Программу ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская. Гость студии - директор северо-западного Центра по контролю качества лекарственных средств Сергей Некрасов.
Татьяна Валович: Согласно проведенным социологическим опросам, подавляющее большинство россиян убеждены, что страна наводнена поддельными лекарствами. Специалисты признают, что контрафактные лекарства на рынке есть, но говорят, что положение нельзя назвать катастрофическим.
Татьяна Вольтская: О контрафактных лекарствах сегодня говорят очень много. Недавно на заводе компании «Брынцалов А» была изъята крупная партия аспирина местного производства, который был расфасован в упаковки Bayer , изготовленные в собственной типографии фармкомпании. Причем, опровергая расхожий миф о том, что контрафактные лекарства делаются чуть ли не из зубного и стирального порошка, представители Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития – Росздравнадзора говорят, что подделки, подобные брынцаловскому аспирину, очень высокого качества и практически идентичны по своим свойствам настоящим лекарствам. Именно поэтому так трудно бывает обнаружить поддельные препараты. И все же контрафактные лекарства часто делаются с нарушениями технологии, а значит, воздействие их на организм человека может отличаться от ожидаемого, срок хранения тоже может оказаться иным, то есть контрафактная продукция в итоге является непредсказуемой по своим свойствам, не говоря уже о том, что ее появление наносит огромный ущерб рынку.
Как ведется борьба с контрафактными лекарствами – об этом главный специалист-эксперт Росздравнадзора Ирина Зернова.
Ирина Зернова: На основании протокола экспертизы Центра контроля качества территориальное управление Росздравнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области в 24 часа принимает решение о приостановлении реализации данной серии лекарственного средства до принятия решения Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и социального развития. Второй этап: решение об изъятии из обращении всей серии лекарственного средства или какой-то части, поставленной конкретным поставщиком в конкретный регион. И тогда на основании этого территориальное управление Росздравнадзора проводит выявление на территории лекарственного средства и контролирует возврат поставщику и контроль за уничтожением. Комиссии по уничтожению лекарственных средств, которые должны быть созданы субъектами Российской Федерации, на данный момент у нас не созданы.
Татьяна Вольтская: Иногда лекарства хранятся в неподобающих условиях, иногда продаются по фиктивным сертификатам качества. Для решения этой проблемы в России вместо сертификации может быть введена процедура обязательного декларирования лекарственных средств.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в студии директор северо-западного Центра по контролю качества лекарственных средств Сергей Некрасов.
По данным Росздравнадзора, ассортимент поддельных лекарств в российских аптеках в 2005 году стал беднее на 20 процентов. 2006 год еще не закончен, но какие-то промежуточные цифры наверняка тоже есть. И вот не так давно в Петербурге была проведена операция "Фармаколог". Каковы ее результаты и участвовали ли вы в ней?
Сергей Некрасов: Эту операцию проводил отдел по борьбе с правонарушениями в сфере потребительского рынка. И вот, конечно, она проходила с нашим косвенным участием, в некоторых проверках участвовали наши специалисты. Но в основном там работали милиционеры. К сожалению, о результатах проведенной операции я пока не знаю.
Татьяна Валович: А к вам поступали на экспертизу какие-то изъятые лекарства?
Сергей Некрасов: Пока нет.
Татьяна Валович: Какова сейчас цепочка, по которой попадают лекарства от производителя к потребителю, скажем, в Петербурге, в Северо-Западном регионе?
Сергей Некрасов: Вы имеете в виду обычные или фальсифицированные?
Татьяна Валович: Обычные. И как фальсифицированные могут попасть тогда?
Сергей Некрасов: Обычная процедура следующая. Лекарственные препараты производит фирма-производитель, она имеет лицензию на производство соответствующих препаратов, это может быть и зарубежная, и отечественная фирма-производитель. Как правило, напрямую от производителя лекарственные препараты в аптеки не поступают, здесь есть промежуточное звено – оптовые фармацевтические фирмы. Кстати, отмечу, что в России их, конечно, чрезвычайно много по сравнению с другими зарубежными странами. Если там, например, количество оптовых фирм до десятка, то в России их на сегодняшний день более 2,5 тысяч, а было и 8 тысяч.
Татьяна Валович: Да, два года назад в Петербурге было 200 таких компаний-поставщиков.
Сергей Некрасов: Сейчас работают реально около 80, но в целом по стране, очевидно, где-то в районе 2,5 тысяч. Так вот, эти фирмы закупают лекарства у производителей. Если это зарубежный препарат, то они его растаможивают, перевозят через границу. И дальше сейчас уже идет фактически прямая продажа препаратов в аптеки.
Татьяна Валович: На каком этапе сейчас могут быть выявлены фальсифицированные или какие-то контрафактные лекарства?
Сергей Некрасов: Прежде всего первая ступень контроля – это сертификация. Если это зарубежный препарат, то он не может поступить на территорию России, если не будут на складе таможенном отобраны образцы, и по каким-то параметрам это лекарство проходит контроль. Если все буде признано удовлетворительным, то, значит, препарат получает сертификат. Точно так же и по отношению к российским препаратам. Предприятие-производитель хранит произведенные лекарства на складе, до тех пор пока такая же процедура сертификации не будет проведена по отношению к ним. Дальше эти лекарства поступают в реализацию, сначала в оптовое звено, потом уже в аптеки.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Известно, что все эти владельцы аптек – это бывшая партноменклатура, просто их назначили быть директорами. Никаких торгов открытых на эти предприятия никогда не было и, наверное, не будет. В этих условиях кто-нибудь вообще под законом ходит, привлекают ли кого-нибудь? Это же приносит просто жертвы человеческие.
Сергей Некрасов: Ну, тут сразу очень много проблем. Начну, может быть, с последней. Если говорить о фальсифицированных лекарствах, то на сегодняшний день, в частности, в Петербурге не зарегистрировано официально ни одного случая потери здоровья по причине того, что лекарство принято фальсифицированное.
Татьяна Валович: А почему, как вы считаете? Потому что минимизирована доля фальсифицированных лекарств или это настолько сложно доказать и правоохранительные органы не берутся за такие дела?
Сергей Некрасов: И то, и другое, я думаю. Конечно же, действие лекарства очень сложно на организм, и если лекарство не действует, это совсем не значит, в 99,9 из 100 случаев, что это связано с фактом фальсификации. Тут же и неправильный диагноз, неправильное назначение, состояние организма. Если бы все лекарства действовали, никто бы не умирал, очевидно, но это все-таки не так. Здесь много факторов. Слушатель задал много вопросов, в частности, начал с того, что все владельцы аптек – партноменклатура. Я уверен, что это далеко не так.
Татьяна Валович: Большинство аптек сейчас – это уже новые сети, пришедшие менеджеры экономические.
Сергей Некрасов: Безусловно.
Татьяна Валович: А вот, может быть, что касается оставшихся еще государственных аптек?
Сергей Некрасов: Государственные аптеки, особенно в Петербурге, они сейчас объединены в единое, так сказать, государственное унитарное предприятие, в единую сеть, и насколько я знаю, конечно, никакой партноменклатурщик бывший не руководит этим. Там руководят профессионалы, я уверяю вас, во главе эти предприятий всегда стоят профессионалы. Даже если владельцем, если говорить о коммерческих аптеках, является бизнесмен, то по закону реальное руководство аптечным предприятием может осуществлять только провизор – это в законе о лекарственных средствах написано.
Татьяна Валович: Сегодня, к сожалению, не смогла принять участие в нашей передаче одна из заведующих как раз городских аптек, у нее именно сегодня в 9 часов утра начинается проверка, приезжает московская комиссия. Насколько часто вообще аптечные сети, аптеки подвергаются каким-то проверкам, комиссиям?
Сергей Некрасов: Очень часто. Я думаю, что нет недели, чтобы в аптеку не зашла какая-нибудь проверяющая организация. Безусловно, это и наши специалисты, которые разыскивают фальсифицированные лекарства, у нас своя система разработана, и одним из этапов является проверка конкретных аптечных предприятий. Таких проверок мы проводим около 2 тысяч в год, так что каждая аптека попадает несколько раз под проверку. Но вот я, к сожалению, не ответил на основной, наверное, вопрос, предыдущего слушателя. Он спрашивал, действительно ли никто никогда, скажем так, активно не наказывается? Да, скорее всего это действительно так. На моей памяти, если говорить о производителях фальсифицированной продукции, были наказаны производители фальшивых антибиотиков из Саранска – это, пожалуй, единственный случай за много лет, когда, скажем, общественности стало известно о реальном наказании.
Татьяна Валович: Значит ли это, что закон Российской Федерации не так строг к произоводителям фальсифицированных лекарств? Или же это просто достаточно сложно доказать?
Сергей Некрасов: Да, безусловно. Вот можно сказать так, что если закон о лекарственных средствах был принят в 1998 году, то само понятие "фальсифицированное лекарственное средство" появилось в нем в 2005 году. Вот отсутствие четкого определения очень, конечно, мешало, особенно в правоприменительной практике. Конечно, в законах есть такие понятия, как мошенничество, нарушение авторских прав и так далее. Я не буду вдаваться в детали, но, скажем, действительно очень сложно привлечь применительно к этим нарушениям. И поэтому в России так получилось, что законы вроде бы есть, но правоприменительная практика практически отсутствует. И то же относится и к Брынцалову…
Татьяна Валович: То есть за то, что он фальсифицировал последнее время…
Сергей Некрасов: Я не знаю про этот случай, но вот последний номер журнала "Итоги" рассказывает о другой ситуации, когда МВД в феврале месяце обнаружило на складе, который, скажем так, в какой-то связи с Брынцаловым находится, 72 фальсифицированных препарата. Но до сих пор ведь там не предъявлены обвинения именно по этим обстоятельствам. Это очень сложный процесс, особенно в рамках существующего законодательства.
Татьяна Валович: Давайте дадим возможность задать вопрос нашему слушателю.
Слушатель: Здравствуйте. Александр Добрый. В отличие от левого алкоголя, качество лекарства сам потребитель определить не может. Так что приходится рассчитывать на то, что авось пронесет. Или все-таки как-то это можно определить? Спасибо.
Татьяна Валович: Так что же делать, если ты подозреваешь, что купил поддельное лекарство?
Сергей Некрасов: Если прямо отвечать на вопрос, то я должен добавить. Боюсь, что самостоятельно определить качество лекарства в части того, поддельно оно или нет, в аптеке практически для пациента невозможно. Если говорить о составе и каких-то других характеристиках, то для этого нужны очень сложные, дорогостоящие и уникальные виды оборудования, и конечно, ни аптека, ни покупатель такими возможностями не обладает.
Татьяна Валович: Но есть ли возможность обратиться куда-то для проведения экспертизы?
Сергей Некрасов: Чаще всего, процентов 90 подделок, обращающихся в России, имеют отличие от оригинального только в части полиграфии, каких-то особенностей, касающихся упаковки. Для того чтобы их определить, нужно иметь эталонный образец и, кроме того, знать, что предприятие не внесло никаких изменений в упаковку, в дизайн и так далее. А они это делают очень часто, поэтому даже если вы встретили совершенно другой вид упаковки, это не совершенно не значит, что это подделка, потому что с какой-то серии, уведомив официально страну-покупателя и нас, в том числе, меняется вид дизайна. И это тоже защита.
Так вот, я хочу сказать, как в случае сомнения действовать. Конечно, частично проблемы могут быть сняты непосредственно в аптеке. Если там вам помочь в этом смысле не могут, то надо обращаться в экспертную организацию, какой является наш центр, в каждой аптеке есть наш телефон, я могу повторить его: 376-94-98 – справочная служба, 376-90-91 – телефон "горячей линии". По этим телефонам к нам обращаются ежедневно около 100 человек. В большинстве случаев, безусловно, сомнения развеиваются путем беседы, потому что перед оператором это службы есть банк данных относительно всех лекарств, пришедших в город, относительно всех документов, которые эти лекарства сопровождают. Более того, мы прекрасно знаем, какие препараты подделываются, и таких позиций очень немного. За весь период с 1997 года, когда в России появились первые лекарства, таких позиций около 100, ежегодно – 60-70.
Татьяна Валович: А что подделывают чаще всего?
Сергей Некрасов: Я сейчас отвечу. А вообще наименований лекарств – порядка 50-60 тысяч, если говорить об основных - 16-17 тысяч наименований, но если называть конкретные формы, доля подделок по наименованиям очень незначительна. Мы знаем, какие препараты сейчас могут встретиться. Мы знаем, какие препараты вообще в принципе никогда не подделываются и не будут, это практически невозможно, львиная доля этих препаратов – вообще никогда. А если есть, с нашей точки зрения, основания для проверки, безусловно, мы выполняем все необходимые аналитические исследования и подтверждаем качество или наоборот. Хочу сразу сказать, в последнее время 200-300 таких анализов проведено по случаям беспокойства – и мы нашли всего один препарат, который действительно не соответствовал. Но это не значит, что у него были какие-то характеристики отличные, это не был мел и так далее, таких практически не бывает. Это препарат действительно имел признаки фальсификации.
Татьяна Валович: А что же все-таки подделывают в большинстве случаев?
Сергей Некрасов: Подделываются разные лекарства. Если говорить о том, российские или нет, часто очень интересуются, - подделываются приблизительно 67-68 процентов зарубежных препаратов, если взять долю всех подделанных препаратов. Допустим, 126 серий поддельных препаратов, из них 67 процентов пришлось, по данным Росздравнадзора, на импортные, зарубежные препараты, приблизительно 30 процентов – это российские препараты, и приблизительно 2-3 процента – это препараты из стран СНГ. Если говорить по наименованиям, это самые разные группы, но это обязательно раскрученные бренды, обязательно на слуху, именно такие препараты подделываются – это тоже очевидно, они не должны лежать. Я не буду называть названия, но могу сказать, что часто подделывают антибиотики – приблизительно 12 процентов, препараты для лечения сердечно-сосудистых заболеваний – 11-12 тоже процентов на их долю приходится, гормональные препараты подделывают очень часто – тоже 11-12 процентов.
Если говорить о конкретике, я боюсь называть эти препараты. Потому что я сейчас назову – и его в принципе уже нет в аптеках, а человек будет опасаться его купить. А в следующий раз такой фальшивый препарат может появиться через год.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Пожалуйста, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте. Георгий из Санкт-Петербурга. Вы знаете, мне просто повезло. В 1992 году во мне обнаружились несколько способностей, например, внутри двигателя без разборки определять дефекты и место, а также – просроченные или фальсифицированные лекарства отличаю я. Но дело в том, что этому обучить удалось по поводу человек 8 только, потому что произносимые при этом христианские формулы действуют только у некоторых людей, поэтому массовым тиражом это не удастся. Единственное, я заметил, что дорогие лекарства чаще подделываются. И во-вторых, не надо покупать в ларьках сомнительных. Спасибо.
Татьяна Валович: Ну, что же, можно только порадоваться за нашего слушателя, который такими экстрасенсорными способностями обладает. А вот то, что подделывают в большинстве случаев дорогие препараты, это действительно так?
Сергей Некрасов: Нет, это совсем не так. Более того, самые дорогие, конечно, не подделывают - они же реже покупаются. Это препараты такого среднего уровня по цене, которые чаще всего покупаются, наиболее быстро уходящие.
Татьяна Валович: Что касается сети аптек, в Петербурге была достаточно большая работа проведена. И если сравнивать 90-е годы и то, что сейчас, в общем-то, мелких таких сетей или киосков, которые могли бы нарушать, неправильное хранение осуществлять, их не так много. Или все-таки еще остались? Находятся ли такие предприятия небольшие в поле вашего зрения?
Сергей Некрасов: Безусловно находятся. Вообще я хочу сказать, что аптечный киоск – это узаконенная форма торговли, поэтому тут сделать ничего не возможно…
Татьяна Валович: Но есть ли у них возможность торговать всеми наименованиями или ограничено?
Сергей Некрасов: Безусловно нет. Это в основном безрецептурные препараты, которые не очень, скажем так, можно испортить условиями хранения. Вы затронули этот вопрос, и действительно, Петербург – это один из самых продвинутых в этом смысле. У нас почти все аптеки объединены теперь в аптечные сети. И когда мы говорим о том, что имеется устойчивая тенденция, особенно с 1994 года, уменьшения количества фальсификата в стране, это связано, очевидно, не только с теми решениями запретительного, наказательного такого характера, но в основном еще и тем, что, скажем так, фармацевтическое сообщество тоже не принимает в своей массе это явление. Ну, представьте себе, конечно, аптечная сеть – это организация, где логистика приобретения товара, его продажи, она вообще отторгает и закупку, и вообще сотрудничество с такой, скажем, неблагонадежной организацией оптовиков.
Татьяна Валович: Потому что это дороже для бизнеса.
Сергей Некрасов: Ну, конечно. Представьте себе, я покупаю у одного оптовика лекарства для 180 аптек, 90 аптек и так далее. Какой же мне смысл связываться, вообще говоря, с неблагонадежным оптовиком? Потому что рано или поздно это лекарство обязательно найдут и будут изымать. Во-первых, это реноме теряется моментально. Кстати, мы издаем такой профессиональный журнал, не журнал даже, а это газета такая, бюллетень по качеству лекарственных средств, он поступает во все аптеки.
Татьяна Валович: То есть такой черный список ведете, да?
Сергей Некрасов: И там, в общем-то, абсолютно ясно, кто ввез препарат, где он изъят и так далее. Поэтому, конечно, не хочется в этот черный список попасть.
Татьяна Валович: У нас есть дозвонившийся. Пожалуйста, мы слушаем ваш вопрос.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, я однажды зашел в аптеку, и какой-то молодой человек попросил заведующую. Заведующая вышла, и он начал предлагать ей какие-то препараты. Она пригласила его в кабинет, он потом вышел к своей машине, принес коробки туда. Скажите, может ли аптека покупать препараты у случайных людей?
Сергей Некрасов: Теоретически, по-видимому, это так. Но на самом деле закупка в большинстве аптечных сетей осуществляется централизованно, и это категорически всеми внутренними распоряжениями и действующими стандартами запрещено, это первое.
Татьяна Валович: А вот есть сети, знаете, таких региональных представителей крупных компаний, иногда бывает такое.
Сергей Некрасов: Я хочу сказать, что, наверное, в том случае, о котором говорит наш радиослушатель, речь идет скорее всего не о лекарствах, а о биологически активных пищевых добавках. Там вот такая сетевая торговля достаточно развита. Он мог предложить ей какие-то биологические пищевые добавки, допустим, которые распространяются по сетевому такому признаку.
Татьяна Валович: А вот, кстати, биологически активные добавки, они считаются лекарственными средствами или нет?
Сергей Некрасов: Нет, ни в коем случае. Вот есть два закона, один закон о лекарственных средствах, а другой закон о качестве и безопасности пищевых продуктов. И вот именно в этом законе дается определение пищевым добавкам, биологически активным, - это продукты, которые предназначены для приема с пищей или вместе.
Татьяна Валович: Да, но рекламируются они зачастую именно как лекарственные средства.
Сергей Некрасов: Вот я хочу сказать, что категорически сейчас запрещено при регистрации этих биологически активных добавок указывать наличие каких-либо лечебных эффектов. Эти средства, конечно, влияют на здоровье, но это средства коррекции здоровья, коррекции недостатка витаминов, коррекции недостатка пищевых волокон, микроэлементов и так далее. Если там присутствуют, например, витамины, то они очень в небольшом объеме, и действие физиологическое биологических пищевых добавок находится в пределах физиологической нормы. А вот если, несмотря на то, что зарегистрировано одно официально, а вот реклама утверждает что-то совершенно другое и говорит о том, что это средство для лечения, оно позволяет вылечить и так далее, это чистейшей воды ложь, и таким заявлениям доверять, безусловно, нельзя. Сейчас регистрируются биологические пищевые добавки, где категорически запрещено указание на вот такие вот, скажем, лечебные эффекты, как у лекарств.
Татьяна Валович: Сергей Владимирович, сейчас будет вводиться вместо сертификации обязательное декларирование лекарственных средств. Мне кажется, что сертификация – это более жесткая мера. Я, конечно, не как специалист рассуждаю. Как это повлияет на рынок вообще?
Сергей Некрасов: Сертификация – это та процедура, которая была введена в России временно, потому что, скажем, другие процедуры не имели законодательного основания. Кроме того, те производители, которые работали в России, они не были готовы к другим методам контроля. Опираясь на закон о сертификации продукции и услуг, была введена такая процедура контроля качества лекарственных средств, она тоже менялась, тем не менее, такая процедура оценки качества лекарственных средств нигде в мире не применяется. В этой связи, когда мы уже на пороге ВТО, безусловно, мы обязаны эту процедуру исключить из практики.
Татьяна Валович: А в чем будет тогда вот это декларирование заключаться?
Сергей Некрасов: Это вопрос достаточно сложный, он требует для хорошего ответа много времени. Вы знаете, мы придем к тому механизму, который существует в развитых в промышленном отношении странах. Там производитель, который имеет производство, отвечающее всем международным требованиям, требованиям надлежащей производственной практики, которые контролируются очень жестко со стороны государства, он имеет право качество своей продукции декларировать, то есть действует некая презумпция качества. То есть паспорт этого производителя и является декларацией соответствия.
Татьяна Валович: А что будет в том случае, если он продекларировал, а его поймали?
Сергей Некрасов: Ой, тогда для него наступят очень тяжелые времена.
Татьяна Валович: Это вы имеете в виду в Европе или в России?
Сергей Некрасов: Не только в Европе, в Америке и так далее. Вот эти декларации, я еще два слова добавлю, они являются, поскольку эти страны объединились в конвенцию по признанию фармацевтических инспекций, то это единственный документ, который требуется для того, чтобы перемещать лекарства из страны в страну. А вот если производитель будет пойман на том, что он произвел некачественный товар, то тут совершенно жутко. Мало того, что реноме теряется полностью, но он и лицензии может лишиться, и это будет совершенно дикий скандал, на который производители, конечно, не идут, и там очень редки такие случаи, чрезвычайно редки.
Татьяна Валович: Будут ли такие же механизмы работать в России, как вы считаете?
Сергей Некрасов: Вот здесь очень сложно, потому что на сегодняшний день большинство отечественных производителей не готовы, не отвечают, скажем так, в полной мере этим международным и даже отечественным стандартам по качеству. Безусловно, в этом смысле эта декларация не будет гарантировать того, что… Тут ведь надо еще отметить, что, скажем, закон о техническом регулировании запрещает применять разные способы контроля качества. Если мы пропускаем по декларации зарубежные препараты, мы точно так же должны относиться и к отечественным производителям. Я думаю, если такой переход состоится, а сейчас говорят о том, что этот процесс надо опять немножечко еще отдалить, и там так далее, подготовить, я боюсь, что с 1 января этого не будет, потому что не подготовлен этот процесс, безусловно, все нормативы, - то тогда будут еще дополнительно проверяться отечественные производители каким-то другим способом, помимо этого. Конечно, это будет шаг вперед, это будет шаг к гармонизации нашего нормативного поля в сфере фармацевтического производства и распределения.
Татьяна Валович: А вот как раз вчера Всемирная организация здравоохранения распространила такой релиз, в котором сказано, что примерно половина лекарственных препаратов, продаваемых в развитых странах через Интернет, подделки. И предупреждают о том, что через Интернет лучше лекарства не покупать. В России есть какое-то законодательство, касающееся продажи через Интернет, скажем?
Сергей Некрасов: Применительно к Интернету здесь нет никакого специального законодательства, ни запрещающего, ни разрешающего, поскольку в России это еще распространено не слишком сильно. И тут никаких запретов поэтому не введено. Точно так же, как и за рубежом. Цифра 50 процентов, я думаю, условно говоря, преувеличена. И потом речь идет не всегда о лекарствах. Это очень часто путают, когда говорят «лекарственные препараты», о нарушениях всяких, то в основном речь идет о биологически активных пищевых добавках, где менее жесткое законодательство в части производства и распространения, начиная с регистрации.
Татьяна Валович: Вот в Петербурге не создана комиссия по уничтожению лекарственных средств, которые выявлены как фальсификат. Почему, в чем сложность?
Сергей Некрасов: Вопрос, конечно, не совсем ко мне, тем не менее, я хочу сказать, дело в том, что комиссия должна существовать, безусловно, потому что так требует инструкция, которую разработало Министерство здравоохранения, еще когда оно так называлось. Предполагается, что сам факт уничтожения этих лекарств должен быть подтвержден. Это не значит, что лекарство это не уничтожается, и на самом деле с точки зрения того, где уничтожить, проблем в Питере нет. В других городах существуют комиссии, но проблема – уничтожить. Проблема уничтожения не стоит. У нас есть специализированные предприятия, где это можно. Но вот, скажем, факт уничтожения нужно зафиксировать. Безусловно, это нужно, потому что, во-первых, надо знать, что эти лекарства действительно уничтожены, а не, допустим, по бумаге, а потом куда-то ушли в другой город на реализацию (такие случаи, безусловно, есть, и это очень плохо). Кроме того, тут возможны нарушения с точки зрения самих фирм. Допустим, он составил акт об уничтожении и требует от продавца компенсации этого всего дела, а на самом деле эти лекарства уже давно проданы. Ну, я думаю, что со временем это будет сделано. Просто процесс этот начался совсем недавно, и комиссия стали создаваться только недавно в других регионах. Я думаю, что и у нас то же самое будет.
Татьяна Валович: А нельзя разве просто приглашать, скажем, те же правоохранительные органы на факт уничтожения, как иногда делается с деньгами?
Сергей Некрасов: На самом деле в состав комиссии не только правоохранительные органы должны войти, но и представители Комитета по здравоохранению… Там есть такая, в общем, норма по инструкции относительно состава, она не очень твердая, но такая рекомендательная. Конечно, не только представители МВД должны здесь присутствовать.
Татьяна Валович: Как вы считаете, не следовало бы ужесточить вообще рекламные правила? Тогда этим бы как раз и понизился спрос у населения к тем брендам, которые подделываются чаще всего.
Сергей Некрасов: Это как раз самые востребованные лекарства. Именно по этой причине и невозможно это сделать.
Татьяна Валович: Спасибо большое.
