Программу ведет Дмитрий Казнин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская. Гость в студии - президент Ассоциации общественных организаций родителей детей-инвалидов Петербурга Маргарита Урманчеева.

Дмитрий Казнин: 3 декабря во всем мире будет отмечаться День инвалидов. По последним данным, данным, в Петербурге только в 2006 году инвалидность оформили 64 тысячи человек, всего в городе проживает 734 тысячи инвалидов. Рассказывает Татьяна Вольтская.

Татьяна Вольтская : Петербургские чиновники считают, что Министерство здравоохранения задолжало фирме «Империя Фарма» 2 миллиарда 100 тысяч рублей, так как федеральное управление урезало количество льготников и перевело поставщику всего 1,5 миллиарда рублей, а на самом деле питерские инвалиды нуждаются в лекарствах на сумму 3,5 миллиарда рублей. Поэтому 330 тысяч человек рискуют как раз к Всемирному дню инвалидов остаться без лекарств. Количество жителей города, оформивших инвалидность в 2006 году, выросло, по сравнению с прошлым годом, на 4 процента. Председатель Городского комитета по труду и социальной защите населения Александр Ржаненков связывает это с увеличением размера пособий по инвалидности, а также с ростом числа пожилых людей. Рождаемость же, наоборот, падает, соответственно, сократилось и количество детей-инвалидов - их в Петербурге сегодня около 17 тысяч, на 5-7 процентов меньше, чем в прошлом году.

Тем не менее, проблем у таких детей и их родителей по-прежнему много. Когда в семье появляется ребенок-инвалид, мать чаще всего остается одна, пособия не хватает на жизнь, а работать она не может, потому что должна ухаживать за ребенком. Нужны небольшие центры дневного пребывания, которые хоть немного помогли бы таким матерям, но таких центров в городе ничтожно мало. Во многих случаях не осуществляется право детей-инвалидов на образование. Говорит представитель благотворительной организации «Перспектива» Мария Островская.

Мария Островская : Нами подписана конвенция о правах ребенка, где право на образование является одним из основных прав ребенка. И это право нарушается, несомненно. Не только в интернатах, но и в семьях. Да, формально ребенок может получать надомное обучение, но на практике большинство надомных учителей очень формально подходят к работе с детьми с интеллектуальными нарушениями, особенно с тяжелыми интеллектуальными нарушениями. Это упирается в системную проблему, потом e что у нас нет школы педагогической, нацеленной на работу с детьми с тяжелыми нарушениями. Вот у нас была концепция необучаемого ребенка. У нас нет специалистов, которые в состоянии научить даже педагогов работать с детьми с тяжелыми интеллектуальными нарушениями. А на самом деле они способны к развитию, просто их надо учить другим способом.

Татьяна Вольтская : Но если образование все же получено ребенком с ограниченными возможностями, не меньшую проблему составляет его дальнейшее трудоустройство, а также создание доступной городской среды.

Дмитрий Казнин: У нас в гостях президента Ассоциации общественных организаций родителей детей-инвалидов Петербурга Маргарита Урманчеева. В преддверии Всемирного дня инвалидов мы поговорим о положении детей-инвалидов в обществе. Здравствуйте, Маргарита Алексеевна.

Маргарита Урманчеева: Доброе утро.

Дмитрий Казнин: Мы прослушали репортаж, где речь шла о праве на образование детей-инвалидов. Может быть, коротко стоит прокомментировать, действительно ли нарушается это право в Петербурге?

Маргарита Урманчеева: Трудно не согласиться с тем, что сказала Маша Островская. Безусловно, она выделила ту самую сложную категорию детей с тяжелыми интеллектуальными нарушениями, в отношении которых право на образование действительно нарушается. И хотя уже давно в России провозглашено, что у нас нет необучаемых детей, есть дети, ранее считавшиеся необучаемыми, все равно право для обучения этих детей реализуется в виде только надомного обучения либо им вообще не будет предложено обучение. Родителям хорошо не объясняются их права для того, чтобы они могли отдать в образовательное учреждение ребенка. Действительно подготовка специалистов для работы с такими детьми оставляет желать лучшего. Хотя, например, в государственных учреждениях социальной защиты, в детских домах, интернатах накоплен отличный опыт образования таких детей. Например, дом-интернат № 1 в Петродворце может поделиться и он делится щедро со всей Россией опытом обучения таких детей, хотя по нашим законам он не имеет права и не имеет лицензии на образовательную деятельность, это учреждение социальной защиты и это не считается образованием. Поэтому, безусловно, важны вопросы в образовании интеграции, то есть включение ребенка в общую жизнь, в общеобразовательный процесс. Для ребенка школьного возраста не нужны специальные центры, нужна обычная школа, класс в обычной школе, пусть даже специальный класс. Конечно, во всем мире есть специальные школы, коррекционные школы, которые принимают детей со сложными дефектами, но все равно это школы, это школьное образование. Поэтому нам есть, что совершенствовать в этой области, есть, куда двигаться. И одним, наверное, из первых вопросов - это приспособление доступной среды. Очень много детей с нормальным интеллектом, способные к обучению, сидят дома, на надомном обучении, потому что школа недоступна для них.

Дмитрий Казнин: А почему это происходит? Кто виноват в том, что нарушаются права образования?

Маргарита Урманчеева: Потому что долгое время вообще считалось, что если ты инвалид, зачем тебе это, ты объект попечения, в общем-то, а не субъект права.

Дмитрий Казнин: Долгое время...

Маргарита Урманчеева: Долгое советское время, безусловно, но и в постперестроечное время, конечно, когда мы стали заглядывать, что делается у соседей в других странах, когда мы сами стали понимать, как можно жить с этим, когда мы вдохнули, так сказать, других идей, тогда понятно стало, что мы живем не так, как можно жить, не так наши дети живут, как они должны жить.

Дмитрий Казнин: То есть и общество несет ответственность за это.

Маргарита Урманчеева: Безусловно. Я думаю, что это наша общая забота - наши дети, они такие же полноправные члены общества, они так же ценны для общества, как и любой другой человек.

Дмитрий Казнин: А как же традиционная российская жалостливость и все те качества, о которых уже, наверное, несколько веков говорится, как о традиционных?

Маргарита Урманчеева: Наверное, это никуда не ушло, просто эта жалость должна быть действенной. Сейчас как бы, на мой взгляд, происходит что-то в обществе в сторону того, что люди готовы заглянуть в глаза другому человеку, который живет рядом с ними, готовы протянуть ему руку помощи. Я не говорю, что это повсеместный характер, но мы, поскольку мы работаем в таком узкоспецифическом поле, нам кажется, что этого становится все

больше и больше. И это очень отрадно. Просто люди приходят и предлагают помощь. Поэтому надеемся, что мы возрождаемся в этом плане.

Дмитрий Казнин: О центрах дневного пребывания еще было сказано, их действительно мало.

Маргарита Урманчеева: Да.

Дмитрий Казнин: И они действительно нужны.

Маргарита Урманчеева: Дело в том, что как таковые центры дневного пребывания, действительно у нас их мало, но, может быть, ребенку дошкольного возраста нужно детское дошкольное образовательное учреждение. Можно его назвать дневным центром, но все-таки это детский сад. То есть, как ребенку исполнится 2-3 года, его можно отдавать в детский сад. И дети в маленьком возрасте очень хорошо развиваются, маленькие дети не замечают, что у другого ребенка есть отклонения. Очень важно их вместе развивать. У нас есть интеграционные детские сады. И дневной центр в этом случае как бы не нужен. Поэтому у нас есть центры социальной реабилитации, они есть практически в каждом районе города, но они занимаются несколько иными вещами. Я думаю, что надо добиваться того, чтобы дети жили нормальной жизнью, как и другие дети, не создавать для них специальные центры, а пытаться интегрировать их в обычные учреждения, в которых есть и другие дети.

Дмитрий Казнин: О статистике. Было сказано, что детей-инвалидов стало меньше.

Маргарита Урманчеева: Это так, действительно года за три с 19 тысяч, сейчас, по-моему, 16,2, если я не ошибаюсь.

Дмитрий Казнин: Мы говорим о Петербурге сейчас.

Маргарита Урманчеева: Да, о Петербурге, 16200 детей-инвалидов на 1 января. Правда, по поводу рождаемости надо сказать, что сейчас она у нас не уменьшается, она увеличивается. Но изменились принципы назначения инвалидности. То есть, если раньше инвалидность давалась по какому-то заболеванию, сейчас у нас, скажем так, европейский или западный принцип назначения инвалидности. Не по совокупности заболеваний, а по степени нарушения жизнедеятельности, как нарушена жизнедеятельность. То есть у человека может быть, например, серьезно снижено зрение, а он профессор в университете. И с точки зрения Запада, он не считается инвалидов как таковым. Поэтому у нас тоже с таким подходом вроде бы начали устанавливать инвалидность, однако в нашей стране инвалидность во многом имеет экономическую окраску. Люди идут за получением инвалидности, как за дополнительным источником дохода. Особенно это касается пожилых людей. А что касается детей, то да, здесь, безусловно, те меры, которые город принимает, особенно в части маленьких детей, у нас есть программы реабилитации, которые уже давно работают и которые могут на ранних этапах выявлять нарушения, корректировать их, так, что это не приведет к инвалидности ребенка. За счет этого в младшей возрастной группе уменьшается количество детей-инвалидов. Но и за счет того, что пересмотр. В основном, конечно, это пересмотр показаний по назначению инвалидности привел к снижению.

Дмитрий Казнин: Количество детей-инвалидов, наверное, впрямую соотносится с такой темой, как здоровье нации. Ведь в Петербурге врачи говорят, что большое количество детей, которые рождаются, они, так или иначе, нездоровы. И тут на это влияет и климат, и экология.

Маргарита Урманчеева: Образ жизни, безусловно. Если взять статистику других стран, то получается, что везде примерно одна и та же картина. Вообще, 10-15 процентов населения являются инвалидами. И этот процент будет расти в связи с продолжительностью роста жизни человека. Поэтому, по крайней мере, в Европе мы стареем, континент, количество людей с ограниченными возможностями будет увеличиваться. Может быть там выявляемость лучше. У нас ведь далеко не все обращаются за этим, кто-то пытается сам справиться с ситуацией. Поэтому, конечно, все эти факторы, безусловно, влияют на наличие инвалидности.

Дмитрий Казнин : А среди семей детей-инвалидов какой процент приблизительно малообеспеченных, необеспеченных семей?

Маргарита Урмачеева : Если взять всех детей-инвалидов, то в семьях воспитывается 92 процента детей, а 8 процентов детей находятся на государственном обеспечении и лишены попечения родителей, либо они их частично опекают, отдав госучреждению.

Дмитрий Казнин : То есть из 16 тысяч человек, 9-8 процентов это...

Маргарита Урмачеева : Да, находятся в домах интернатах, в домах ребенка и так далее. Остальные дети воспитываются в семьях. Вопреки общепринятому мнению семьи очень хорошие, в которых рождаются дети-инвалиды, в основном мотивированы на рождение ребенка были. Другое дело, что они были мотивированы на рождение здорового ребенка, а ребенок мог родиться с отклонениями, это уже совершенно другая проблема, но они оставляют воспитывать в основной массе своей ребенка в семье. Безусловно, более 95 процентов этих семей испытывают материальные затруднения. Потому что государственная пенсия с единовремеменной выплатой составляет около 2,5 тысяч рублей. С 1 января у нас пособие на ребенка-инвалида увеличится, как пособие на любого ребенка, и будет 900 рублей с 1 января. Но все равно подчас, когда отклонения у ребенка достаточно сильные, отдать его будет некуда. Ммама вдвоев с ребенком будет сидеть дома, даже если в семье есть папа, все равно это обеспечение на них двоих очень мало. Очень многое надо купить, в том числе лекарства, с которыми беда.

Дмитрий Казнин : Вы сказали, "даже, если в семье есть папа", то есть многие семьи именно с матерями-одиночками?

Маргарита Урмачеева : Да, но не то, чтобы одиночками. Одинокая мама - это та, которая с папой сразу не создала семью, а у нас беда в том, что папа подчас уходит из семьи, потому что все-таки воспитание такого ребенка это очень большая ответственность, большая проблема. Женщина в этом плане крепче мужчины. Они воспитывают детей, а папа может и не воспитывать. Поэтому, по крайней мере, не проживают вместе с семьей.

Дмитрий Казнин : 2 тысячи рублей пособие?

Маргарита Урмачеева : 2,5 тысячи пенсия со всеми выплатами.

Дмитрий Казнин : А 900 рублей?

Маргарита Урмачеева : А 900 - это пособие на детей.

Дмитрий Казнин : То есть плюс к этому, и это будет с 1 января?

Маргарита Урмачеева : Да, будет 900 рублей с 1 января.

Дмитрий Казнин : Маргарита Алексеевна, опросы на улицах показывают, что мнения людей о детях-инвалидах полярные.

Маргарита Урманчеева : В основном, люди сходятся в том, что очень тяжело даже при желании вырастить полноценного члена общества, что помощь государства недостаточна. Они ухватили самую суть. Потому что людям как бы со стороны виднее, что происходит. Если бы все было хорошо, мы бы чаще видели на улицах людей с инвалидностью, в кафе бы их видели, в театрах, в магазинах, а не на специализированных выставках, не в декаду инвалидов и так далее. Поэтому нам есть что улучшать в этом плане очень много. Самое главное мы видим, что нужно делать, и находим взаимопонимание.

В Пушкине недавно прошла огромная европейская конференция, которая как раз была направлена на новые подходы в улучшении качества жизни инвалидов. Она отличалась совершенно принципиально от всех других подобных мероприятий. На ней была приняла санкт-петербургская декларация, которая дала начало новому плану действий в отношении инвалидов, который должен быть принят в каждой из 46 стран Европы. Потому что дискриминация людей по принципу инвалидности идет во всех странах в разной степени. Каждая из 46 стран Совета Европы должна разработать свою политику. Коротко ее можно представить как бы в двух словах – от пациента (объекта попечения) к субъекту права, то есть человек должен стать таким же обладателем гражданских прав, как и все другие люди.

На меня это произвело огромное впечатление. Наша задача как родителей, общественников не дать умереть этому документу тихо в недрах чиновничьих кабинетов и отписаться какой-то бумажкой. Потому что понятно, что Совет Европы будет мониторить эту ситуацию в каждой стране. Мы хотим сейчас эту декларацию выпустить как бы на так называемом ясном спокойном языке, чтобы она была доступна каждому петербуржцу. Не знаю, как мы ее распространим, но мы бы хотели, чтобы как можно больше людей было ознакомлено с этим документом. Потому что без поддержки общества можно сделать очень мало.

Дмитрий Казнин : К нам поступают телефонные звонки. Здравствуйте, слушаем вас.

Слушатель : Добрый день, господа. Вас беспокоит Сергей из Петербурга. Тема у вас печальная, и одновременно внушает надежду. Да, действительно, инвалиды должны быть рядом с нами на улицах, в университетах, в школах, в детских садах и на работе, как бы кому-то этого не хотелось из наших россиян. Так вот хотелось бы напомнить для всех. Известный ученый Лев Гумилев писал, что этнос, который не имеет разнообразия (а разнообразие – это и инвалиды, как мы уже видели), обречен на вымирание. Вот сейчас наш этнос очень отрицательно относится к инвалидам, к бедным, но зато плодятся благополучные, сытые, уверенные непонятно в чем чиновники. Вот это, конечно, надо учесть, и только после этого говорить о какой-то национальной идее.

Маргарита Урманчеева : Приятно, что люди как бы заботятся о том, что будет происходить, и трудно не согласиться с Гумилевым. Действительно, важна ценность каждого человека. То, что мы не просто видим массу людей, народ, электорат, а то, что надо обратиться конкретно к каждому человеку. Каждый не зря пришел в этот мир. У нас выхода другого нет. Мы будем бороться и будет добиваться того, чтобы ситуация в этом плане улучшалась.

Дмитрий Казнин : Еще было сказано в вопросе об отсутствии или о сложности с лекарствами. Так ли это? Что происходит? И почему дети-инвалиды не имеют в нужном количестве тех лекарств, которые им необходимы?

Маргарита Урманчеева : Здесь как бы ситуация понятна. Мне кажется, ее все уже настолько хорошо обсудили. Потому что это провал 122-го закона, который был построен по страховому принципу. Когда тот, кому не нужно лекарство, платит за того, кому оно нужно. Фактически на каждого инвалида была рассчитана сумма на лекарства. Но есть люди, которым лекарства не нужны, и которые отказались от социального пакета и забрали деньги. А тем, для кого лекарства жизненно необходимы, тех денег, которые выделяются на это, недостаточно. Вот и все. Поэтому в прошлом году, когда не было возможности отказаться от соцпакетов, все деньги были в одном мешке, на лекарства им хватило, а в этом году их не хватило просто элементарно. 62 процента народа отказалось от соцпакета. Поэтому лекарств хватило только на полгода. Произошла замена в перечне лекарственных препаратов на более простые аналоги, на более дешевые аналоги, что существенно снижает качество жизни для тех, для кого эти лекарства нужны по жизненным показания. Конечно, вот эти огромные задолженности это все имеет место быть. "Империя Фарма» была готова в долг отпускать эти препараты. Ситуация очень тяжелая.

Дмитрий Казнин : Маргарита Алексеевна, если говорить не о Петербурге, а о России в целом, насколько различается ситуация в регионах, может быть, в небольших городах, если взять Северо-Запад?

Маргарита Урманчеева : Ситуация по-разному складывается в Сибири, на Дальнем Востоке и в Северо-Западном регионе. Конечно, в Петербурге она оценивается, может быть, как более продвинутой и прогрессивной, несмотря на те недостатки, которые мы с вами уже отмечали. Мы сегодня можем говорить о том, что мы с чиновниками говорим на одном языке, мы понимаем друг друга. Мы как общественность привлечены к решению социальных вопросов на уровне, скажем, нашего субъекта Федерации. Мы обязательно выступаем экспертами при разработке программ, нормативных актов. Но такого диалога, по крайней мере, в регионах России нет. Мы в основном контактируем с общественниками, где-то мы контактируем с чиновниками из этих регионов. Там как раз, может быть, и общественность не очень активизировалась для того, чтобы создать такой мощный альянс.

Поэтому, например, в Пскове есть очень хороший опыт, которого нет в Петербурге, по помощи людям с нарушениями интеллектуального развития. Но это связано с благотворителем из Германии, который помог построить школы и мастерские для таких детей. В Петрозаводске там как бы тоже с помощью финских соседей возникла сеть организаций, которые там в ассоциацию объединились. Но в силу того, что, например, у нас большой город, есть большие сложности для детей с какими-то редкими генетическими заболеваниями. Там таких детей, может быть, немного. А в Петрозаводске их 2-3, и никто не будет знать, как в точности правильно с ними нужно поступать. У нас все-таки здесь очень хорошие традиции наработанные. Мы делимся опытом, проводим различные конференции генетические и так далее для того, чтобы помочь нашим коллегам из регионов пройти эти шаги.

Дмитрий Казнин : К поступают звонки. Здравствуйте, слушаем вас.

Слушатель : Добрый день. Меня зовут Иван, я из Москвы, инвалид второй группы с нарушением опорно-двигательного аппарата, полторы ноги короче. Занимался автоспортом, защищал страну, выиграл чемпионат Европы в свое время. А сейчас инвалид. Так вот, мой гараж, который мне был выдан по разрешению в СССР, выбился Исполкомом и так далее, просто взяли и снесли, сказав, что СССР не правопреемник и так далее. Сейчас суд-пересуд, прокуратура. Вы знаете, это такое издевательство! В центре Москвы, 4 километра от Кремля. Приехали люди без документов, без всего, с бульдозером, снесли. Бандитизм открытым путем. Никто не хочет возбуждать статью по бандитизму, а только по тайной краже.

Дмитрий Казнин : Спасибо. Тут такая ситуация…

Маргарита Урманчеева : Конечно, трудно инвалидам защищать свои права, хотя есть и правозащитные организации, но, тем не менее, хорошо, что Иван борется.

Дмитрий Казнин : Даже, наверное, не то что трудно, а труднее, чем обычным людям.

Маргарита Урманчеева : Да, безусловно. Во-первых, это не дешево, во-вторых, мы просто не имеем информации.

Дмитрий Казнин : Если вернуться к разговору о ситуации в регионах – отсутствие пандусов в многоэтажных домах. Идет ли речь о таких вещах в небольших городах или города, удаленных от Петербурга, Москвы? Или там все совсем в зачаточном состоянии?

Маргарита Урманчеева : Нет, нет. Например, в небольшом поселке Лазаревское под Сочи там все съезды с тротуаров как бы оборудованы съездами. Иногда в регионах, в каких-то областях, они приживаются быстрее, чем в больших городах, которые уже достаточно консервативны Москва, Санкт-Петербург. Какие-то этапы развития они просто не проходят, а берут самое лучшее из опыта. Ведь опыт-то и отрицательные бывает.

А что касается доступной среды, то у нас хорошее законодательство вообще в отношении всего. Другое дело, как оно исполняется. Это же понятно, что нам даже, по-моему, новых законов не надо. Нам бы старые исполнить. У нас есть законодательство, которое обязывает создавать доступную среду, но ответственности за неисполнение этого закона нет. Поэтому и новое строительство, печально, но факт, создается без доступной среды. А ведь кроме инвалидов, это еще и так называемая маломобильная группа населения. Человек просто ногу сломал, мамочка с коляской, пожилые люди. Сколько людей, которым нужна доступная среда. В принципе, она нужна половине населения. Поэтому, конечно, работа здесь огромная особенно со старыми зданиями.

Дмитрий Казнин : Можно говорить еще и о музеях. В свое время открывался с помпой в Русском музее…

Маргарита Урманчеева : Да, да Русский музей, Эрмитаж по федеральному финансированию для… Но там тоже не все здорово. Это постоянно не работает. По крайней мере, сейчас выделяются средства для тех, кто создает рабочие места для инвалидов, выделяются средства на создание доступной среды. В Комитете по труду есть специальная программа по созданию рабочих мест, в том числе они такие деньги выделяют.

Дмитрий Казнин : К нам поступают телефонные звонки. Здравствуйте, слушаем вас.

Слушатель : Добрый день. Города сложились. И чтобы сделать доступную среду инвалидов это нужно экономически посчитать, во что это может обойтись. Это, наверное, нереально. А вот какие-то альтернативные, другие пути – устройство рабочих мест на дому и так далее – вот это, мне кажется, наиболее благоприятный момент. И, конечно, личные автомобили. Что еще можно сделать?

Маргарита Урманчеева : Не хочется на дому работать-то. Надоело всю жизнь в четырех стенах сидеть и в окно смотреть. Тюрьма же это, понимаете! Она еще страшнее становится оттого, что мы в телевизоре видим, что люди по-другому живут, в Интернете можно пообщаться. Работать хочется среди всех остальных, потому что общение человеческое ничем не заменить.

Дмитрий Казнин : Тем более города не сложились, а наоборот бурно развиваются.

Маргарита Урманчеева : Ну, есть старые. У нас, например, есть знакомый в Турку, который является инвалидом-колясочником. Он в свою мэрию в Турку принципиально ползет ползком и не разрешает, чтобы ему помогали. Потому что мэрия не приспособлена для входа инвалидов. Это старое историческое здание. Они не могут его приспособить. Ну, вот он такой принципиальный борец за права. Поэтому у нас есть такие демонстрации. Например, мы вход в нашу ассоциацию тоже пытались приспособить пандус. Но оказалось, что это технически сложно. И спонсоры купили нам подъемник. По цене это было очень дорого, но, тем не менее, есть разные альтернативные варианты решения доступности среды. Конечно, это не дешево. Для этого надо иметь волю и желание потратить эти деньги для того, чтобы к тебе человек спокойно зашел.

Дмитрий Казнин : Мы все-таки еще говорим и о новых домах. Тут если заранее проектировать таким образом, то, наверное, это не будет составлять труда.

Маргарита Урманчеева : Конечно, это будет составлять больших сложностей.

Дмитрий Казнин : Или об общественном транспорте.

Маргарита Урманчеева : Ой, общественный транспорт даже с низкими платформами, все равно…

Дмитрий Казнин : Недоступен.

Маргарита Урманчеева : Да, недоступен. Сейчас социальное такси введено для некоторых групп инвалидов – для инвалидов по зрению и инвалидов с нарушением опорно-двигательного аппарата. Но есть и другие люди, которым это тоже все равно очень нужно, особенно детям с психическими нарушениями, которых тоже не очень-то повезешь в общественном, переполненном троллейбусе. Они просто перевозбуждаются от ситуации. Есть дети с какими-то физическими нарушениями, которые не подпадают под эти категории, но в то же время пользоваться городским транспортом трудно. Тяжело у нас с транспортом. Проблема, конечно.

Дмитрий Казнин : Здоровым-то людям сложно попасть.

Маргарита Урманчеева : Да. Иногда дорогу не перейти, потому что светофор говорит ровно столько, сколько потребуется высокому широкоплечему длинноногому молодому человеку пробежать, а уж с ребенком за руку только до полдороги можно дойти.

Дмитрий Казнин : Какие-то программы для адаптации детей-инвалидов в обществе проходят. Я беседовал с представителями музея Ахматовой. Они стараются это все как-то сделать.

Маргарита Урманчеева : Да, да, безусловно. Вот музей Ахматовой и очень много таких организаций, которые на спонсорские средства делают программы. Но дело в том, что это как бы такие частные инициативы, а есть и государственная политика в этом отношении. У нас принята концепция развития социальной сферы. И до 2010 года, я думаю, мы получим качественные изменения именно в социальной сфере, потому что там предусмотрено и развитие центров социальной реабилитации, и принятие новых нормативных актов, создание системы закупки социальных услуг, сервисных служб. Поэтому, я думаю, что мы будем свидетелями того, как это всего… И быть активными участниками того, как все это развивается.

Дмитрий Казнин : Финансирование увеличивается?

Маргарита Урманчеева : Да, конечно. Бюджет увеличивает финансирование на социальную сферу.

Дмитрий Казнин : Будем надеяться, что что-то будет меняться.

Маргарита Урманчеева : Будем надеяться.

Дмитрий Казнин : Спасибо.