Александр Генис: День президентов - чисто американский праздник, в который принято задумываться о роли главного лица в государстве. Именно этому посвящен исторический репортаж Владимира Абаринова.

Владимир Абаринов: День президента – праздник, установленный в честь дня рождения первого президента США Джорджа Вашингтона. Однако астрономия сыграла с этим днем занятную шутку.

Вашингтон родился 11 февраля 1731 года, но это дата по старому стилю. В то время Британская империя, включая ее североамериканские колонии, пользовалась юлианским календарем. Переход на грегорианский календарь произошел в 1752 году. Разница в летоисчислении составляла тогда 11 дней. По новому стилю Вашингтон родился 22 февраля. В 1879 году Конгресс объявил эту дату праздничной. А в 1971 году праздник был перенесен на третий понедельник февраля. Но третий понедельник февраля никогда не падает на 22-е число. Тогда праздник стали называть Днем президента, тем более что Линкольн родился 12 февраля.

Как частное лицо Вашингтон особого значения этой дате не придавал. Его дневник не содержит никаких упоминаний о праздновании дня рождения. Впервые его публичное чествование в этот день состоялось во время Войны за независимость, в 1778 году, когда Континентальная армия зимовала в долине Вэлли-Фордж близ Филадельфии. Зимовка была исключительно трудной, солдаты терпели голод и холод, и офицеры решили подбодрить своего главнокомандующего. Они выстроили перед его штаб-квартирой полковой оркестр, который и поздравил генерала своей музыкой.

День рождения Вашингтона справляли и позднее, уже как президента. Но сначала нужно было решить, как обращаться к главе исполнительной власти. Этой проблеме Конгресс уделил три недели на первой же своей сессии весной 1789 года в Нью-Йорке, сразу после избрания президента. Пока Вашингтон добирался до Нью-Йорка из своего вирджинского имения, в Сенате кипели жаркие дебаты. Вопрос был далеко не праздный. Вот что говорит об этом историк Кэтлин Бартолони-Туазон, посвятившая этой теме целую книгу. Это отрывок из записи ее встречи со студентами Университета имени Джорджа Вашингтона в День президента год назад.

​Кэтлин Бартолони-Туазон: Американская нация совсем недавно воевала с королем. Через шесть лет после заключения Парижского мира и окончания войны новая Конституция учредила пост главы федеральной исполнительной власти, пребывание на котором не было ограничено никаким сроком, а полномочия определялись расплывчато. Неудивительно, что многих беспокоило, как бы президент не превратился в монарха. Но были среди американцев и те, кого волновала обратная проблема – слабость первого лица, которое может стать жертвой манипуляций подобно тому, как это бывает со слабым королем, когда им манипулируют придворные.

Владимир Абаринов: Понятно, что новое титулование должно было отличаться от прежнего.

Кэтлин Бартолони-Туазон: К нему уже обращались «генерал» и «ваше превосходительство» во время Войны за независимость. К тому же в то время всех губернаторов называли «вашим превосходительством».

Владимир Абаринов: Сторонником повышения президентского авторитета был вице-президент Джон Адамс.

Кэтлин Бартолони-Туазон: Когда он был послом в Великобритании, он, возможно, наблюдал, как двор манипулирует королем Георгом. Штаты были тогда очень сильны. Сенаторы были элитой штатов. Адамс очень боялся, что эти элиты возьмут верх над главой исполнительной власти. Боялся не столько за Вашингтона с его непререкаемым авторитетом, сколько за президентов, которые придут ему на смену.

Владимир Абаринов: Вице-президент и поставил этот вопрос перед Сенатом. В сжатой форме дебаты показаны в сериале Тома Хупера «Джон Адамс». В роли Адамса – Пол Джаматти, сенатор Уильям Маклей – Алан Кокс, сенатор Тимоти Пикеринг – Джон Китинг.

Джон Адамс: Просто «президент» не годится. У нас президенты командуют пожарными командами и крикетными клубами. Новое федеральное правительство должно внушать уважение. И обращение к главе исполнительной власти должно обеспечить это уважение.

Уильям Маклей: Долго вы еще, господин Адамс, будете терять время этого собрания на вопросы, не имеющие никакого значения?

Джон Адамс: Нет ничего важнее этого вопроса, господин Макклей. Пост президента не должен иметь подобных себе в мире. Ни его достоинство, ни властные полномочия не поместятся в человеческом сознании, если не придать ему блеск и величавость, сэр.

Голос из зала: Вице-президент имеет что предложить?

Джон Адамс: Разумеется, сэр. У меня есть несколько вариантов. Его высочество президент. Его досточтимое величество президент. Его превосходительство верховный главнокомандующий. Или что-то в этом роде.

Тимоти Пикеринг: Хм! Возможно, господин Адамс не имел случая внимательно прочесть нашу Конституцию. Там ясно сказано: «Соединенные Штаты не жалуют никаких дворянских титулов».

Джон Адамс: Я не предлагаю никаких наследственных титулов. Только титулы, предоставляемые за заслуги и только вместе с постом высокой федеральной ответственности.

Секретарь: На голосование ставится предложение об обращении к президенту «его высочество президент Соединенных Штатов Америки и протектор прав того же государства». Кто за? (Единственный голос.) Кто против? (Много голосов. Стук председательского молотка.)

​Владимир Абаринов: Адамс потерпел поражение. К президенту решено было обращать просто «господин президент». Но, как утверждает знаток этого вопроса Кэтлин Бартолони-Туазон, к Вашингтону никто так не обращался.

Кэтлин Бартолони-Туазон: К Вашингтону никогда не обращались «господин президент». Не слушайте тех, кто утверждает это. Он был «сэр», «генерал», «ваше превосходительство» и президент до конца своих дней. Одно его имя под международными договорами и прокламациями в силу своей значительности повышало значение президентского звания.

Владимир Абаринов: Вместе с тем Джордж Вашингтон был неравнодушен к почестям, а кроме того, он понимал, что создает исторический прецедент и потому стремился обеспечить надлежащее уважение своим преемникам. Он устроил президентскую резиденцию на широкую ногу, роскошно обставил ее, завел ливрейных лакеев, никогда не здоровался за руку. Авторы сериала «Джон Адамс» включили в него сцену, в которой Адамс, не будучи членом кабинета, вынужден удалиться с совещания и напоследок, обиженный отношением к себе Вашингтона, называет его «господином президентом». Вашингтона играет Дэвид Морс.

​Джордж Вашингтон: Здесь присутствуют члены кабинета, и я хотел бы обсудить дела. Вы свободны, господин Адамс. Мой поклон вашей супруге.

Джон Адамс: (откланивается) Джентльмены...

Томас Джефферсон: Джон...

Джон Адамс: Господин президент...

Джордж Вашингтон: Господин президент – и ничего более?

Владимир Абаринов: Третий президент Томас Джефферсон не пошел по стопам Вашингтона. Он ввел в свой образ жизни так называемую «республиканскую простоту»: демократизировал этикет, ввел рукопожатия, каждое утро открывал двери Белого Дома для визитеров всех сословий, очень просто одевался и однажды принял британского посла в домашних тапочках.

Американской традицией стал скорее этот демократизм, чем величавость Вашингтона. Конгресс запретил прижизненное изображение президента на деньгах. Долгое время президенту не полагался никакой штат, и он вынужден был содержать прислугу и помощников из собственного кармана. Нанимать секретаря за казенный счет президенту разрешили только в 1857 году и лишь после третьего убийства президента – это было убийство Уильяма Маккинли в 1910 году - к президенту приставили личную охрану. Многие президенты самолично вели служебную переписку, и еще Гровер Кливленд в конце 1880-х - начале 1890-х годов сам снимал трубку телефона. Уильям Говард Тафт стал в 1910 году первым президентом, сумевшим выбить из Конгресса деньги на служебный автомобиль. Тафты были последней президентской парой, державшей в Белом доме дойную корову, а Дуайт Эйзенхауэр в 1961 году – первым президентом, получившим пенсию.

Американцы могут не уважать конкретного президента, но уважают институт президентской власти. Президентское достоинство, о котором так пекся Джон Адамс, остается одной из ценностей американской демократии. Нынешний президент еще не понял, что уважение причитается не ему, а креслу, в котором он сидит. Он преисполнен чувства собственного величия.

Дональд Трамп: Я могу быть самой президентской личностью из всех, ну разве что кроме великого Эйба Линкольна.

Владимир Абаринов: Понятное дело: удостоиться встречи с “самой президентской личностью” – огромное счастье, почти чудо.

Дональд Трамп: Лидеры профсоюзов, когда вышли от меня, один из них сказал: это величайшее событие, какое только может произойти, это луч света в моей жизни.

Владимир Абаринов: Президент Трамп, кажется, начисто лишен спасительного чувства самоиронии, которое так часто выручало его предшественников. В декабре 2008-го года, когда президентом уже был избран Барак Обама, президент Джордж Буш-младший начал свое выступление на традиционной церемонии представления публике своего официального портрета такой фразой:

​Джордж Буш: Спасибо, что пришли. Я так и знал, что соберется много народу, когда узнают о моем повешении.

Владимир Абаринов: «Процветание американской демократии, - писал Алексис де Токвиль почти два века назад, - обеспечивается отнюдь не выборными должностными лицами. Оно обеспечивается тем, что эти лица назначаются выборным путем».