Пишет госпожа Тихонова: «Вот собрала сегодня с новостной грядки пучок глаголов:

- опровергли
- зеркально ответили
- отказались допускать
- предупредили
- запретили въезд
- задержали
- заподозрили
- завели дело
- оставили под арестом».

Эта слушательница не объясняет нам, о чем свидетельствует составленный еюпучок из русских новостей одного утра, но мы можем сообразить и сами. Кому-то хочется, чтобы человек уже с утра чувствовал себя не совсем спокойно. Отечество, мол, в опасности, но оно за себя постоит, для чего все граждане должны быть в боевой готовности.

Пишет Парамон Шломов: «Архаика наступает по всем фронтам. Только модерн подустал повышать всем уровень жизни, который не был заработан их тяжелым трудом, как из всех щелей полезло традиционалистское мурло и стало качать права. По морде его, по морде, чтобы знало свое место. Хотя это и запрещенный прием. Учиться они не хотят. Будут водителями автобусов. Не понравится. Жить в своих пригородах и ненавидеть весь мир, который им "должен", - пишет Шломов.

Не все обязаны знать такие слова, как архаика, модерн, традиционализм. Но любой может понять, о чем речь, если использовать другие слова. Так о чем же речь в данном случае? О том, что ленивые, не поспевающие за жизнью, малограмотные, обиженные на весь мир люди все громче заявляют свои права на халяву. Это-то слово переводить, думаю, не надо, как и мурло в словосочетании «традционалисткое мурло». Это человек, который хочет жить по старинке, в остатках почти ушедшего мира, где ты - начальник, я - дурак, ну и ладно, только если уж ты начальник, то обеспечь мне, дураку, выпивку и закуску, ну, и крышу над головой, потому что это мне нужно, а не потому что я это заработал. Модерн же – это современность, это последнее слово техники и организации всего и вся, это такой труд, который дает наивысшие результаты при наименьших затратах, это когда мозги работают больше, чем мышцы. Вот этот модерн, пишет Парамон, и подустал подкармливать или просто содержать халявщиков, которые таковы от природы или воспитания, не хотят ни учиться, ни с толком работать. Вот с ними, считает он, надо обращаться тверже, не сюсюкать, не потакать их растущим аппетитам. Легко сказать… Они ведь не только то-то и то-то, они – избиратели, на минуточку. Мы это забываем, а кто-то только это и помнит.

«Здрасьте, Анатолий Иваныч! В одном письме вам было написано, что какой-то митрополит не советует нам, русским, находить вторую половинку среди людей других вер и религий. Так вот, не его это хоть и митрополичье дело! Например, у моего школьного друга отец католик, а мать православная, а он сам с сестрой тоже католики, сын католик, а жена православная. Ведь бывает же, что муж и жена болеют за разные команды, имеют мобильные телефонные номера разных операторов и т.д. Так же вполне могут и в бога верить по-разному. Так что пусть этот митрополит идет туда, куда я его, с вашего позволения, посылаю. Савицкий». Слово «Бог» этот слушатель написал с маленькой буквы. На грубости я никому не даю позволения, господин Савицкий, а это слово давно привык писать с большой буквы, хотя в Творца так до сих пор и не поверил.

Господин Аксеман хотел бы, по его словам, чтобы ему назвали – читаю - «хотя бы одну страну на материке, к которой у России такие удивительные филологические отношения. Ровно до осени тринадцатого года, до нашего Майдана, все российские СМИ и Путин в том числе, и все официальные лица, и во всех документах использовали предлог "в". Ровно до Майдана. Вот такая прикладная филология на России», - пишет Аксеман. Да, не успели привыкнуть говорить «в Украине», как пришлось возвращаться к «на». Именно пришлось. Вынудили обстоятельства. Явилась необходимость, неодолимая потребность как-то выразить нахлынувшие чувства. Да, чувства, чувства… Опять прислали целую подборку высказываний русских писателей о России – широко известных высказываний, малоизвестных и почти неизвестных. Общий смыл: как они не любили свое отечество, как оно мучило их своими пороками, как тяжко им было думать, что ничего хорошего ему, их отечеству, не светит во веки веков. Беру наугад из разных времен. Василий Шукшин: «Вся Россия покрылась ложью, как коростой». Антон Чехов: «Русский человек - большая свинья. Пить водку ему гораздо интереснее, чем трудиться». Александр Пушкин: «Проклятая Русь». Его друг Петр Вяземский: «Бог всего, что есть некстати, вот он, вот он русский бог». Даже Федор Тютчев: «Русская история до Петра Великого - одна сплошная панихида, а после Петра Великого - одно уголовное дело!». Иван Тургенев: "Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве". Толстой Алексей Константинович, когда думал о «проклятой Москве, ещё более позорной, чем самые монголы», то ему хотелось «броситься на землю и кататься в отчаянии». Вот так, друзья. Ради справедливости не мешает вспомнить, что каждый из этих и других классиков оставил нам не только плохие слова о России, но и вот такие:«О, Русь моя! Жена моя!». Причем, они, русские классики, и проклинали, и воспевали Россию одновременно, даже, бывало, в один день. Самые сильные слова против России находим у кого? У Пушкина. И у него же - самые сильные слова за нее. Ничего тут особенного нет. Если взять лучших людей любой страны, любого народа – лучших литераторов, философов, проповедников - кого угодно, то можно составить такой же список: одни и те же славные сыны какой-нибудь Руритании в один и тот же день пишут, что ничего лучшего на свете не было, нет и не будет, и что это не страна, не народ, а сплошное недоразумение. Все это говорилось, говорится и будет говориться, что называется, под настроение, а иной раз, чего греха таить, и для красного словца.

Укажи мне такую обитель –

Я такого угла не видал,

Где бы сеятель твой и хранитель,

Где бы русский мужик не стонал.

И этот же поэт о том же мужике отзывался как об очень нехорошем существе – так что даже цензор однажды смутился.

Пишет наш очень давний слушатель. Много лет он был согласен с нами во всем без исключения, очень этим гордился, чего теперь не может себе простить. Теперь он яростно против нас, верный путинец и сын отечества. Пишет не только от себя. Читаю: «Насчет простофиль - что уж, в самом деле, отпираться, верили вам. Верили ведь даже не американцам и прочей англичанке, а вам конкретно, господин А.И.Стреляный, и таким, как вы. Ну, вспоминайте, как вы уверяли советских граждан в восемьдесят девятом году, что отделение Прибалтики - это хорошо и правильно. Чего вы, мол, так переживаете? Купаться там всё равно будете. И вы, мол, сами вместе с нами с удовольствием там искупаетесь. Ну было?

Было. А чего вы сегодня вспоминаете про законность, когда вам говорят, что отделение Крыма от Украины - это хорошо и правильно? И отделение Донбасса - это тоже хорошо и правильно».

Человеку, который это написал, не нужно сообщать то, что он и сам знает. Он пишет в порядке борьбы. Скажу совсем просто и почти грубо. Уход народов Прибалтики из советской империи я приветствовал потому, что так делали Соединенные Штаты Америки. Они, кстати, никогда не признавали советскую оккупацию Прибалтики. Аннексию Крыма Россией я не приветствую потому, опять же, что это беззаконие осуждают Соединенные Штаты Америки. Почему я так поступаю? Потому что Штаты знают толк в законности. Они во всем знают толк – и лучше всех. Чтобы в этом убедиться, не надо там бывать: достаточно взглянуть на несколько цифр, которые тоже известны этому нашему давнему слушателю. Но он хоть и не может себе простить, что когда-то был большим другом Радио Свобода, все-таки, кажется, не совсем избавился от нашего влияния. На некоторые вещи – и очень важные вещи – он смотрит вполне трезво. Инженер все-таки, инженер-конструктор, если не ошибаюсь. Читаю: «Науки наши, в самом деле, не ахти. В чем и проблема, мое мнение. Может, и самая главная проблема. Как тут поправить дела - разговор особый. Но одно тут точно. Как всегда, всё, в конечном счете, сводится к людям. Кадры решают всё. Это всё-таки правильно. Без кадров, с дурными головами во главе - хоть что делай, хоть какие угодно финансы давай, хоть какие угодно инновации закупай - не в коня корм, как говорится». Слышали? Имперец, не любит дядю Сэма, а вон как бесстрашно смотрит в самый корень русских трудностей, русской судьбы! Хотя тоже малость ошибается. Дурные, говорит, головы. А в Штатах, которые впереди планеты всей и которых вы не любите, головы, стало быть, не дурные? Если вы и свою собственную голову не считаете дурной, так и подумали бы, в чем тут дело. Почему на пространстве от Балтийского моря до самого края Чукотки головы, по-вашему, дурные, а через проливчик – как на подбор умные? Один ученый американец недавно высказался проще некуда. Ваши головы, сказал он русским, не дурнее наших, у вас они замечательные, но в России им не хватает свободы.

Слушатели Радио Свобода знают мою политическую программу, состоящую из одного пункта: любая учеба, даже с первого класса, не должна быть обязательной. Не хочешь учиться – и не надо. За такие высказывания меня осуждает Талгат Бареев. Читаю: «Но ведь всеобщее обязательное обучение есть совершенно недавнее достижение человечества. Достаточно почитать Диккенса и Золя, чтобы увидеть безрадостную картину недавнего прошлого: огромные массы людей, даже в развитых странах своего времени Англии и Франции, были неграмотны и пребывали в нищете. Призывы "не хочешь учиться - не надо", это, по сути, призывы к новому средневековью», - пишет господин Бареев. Ну, что ж, Талгат. Объяснюсь еще раз… Еще раз скажу, почему я против любого обязательного образования. По той причине, что точно знаю: меня никто не послушается. Если государство отменит эту обязаловку, родители сами устроят школы для своих детей – такие школы, какие захотят. Но без учебы своих отпрысков не оставят. Лев Толстой любил вот такое народное наставление: переправляясь через реку, правь выше того места, к которому хочешь пристать, иначе снесет течением. Учитывай, значит, наличие течения, его напор. Вот и я в меру своих сил направляю человечество выше того места, к которому хотел бы его причалить… Проси, требуй, вымаливай у Господа или начальника больше, намного больше, чем тебе нужно – тогда, может быть, получишь хоть что-то. И не только у власти, у начальника. С подчиненных, с подданных они, власть и начальники, обычно тоже требуют больше, чем рассчитывают получить. Приучены жизнью… Так поступала советская власть с колхозами-совхозами: от них требовали столько зерна, мяса, шерсти, включая, между прочим, и донорскую кровь, сколько они не могли дать – требовали, чтобы получить хоть сколько-нибудь. Народ это знал. Как и то знал, что если объявлено в торжественной обстановке, что собрана тысяча тонн зерна, значит тонн пятьсот намолотили точно.

«Вез вчера пасажирку, - пишет Николай Храмов. - Девочка двадцати четырех лет, работает на стекольном заводе, возвращается домой со смены. Разговорились о пользе изучения иностранных языков. Говорит: английский обязательно нужно учить, ведь война же того и гляди начнется. И, говорит, не только английский учить надо, а и другие языки тоже хорошо бы. Потому что против нас ведь все сюда воевать придут - и финны, и шведы, и немцы, и французы. А ведь они по-английски могут и не понимать, как же мы с ними общаться-то будем? Ну, я ее, как мог, успокоил: сказал, что все перечисленные ею нации практически поголовно говорят по-английски», - пишет Храмов. Мы точно знаем, кто и как подготовил его пассажирку к войне со всем свободным миром, к оборонительной, к священной, к отечественной войне, вестимо. Вернее, помог ей подготовиться. Это сделал Путин с его пропагандистами. Как? Точно так, как в свое время Гитлер с его пропагандистами готовили, вернее, помогали готовиться немцам к войне – тоже к войне со всем свободным миром, тоже оборонительной, священной, за жизненное пространство, которого подлые, погрязшие в наживе, счетно-расчетливые англо-саксы и прочие шведы их лишили. С утра до вечера немцы слышали что? Мы всегда были лучше всех, мы всегда были правы, мы всегда всем хотели добра, не забывая, конечно, и себя, но нас всегда окружали и окружают враги, они нам завидуют, зарятся на наше добро, на наши земли, не допускают нас в круг главенствующих наций, всячески оскорбляют нас и обижают, так что надо быть готовыми дать им отпор в любой момент.

«В русских сетях, - пишет госпожа Северин, - идёт обсуждение: ехать или не ехать? Главным тормозом почему- то стала мысль о том, что в Америке ждёт нищета. Я считаю, что людям, которые так думают, ехать не стоит, стать богатым легче в России - воровать всегда легче, чем зарабатывать. Что касается нищеты, вот опишу жизнь среднестатистического нищего в Нью-Йорке. У него двухкомнатная квартира в Манхеттене, рент которой две с половиной тысячи долларов в месяц, но он платит двести пятьдесят, потому что он бедняк, за него платит город. У него пособие, льготный проезд в транспорте и поездах. Он идёт утром в магазин и покупает красную икру - пьет утром кофе с бутербродом, так привык. Если день свободен, он идёт в кино, на фильм, выдвинутый на Оскара, или в кафе посидеть, выпить бокал вина, а если нужно работать – работает. Днём, когда он прилег вздремнуть, его будит звонок из Продуктового банка: не нужны ли ему бесплатные продукты? У банка полно, привезти или он сам приедет? Потом звонят из разных армий спасения - капиталисты прислали много бесплатной хорошей одежды - прислать? Вечером он смотрит телек, висящий на стене - любые программы мира, сотни каналов, или читает на компьютере французского писателя, или пишет письма трем любовницам, приглашает на свидание, или делает что-то для заработка, или едет в бар и смотрит со всеми футбол, попивая пиво. Тяжела жизнь бедного в Нью-Йорке, но у него много сочувствующих, и главный - это государство, но вам сюда лучше не приезжать, все это происходит на английском», - пишет госпожа Северин. Она, как мы слышали, посмеивается над своими бывшими соотечественниками, верящими каждый во что горазд. Именно: во что горазд, в то и верит. Зомбоящик свое дело, конечно, делает, но только такое дело, какое ему позволяет зритель. Включает свой ящик и не выключает, продолжает смотреть и слушать – значит что? Значит, доволен теми картинами, какие видит, и теми объяснениями, какие слышит. Осуждать казенных лгунов сам Бог велел, и нам не привыкать, но не следует забывать и об участии зрителя-слушателя в этой нескончаемой спецоперации. Если он темный, то по своей вине, точнее, по своей воле. Сегодня это верно, как никогда, и становится все вернее. Когда-то темный человек заслуживал сожаления, лучшие из просвещенных людей не могли смотреть на него без слез, но сегодняшний темный человек, он сам смотрит сострадательно на иного просвещенного, но отставшего от жизни лет на полтораста.

Из Киева пишет Нина Павзула: «Моя российская свекровь мне заявила: "Та в Германии такая коррупция, что нам и не снилась! И зарплаты там в конвертах и всё такое прочее". У меня аж дым из ушей пошёл! Я её спрашиваю: "Ну, вот откуда вы знаете? Вы что, там жили и работали? И вам зарплату в конвертах платили?" Ответ: "Ну, это всем давно известно! Вам просто про это не рассказывают! И я это в фильмах видела". Нушотыбудешьделать. Кстати, вот этот её ответ: "Ну, это всем давно известно! " или "Вам просто про это не рассказывают!" - это у неё на все случаи жизни», - пишет госпожа Павзула.

«Нушотыбудешьделать» она пишет одним словом. Это - из новинок в современном русском языке. «Выфсеврете», - тоже пишут одним словом, когда хотят показать, что говорящий произносит это на одном дыхании. Выкрик. Всегда готовый ответ на все, что может поколебать уверенность, что черное есть белое и наоборот. Причем, не «все», а «фсе». «Крымнаш», «ЗатоКрымнаш», «крымнашисты», «ихтамнет» и «ихтамнеты».

Житель Новой Зеландии Андрей Фролов побывал в Украине, где, по его словам, не заметил наличия твердой руки, потому что «там, - читаю, - все ругают свою власть как хотят. Больше всего поразила старушка-экскурсовод, которая за государственный счёт ругала свою же власть последним словами. И никто ей рот не заткнул. В Новой Зеландии её бы тут же на улицу выкинули. Тут только пикни о политике, если из бюджета получаешь… Хоть хорошее, хоть плохое. Вообще нельзя. Когда российский бук самолёт сбил, жена пришла в универ на работу не без страха. Ну, думала, накинутся - вы русские, то, сё. Там же новозеландцы погибли. Вообще - ни слова. Как будто не слышали. Те же улыбки, те же указания. Потому как узнают, что про политику говорили - выкинут… Думаю и в частной компании по головке не погладят. Только на кухне. А так - как будто никто ничего не знает и не слышал. Во попали. Даже Трампа нельзя ругать. А тем более хвалить. Только о погоде. «Вчера было тепло, а сегодня как-то прохладнее. Вы не находите?». Причём, не согласиться нельзя. Это конфликт. Тоже из коллектива выживут. Надо сказать: "Да, и я тоже это заметил" Без сарказма. Не дай бог! И улыбнуться. Чтобы все видели. Миром давно уже роботы управляют», - пишет господин Фролов. Я давным-давно это заметил. Странные они люди, иностранцы – те, что живут в свободных странах. На работе говорят, в основном или исключительно, о работе. Дома – о домашнем. У советских людей было, как известно, иначе. На работе – о домашнем, дома – о работе, а о политике, то есть, не совсем похвально о Кремле – нигде. Исключения, понятно, были и бывают. В России, правда, когда-то было, да быстро сплыло, примерно так, как сейчас в Украине. Власть ругали где попало и как попало – не таясь и не выбирая слов. Что это значило? Из совка уже ушли, а к свободе в западном смысле не пришли. Застряли в начале большого пути. Почему в свободных странах не принято судачить о политике на работе, точно никто вам сказать не сможет. Наверное, подразумевается, что это была бы неуместная агитация и пропаганда. Для таких почтенных занятий существуют другие, подлинно публичные места и средства: печать, улица, всевозможные акции партий и общественных организаций. Но все это я говорю очень и очень приблизительно. О жестоких домашних политических спорах можно прочитать в книгах первоклассных американских писателей - о спорах изнурительных, по слову Стейнбека, например. Он даже замечает, что самые острые политические препирательства происходят именно среди близких родственников.

Русских людей не надо учить скрывать свои мысли, думать прежде чем что-то сказать. За слова убивали, счет шел на миллионы, впрочем, убивали не только за произнесенные слова, но и за те, что были приписаны доносчиками. Более того, даже самое искреннее поклонение вождю порой не спасало от его пули… Учить молчанию не надо, но было кратенькое время, когда люди словно забыли эту науку и стали говорить не таясь. Многие поразительно быстро вошли во вкус гласности, как это называлось, теперь отучаются. Читаю: «Здравствуйте, уважаемый Анатолий Иванович! Меня зовут Виктор Буров, мне тридцать один год. Я живу в Питере. В четырнадцатом году, когда в Крыму появились «зеленые человечки», я работал в одной известной торговой сети. В моём отделе были три пожилые женщины. Когда зашёл разговор на эту тему, я сказал, что творится беззаконие и что оно выйдет нам боком. Мне казалось, дураку должно быть понятно, что будут санкции, жизнь станет беднее, опаснее и просто еще скучнее. Мои же сотрудницы с раскрасневшимися лицами кричали "Путин и только Путин нас оберегает! Спас людей в Крыму". Мы постоянно ругались. Вскоре на основе их жалоб была составлена бумага о моем профессиональном несоответствии, и мне было предложено уйти по собственному. Так я оказался без работы с ребёнком на руках. Я один воспитываю дочку. Сейчас, правда, у меня всё хорошо, работа стабильная. При трудоустройстве выясняли только то, что я умею, а не что о чем думаю. Но здесь и публика другая, в основном, молодёжь. Работать комфортно, но почти все мы работаем без оформления, некоторые даже более десяти лет так. Недавно моя мать, которую я уважаю, кричала мне, что Путин всех защищает, а проклятый Запад подтачивает наше благополучие. Повышение пенсионного возраста она связывает с политикой Ельцина, из-за которой, мол, упала рождаемость. Слушая такие мамины крики, я думаю, что, может, наш народ получает по заслугам, но ей не говорю, так как вынес урок: не стоит откровенничать ни с кем. Даже написал сказку для дочки с той же моралью: не нужно ругать короля в присутствии экзальтированных бабушек, тем более, что государство завинчивает гайки и впадает в маразм», - пишет Виктор Буров. Не хочется мне соглашаться с ним, что народ получает по заслугам. Я бы выразился так: народ получает то, до чего дорос.

«Моей дочке было шестнадцать лет, когда я ее спросила, за кого бы она вышла замуж: за сына богача или за того, кто в шестнадцать лет уже подрабатывает мойкой машин. Она ответила, что вышла бы за сына богача, который – сын, то есть, - в шестнадцать лет подрабатывает мойкой машин».

Женщина, написавшая это, не сообщила, сколько лет ее дочке в настоящее время, замужем ли она и, если да, то за кем, так что сказать могу одно: в шестнадцать лет она была поразительно зрелым, умным и хорошим человеком. Я, со своей стороны, при случае интересуюсь детьми состоятельных людей. Если они, их дети, - труженики, а не мажоры или спесивые бездельники, значит с их родителями все в порядке (по моим, конечно, меркам). Бывают исключения, но я – о правиле, о своем правиле.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. Записи и тексты выпусков этой программы можно найти в разделе "Радио" на сайтеsvoboda.org