Facebook как инструмент пропагандистской войны. Почему волна блокировок по жалобам в социальной сети facebook пришлась на апрель-май 2015 года и почему ее жертвами стали проукраинские активисты? Как “ольгинские боты” используют административные схемы facebook? Ложные обвинения в порнографии, разжигании ненависти, пропаганде насилия . Как повлияла на модераторов Цукерберга русско-украинская петиция об отмене блокировок по политическим причинам? Лето 2015 в соцсети: перемирие или затишье перед бурей?
Остап Кармоди, журналист, инициатор петиции об отмене политических блокировок, Прага; Андрей Бондарь, писатель, автор мема “чо там у хохлов”, Киев; Аркадий Бабченко, военный журналист; Александр Ройтбурд (Одесса-Киев) и Семен Файбисович, художники; Алексей Цветков, поэт и журналист, Нью-Йорк; Антон Носик, интернет-аналитик.
Ведет программу Елена Фанайлова
Комментарий Алексея Цветкова к последнему выступлению Антона Носика:
Елена Фанайлова: Фейсбук. Блокировки по политическим причинам, которые маскируются под причины самые разнообразные. Петиция против политических блокировок международного сообщества российских и украинских блогеров существует по этому поводу. О том, как менялась ситуация с весны с политическими блокировками в Фейсбуке, как работают прокремлевские боты, как работают другие команды, мы об этом будем сегодня разговаривать с людьми, которые к Фейсбуку и активности в нем имеют самое прямое отношение.
В студии со мной – художник Семен Файбисович, по Скайпу на связи с нами будет журналист Аркадий Бабченко, по телефону – художник Александр Ройтбурд из Одессы, а в записи – интернет-аналитик Антон Носик, Остап Кармоди, один из главных авторов этой петиции, журналист и интернет-аналитик, и также Андрей Бондарь, поэт и писатель, который известен по мему "че там у хохлов", это его произведение, за которое он был заблокирован. И на Скайп-связи у нас может появиться Алексей Цветков, мой коллега, поэт и публицист, тоже один из подписантов петиции.
Итак, в конце апреля – начале мая начались довольно неожиданные блокировки самых известных людей. И Аркадий, и Семен, и Саша Ройтбурд были заблокированы. Носика тоже неоднократно блокировали, и я у него спросила, почему он считает, есть уверенность такая в интернет-сообществе, что это делают кремлеботы так называемые, что это все происходит по политическим причинам? Антон считает, что эта технология разработана давно, и она просто перенесена из недр Живого Журнала на Фейсбук.
Антон Носик: Можно зайти с двух сторон – с теоретической и с практической. В теории, когда мы видим, что на одного и того же человека начинают сыпаться доносы по поводу постов, которые он опубликовал в 2014-м, 2013-м, 2012-м, 2011-м, 2010-м, 2009-м, 2007-м году, то совершенно точно известно, что не существует никакого способа случайно наткнуться на посты такой давности в Фейсбуке. Фейсбук не проиндексирован поисковыми машинами, в Фейсбуке нет удобных оглавлений, то есть случайный человек, неравнодушный гражданин не может натолкнуться, скажем, в журнале Рустема Адагамова или моем случайно 10 раз за день на записи 2007-2008 года. А именно так поступают доносы. Доносы поступают на такие записи, которые становятся доступны, если ты аппаратно выкачиваешь весь архив определенного журнала и с помощью скрипта прочесываешь его на предмет изображений. На каждое изображение пишешь донос. Вручную определяешь, можно ли это подвести под ненависть или обнаженку, угрозы кому-то и чему-то или нарушение авторских прав, и пишешь донос. Просто сама серийность этих действий исключает их случайный характер. Речь идет о целенаправленном выкачивании больших массивов данных, их ручной, аппаратной обработке для получения повода для составления доноса. Это что касается теории, то, что мы не можем знать.
И еще есть вещи, которые мы знаем достоверно, что эта методика была разработана в 2010 году группой жуликов, которых вывел на чистую воду тогдашний редактор "Коммерсант-Деньги", журналист Артур Вельф. Он проводил конкурс по продвижению в социальных сетях между бизнесами и писал о его результатах в "Коммерсант-Деньгах". И в частности, он описал практику, что бизнесы обращаются к неким жуликам, которые используют роботов для создания фиктивной посещаемости. И Вельф писал, что это абсолютно неэффективно, что вы платите за фикцию, вы думаете, что вы обманываете Фейсбук, а на самом деле обманывают вас, когда вы покупаете всю эту бесполезную бото-ферму, в которой нет живых клиентов. И когда он об этом написал, к нему пришли эти жулики, страшно на него ругались, угрожали ему, что он разрушает их бизнес, подрывает, после чего на его журнал пошли сериально эти вот самые доносы. На каждую картинку его в Фейсбуке был написан донос, в котором утверждалось, что там содержится либо обнаженка, либо насилие, либо нарушение авторских прав, либо пропаганда ненависти. То есть эту технологию он увидел в действии. И эта технология была уже тогда у них обкатана. Совершенно очевидно, что когда такая технология обкатана, как и любая другая, как D-DOS, как "Бот.нет", она потом может быть продана тому или иному заказчику. Когда мы видим, что мишенью становятся люди, в отношении которых существуют бюджеты у какой-нибудь Кристины Потупчик, то легко сообразить, что просто часть этих денег досталась этим самым жуликам с их обкатанной в 2010 году технологией написания доносов.
Елена Фанайлова: Антон Носик изложил нам техническую часть, человек, который сам был неоднократно объектом блокирования. Я предлагаю перейти к части практической и послушать для начала Александра Ройтбурда. Переходим к украинским друзьям. Художник Александр Ройтбурд, который является человеком страшно ироничным, причем может критиковать обе стороны, как русскую, так и украинскую, оказался весной объектом преследований.
Александр Ройтбурд: Я человек ироничный, но спокойно отношусь к неприятностям, стараюсь их забыть. Поэтому многие из тех историй я мог подзабыть. На самом деле, первая блокировка у меня была совершенно случайная, это было два год назад, когда по сети прошла фотография Ангелы Меркель, измененная с помощью фотошопа, где у девушки, похожей на Ангелу Меркель, была интимная прическа. На меня пожаловались, и я даже догадываюсь кто. Мне написала одна очень достойная дама, наверное, не обладающая чувством юмора, что это недостойно мужчины, и после этого я был на день заблокирован.
С тех пор прошло больше года, и следующая блокировка была у меня на три дня. Она произошла после того, как в пропагандистской войне с Майданом вдруг начала доминировать истерия по поводу того, что на Майдане собрались какие-то чудовищные антисемиты, и сейчас начнутся какие-то чудовищные еврейские погромы. Я, как человек, регулярно бывавший на этом мероприятии, проводивший там довольно много времени, не мог не вступить в полемику. Я написал текст о том, что на Майдане антисемитизма нет. Что на Майдане, может быть, есть антисемиты, но как явление Майдан не носит антисемитского характера, а антисемиты есть везде. Тем антисемиты, которые были на Майдане, не ставили цель – еврейские погромы. Это были просто люди, которые хотели свержения Януковича, при этом они были антисемитских взглядов, которых я, конечно, не разделяю. После этого я перепостил интервью с моим приятелем Натаном Хазиным который возглавлял так называемую "еврейскую сотню" на Майдане, и снабдил ее подзаголовком "Страшная правда о жидо-антисемитском Майдане". После чего я был забанен за слово "жидо". Это было очень смешно!
После этого пошла серия банов в апреле-мае, и их было столько, что я уже забыл, где, когда и за что конкретно. В основном меня банили под предлогом того, что я использую "язык ненависти" и антисемитскую лексику, употребляя слово "жид". Хотя я его употреблял в полемике. Теоретически, если существуют какие-то автоматические баны, то человек, который напишет, что антисемитом является человек, который употребляет слово "жид", может быть забанен за слово "жид". Это точно так же, как Бондарь, иронизируя над фобиями всего украинского, занявшими место на российских каналах, создал мем "а че там у хохлов", и формальной причиной для бана было бы слово "хохлы". Андрей – чистокровный украинец, его родной язык – украинский, и это слово было употреблено им в ироническом смысле. Или за русофобию был забанен известный украинский блогер с фамилией Иванов. Понятно, что человек с такой фамилией обязан быть русофобом. Это я к тому, что тут нужна некая изобретательность, и эти ребята, которые работают в Ольгино или где-то там, даже обладают чувством юмора.
Очередной бан был за то, что я поиздевался над обращениями русскими аристократов с верноподданническим письмом Путину. Этому предшествовала война по Фейсбуку в совершенно разных лентах разных людей, мем там был один: граф Ройтбурд, виконт Де Рубинштейн и баронесса Альбац. Причем, что интересно, титулы были закреплены за нами намертво, и писали разные люди. После чего меня забанили. И таких идиотских историй еще много. И вот тут говорили, что невозможно, чтобы в Украине было что-то подобное, - возможно! Потому что причиной удаления одного из моих постов было слово "кацап", употребленное в моменте критики одного из вновь назначенных заместителей министра информации Украины, который является носителем сказочно пещерных взглядов, и слово "кацап" было употреблено отнюдь не в русофобском значении, а чтобы подчеркнуть его пещерную русофобию.
Это все очень смешно! К счастью, это прекратилось. Но на всякий случай я завел второй аккаунт.
Елена Фанайлова: Аркадий Бабченко, расскажите нам о своем опыте блокировки, о своих наблюдениях за всей этой волшебной историей.
Аркадий Бабченко: Это было и раньше, и я согласен с Антоном, что это все перетекло из Живого Журнала. Я тогда пришел в сеть, и я застал все это там. У меня каких-то особых случаев не было, у меня жалуются на каждую картинку – за обнаженку, за визуализацию насилия, за разжигание ненависти, за что угодно еще. В моем случае происходит как-то так, что у меня, как правило, Фейсбук разбирается. Самый долгий бан у меня был примерно на неделю, не помню сейчас за что, но был такой момент, когда на мою фотографию, которая стоит у меня на аватарке, пожаловались. Это фотография из Грузии, на которой я на фоне сгоревшей техники, вот на нее пожаловались за визуализацию насилия. Фейсбук мне прислал сообщение, я ее на какой-то момент удалил, но потом восстановил.
Совсем недавно была история, когда меня забанили и удалили фотографию из Львова, там было употреблено слово "москаль". Но оно опять же было употреблено в ироничном смысле, а на фотографии были просто львовский фастфуд, где люди жарят шашлык из свиных ребрышек. Меня забанили, фотографию удалили, но потом через некоторое время я обнаружил, что фотография восстановлена. Мне кажется, я просто попал в какую-то такую группу, касту, где если вот один прецедент был, что с тобой разобрались, и твою фотографию там восстановили, твой бан отменили, то дальше эта автоматика, наверное, перестает действовать. Но жалуются, стучат до сих пор и постоянно, ну, буквально на каждую фотографию.
Елена Фанайлова: Я уверена, что такой комариный рой этих самых ботов существует возле каждого более-менее активного человека, остроумного, с яркими высказываниями, с отчетливой политической позицией, человека, который, да, употребляет эти слова-маркеры, на которые Фейсбук вынужден реагировать. И во-вторых, эти стандартные обвинения в обнаженке и визуализации насилия, в чем-то еще используются по отношению к самым нейтральным фотографиям, если эта так называемая команда ботов задалась целью кого-то обезвредить на какое-то время.
Семен, ваши приключения на просторах Фейсбука?
Семен Файбисович: Я сначала хотел бы уточнить, что в моем опыте последнем стали входить в моду откровенные лжедоносы, когда прицепиться вообще не к чему, и выдумывается жалоба, не имеющая никакого отношения к материалу. И если удается отбиться, и они разбираются, то потом уже дальше легче дышать, как говорил Аркадий. Например, 18 июля я прокомментировал сообщение о трибунале по "Боингу", вспомнив старую цитату зампреда Комитета Госдумы по международным делам Леонида Калашникова: "Вам что, легче станет, если узнаете, кто сбил самолет?" Так вообще никаких картинок не было, просто с моей стороны последовал жесткий комментарий без формальных нарушений. Вскоре Фейсбук сообщил, что на меня поступила жалоба за мое фото, визуализирующее сцены насилия. Хотя картинок вообще не было.
Я, в отличие от коллег, очень плохо разбираюсь во всех этих технологиях, поэтому я не могу даже встречную жалобу там назначить, меня выручают друзья, которые более разбираются и готовы помочь. Таких случаев было очень много, но в данном случае они накатали какую-то встречную жалобу. Более того, там же, помимо ботов, еще тролли налетают толпами, которые комментируют. Как мой опыт показывает, где-то в районе 100 или чуть больше лайков – десант троллей. Судя по всему, люди сидят в подписчиках и все это отслеживают. И как только видят, что к материалу большой интерес, перепосты, лайки, сначала идет десант троллей, который просто говном заваливают ленту. Я за два года больше 2 тысяч банов сделал, это просто мое одно из рутинных занятий – банить все это. Но они, как тараканы, снова и снова. А когда уже тысячи лайков начинаются и сотни перепостов, тогда уже вступают в дело кремлеботы и начинают заваливать доносами.
Вот возвращаясь к той истории, там такой комментарий возник: "Дурной какой-то Файбисович и грубый, как крыса, которую в угол загнали. Иногда понимаешь Сталина и Гитлера с их еврейским вопросом и его решением". И друзья, которые встали на мою защиту, отправили жалобу на этот комментарий. И мне пришел ответ, что нет никаких нарушений правил сообщества в этом высказывании. Вот когда я только начинал и вывешивал замечательные художественные фотографии ню, меня там пару раз заблокировали, потому что тогда это было категорически запрещено. Хотя я понимал, что это уже тип доноса, потому что эти картинки ходят в сети.
Елена Фанайлова: У Антона Носика есть статья, где он показывает 10 фотографий, за которые его блокировали. Его за Леонардо заблокировали, какой-то прекрасный графический рисунок полуобнаженной груди.
Семен Файбисович: Да, они же реагируют не на сиськи, а на жалобы, поэтому кому-то можно, а кого-то сразу хватают за это, идет жалоба и реакция на нее. Понятно, что люди сидят и ищут повод. И тогда я с Фейсбуком боролся, отказывался удалять эти замечательные художественные фотографии. И за это меня блокировали. Но позже Фейсбук все-таки откорректировал свою политику и позволил появляться материалам, которые являются художественными произведениями.
Елена Фанайлова: Аркадий, а вы что с троллями делаете? Дело троллей – опустить автора ниже плинтуса и закончить дискуссию.
Аркадий Бабченко: Я совершил ошибку в Живом Журнале, когда еще там был, я решил, что даю слово всем. У нас демократия, и каждый имеет право говорить все, что хочет. И никого не банил. В итоге мой ЖЖ превратился в абсолютный просто рассадник, общаться там стало невозможно. Если изначально это была площадка для общения, комментарии адекватные люди писали, то потом это превратилось просто в какую-то помойку. Учтя этот опыт, я перенес его на Фейсбук, и на данный момент я в Фейсбуке провожу очень много времени, по 6-8 часов я там нахожусь, это мое СМИ, и я имею возможность следить за этим. И как маленький принц, я постоянно свою планетку от сорняков освобождаю. У меня в Фейсбуке нет демократии, у меня там единоначалие. Ботов я баню сразу. С троллями… Если я вижу, что человек – дурак, он просто пишет какую-то ахинею, но при этом нет оскорблений, прямых наездов, таких людей я оставляю. Если есть моменты – загадить площадку, оскорбить меня или кого-то еще, антисемитизм, ксенофобия, что угодно – я баню сразу и без разговоров. Поэтому Фейсбук у меня чистенький и замечательный, там собрались люди, которые могут общаться, и он не загажен на данный момент. Но это требует много усилий.
Семен Файбисович: Но они же раз за разом снова приходят, эти тролли! Если ты публикуешь интересный и не совпадающий с "линией партии" материал, десант троллей тебе гарантирован. Вот у меня был 18 июля случай, про который я говорил, и мне потом Фейсбук прислал уведомление: мы рассмотрели ваш материал и не нашли причин для его удаления. И буквально через неделю опять жалоба – прекрасная подборках старых фотографий, без всяких подтекстов и задних мыслей. Помимо острых материалов, я еще занимаюсь и просветительской деятельностью – просто хорошие фотографии, качественное искусство. Это была замечательная подборка, которая начала набирать огромное количество, сотни перепостов. И среди этих фотографий был плакат, посвященный стыковке "Союз"-"Аполлон", а это не просто ню, а такая эротическая вещь. Это знаменитый плакат из "Плейбоя", он обошел весь мир и является классикой искусства просто. И тут же появляется у меня жалоба на обнаженку. Но тут я уже уперся и сказал, что, поскольку это произведение искусства, а сам Фейсбук заявил, что на произведения искусства не распространяются его правила, удалять не буду. Но на этот раз от Фейсбука даже ничего не пришло.
Елена Фанайлова: Я записала Андрей Бондаря, автора бессмертного выражения "че там у хохлов". Он первым придумал такой стихотворный сериал, а потом уже, после того, как его забанили, трудовой народ начал пародировать это, уже километры историй про "че там у хохлов" стали образовываться, тот же Ройтбурд написал несколько стишков. И Андрей рассказал, как это было.
Андрей Бондарь: Стихотворение было совершенно безобидное, оно было написано в цикле 15-20 таких стишков, но они не имеют художественной ценности, в них нет совершенно никаких амбиций. Это иронические высказывания такие на злобу дня. Жалобщики выбрали одно из наименее острых стихов:
Хотел спросить у рыбака: "Как клев?"
А вырвалось: "А че там у хохлов?"
Именно за этот стих. Были и другие строчки. Например, было стихотворение – пародия на "Мне кажется порою, что солдаты…" Расула Гамзатова.
Спросите вы у тишины,
Чей зов торжествен и суров,
Хотят ли русские войны
И че там, че там у хохлов?
Были и поострее вещи, но они выбрали один стих. Я думаю, если говорить о московском офисе, у жалобщиков нет ничего-то контролирующего Фейсбуке в Москве, нет, все дело в жалобщиках. Набирается определенное количество жалоб на определенную запись в Фейсбуке, и Фейсбук, я думаю, сильно не вдается в подробности, а просто учитывает количество жалоб, и люди таким образом банятся. Конечно, ирония в том, что этот стих – такое квазилитературное произведение, с одной стороны. С другой стороны, конечно, в нем есть запрещенное слово "хохлов". Но они не учитывают контекста, самоиронии. Ведь говорит же хохол. Фейсбук не учитывает тонкости, и вот так все происходит.
Бан был односуточный за стих. За второе прегрешение было трое суток, но это вообще анекдот, потому что ни за что меня второй раз забанили. Я высказал солидарность с моим другом, которого тоже забанили, из Днепропетровска, с Евгением Гендиным, его забанили за критику иерархов Украинской православной церкви Московского патриархата, а именно – митрополита Онуфрия, свежевыбранного после смерти митрополита Владимира. Они не стали тогда в парламенте 9 мая, когда было торжественное заседания по случаю годовщины окончания Второй мировой войны. Весь зал встал, а они не встали, чтобы почтить память погибших людей на Донбассе. И я проявил солидарность – еще раз напечатал его запрещенный текст, в котором, кстати, все плохие слова были заменены точками, ничего там такого не было. Он употребил слово "Онуфрий", но из контекста не было ничего понятно, какой это Онуфрий, может быть, и не митрополит… То есть в юридическом смысле вещь была обтекаемая довольно, его не за что было банить, а уж тем более меня.
Моя ситуация рядовая, в общем-то, потому что у нас действительно была большая волна банов. Людей банили не за что. Например: "Посмотрите, какая радуга над Мариуполем!" – и человек выставляет фотографию радуги. И его банят за радугу. Есть такой юзер украинский – Ярослав Матюшин, который занимается Мариуполем, помощью украинским военным там, вот его забанили за радугу в Мариуполе. И есть сотни других примеров, когда не было совершенно ничего предосудительного, за что можно было забанить.
Елена Фанайлова: Ну, вот эти сотни примерно и довели, собственно, людей до того, что была создана петиция к Цукербергу, к начальству Фейсбучному в конце мая, где обращалось внимание на то, что блокируются политические активисты из Украины и России. Я попросила рассказать о ней одного из отцов-основателей ее – журналиста и интернет-аналитика Остапа Кармоди, он работает в Праге.
Остап Кармоди: Это была просьба к Фейсбуку, не скажу – требование, перестать блокировать аккаунты украинских и российских пользователей за высказывания, которые Фейсбук почему-то считает оскорбляющими общественную нравственность или нарушающими правила Фейсбука, а на самом деле эти блокировки происходят по политическим причинам. Рядом с каждым постом есть такая кнопка или линк "репорт", что означает "пожаловаться", и каждый пользователь Фейсбука может пожаловаться на пост другого пользователя, если считает, что этот пост чем-то его оскорбляет. Когда нажимаешь на эту кнопку, там выдается список вариантом, чем именно этот пост оскорбителен, например – "изображение обнаженной натуры" или "разжигание ненависти", или еще что-то. Из этих пунктов можно выбрать то, что тебе кажется наиболее подходящим, после чего автоматически отправляется запрос в тот отдел Фейсбука, который занимается модерацией. И как мы считали и продолжаем считать, была создана, видимо, некоторая автоматическая программа, которая посылала сотни таких запросов на посты украинских политических деятелей и российских оппозиционеров. В основном это были украинские деятели, чьи посты блокировались, соотношение было – пять к одному, то есть украинцев это затронуло гораздо больше, чем россиян.
Блокировки происходили на основании каких-то совершенно абсурдных жалоб. Очевидно, просто жалоб на конкретный пост было много, и модерационной команде в Дублине было лень с этим разбираться. Например, украинский журналист Капустин был заблокирован за селфи с Саакашвили, сам Капустин в рубашке, Саакашвили в костюме, они там встречались на каком-то приеме, после чего его аккаунт был забанен за изображение обнаженной натуры. Второй подобный случай был, уже не помню, как звали пользователя, его заблокировали за изображение праздника, кажется, на улице в Одессе, там были люди в вышиванках, на переднем плане стоял чернокожий человек в вышиванке. Пост был тоже заблокирован за изображение обнаженной натуры, хотя там и следа не было никакой обнаженной натуры. Огромное количество украинцев блокировали за то, что сами они по отношению к себе употребляли слова "хохол" или "укроп".
Плюс на Фейсбуке была группа, которая то возникала, то уничтожалась то ли администраторами этой группы, то ли самим Фейсбуком, которая называлась "Тролли из Ольгино" или как-то примерно так, где они хвастались своими достижениями по блокировке. Они писали, что "сейчас мы будем блокировать такого-то…" Там не употреблялось слово "блокировать", там были какие-то медицинские термины, типа "помещен в изолятор". Такой-то помещен в изолятор, такой-то направлен на обследование… Публиковались скриншоты со списками жалоб, массированными, когда много пользователей жалуются на одного человека. Это тоже косвенное подтверждение того, что все это происходило именно так.
Елена Фанайлова: Какой эффект имела ваша петиция? Кому вы ее направляли? И были ли реальные ответы от группы модераторов, международной?
Остап Кармоди: От группы модераторов ответов не было. Был ответ от человека, который отвечает за паблик рилэйшенс по региону Северной и Восточной Европы и России, это была, по сути, отписка. Там было написано, как в Советском Союзе, что есть отдельные проблемы, но в целом у нас все прекрасно. Подписали петицию порядка 15 тысяч человек, сейчас это количество особо не увеличивается, потому что ситуация изменилась. После этой отписки от Фейсбука про нас написали "Гардиан", англоязычная редакция Радио Свобода, "Ньюс-уик", упомянули в "Блумберге", в популярной берлинской газете о нас была большая статья. В конце концов, на это обратил внимание ПЕН-Клуб, который тоже написал у себя колонку с призывом к Фейсбуку перестать блокировать пользователей политически активных.
И хотя второго официального ответа от Фейсбука не было, он очевидно обратил на это внимание и предпринял некоторые меры. Политика Фейсбука изменилась в том, что раньше аккаунты всяких прокремлевских активных пользователей он не трогал, хотя украинцы посылали много жалоб на русских пользователей, которые употребляют слово "хохлы" и хуже, пишут, что украинцев надо убивать, разрывать на части, действительно очень агрессивные и оскорбительные посты, приходили ответы, что "это не нарушает нашу политику". Теперь Фейсбук взялся и за прокремлевских пользователей тоже, одинаково блокируют и украинцев, и русскую оппозицию, и прокремлевских пользователей, то есть теперь никто не может открыть рот и сказать что-то неоднозначное – его сразу отправляют в бан на день, два, на неделю. То есть вместо того, чтобы позволить всем говорить свободно, теперь свободно не может говорить никто.
Очевидно, и украинцы научились правилам ведения этой войны, научились посылать массовые жалобы на прокремлевских пользователей, и Фейсбук теперь относится к этим жалобам гораздо более внимательно. В результате все боятся сказать какое-то неосторожное слово, и ситуация стала, с моей точки зрения, не лучше, а хуже, чем была.
Елена Фанайлова: И есть реплика по этому поводу того же Андрея Бондаря…
Андрей Бондарь: Теперь банятся люди редко, отъявленные враги уже "русского мира", которые иногда сами подставляются, нарочито выставляют запрещенные слова, термины. Фейсбук не пишет, за что конкретно тебя забанили, а присылает правила Фейсбука. Теперь меньше. Не знаю, с чем это связано. Была инициатива Остапа Кармоди, которую мы поддержали, она имела массовый характер. И пошла волна в западных СМИ, было несколько публикаций в газетах, англоязычных и не только, и думаю, что они что-то изменили в своей политике. Это, наверное, плохо, но я теперь фильтрую свои тексты. Это самоцензура. И наверное, они этого и добивались. Но быть в Фейсбуке постоянно ценнее, чем сказать что-то немного острее и попасть опять под тот каток. Не хочется.
Елена Фанайлова: Аркадий, согласны? Вы стали как-то осторожнее в высказываниях, меньше употреблять эти слова-маркеры? И нужно ли сохранять за Фейсбуком это пространство политической борьбы?
Аркадий Бабченко: Смотря когда. Вот я вижу совершенно четкий график, что с середины дня примерно, часов с 16 пятницы до утра понедельника можно писать что угодно вообще, абсолютно. У ольгинских выходные, а те тролли, которые не на зарплате, а по призванию, едут на дачу жарить шашлыки. И там вообще плевать, что ты пишешь, на тебя никто не реагирует. А в понедельник они все возвращаются, и начинается все по новой.
Да, я начал фильтровать слова, изменил свою политику. Ну, мне самому... После той войны, которая ведется, мы перешли ту грань, когда, к примеру, шутка "че там у хохлов" является смешной, я ее уже по своему внутреннему цензору стараюсь не употреблять. А вообще, когда меня в очередной раз забанили, мне написал человек из Калифорнии, он там живет, работает рядом с офисом Фейсбука, он говорит: "Давай, я тебе помогу". И он мне написал, что тот языка, как мы вообще тут говорим, для них это вообще один сплошной "хейн-спич", там вообще не принято так говорить. Им в этом разбираться очень сложно. Это как для нас в Сирии шииты с суннитами будут ругаться, и пойми у них, это слово арабской вязью оскорбительно или нет, где ирония, а где призывы.
Я считаю, что за призывы надо банить. Когда люди призывают напрямую. Я один раз написал, что мост меня оскорбляет, наткнувшись в каком-то фашистском сообществе на пещерный совершенно пост, типа: хачей и жидов надо резать, отрезать им головы и подвешивать за ребро. Я на него пожаловался, на что мне пришел стандартный ответ, что это не нарушает правила сообществе. Но я считаю, что за такие призывы надо банить безусловно. Опять же в юриспруденции есть понятие "массовость аудитории". Если тебя читают полтора человека, это одно, а если тебя читают несколько тысяч, это уже другое. Надо учитывать и эти нюансы. За иронию, стеб банить не надо. Пусть люди говорят, как хотят. Но я сам стараюсь меньше нести ненависть и озлобленность, потому что, ну, надоело, я устал от этой ненависти. Мы все родом из Советского Союза и умеем читать между строк. Сейчас этот рефлекс вернулся обратно. Поэтому, если я захочу что-то сказать, я скажу это иносказательно и с таким эффектом, которые мне напрямую даже запрещенные слова не дадут, мощнее и смешнее.
Елена Фанайлова: Семен, а вы чувствуете, что изменился как-то язык Фейсбука? На вас это как-то повлияло?
Семен Файбисович: Я почувствовал, что все стали как-то…
Елена Фанайлова: Покорректнее.
Семен Файбисович: Да. Но меня это как-то не касается. Для меня Фейсбук – это последнее место свободы, и на сознательном уровне я себе в этой свободе не отказываю. Маркированную лексику я никогда и не использовал, она мне неинтересна. Я просто использую русский язык, включая и ненормативный, если сильно болезненно, за что меня многие осуждают. Мне хочется быть самим собой и адекватно реагировать на все, что происходит, не затыкать самому себе рот. Кстати, у меня возник вопрос к Кармоди: почему на украинских активистов наезд в разы чаще, чем на русских?
Елена Фанайлова: Я об этом говорила с Антоном Носиком, он считает, что то, что произошло весной, это была уже третья волна этой самой борьбы. Тролли и боты активизируется, когда получен заказ, и вот Антон считает, что такое заказ был.
Семен Файбисович: Если источник – русские, кремлевские боты, то их общественное мнение здесь должно больше волновать, то есть русские, которые еще позволяют себе что-то вякать.
Елена Фанайлова: Но у нас же в Фейсбуке общее пространство. Антон Носик дает на это холодный ответ, не позволяя себе становиться ни на ту, ни на другую сторону, объясняет, что происходило. Я его спросила, как ситуация выглядит сейчас. Он объясняет это простой цикличностью работы этих людей за деньги.
Антон Носик: Условная Кристина Потупчик вступила в отношения с жуликами примерно нынешней весной, а кум господина Порошенко, господин Стець, командующий кибер-войсками Украины, осваивает украинский государственный бюджет на доносительство в Фейсбуке с 2014 года. И практика написания доносов на россиян, практически на каждого российского военкора, который засветился на Донбассе, с украинской стороны известна с 2014 года. То есть с 2014 года по доносам украинцев блокируются российские журналисты. В частности, Дмитрий Стешин. Но он хотя бы популярный журналист, а блокируются практически все журналисты, совершившие хотя бы одну командировку на Донбасс, скажем, от РЕН ТВ, у которых там 50 подписчиков. На Украине этот конвейере работает давно и более-менее результативно. Людей прокремлевской направленности по украинским доносам начали в Фейсбуке блокировать сильно раньше, чем критиков Кремля. Как раз большая обида украинцев состояла в том, что они полгода писали доносы и блокировали неугодные аккаунты – и вдруг это начало происходит с ними самими.
Это третья серия. В первой серии доносы писали подчиненные господина Стеця, и по этим доносам блокировали россиян, которые не нравились украинской стороне. Потом кремлевские наняли жуликов и очень успешно в мае провели веерную атаку с этими доносами на картинки, в результате чего было блокировано большое количество российских критиков Кремля и украинских авторов. Украинцы в ответ на это устроили флеш-моб, сорвали Цукербергу в день его рождения общение с пользователями Фейсбука, заставили его обратить внимание на эту проблему. Но внимание очень неблагосклонное, потому что они стали с ним разговаривать с позиции агрессии. После чего Фейсбук принял решение о том, что ему одинаково неинтересны как русские активисты, так и украинские активисты, и есть возможность дать им отстрелить друг друга. То есть Фейсбук ввел механизм модерации без использования головного мозга: поступил донос – блокируем. И с этого момента начались блокировки по ключевым словам "хохол", "кацап", за стихи Пушкина, за удивление по поводу блокировки стихов Пушкина… Пошли просто блокировать в обе стороны, просто избавляться от людей, которые используют Фейсбук в качестве площадки для войны. Это было сознательное решение, которое созрело примерно в июне-июле, и с тех пор более-менее блокируют всех и за все, не разбираясь.
Для бизнеса Фейсбука и русские, и украинские пользователи одинаково бессмысленны, бесполезны и неинтересны. Они не представляют коммерческого интереса, а пытаются потреблять чудовищное количество дорогостоящего модераторского ресурса. И чтобы положить этому конец, было решено все доносы, которые придут, если в них есть формальные основания, есть слово "хохол", даже в качестве прически, то блокировать. Авось они так друг друга повыбьют. Что более-менее и происходит.
Елена Фанайлова: У Остапа Кармоди, я знаю, есть ответ и на это. Он сказал, что если пользователям Фейсбука и этот статус не понравится, есть возможность петицию дальше продвигать, развивать и обращаться к различным СМИ.
И вот что думает обо всем этом Алексей Цветков…
Алексей Цветков: Я думаю, что это равнодушие команды Цукерберга, если оно действительно имеет место, и наверное, за этим пристально наблюдают, оно, на самом деле не ведет к нейтральной ситуации. Дело в том, что эти "ольгинские тролли", о которых уже говорили, они никуда не делись, а их прямая задача – доносить и ловить, пока там будут разбираться. Их просто больше. Я не знаю, делает ли это оппозиция или украинская сторона, то есть посылает ли она ложные доносы, но, наверное, кто-то посылает, я думаю, люди разные бывают. Но с той стороны их автоматически поступает больше. Вот только что я заглянул на страницу, где отслеживаются все такие баны, и там последние сообщения о том, что кто-то поместил в связи с последними санкциями коробку презервативов, фотографию, и подали донос, что это обнаженное человеческое тело, и сейчас забанили на время, буду разбираться. Вот такие вещи всегда создают перевес проправительственной стороны. Поэтому, если они будут относиться к этому вопросу нейтрально, как они относятся по мнению Носика, то мы проигрываем.
Елена Фанайлова: А есть какой-то все-таки способ влияния на администрацию Фейсбука?
Алексей Цветков: Мы уже использовали самую тяжелую артиллерию, то есть добились того, что петицию подписали все видные представители оппозиции, российской и украинской, и все это прозвучало в прессе, включая Фейсбук и газету "Гардиан". А реакция… Ну, какое-то было объяснение, но оно было неудовлетворительное, что "у нас сидит профессиональный штат, который этим занимается, что мы все тщательно рассматриваем, что мы не рассматриваем ложные доносы". На самом деле я этого не вижу, поскольку реакция первоначальная идет на донос, на заявление, а потом уже разбираются и, да, может быть, восстанавливают справедливость. Но поскольку с той стороны доносов всегда больше, то нам так не выиграть никак, даже не установить нейтралитет. Вот что я имею в виду.
Елена Фанайлова: Может быть, специфика реакции администрации Фейсбука связана с разницей менталитетов – американского и постсоветского? Насколько я понимаю, для американцев Фейсбук – это средство развлечения и личного общения, а для нас, конечно, для русских, украинцев, это инструмент политической борьбы.
Алексей Цветков: Да, это, конечно, все понятно. Но мы ведем разговор не о том, каково, собственно, содержание нашего разговора. Если человек поместил там фотографию чего-то, не знаю, пачки презервативов или маленькой девочки, совершенно одетой и плачущей, а поступает донос, что это обнаженное тело, они в текущем порядке разбираются. Я не думаю, что тут разница менталитетов. Тут просто зависит от количества поступающих жалоб и доносов, и они, ясно, с той стороны. По крайней мере, мне так представляется. Уж раз у них есть такой штат, то они посылают их заведомо больше, чем наша сторона, условно, и поэтому мы в таком случае будем в проигрыше. А разобраться, что они там делают… Мы же как бы за дымовой завесой, и никто реально не видел, какая там команда сидит, в Дублине, насколько они квалифицированны. А поскольку они банили даже стихи Пушкина, есть подозрение, что они не очень квалифицированны, и что их легче провести. И наверное, с той стороны сидят люди, которые имеют какую-то квалификацию, чтобы водить их за нос. Мне вот так кажется. То есть победы большой я не вижу, и нейтралитет – это наше поражение.
