребенка своя фантазия. Ты отталкиваешься от реальности, и подходы разные, одно и то же не работает.
Денис Литвин: Я вот размышлял много о том, почему они такие собранные. Понятно, что если ты не имеешь возможности носиться и быть хаотичным во все стороны сразу, у тебя появляется возможность поразмышлять. Мы смотрели ролик об этом заболевании, но я и сам видел, что дети хрупкие. Но они на этом не делают никаких акцентов, и это смирение меня в них удивило больше всего. В глазах нет печали, страха, обреченности. У многих обычных людей, у которых обычная жизнь, они больше заморачиваются, чем те, у кого есть какие-то ограничения. Они смирились и живут счастливо, хотя кто-то в 13 лет имеет 50 переломов. Я летом сломал ногу – для меня это было такое потрясение! А потом я посмотрел на этих детей и подумал: какая глупость… Это вот основное.
Тамара Ляленкова: Мария, вы предполагаете дальше работать с какими проектами? С какими хрупкими детьми?
Мария Сопова: Хорошее определение – с хрупкими. По сути получается, что все дети, с которыми мы работаем, в той или иной степени хрупкие. Уже давно подбираемся, страшно за эту тему браться, но уже пора, это дети без родителей, в детдомах. Хотим в следующий проект взять какой-нибудь детдом, с ними снять. Тут надо поварьировать, может быть, мы им предложим уже тему какую-то, может быть, выберем сами сценарий и включим их как коллег по площадке. Надо смотреть на детей и отталкиваться уже от того, к чему дети готовы и чего они хотят.
Юрий Румянцев: У нас был опят работы с таким детками в позапрошлом году, это социальный проект из Петербурга "Упсала-цирк", который занимается с социально незащищенными группами детей. Это детки из сложных семей, которых знают местные социальные службы. И когда мы ехали к ним, нас предостерегали, что с ним трудно войти в контакт, они будут саботировать, обманывать и прочее. И на наше удивление очень скоро эти дети мало того, что очень дружелюбно стали к нам относиться, но среди них стали появляться особо заинтересованными, за которыми тянулись и остальные. Ребята проявили большой интерес к нам, и нам было приятно с ними работать, против ожиданий изначальных.
Тамара Ляленкова: Эта прививка кино может давать надежды на будущее, может быть, не совсем сбыточные…
Мария Сопова: Можно поспорить, потому что в кино очень-очень много профессий, зачастую даже не связанных с творчеством. И наша задача, в том числе, рассказать и об этих профессиях. Что, ребята, вы хоть и на колясках, но точно смоете реализоваться. Вы можете быть сценаристами, монтажерами, аниматорами, и для этого не надо ходить, а надо просто иметь мозги, творчество, талант и руки хорошие. А у них есть больше, чем у обычных детей, потому что, если что-то отнимается, как правило, в другом дается, и они очень талантливые.
Юрий Румянцев: И мы же не даем им узкую тропиночку, что у тебя есть шанс реализоваться только в этом, а если нет, то это провал. Нет, у них есть опыт, что они своими руками и своей головой что-то создали, о чем они и не подозревали раньше, что они на это способны. И они просто верят в себя, понимают, что мир шире, что они могут экспериментировать, действовать и добиваться. Это некая основная позиция, чтобы утвердить их в уверенности в себе.
Мария Сопова: То есть мы не просто показываем конфету, а заставляем их самих эту конфету сделать, и они в дальнейшем уже в моменты отчаяния будут помнить, что у них же получилось тогда, значит, и сейчас получится.
Тамара Ляленкова: Действительно, это хороший опыт, и они, наверное, начинают понимать, что не так все просто в кино, надо много работать, преодолевать неудачи и в коллективе себя тоже утверждать, свой талант искать. А есть ли какие-то любимые моменты в этом производстве у всех практически групп людей, с которыми мы работали?
Мария Сопова: Хлопушка! (смеются) Это так. Они в очередь стоят!
Юрий Румянцев: Да, это чтобы синхронизировать звук и видео, есть определенная постоянная десятки и сотни раз повторяющаяся процедура – нужно в кадре хлопнуть хлопушкой.
Мария Сопова: Ну, еще у мальчиков есть любовь к звукозаписывающим устройствам. Ну, и в камере, конечно.
Юрий Румянцев: Да, потихонечку они начинают включаться. Кто-то может нажать кнопку "запись", повесить на плечо рекордер для звука и нацелиться, куда нужно. В зависимости от времени, насколько они проникаются, насколько они в теме, можно рассказать и про цвет, про свет, и почему мы этот фонарик ставим сюда или сюда. Это уже следующие этапы. Но начинается все, конечно, с хлопушки.
Тамара Ляленкова: А вы получаете потом обратную связь, впечатления, что для них остается после того, как они к вам приезжают?
Мария Сопова: У меня сразу после проекта просто шквал писем от родителей, детей. Они все писали: "Как же было здорово! Спасибо! Как жалко, что все прошло! Как было замечательно!" Непонятно пока, как держать с ними профессиональную связь, может быть, продолжать каким-то образом их обучение, поддерживать их стремления. Несколько человек обозначили свое желание выбрать своей деятельностью кино.
Тамара Ляленкова: Но тогда вы уже несете отчасти за это ответственность.
Мария Сопова: Я это прекрасно понимаю, конечно, да. И я готова отвечать за это в любом случае. (смеется) И если возникает серьезное желание, я всячески поспособствуют дальнейшему становлению этого человека.
Тамара Ляленкова: Даша, а вы как считаете, какой самый важный опыт приобретают дети.
Дарья Лукьянова: Для детей главное, наверное, это общение друг с другом. Меня, например, удивило, как они друг к другу относятся. Тот, у кого нет коляски, проявляет заботу о том, у кого есть коляска – довезти человека куда-то, помочь. Некоторые родители ездили вместе с детьми, но, скорее, как вожатые в лагере, но дети жили не с родителями, каждый ребенок жил со своими друзьями, и они как бы пытались научиться самостоятельности. Творческое развитие – это важно, но и какая-то реабилитация в обычной жизни, ощущение себя самого как личности, как ты можешь сам существовать – эта идея, мне кажется, лежит в основе этого лагеря. И конечно, да, творческие способности свои развить, понять себя. Они как раз понимают, что рядом с ними такой же, как он. Они же учатся в обычных школах, и меня это тоже впечатлило, там очень небезопасно, а тут он встречается с такими же детьми, как он.
Тамара Ляленкова: А как родители себя вели? Они легко согласились на то, чтобы существовать отдельно от детей?
Мария Сопова: В основном родители оставляли детей с нами. Но они и перемещали их, многие дети не могут сами перемещаться, и многие родители присутствовали часто на мастер-классах, тем более на съемках. Мы их и сняли даже в клипе, всех мама. Мамы помогали, делали костюмы, крылья все эти, ленточки привязывали.
Юрий Румянцев: И мне кажется, что родители особенно заинтересованы в том, чтобы их дети получили максимальный опыт от этого события, и они только содействовали тому, чтобы дети адаптировались в этой новой для них среде и обстановке.
Тамара Ляленкова: Мария, попрошу вас представить ролик, который получился и который мы сейчас увидим.
Мария Сопова: Это клип, снятый на песню, написанную детьми. Это песня о мечте, и клип тоже получился о мечте.
(Видеофрагмент)
