Европейский суд по правам человека признал вмешательством в свободу собраний уголовное преследование по "Болотному делу", присудив его фигуранту – Ярославу Белоусову 12,5 тысяч евро. Впрочем, деньги в этом решении не самое главное. Важнее – юридические последствия.
Своим решением ЕСПЧ удовлетворил жалобы Белоусова по статьям, которые запрещают пытки (ст.3 Европейской конвенции по правам человека ), гарантируют право на свободу и безопасность личности (ст.5), на справедливое судебное разбирательство (ст.6) и на свободу собраний (ст.11). Притом пытками в Страсбурге признали российскую практику конвоя и содержания заключенных, как под стражей, так и в зале суда, рассказывает Ярослав Белоусов.
– Пытками мы называли содержание в конвойных помещениях в зданиях суда, а также содержание непосредственно в залах судах в помещениях, которые были абсолютно к этому не приспособлены. То есть были такие абсолютно без вентиляции будки из пластика и стекла – именно это мы называем пытками. И сами перевозки до места суда в совершенно антисанитарных и жестоких условиях проводились, в автозаках, это тоже включается сюда.
– А сейчас вы будете подавать на пересмотр приговора, уже вступившего в силу решения российского суда?
– Ну, у нас сейчас есть возможность обратиться в Верховный суд для пересмотра решения суда, но дальнейшую тактику мы пока еще не обсудили с моим защитником. Более конкретно я пока сказать не могу. Имеет ли смысл это, во-первых? Возможно, будем. Было бы хорошо, если бы все решения суда были признаны незаконными, это хорошо повлияло бы и на российскую правовую систему, но в это не слишком-то верится, на самом деле. Потому что само дело было политически ангажированным, и каких-то конкретных изменений в данном деле мы пока не очень ожидаем.
Ярослав Белоусов подавал в европейский суд по правам человека две жалобы – первую в 2012-м, а вторую в 2014 году. Впоследствии оба заявления были объединены в одно, рассказывает Дмитрий Аграновский.
– Были объединены вместе две наши жалобы, одна жалоба – на нарушения на следствии, а другая жалоба – на нарушения при рассмотрении дела и при вынесении приговора. Они отчасти пересекаются, поэтому... ну, и плюс один человек. Поэтому неудивительно, что их объединили для удобства.
– Какие нарушения прав Ярослава Белоусова были выявлены ЕСПЧ?
– Статья 3-я Европейской конвенции – это право не подвергаться бесчеловечному обращению. Были установлены нарушения в ходе его содержания под стражей, отсутствие адекватной медицинской помощи в ходе перевозки в суд и обратно и в ходе содержания в этом ужасном стеклянном стакане. Вы, наверное, видели – часть решеток сейчас заменили этими стеклянными стаканами. Находиться в них невозможно, работать с ними невозможно. Надеюсь, это первый шаг к их демонтажу. Дальше, нарушение статьи 5, части 3 – это неправомерное продление срока содержания под стражей. Потому что у Ярослава, как говорится, было все при нем, у него вообще биография идеальная, и за него депутат Госдумы ручался, и конечно, можно было изменить ему меру пресечения. Дальше, нарушение статьи 6, части 1 и 3, это нарушение права на справедливое судебное разбирательство. Это нас интересует больше всего, потому что такие нарушения дают, в соответствии со статьей 412 и 415 УПК РФ право на пересмотр приговора. И нарушение статьи 11, это нарушение права на свободу собраний. И плюс еще присоединили 12,5 тысяч евро.
– А есть ли шанс на исполнение этого решения?
– Россия всегда аккуратно выплачивает деньги. Ну, что такое 12,5 тысяч евро для нашего большого государства? Это как слону дробина! Были какие-то сбои, но они носили технический характер, как выяснилось. Нет, деньги всегда выплачивают аккуратно, и деньги – это самое безвредное в этом решении. Гораздо важнее юридические последствия. Было такое большое дело, долго сидели, долго его рассматривали, а с точки зрения даже нашего УПК теперь приговор-то должен быть отменен.
– А для остальных "болотников" какие-то последствия могут быть этого решения?
– Ну конечно, могут! Во-первых, у остальных болотников будут вынесены чуть позднее решения. Но понятно, что это решение – прецедент, и остальные решения будут частично совпадать. Они будут различаться только в некоторых индивидуальных особенностях, а так уже понятно. Ну, если здесь были признаны, например, нарушения статьи 11, право на справедливое судебное разбирательство, то это будет и у других. Все сидели в одной стеклянной кабине, всех возили в одном и том же автозаке в один и тот же зал суда. Так что там будут сходные нарушения признаны. И даже у Удальцова с Развозжаевым тоже. Ну, у них, может, чуть позже. У нас же было два процесса – один по рядовым участникам, их просто раньше рассматривали, почему их жалобы и идут с опережением, а так нет, все у нас будет вынесено.
– То есть скоро может начаться вторая череда "болотных процессов", только уже в обратную сторону?
– Я не знаю, как это будет обставлено, но, по крайней мере, мы на это рассчитываем. И тут я хотел бы подчеркнуть, что никакой политики я не вижу, это только вопросы права. Европейский суд, в соответствии с решениями нашего же Верховного суда, является частью нашей правовой системы, его решения тоже являются частью нашей правовой системы, поэтому, как говорится, ничего личного.
