Александр Генис: Этим летом два громких события, обсуждаются в американских СМИ круглые сутки. Первое - это побег двух убийц из тюрьмы максимально строгого режима в штате Нью-Йорк. Второе - странный казус: белая женщина уже много лет назад объявила себя афро-американкой и в этом качестве заняла видное место в Американской Ассоциации прогресса цветного населения. Следуя своему призванию находить универсальное в сиюминутном, Борис Михайлович Парамонов связал эти два события в единый сюжет, усмотрев в них сходную как он любит выражаться, философему.
Прошу вас, Борис Михайлович.
Борис Парамонов: Сначала о самих событиях, о фактах, о фактуре, как сейчас говорят в России. С самого начала было ясно, что совершить побег из такой тюрьмы максимально строго режима нельзя без посторонней помощи. И выяснилось, что такая помощь была: ее оказала беглецам работавшая в тюрьме Джойс Митчелл. Поначалу, когда еще не сообщили подробностей, казалось, что она была надзирательницей. Как это так: надзирателю-женщина в мужском отделении тюрьмы? Но оказалось, что работала она в тюремной швейной мастерской, была там инструктором, и оба убийцы там работали. Это, конечно, не надзиратель, но тоже странновато на первый взгляд: стоило ли женщину ставить в контакты - многочасовые и постоянные - с мужчинами такого рода - не просто преступниками, а убийцами? Но в США это никого не удивило, во всяком случае я соответствующих материалов не видел и не читал. Вот эта Джойс Митчелл завела, как теперь говорят, специальные отношения с одним из убийц, а то и двумя сразу. Она их снабдила напильником - классический инструмент для побега из-за решетки, дрелью и очками ночного видения. Ее вычислили достаточно быстро, да и сама она начала «колоться». Сейчас она арестована.
А второй случай - вот с этой самой фальшивой афро-американкой, зовут ее Рэйчел Доулзол. О том, что она белая, вдруг заявили ее родители. Кстати, имя, которое произносится здесь как Доулзол, - это несомненное чешское Долежал. Какая уж тут Африка.
Александр Генис: Ну а теперь естественный вопрос: что общего у этих двух происшествий?
Борис Парамонов: Я тоже не сразу увидел это сходство, но такая мысль возникла, когда один из участников соответствующей телевизионной дискуссии сказал: случай Рэйчел Доулзал еще раз показывает, что раса - это социальная конструкция, а не бытийная реальность. Тогда и вспомнилась в той же связи Джойс Митчелл: в ее случае оказывается, что социальной конструкцией является и пол, коли женщину ничтоже сумняшеся поставили работать с мужиками такого разбора. Ладно, допустим, за жизнь слабой женщины не боялись, охрана присутствовала и прочее, но почему не подумали, что тут возможна сексуальная вовлеченность? Должно быть, потому, что пол тоже сочли чем-то второстепенным, вообще не имеющим собственного измерения: пол, значит, тоже идеологический конструкт.
Александр Генис: Да, именно это давно говорят, феминистки.
Борис Парамонов: : В этом пойнт феминизма: пол придумали мужчины для сексуальной эксплуатации женщин, для тотального их заключения в рамки сексуальных отношений. А женщина, мол, может и вне пола выступить. Зачем, к примеру, ссылаться на пол, если женщина захотела стать шахтером или пожарным? Представление о том, что тут нужно учитывать физические характеристики, считается - феминистками - реакционным.
Это всё издержки пресловутого постмодернизма: нет никакой объективной реальности, каждый раз мы называем реальностью проекцию вовне наших субъективных представлений. Вообще это большой философский вопрос, и говорить тут можно долго, но кажется, что есть сюжеты, в которых совсем не требуется тонкий философский анализ.
Александр Генис: Как говорят французы: не надо расчленять волос на четыре части.
Борис Парамонов: То есть имеются случаи, и таких едва ли не большинство в повседневной жизни, когда нужно руководствоваться самым простым здравым смыслом. Например: есть мужчины и женщины, и никакие это не социальные конструкты, а элементарные природные детерминации. И в некоторых случаях этого вполне достаточно для правильного понимания дела.
Тут я могу сослаться на мнение одной несомненной и знаменитой американки - искусствоведа и культуролога Камиллы Палья. Она говорит, что осуждать за сексуальные домогательства, вообще ставить вопрос об оных - это абсурд. Никакая ответственная работа не делает женщину бесполой, а влечение полов - закон природы, и незачем впутывать сюда идеологию.
Александр Генис: За что и ненавидят ее феминистки. Одно время она у себя в Пеннсильванском университете читала лекции в присутствии телохранителей. Нет для них более злого врага. Однако, сексуальные домогательства действительно могут стать неприятными женщине, а иногда и преступными.
Борис Парамонов: Кто ж спорит, за насилие или попытки к нему судят, но какая тут концептуальная схема действует, это же природный инстинкт. Гони природу в дверь, она влезет в окно. Что и произошло с этой злосчастной швеей Джойс Митчелл.
Александр Генис: Понятно, что Джойс Митчелл и не думала, что она социальный конструкт, а подчинилась свои древним как мир влечениям. Но как вторая женщина, эта самая Доулзол, могла выдать себя за афро-американку?
Борис Парамонов: Постоянный мэйк-ап, накладывала грим на кожу, завивала волосы мелкими кудряшками, худела. Показывали ее прежние фотографии: рыхловатая блондинка, а в новом облике она предстала стройной худощавой брюнеткой.
Александр Генис: Кстати, Борис Михайлович, то, что вы сейчас сказали о «рыхловатой блондинке», это ведь тоже политическая некорректность.
Борис Парамонов: Да, это называется «лукизм», от слова «лук» - выглядеть. Нельзя не только судить о внешности, но и вообще упоминать о ней. Здесь нет места оценкам - вот что политически корректно. Но всё-таки этой Рэйчел пришлось работать именно со своей внешностью. То есть это фактор, который нельзя списывать, считать несуществующим.
А вообще-то обе истории имеют и другие измерения, которые в конечном счете могут оказаться куда более значимыми, чем все эти постмодернистские штуки. Спрашивают: а почему родители Рэйчел Доулзол решили ее “заложить”? Какие-то персональные проблемы были в семье? Или еще такой нюанс: представив себя афро-американкой, Рэйчел получила «сколаршип» в Гарварде, то есть оплату обучения в этом престижнейшем университете.
А с Джойс Митчелл и того не легче: начинает возникать подозрение, что к ее помощи заключенным был причастен ее муж. Вот тут уже доктор Фрейд начинается, дедушка Зига. Это куда интереснее всяких постмодернизмов и политических корректностей. Будем следить за развитием событий.
