Европа в поисках новых источников газа.
Ирина Лагунина: В пятницу в столице Финляндии пройдет очередной саммит Европейский союз – Россия. Одно из центральных мест в нем могут занять вопросы сотрудничества в области энергетики и поставок энергоносителей. Европейский союз по-прежнему исходит из того, что соглашения в этой области должны базироваться на принципах международной Энергетической Хартии, которую Россия по-прежнему отказывается ратифицировать. В канун саммита ЕС заявляет, что будет искать новых поставщиков газа. Тему продолжит Сергей Сенинский...
Сергей Сенинский: ... В начале недели в Брюсселе прошла представительная конференция, специально посвященная вопросам энергетической безопасности Европейского союза. Отношения с Россией в этой сфере – один из них, наряду с либерализацией внутренних энергетических рынков стран ЕС, программами экономии энергоресурсов, а также развитием альтернативной энергетики. Руководитель внешнеполитического ведомства Европейской комиссии Бенита Феррера-Вальднер:
Бенита Феррера-Вальднер: Россия, безусловно, ключевой стратегический партнер Европейского союза в энергетике. Наши отношения в этой сфере характеризуются, прежде всего, высокой степенью взаимозависимости, и их следует сохранить таковыми, укрепляя с обеих сторон.
В новом соглашении о сотрудничестве между Евросоюзом и Россией вопросам энергетики будет уделено особое внимание. Наши отношения в этой сфере должны базироваться на принципах Энергетической Хартии, что сделает их стабильными и предсказуемыми. Выиграют обе стороны – в том, что касается энергетической безопасности, инвестиций и эффективности бизнеса. Наша общая цель – сотрудничество в энергетике, основанное на предсказуемости и взаимности, местных и зарубежных инвестициях, открытости рынков и недискриминационном доступе к инфраструктуре, в том числе – для транзита энергоносителей, сближении в энергетической политике, законодательстве и правилах регулирования этого рынка.
Сергей Сенинский: Договор Энергетической Хартии был подписан в декабре 1991 года, а в апреле 1998-го – вступил в силу после того, как был ратифицирован уже 30-тью странами мира. Россия присоединилась к договору еще в 1994-ом, но до сих пор так его и не ратифицировала.
Один из пяти важнейших постулатов Энергетической Хартии – свобода торговли энергоносителями, базирующейся на правилах ВТО. Из Брюсселя - заместитель Генерального секретаря секретариата Энергетической Хартии Андрей Конопляник:
Андрей Конопляник: Следует пояснить, что «свобода торговли энергоносителями» подразумевает не абсолютную свободу без каких-либо ограничений, а определенный набор принципов, как-то: недискриминация, «прозрачность» правил и процедур, приверженность последовательной либерализации международной торговли. Все это - в контексте требований, которые установлены в статье 3-ей Договора, о том, что целью сотрудничества государств является построение открытого и конкурентного энергетического рынка.
Сергей Сенинский: Свободный и конкурентный энергорынок – еще не завтрашнее будущее для самого Европейского союза, хотя его участники исходят из этих принципов уже сегодня. Но при этом не более 5% всего газа, потребляемого в Европе, пересекает хотя бы одну границу между странами – речь идет не о поставках, скажем, российского газа по трубам, идущим через несколько стран, а о том газе, который некая компания (в Германии, Франции, Австрии или Италии), купив у России, Норвегии или Алжира, могла бы затем перепродать потребителям, например, в соседней стране Европы, а не только в собственной. Из Варшавы – директор компании «BelOil», одного из продавцов в Польше природного газа и нефтепродуктов, Валерий Круговой:
Валерий Круговой: Польша, вступив в Европейской союз, присоединилась к этой газовой доктрине, она тоже либерализует свой газовый рынок. Но на сегодня эта либерализация - чисто юридическая. То есть бывшая монополия – польский газовый концерн – он так монополистом и остался. Конечно, газовая сеть страны выделена в теперь отдельную фирму, и теоретически любой поставщик может теперь заключать с ней договоры на прокачку своего газа. Но это газ, новый, его надо еще где-то взять! А взять его польские фирмы могут только из той же России. А здесь – другой монополист: тот же «Газпром». То есть юридически, да, рынок либерализован. Но фактически он так и остается монополизированным: как внутренним монополистом, так и внешним - «Газпромом».
Сергей Сенинский: В странах Западной Европы намеченный срок полной либерализации газового рынка – с 1-го июля 2007 года – также представляется экспертам сомнительным. Из Эссена – руководитель отдела энергоносителей Рейнско-Вестфальского института мировой экономики профессор Мануэль Фрондель:
Мануэль Фрондель: Пока все это - на бумаге. Внутренние рынки газа в Европе для независимых поставщиков пока закрыты, конкуренции фактически нет. Особенно непрозрачная ситуация сложилась в Германии. Да, с 1-го апреля нынешнего года немецкие потребители газа - теоретически – получили право заключать договор на поставку газа с любым его поставщиком. Но учитывая, что в Германии рынок давно поделен между несколькими региональными компаниями, а почти половину рынка однозначно контролирует всего одна компания –
E.On-Ruhrgas, то на деле не все так просто.
Думаю, пройдут еще десятилетия, прежде чем этот рынок будет по-настоящему открыт для свободной конкуренции поставщиков...
Сергей Сенинский: На эти внутренние рынки и пытается проникнуть российский «Газпром». Последняя из таких попыток – подписанное на прошлой неделе соглашение с итальянской энергокомпанией ENI, контролируемой государством, о продлении контрактов на поставку газа до 2035 года. В обмен «Газпром» получит примерно 3% розничного рынка газа Италии, то есть доступа к конечным потребителям.
В целом Европейский союз обеспечивает себя собственным газом лишь наполовину. Еще примерно четверть приходится на импорт из Норвегии, не входящей в ЕС, и Алжира. Почти четверть всего потребляемого ЕС газа поступает из России. И лишь 7% - из других стран. Теперь Европейский союз хотел бы значительно расширить последнюю составляющую. Руководитель внешнеполитического ведомства Европейской комиссии Бенита Феррера-Вальднер:
Бенита Феррера-Вальднер: Недавно мы подписали меморандум о взаимопонимании в энергетическом сотрудничестве с Азербайджаном. Оно подразумевает поставку на европейский рынок энергоносителей, особенно – газа, из Азербайджана и по будущему газопроводу Nabucco, который пройдет через Закавказье и Балканы, и по трубопроводам в Турции, Греции и Италии. В связи с этим мы намерены обратиться к правительствам Грузии и особенно Турции с призывом сделать все необходимое для создания «прозрачного» и эффективного транзитного коридора через территории этих стран.
В начале декабря мы ждем в Брюсселе президента Казахстана. Одна из целей этой встречи – также подписание меморандума о будущем энергетическом сотрудничестве. Мы стремимся к тому, чтобы Казахстан стал нашим полноправным партнером – особенно в том, что касается совместных усилий Европейского союза, Соединенных Штатов и России по созданию стратегического транзитного коридора для энергоносителей – через Каспийское и Черное моря. Наряду с развитием системы существующих газопроводов, идущих из стран Центральной Азии в Европу через Россию...
Сергей Сенинский: Упомянутый проект Nabucco предусматривает строительство сразу нескольких газопроводов, по которым газ из региона Каспийского моря поставлялся бы в Западную Европу через территорию Грузии, Турции, Болгарии, Румынии, а также Греции и почти всех республик бывшей Югославии. Его проектная мощность почти в пять раз меньше, чем объем газа, поставляемого сегодня в Европу «Газпромом». Но Nabucco – лишь один из будущих европейских проектов, многие из которых основаны на транзите газа через территорию «третьих» стран. Так называемый «Транзитный протокол», часть договора Энергетической Хартии, Россия отвергает активнее, чем сам договор.
Интересно, что Транзитный протокол вовсе не обязывает ту или иную страну предоставлять, например, свои трубопроводы для транзита нефти или газа через её территорию. Вопрос о «равноправных условиях доступа» к трубопроводам ставится иначе. Из Брюсселя - заместитель генерального секретаря секретариата Энергетической Хартии Андрей Конопляник:
Андрей Конопляник: Понятие «равноправных условий доступа» следует конкретизировать в том смысле, что, во-первых, положение Договора Энергетической Хартии не обязывает никакую договаривающуюся сторону открывать обязательный доступ для третьих сторон. Это прямо записано в тексте договора.
Второе. В договоре предусмотрен набор возможностей для отказа в доступе либо к наличным мощностям транспортировки, либо, соответственно, отказа в строительстве новых трубопроводов. То есть, когда мы говорим о «равноправном доступе», это не значит, что такой доступ должен предоставляться на любых условиях и всегда. Следует понимать, что заинтересованной стороне в этом может быть отказано, но - на основании аргументированных, «прозрачных» объяснений.
Сергей Сенинский: В Польше, как мы слышали, система газопроводов была выделена в отдельную компанию и теперь - по крайней мере, теоретически – любой поставщик газа может заключить с ней договор на прокачку топлива. В России газопроводы как были, так и остаются в составе единого «Газпрома», который единолично ими и распоряжается. А теперь еще законодательно обрел полную монополию на любой экспорт газа. Из Москвы – аналитик инвестиционной компании «Проспект» Дмитрий Мангилев:
Дмитрий Мангилев: Тот факт, что газопроводы остаются в собственности "Газпрома", а не выделены в отдельную компанию, да, могут затруднить договоренности между Россией и Европой о том, чтобы Европа получила бы доступ к транзиту газа.
Дело в том, что, если эта компания была независимой, то ей было бы выгодно максимально увеличивать транзит и получить возможность повышать транзитные тарифы. То есть она готова была бы предоставить доступ к экспорту в принципе любым поставщикам и покупателям.
"Газпрому" выгоднее продавать газ. И системой газопроводов он для этого пользуется, в первую очередь, как инструментом, а это затрудняет сделку по предоставлению доступа к транзитам.
Сергей Сенинский: На конференции, посвященной вопросам энергетической безопасности Европы, которая только что прошла в Брюсселе, о необходимости большей диверсификации газового импорта, за счет расширения количества его поставщиков, говорили многие. Руководитель ведомства Европейской комиссии по торговле Питер Манделсон:
Питер Манделсон: Странам-поставщикам энергоносителей следует осознать, что они могут преуспеть больше, если будут следовать международным правовым нормам и правилам конкуренции в сфере энергетики. Это только стимулирует столь необходимые инвестиции в разработку энергоресурсов и расширение инфраструктуры, создаст условия для гарантированного сбыта на экспорт.
В противном случае страны-импортеры сырья будут и дальше диверсифицировать их импорт, все больше расширяя круг поставщиков. Что, в свою очередь, только сокращает гарантии конечного сбыта, к которым так стремится любой поставщик. Поэтому, на мой взгляд, соблюдение правил международной торговли в области энергетики – в интересах обеих сторон: как экспортеров, так и импортеров сырья.
Многие из возникающих сегодня проблем в этой области могут быть решены с помощью уже проверенных временем норм Всемирной торговой организации - «прозрачности», общих требований к транзиту, а также недопущения дискриминации.
Сергей Сенинский: Десять лет назад лишь половина всего добываемого в России газа шла на внутреннее потребление. В 2005 году – уже две трети. Еще через пять лет эта доля, по прогнозам, превысит 70%. То есть газа для экспорта в любом направлении – на запад, в Европу, или на восток, в страны Азии - будет оставаться все меньше.
С этим, в частности, и связаны попытки «Газпрома», с одной стороны, расширить продажи на внутреннем рынке газа, добываемого другими компаниями, в том числе – с помощью только что открытой газовой биржи, а с другой, повысив тарифы на газ, добиться сокращения роста внутреннего потребления. По оценкам Европейской комиссии, только за счет неэффективного использования перерасход газа в России составляет 25% всего российского газового экспорта в Европу.
Памяти Вадима Загладина.
Ирина Лагунина: 17 ноября ушел из жизни Вадим Загладин, советник бывшего Президента СССР, многие годы проработавший в Международном отделе ЦК КПСС. О Вадиме Загладине, его работе и его времени материал моего коллеги Владимира Тольца.
Владимир Тольц: Вадим Валентинович Загладин принадлежал к узкой прослойке высокообразованных управленцев международной деятельностью КПСС и Советского Союза, которая 15 лет назад в связи с концом их партии покинула арену мировой политики. До этого почти четверть века он прослужил в Международном отделе ЦК КПСС, дослужился там до должности первого заместителя заведующего. В последние советские годы некоторые знатоки на Западе чтили его как одного из отцов мировой политики советского коммунизма. В общем-то, он таковым и являлся. Обладая обширными познаниями, незаурядными лингвистическими способностями и поразительной производительностью, Вадим Валентинович еще с брежневских времен стал неизменным соавтором внешнеполитических пассажей приписываемых советским генсекам «нетленок» и, кроме того подписанных его собственным именем сотен сочинений по проблемам международного коммунизма и глобальной политики. Одни из них многократно переиздавались, другие с грифом «совершенно секретно» ложились на стол сменявших друг друга «первых лиц» мирового коммунизма, порой трансформируясь в решения и директивы по международному «комдвижу», которое уже было обречено на увядание и распад. Как и некоторые другие из этого узкого круга хорошо информированных в скрываемых от их соотечественников политических тайнах людей, знающих иностранные языки и постоянно разъезжающих по миру избранных, как и многие другие не выездные, но мыслящие сограждане, Загладин долгие годы пребывал в состоянии советского двоемыслия. – Он осознавал многие пороки системы, которой служил, и убогость ее идеологии, но многолетний стаж этой службы и разнообразные выгоды, которые она приносила, не позволяли признать эти пороки, убогость и обреченность публично. Для узкой когорты коммунистических жрецов, к которой принадлежал Вадим Валентинович, пытавшихся модернизировать систему, крах коммунизма был несчастьем, но вовсе не стал неожиданностью. Один из них, проработавший с Загладиным бок о бок почти полвека бывший помощник президента Горбачева Анатолий Черняев говорит мне:
Анатолий Черняев: Это люди, Загладин прежде всего, лишком хорошо знали подноготную нашего общества. И когда в частном, закрытом разговоре Загладина прорывало, то можно было видеть, что он глубоко переживает за состояние страны, что ему даже стыдно за страну. Он понимает, что это долго продолжаться не может. То есть внутренне он был подготовлен к тому, что вся эта система, этот режим должны куда-то уйти и как-то преобразоваться. Поэтому вместе мы в международном отделе восприняли приход Горбачева и радовались этому приходу еще до того, как он стал генеральным секретарем, и помогали ему в его первых выступлениях, первых контактах с иностранцами и так далее. И Горбачев его ценил. Так что мы по-человечески были внутренне подготовлены, мы как бы были внутренними диссидентами в какой-то степени. Так что никакой внутренней трагедии, в отличие от многих работников международного отдела, которые, скажем, меня и Горбачева до сих пор ненавидят, руки не подают, мы это приняли как совершенно закономерный и нужный результат развития системы, которая была в принципе обречена.
Владимир Тольц: Так говорит сегодня Анатолий Сергеевич Черняев. Примерно то же многократно повторял мне и Вадим Валентинович Загладин. Мы познакомились с ним в 1992-м. И с тех пор он не раз давал мне интервью. А однажды, в 1999-м, мы проговорили под запись целых 2 часа. Вот отрывки из этого, никогда не звучавшего в эфире интервью
- Вадим Валентинович, прежде всего, как долго вы работали и в каком качестве, и когда в Международном отделе ЦК КПСС?
Вадим Загладин: Я работал там с июля 1964-го года по сентябрь 1988-го.
<…>
После этого я стал советником Горбачева, сначала как Председателя Президиума Верховного Совета, затем как Председателя Верховного Совета и, наконец, как президента.
Владимир Тольц: Международный отдел ЦК КПСС... Чем он занимался?
Вадим Загладин: Его официальная задача заключалась в том, чтобы поддерживать отношения с коммунистическими рабочими партиями всего мира. Затем постепенно эти функции расширялись, потому что включились в орбиту нашей работы также социалистические, социал-демократические партии, а затем вообще разные политические партии, с которыми мы поддерживали связь.
Владимир Тольц: Судя по этой формулировке - “официальная задача”, существовала еще какая-то неофициальная?
Вадим Загладин: Нет, это была главная задача этого отдела, но параллельно отдел занимался, конечно, и проблемами внешней политики Советского Союза. По-разному, в том смысле, что существовало Министерство иностранных дел, которое брало на себя основные функции в этом вопросе, но отдел все-таки постоянно занимался этими вещами, получал задания какие-то или выступал как, если хотите, что ли партнер, или даже оппонент МИДа в некоторых случаях. Причем возможности отдела в этом плане менялись, пока Андрей Андреевич Громыко был членом ЦК, а Пономарев был секретарем ЦК, затем кандидатом в члены Политбюро, отдел имел больший вес во внешнеполитических делах, а потом, когда Андрей Андреевич стал членом Политбюро, естественно, соотношение сил поменялось.
Владимир Тольц: Знаете, вот сейчас, когда международный коммунизм в том его прежнем виде, который существовал, когда существовал Международный отдел ЦК, рухнул, сейчас, когда нет уже Советского Союза, бывшие сотрудники разных партийных и государственных органов бывшего Советского Союза в многочисленных своих мемуарах занимаются некоторого рода автоапологетикой. Они объясняют, что их контора, - неважно что, идеологический отдел ЦК или КГБ, - работала очень хорошо, вот остальные были плохи и в результате как бы получилось то, что произошло. Как вот вы сейчас оцениваете эффективность работы Международного отдела ЦК КПСС, с одной стороны, и с другой, я хотел бы сразу спросить, а что, какие изъяны в работе этого органа повлекли за собой и крах международного коммунизма в прежнем виде и, в общем, крушение СССР?
Вадим Загладин: Эффективность можно оценивать с разных позиций. Если говорить об эффективности в смысле эффективности выполнения поручений руководства, то я сказал бы, что у нас эффективность была очень высокая<…> Другая сторона эффективности, как это повлияло, повлияло ли на оздоровление комдвижения или придания ему прочности, долговременности существования или нет. Конечно тут ответ должен быть отрицательным, но не в силу того, что отдел плохо работал, а в силу того, что само комдвижение постепенно приходило в период упадка. <…>фактически речь шла о том, что постепенно движение утрачивало свои возможности, ибо оно все больше приходило в противоречия с требованиями времени, с требованиями политики своих собственных стран, с их ситуацией. Догматическая струя в комдвижении она становилась большим препятствием на пути его работы. И эту струю мы не могли никак переломить, потому что мы сами стояли на этих позициях. <…> Или, как говорил кто-то из наших товарищей, работали как банно-прачечный трест. <…>Положение стало меняться только с перестройкой, потому что Михаил Сергеевич Горбачев с самого начала, буквально с первой ночи, когда он пришел к власти, стал говорить о том, что нам нужно пересмотреть нашу политику, изменить, уточнить, приспособить ее к реальности. <…>Но спасти комдвижение уже было нельзя, и Горбачев это прекрасно понимал.
Владимир Тольц: А почему нельзя?
Вадим Загладин: Очень просто, для того, чтобы его спасти, надо было, чтобы партии изменились внутри, это значит смена руководства, смена политики, смена курса. И далеко не все, большинство не сумело этого сделать. Партия, ее руководство в большинстве своем, в абсолютном большинстве и руководящие деятели на местах во многих случаях, не стопроцентно, оказались неспособны воспринять этот курс, принять его как свой и проводить его как нужно. То есть по существу шла борьба между партией и ее Генеральным секретарем, это чудовищная ситуация, конечно, но я просто свидетель всего этого. Вы знаете, это было в лицах наблюдать просто трагично, если хотите.
Владимир Тольц: Тогда мы говорили еще о многом – о связи Международного отдела ЦК и КГБ, о «деньгах партии», о партийном антисемитизме, об августе 91-го. То свое интервью Вадим Валентинович Загладин завершил так:
Вадим Загладин: Что же касается всего прочего, то я могу вам коротко сказать, что мне очень обидно за то, что произошло в прошлом и мне стыдно за то, что происходит сейчас.
Почему так сложно создать общественное телевидение в Киргизии.
Ирина Лагунина: На этой неделе британский журнал «Экономист» опубликовал индекс демократии в мире. Только 13 процентов государств мира представляют собой полные демократии. Россия, согласно этому исследованию, находится под наблюдением и готова в любой момент скатиться со статуса гибрида в категорию авторитарных стран. В этой категории уже находятся Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан и Казахстан. А вот Киргизия, по мнению экономиста, все еще гибрид. Один из показателей – свобода прессы. О развитии истории с общественным телевидением Кыргызстана мой коллега Олег Панфилов.
Олег Панфилов: Президент Киргизии Курманбек Бакиев 13 ноября подписал Указ о Наблюдательном совете Государственной телерадиовещательной компании (ГТРК) Кыргызской Республики.
Согласно Указу Президента, Наблюдательный совет состоит из 15 человек, это будет трехстороннее представительство по 5 представителей Президента, Жогорку Кенеша (парламента) и ГТРК. При этом представителями Жогорку Кенеша будут сами депутаты.
Государственный секретарь Адахан Мадумаров изложил положения Указа о правах и полномочиях Наблюдательного совета: члены Наблюдательного совета будут назначены Президентом по представлению сторон сроком на 2 года; председатель Наблюдательного совета избирается из числа утвержденных его членов.
Наблюдательный совет будет работать на общественных началах. Генеральный директор ГТРК имеет право принимать участие в заседаниях Наблюдательного совета с совещательным правом голоса.
Еще месяц назад Президент заявлял, что нет необходимости преобразовывать Государственную телерадиовещательную компанию в общественное телевидение, а принятие подготовленного парламентом законопроекта об этом «повлечет за собой необходимость выделения дополнительных финансовых средств из госбюджета». Кроме того, по словам президента, "имеется ряд несоответствий его положений с нормами действующих законов «О средствах массовой информации» и «О рекламе». Бакиев также выступил против введения в систему государственного телевидения «элементов общественного телерадиовещания, которое, как показывает мировая практика, отличается от коммерческого и государственного вещания».
Вслед за этим решением президента Бакиева состоялся Гражданский форум. Участники встречи подписали резолюцию, в которой изложены 12 требований, среди которых значатся: Президенту Бакиеву отозвать вето на закон о создании общественного телевидения на базе КТР и подписать его в течение 10 дней. Президенту и Премьер-министру обеспечить в течение 10 дней необходимые условия для выхода в эфир ТРК "Пирамида".
Ситуация с телекомпанией «Пирамида» в чем-то схожа с историей российской телекомпании НТВ.
По телефону из Бишкека директор Института Медиа Представителя Илим Карыпбеков.
Илим, в какой же ситуации сейчас находится создание общественного телевидения?
Илим Карыпбеков: Чтобы ответить на этот вопрос более точно, мне, наверное, нужно обратиться к предыстории процесса. После известных мартовских событий тогда еще исполняющий обязанности президента Бакиев утвердил антикоррупционную стратегию, суть которой сводилась к тому, что в стратегии приводился перечень действий, которые необходимо реализовать, чтобы эффективно бороться с коррупцией. То есть можно говорить, что в этой стратегии определены все моменты, которые являются основой или причиной коррупции в Кыргызской республике. Как раз одним из пунктов указывалось, что необходимо преобразовать кыргызский государственный телеканал в общественный канал. Вот этот злосчастный закон Бакиев, наш нынешний президент, уже сказал, что не видит необходимости преобразовывать КТР в общественное телевидение, мнение президента очень часто в противоположную сторону меняется. Сейчас же последняя которая информация у меня есть, господин президент согласен с тем, что кыргызский государственный телеканал нужно преобразовать в общественный канал, но это нужно сделать постепенно. К этому нужно сказать, что когда Бакиев стал президентом, он подписал указ о создании общественного телевидения на базе регионального телевидения, которое у нас находится на юге страны. А надо сказать, что главный государственный телеканал является единственным телеканалом, который охватывает всю страну. И соответственно, региональный телеканал не может быть общественным телевидением. У нас в стране парадоксальная ситуация, когда вроде бы есть формально на основании этого указа в регионе общественный телеканал, но на данный момент с общественным телеканалом, по поводу киргизского государственного телеканала вопрос висит, так как принятый парламентом закон об общественном телевидении, на этот закон наложено вето президента Кыргызской республики. И сейчас стоит вопрос, что либо президент Кыргызской республики добровольно пойдет навстречу оппозиционному движению, которое сейчас требует, чтобы отозвал вето, либо парламент преодолеет это вето. Преодолеть вето очень сложная процедура, как и везде, наверное, и поэтому у нас сейчас дилемма, и мы в ожидании того, какие шаги будут сделаны для того, чтобы в Кыргызской республике появилось общественное телевидение.
Олег Панфилов: Парадоксальность ситуации, на мой взгляд, еще и в том, что сейчас и в правительстве вашей страны есть журналисты, в частности, Адахан Мадумаров, и в парламенте есть много журналистов и несколько послов Киргизии были назначены в разные страны и тоже являющиеся журналистами, именно теми журналистами, которые при прежнем президенте Акаеве очень много говорили о свободе слове и говорили о необходимости создания общественного телевидения. Почему они сейчас пошли на попятную?
Илим Карыпбеков: Действительно, Мадумаров - это бывший журналист, потом депутат, явный сторонник и защитник свободы слова. Он коренным образом поменял свое мнение и сейчас заявляет, что он вообще против того, чтобы общественное телевидение в Кыргызской республике появилось, что общественное телевидение – это губительно. Все те лица, которые были ярыми защитниками слова, как только они устроились в государственные учреждения, когда заняли определенные должности, они заговорили прямо противоположное. Я думаю, что это связано прежде всего с тем, что, придя к власти, они поняли, какой силой обладает КТР. К сожалению, на данный момент Кыргызский телеканал занимается не тем, что дает объективную разностороннюю информацию, а тем, что пропагандирует. Я думаю, что эта ситуация, что они коренным образом поменяли свое мнение, свою позицию - это так и связано с тем, что они почувствовали вкус власти, где они могут манипулировать и не хотят это отдавать.
Олег Панфилов: Кроме того, что было принято обращение гражданским форумом, недавно появилось сообщение о том, что все операторы киргизского телевидения объявили забастовку. Кроме этого ожидается какое-то другое сопротивление журналистов этой телерадиокомпании или каких-то других общественных или политических движений?
Илим Карыпбеков: Все радиослушатели прекрасно понимают, чем занимаются операторы и что нужно было сделать, до чего нужно было довести, чтобы операторы взбунтовались, не только те, которые содержательной частью занимаются, а операторы, которые к содержательной части особого отношения не имеют, чтобы они взбунтовались. Вот это наглядно показывает, что происходит на нашем национальном телевидении. Но если так будет продолжаться, я думаю, дальнейшие действия, как и вся политическая ситуация в Кыргызской республике, она непредсказуема. И я думаю, мне очень сложно будет взять и предсказать, что к ним присоединится еще кто-то. Потому что вообще у нас уже за последние два-три года очень сложно давать какие-то прогнозы. Но я должен отметить, что ситуация очень взрывоопасная, и она может в любой момент натворить столько бед, которые потом сложно будет возвратить на свое русло.
Олег Панфилов: Как вы думаете, в связи с тем, что происходит вокруг создания общественного телевидения, история с телерадиокомпанией «Пирамида», - это история одного порядка, это история, которая имеет общие причины? Я уже сказал о том, что история с «Пирамидой» очень напоминает историю с российской телекомпанией НТВ. Или не так?
Илим Карыпбеков: Основой того шума, который поднялся вокруг злосчастного телеканала, почему злосчастного - потому что у этого телеканала были проблемы и с прежней властью, и с нынешней властью. Институт Медиа Представителя, наш институт занимался по просьбе депутатов парламента, которые исследовали эту ситуацию, мы давали правовое заключение. И здесь в принципе в основном вся суть, вся эта заваруха исходит из хозяйствующего спора, там, конечно, есть хозяйствующий спор. Но вот этот хозяйствующий спор местами и очень явно вытекает к тому, что влияет на свободу слова в целом в Кыргызской республике. Есть те моменты, когда хозяйствующий спор выходит за пределы спора и действительно идет определенное давление, определенное ограничение свободы слова, потому что «Пирамида» все-таки как-никак является тем телеканалом, который давал отличную от государственного телеканала информацию зрителям.
Олег Панфилов: Несколько дней назад мы с вами участвовали в одной конференции ОБСЕ, которая проходила в Бишкеке. И мне показалось, что журналисты из Киргизии вели себя несколько иначе, чем это происходило на предыдущих конференциях, не так активно, не так излагали ситуацию с прессой, со свободой слова и особенно о перспективах развития медиа-бизнеса, чему, собственно, была посвящена конференция. Скажите, эти, мягко говоря, упаднические настроения характерны для журналистского сообщества Киргизии?
Илим Карыпбеков: Это все к тому, что свобода слова в Кыргызской республике насколько претерпела изменения. Вопрос очень сложный. Нельзя сказать, что свободы слова в Кыргызской республике вообще нет, она, безусловно, есть. Вопрос в том, насколько можно говорить, что свобода слова живет и здравствует. В Кыргызской республике вообще не проводилось сколько-нибудь серьезное исследование в медиа-среде, от чего можно отталкиваться, но одно можно сказать точно, что у представителей средств массовой информации, журналистов есть выбор свободно выражать свои мысли и слово. То есть выбор писать или не писать, о чем-то говорить или не говорить, о чем говорить, как говорить. Наверное, пик развития свободы слова пришелся в последние годы правления бывшего президента республики Аскара Акаева, которого после известных событий 24 марта 2004 года заменил бывший президент Бакиев. И вопреки ожиданиям по истечению года с лишним пространство действия свободы слова все сужается. Это огромное количество прокурорских распоряжений в адрес средств массовой информации. Знаете, за то время, пока новый президент у нас правит, наверное, больше прокурорских распоряжений в отношении журналистов и средств массовой информации, чем за всю независимость Кыргызской республики. Это просто парадоксально.
Увеличение исков со стороны чиновников и лиц, принимающих решения, попытки принятия нормативных актов, явно направленных на ограничение свободы слова, я думаю, что это все как раз идет к тому, что журналисты, средства массовой информации меняют свою тактику, они сейчас на себе почувствовали, что такое ограничение свободы. Если раньше шло к развитию, я боюсь, что мы сейчас идем как раз к тому, что у нас наоборот идет к понижению и ограничению свободы слова. Поэтому, исходя из вышесказанного, я бы ответил на ваш вопрос так, что свобода слова в Кыргызской республике есть, но нередки случаи ограничения и давления. Мы даже на конференции были свидетелями того, что правительство инициировало законопроект, чтобы внести изменения и дополнения в закон о средствах массовой информации, в который вообще не вводились никакие изменения, и этот закон как раз ужесточал. Но, слава богу, этот законопроект не приняли в парламенте. Я боюсь, что попытки будут.
Jпера, балет и академическая музыка в странах Южного Кавказа.
Ирина Лагунина: Как выживают в странах в странах южного Кавказа академическая музыка, оперное и балетное искусство? Поддерживает ли театры и музыкальные коллективы государство? Этим вопросам посвящен очередной выпуск круглого стола "кавказский перекресток", который проводят совместно азербайджанская, грузинская и армянская службы Радио Свобода. В беседе участвуют эксперты из Еревана - Светлана Саркисян, музыковед, професс%D
