Как помнят даже двоечники, один из них, Митрофан у Фонвизина, не учил географию, потому что извозчик и так довезет. Сегодня извозчика заменил навигатор GPS, который упростил нашу жизнь, упразднил карты и изменил ментальную ориентацию в пространстве. Американский автор Грег Милнер написал об этом целую книгу. В ней он утверждает, что навигатор сделал нас всех безнадежно рассеянными. Полагаясь на него, мы не обращаем внимания на окружающее, теряем навыки в обращении с информацией, а главное – утрачиваем так называемую “когнитивную карту”, позволяющую искать и находить дорогу без посторонней помощи. Более того, исследование мозга лондонских таксистов (считается, что им приходится труднее всего) показало, что у них расширен участок мозга, управляющий пространственной ориентацией. С появлением навигатора, однако, это преимущество теряется. Проще говоря, он делает нас всех глупее. Я в этом убедился на собственном опыте, путешествуя по Франции.
Помня, что во французском письме слишком много лишних букв, я дважды сверился с путеводителем, набирая на клавиатуре навигатора название королевского замка: Chambord.
Путь был не близкий, но мы с женой не торопились – воскресенье. В деревнях народа почти не было, разве что – прохожий с багетом. Зато людной оказалась площадь городка, в названии которого фигурировало три дефиса. Народ валил в церковь. Увильнув от службы, мы бегло осмотрели норманнскую колокольню и поехали дальше, погоняемые столь же суровым голосом из GPS. Полагаясь на него, я не взял с собой карты, поэтому мне нечего было возразить, когда пошли уже совершенные закоулки. Сперва исчезли бензоколонки, потом улицы, затем дома. Дорога неуклонно сужалась. Исчезла разделительная полоса, потом – обочина, затем – канавы. Мы ехали по лесу, и ветви цеплялись за фары. Но навигатор уверенно сокращал расстояние до цели, а когда жена выражала озабоченность, я отвлекал ее сведениями из ученой монографии, проштудированной до отъезда.
– В Шамборе, – говорил я, – 400 комнат и сокровищ без счету. Франциск I считался законодателем мод, и кавалеры носили на танцах составные шелковые шоссы цвета крамуази.
– Крамуази, – завороженно повторила жена, но тут все испортила чайка. Ей нечего было делать вдали от трех морей, в самом центре Франции.
– Перелетная, – объявил я с лживой уверенностью, но со мной уже не разговаривали.
Между тем, как торжественно объявил навигатор, мы достигли места своего назначения. В любом случае дальше ехать было некуда, потому что тропа обрывалась в болоте. Из него высовывался невысокий столбик с названием Chambord. Буквы совпадали, но замком не пахло.
– Нечто похожее королю Артуру устроила Фата-Моргана, – попытался я разрядить обстановку, но она не разряжалась. Тогда я вылез из-за руля и отправился за помощью в единственное строение, составлявшее Шамбор. Оно напоминало изрядный курятник и являлось, если верить вывеске, мэрией. Во дворе стоял старик с вилами. Он с таким восторгом смотрел в нашу сторону, что у меня зародилось подозрение: иностранцев здесь не было с войны.
– Шамбор? – спросил я его по-французски.
– Шамбор, – согласился он.
– Шато? – продолжил я беседу.
– Сhâteau?! – с восхищением переспросил он и пошел за супругой.
Когда мы разворачивались, они все еще хохотали. Только выбравшись на шоссе, мы узнали, что уехали от замка на 300 километров к северу.
Так, благодаря навигатору я узнал, что во Франции есть два очень разных, хоть и пишутся они одинаково, Шамбора. На обратном пути у нас было вдоволь времени, чтобы решить, какой из них – настоящий.
