Новый этап противостояния США и Саудовской Аравии с одной стороны и Ирана на уходящей неделе превратился в обмен самыми грозными заявлениями. Однако настоящего конфликта, которого многие опасались, пока не случилось.
Вашингтон вот-вот введет новые санкции против Тегерана, признанного им виновным в организации нападения с помощью ракет и дронов на нефтеперерабатывающие заводы концерна Saudi Aramco в Саудовской Аравии 14 сентября. Иран в ответ заявляет, что США проводят политику "экономического терроризма", целью которого стали простые иранские граждане, и угрожает Соединенным Штатам "адекватными ответными мерами".
Saudi Aramco, ранее называвшаяся Arabian-American Oil Company, – национальная компания Королевства Саудовская Аравия, крупнейшая в мире по показателям добычи и размеру нефтяных запасов. Ответственность за нападение на два ее крупнейших предприятия на нефтяных месторождениях Абкаик и Хурайса взяли на себя йеменские повстанцы-хуситы из поддерживаемого шиитским Ираном движения "Ансар Аллах", уже несколько лет оказывающие вооруженное сопротивление признанному ООН правительству Йемена и выступающей на его стороне коалиции суннитских государств во главе с Эр-Риядом.
В результате взрывов и пожаров, вызванных ударами с воздуха с якобы посланных хуситами беспилотников, нефтедобыча Saudi Aramco упала почти вдвое, на 5,7 миллиона баррелей в сутки. Хуситы при этом указывают на то, что имеют право на защиту от агрессии и "достойный отпор врагу", так как на контролируемых ими территориях каждый день под саудовскими бомбами и ракетами гибнет мирное население.
Саудовская Аравия со своей стороны сообщила, что располагает неопровержимыми доказательствами, что атака была "спланирована и спонсирована" Ираном, однако кто именно ее совершил и откуда были запущены ракеты и дроны, все еще неизвестно. В Эр-Рияде журналистам были показаны обломки использовавшихся при авиаударе ракет и сбитых беспилотников, якобы сделанных в Иране.
Это 18 усовершенствованных дронов Delta Wing и семь высокоточных крылатых ракет Ya Ali – из них три достигли цели. Однако представитель вооруженных сил Саудовской Аравии полковник Турки аль-Малки сообщил на пресс-конференции в Эр-Рияде, что атака была произведена вовсе не с юга, из Йемена, а с севера, где находятся Иран и Ирак. По его словам, конфигурация ракет и дронов, а также рабочая дальность их полета исключает возможность их запуска с территории Йемена. Саудовская Аравия, впрочем, не обвинила Тегеран в прямом запуске ракет и дронов непосредственно с иранской территории.
Госсекретарь США Майк Помпео, 18 сентября срочно прилетевший на Ближний Восток, прямо назвал воскресные нападения на крупнейшие нефтедобывающие сооружения королевства "актом войны". Однако, несмотря на всю эту риторику и растущий поток доказательств о возможной причастности Ирана к атакам, он на следующий день добавил, что Соединенные Штаты хотели бы мирного урегулирования вопросов с Ираном, а не войны. Президент США Дональд Трамп также заявил, что не собирается отвечать на случившееся военной силой. Трамп подчеркнул, что лишь поручил министерству финансов США существенно ужесточить санкции против Ирана.
Ранее стало известно, что Белый дом планирует во время встречи Генеральной Ассамблеи ООН создать международную коалицию против Ирана. Сессия Генассамблеи ООН открывается в Нью-Йорке 20 сентября. Ожидается, что на нее прилетят президент Ирана Хасан Роухани и глава МИД Джавад Зариф.
Тегеран пока любую свою причастность к нападению резко отрицает и предупреждает США, что незамедлительно примет ответные меры, если станет мишенью военного удара. Иранский МИД назвал обвинения со стороны Помпео "тактикой максимальной лжи", а командующий ВВС Корпуса стражей исламской революции (КСИР) генерал Амир Али Хаджизаде напомнил, что все военные базы и авианосцы США, расположенные менее чем в 2 тысячах километров от иранской территории, "находятся в зоне гарантированного поражения иранскими ракетами".
О сложившейся ситуации в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед и знаток Ирана и региона Персидского залива, внештатный сотрудник британского аналитического центра Chatham House Николай Кожанов:
– Сейчас любые приводимые США и Саудовской Аравией доказательства, обвинения или даже принятие этих обвинений самим Ираном пока еще не подтверждены стопроцентными доказательствами. Точность поражения саудовских объектов для оружия, имеющегося у хуситов, вдруг неожиданно оказалась достаточно высокой. Повреждения, которые были нанесены перерабатывающему завод в Абкаике, показывают, что люди, которые готовили этот удар, точно знали, куда бить – целенаправленно по дорогостоящему оборудованию, которое сразу восстановить не получится. Но, с другой стороны, говорить о том, что за этим всем стопроцентно стоит Иран, пока еще преждевременно. Хотя, конечно, с учетом развития ситуации, как в Персидском заливе, так и в ирано-американских отношениях, вероятность того, что Иран если не координировал, то, по крайней мере, помог хуситам это сделать, с моей точки зрения, высокая.
– Сразу начинаются тогда конспирологические версии. Если не Тегеран и не хуситы, то кто?
– В конспирологию очень не хочется вдаваться. Но выгодно случившееся много кому. С одной стороны, если мы возвращаемся к Ирану – тамошний режим явно хочет показать, что давление на него чревато и весьма опасно. С учетом того, что как в Тегеране, так и в Вашингтоне существует понимание, что рано или поздно договариваться все-таки придется, заметно, что иранские руководители хотят для этого иметь, что называется, определенные козыри в рукаве. Отсюда и захваты нефтяных танкеров, и неизвестно кем осуществленные предыдущие атаки на нефтеналивные и нефтеперерабатывающие структуры в регионе, и неожиданная военная активизация хуситов в самом Йемене, которая почему-то совпала с очередным провалом попыток Вашингтона и Тегерана начать переговоры.
Но, с другой стороны, мы видим, насколько сильно саудовская монархия озабочена возникшим расколом в стане собственных союзников. В войне в Йемене сейчас даже близкие ранее Эр-Рияду Объединенные Арабские Эмираты уже явно играют не на стороне Саудовской Аравии. Более того, они постепенно неофициально налаживают отношения с Ираном. Есть опасения у саудитов, что с Тегераном договорятся американцы, без принятия во внимание их интересов. Так что нынешнее событие, конечно, будет использовано Саудовской Аравией, чтобы сплотить вокруг себя всех тех, кто боится Ирана, как в регионе, так и за его пределами.
Саудовская монархия озабочена возникшим расколом в стане собственных союзников
Однако обвинять саудовцев в том, что они сами подорвали свои объекты, было бы неразумно, с учетом того, какой объем потерь был нанесен и какие риски в связи с этим возникли.
– США и Саудовская Аравия собираются представить доказательства вины Ирана в этой атаке на Генеральной Ассамблее ООН на следующей неделе. Если эти доказательства уже есть и если они неопровержимы, зачем так тянуть?
– Это с их стороны разумный ход, так как им важно изменить образ Ирана как жертвы американских санкций в глазах международного сообщества. И вместо той страны, которой в той или иной степени сочувствуют за пределами США, за пределами определенных стран Ближневосточного региона, представить ее в совсем другом свете. Доказать, что Иран способен быть лишь проблемным игроком, дестабилизирующим ситуацию в регионе. И лучшего мероприятия, чем Генассамблея ООН, пожалуй, для этого не подобрать. Второй момент, чуть более сложный: не стоит забывать, что незадолго до всех этих происшествий и США, и Иран, особенно после последнего саммита "Большой семерки", неформально посылали сигналы миру о том, что есть вероятность проведения определенных новых встреч и консультаций между ними. В том числе как раз и на полях будущей Генассамблеи, для того чтобы, по крайней мере, как-то разрядить крайнюю напряженность в двусторонних отношениях. И противники подобной разрядки используют нынешнюю ситуацию, чтобы не допустить в принципе каких-либо контактов между двумя странами. Момент выбран как раз очень удобно, для того чтобы именно нарастить давление, определенную истерию в отношении Ирана.
– Авианалет на территорию другого государства – это, в общем, объявление войны. Майк Помпео так прямо и сказал в Эр-Рияде, что act of war. Однако ответная реакция Эр-Рияда и США на все это пока кажется несоизмеримо мирной.
– Это показывает, что просто игроки, как я уже отметил, пытаются набрать хорошие карты для блефа. Иранцы – чтобы показать, что они могут действительно создать проблемы, когда их интересы не учитываются. А американцы пытаются показать, что они способны и дальше накалять ситуацию. Но опять же в Вашингтоне делают это относительно сдержанно. То есть позволив Помпео создать информационный шум, но официально очень резких заявлений не делая. Все это показывает, что они целенаправленно оставляют возможность для договоренностей и не загоняют оппонента в угол. Потому что, как известно, даже загнанная в угол мышь может быть очень опасна – не говоря уже о таком многомиллионном государстве, как Иран, который располагает и одной из самых боеспособных армий в регионе.
Даже загнанная в угол мышь может быть очень опасна – не говоря уже о таком государстве, как Иран
– Есть мнение, что на самом деле все это очень тонкая игра, что Тегеран перед угрозой лобового столкновения с Вашингтоном сейчас хотел бы втянуть США в очень долгий, проблемный военный конфликт со своими союзниками, с теми, кого называют "иранскими прокси", будь то в Йемене или в Ираке, или в Сирии, чтобы от себя самого отвлечь внимание, обезопасить лично себя напрямую.
– Эта версия укладывается в то, о чем я говорил, то есть что Тегеран пытается задействовать все имеющиеся возможности, чтобы продемонстрировать Вашингтону необходимость более гибкой политики. В условиях того, что прямое столкновение явно нежелательно, причем нежелательно, я думаю, как для американцев, так и для иранцев, здесь речь идет о задействовании как раз прокси-сил, задействовании асимметричных ответов. А степень "загнанности в угол" Ирана нужно оценивать по состоянию его экономики, которая находится, мягко говоря, в очень тяжелой ситуации. И психологическое давление на сами власти Ирана близящийся экономический коллапс оказывает. Понимание, что с американцами непременно надо договариваться, в Тегеране существует. Но для Ирана чрезвычайно важно, чтобы с ним разговаривали на равных и чтобы ни в коем случае он не воспринимался как сторона просящая или сломленная. А для этого как раз Иран и демонстрирует свои возможности проведения весьма агрессивной и, надо отдать должное, эффективной политики в регионе.
– А скачки нефтяных цен на мировом рынке, вызванные случившимся, сейчас как-то выгодны Ирану, или наоборот?
– Верить в заявления, что таким образом Иран или какие-либо иные страны пытаются поднять цены на нефть, не стоит. Потому что, во-первых, скачки эти будут достаточно краткосрочными. В Саудовской Аравии накоплены нефтяные резервы. Сроки починки поврежденных объектов ее нефтеперерабатывающей инфраструктуры невелики. В Эр-Рияде уверяют, что в ближайшие две недели ситуация на рынке вернется, да она уже и сейчас возвращается, по сути дела, в рамки привычной нормы. Здесь последствия, скорее всего, для того же Ирана в будущем будут очень плохими. При сохранении всей этой напряженности традиционные потребители нефти, поступающей из стран Персидского залива, просто будут искать, так или иначе, альтернативы. А Иран продает свою нефть по большей части уже нелегально. И для него возникновение дополнительных рисков, сверх тех, что уже существуют для его теневой торговли (для ухода от санкций), очень сильно невыгодно.
– Интересно, что в начале недели президенты России, Турции и Ирана встречались в Анкаре, чтобы, вообще-то, обсуждать войну в Сирии, но им пришлось много говорить и об этих атаках на Саудовскую Аравию. Владимир Путин пытался выглядеть миротворцем и торговцем одновременно. Забавно, что он и тут попытался отрекламировать российские зенитные комплексы С-400, в этот раз для Саудовской Аравии. Правда, непонятно, как они вообще могут сбивать всякие мелкие дроны. А вот Реджеп Эрдоган однозначно занял проиранскую позицию. Так вот, вообще, намерения и заявления этой троицы, в первую очередь Эрдогана и Путина, сейчас как-то влияют на ситуацию? Их учитывают на Ближнем Востоке или в Вашингтоне? Или, в общем, в этих делах никому до Путина с Эрдоганом дела нет?
– Нельзя говорить, что эти их разные заявления совсем бессмысленны и ни на что не влияют. Но, по большому счету, они были вызваны их спонтанной реакцией на общую ситуацию, хорошо описанную в русской пословице, "у соседа корова сдохла – и то радость". Как для Путина, так и для Эрдогана нынешнее нападение предоставило лишний повод вставить определенные острые шпильки в бок Эр-Рияду. Реакция российского президента была обусловлена, с одной стороны, тем, что Москва недовольна действиями Саудовской Аравии по развитию двусторонних взаимоотношений – они продолжают делать это с постоянной оглядкой на США. И Путин однозначно намекнул на то, что попытки России ранее продать саудовцам С-400 фактически были свернуты правящей в Эр-Рияде семьей, чтобы не раздражать американцев. Я бы сказал, что Путин, как часто с ним бывает, выплескивал в Анкаре определенную персональную обиду.
Путин, как часто с ним бывает, выплескивал определенную персональную обиду
То же самое относится и к Эрдогану, который априори не может восприниматься как сторона, позитивно настроенная по отношению к Саудовской Аравии. В раскладе региональных сил он выступает главным партнером и союзником нынешнего соперника Саудовской Аравии – Катара. Я думаю, что случившееся Эрдоган воспринимал тоже с точки зрения все той же истории с поставками С-400. Но это был и лишний повод для него сыграть на публику, подчеркнуть свою некую определенную независимость. Но на ближневосточные дела, я думаю, практически это не окажет никакого влияния.
– Саудовская Аравия сейчас находится в прямом противостоянии с Ираном. Но, кроме того, в последний год много говорится о возникновении некой третьей политической силы в регионе – вот об этой новой "оси Анкара – Доха". И ОАЭ, о чем мы упоминали, от саудовцев откололись. Это должно Эр-Рияд настораживать – рост числа неприятных оппонентов вокруг?
– Катарско-саудовское противостояние стоит расценивать как внутрисемейный разлад, назовем его так. Он конфликту Саудовской Аравии и Ирана не эквивалентен и с ним не сравним. Да, в целом Саудовскую Аравию сейчас волнует факт наличия большого количества возникших проблем во внешней политике. Если мы посмотрим на те инициативы, которые начали реализовываться королем Салманом, а точнее, его сыном, принцем Мухаммадом бин Салманом, в Йемене, в Сирии, в противостоянии с Катаром, в отношениях с Объединенными Арабскими Эмиратами, то выяснится, что практически все они ни к чему не привели, а зачастую даже наоборот, еще и создали для Саудовской Аравии определенные риски, как политические, так и репутационные. Общая ситуация напряженности, список неудач не может не влиять на решения, которые принимаются Эр-Риядом. И, несомненно, в будущем нас ждут определенные корректировки внешнеполитической линии королевства.
– Мы с вами уже год назад говорили о том, что нарастающая напряженность, возможность прямого военного столкновения США и Ирана с приходом Дональда Трампа в Белый дом повисла в воздухе, и она все последнее время там так и висит. Однако за год ведь абсолютно ничего страшного не произошло.
– Ситуация, когда никто не хочет реального столкновения, но, с другой стороны, пытается выглядеть лучше на фоне оппонента, может продолжаться достаточно долго. Скатываясь периодически в комедию, как с недавними заявлениями о том, что якобы американцы сбили какие-то иранские дроны в ответ на действительно успешные иранские попытки уничтожить американский беспилотный летательный аппарат. Там вообще был вопрос: а были ли, собственно говоря, иранские дроны, которые сбили? Я думаю, что здесь опять-таки у всех игроков существуют определенные психологические временные барьеры. Иранцы на данный момент хотят дождаться и посмотреть, чем закончатся президентские выборы в США в 2020 году. И до этого на какую-то разрядку они не пойдут, будут держать это состояние "ни мира, ни войны". США же пытаются понять, кто придет на смену тому же президенту Хасану Рухани, а это также случится весьма скоро, и можно ли будет с этим человеком и его окружением договариваться, готовы ли они будут договариваться, и насколько договоренности будут далее исполняться. До этого времени будут продолжаться лишь определенные попытки давления на США со стороны Ирана. Что не исключает периодов определенной разрядки, но незначительной.
– А можно ли поверить в случайный вооруженный конфликт непосредственно между Ираном и Саудовской Аравией без участия США и, может быть, вообще без участия любых других стран? Как мы все знаем, таких примеров в новейшей истории масса, раз в год и палка стреляет.
– Честно скажу, на фоне всего происходящего я неожиданно выступаю крайним, может быть, оптимистом, но я не верю ни в какой прямой вооруженный конфликт, ни ирано-американский, ни в конфликт между Ираном и Саудовской Аравией. Все прекрасно понимают, что легкого победоносного шествия не будет ни для одной из потенциальных его сторон. Иранцы своими действиями в последние месяцы, доказанными либо теми, в которых подозревается их участие, прекрасно показали свои возможности и готовность влиять на ситуацию в регионе. И здесь без больших потерь никто не обойдется. Это все понимают, поэтому, с моей точки зрения, прямого конфликта ожидать не стоит.
