Ссылки для упрощенного доступа

В этом году в России снова участились случаи заказных убийств: удастся ли правоохранительным органам остановить возврат в «разбойные» 90-е?



Владимир Кара-Мурза: Сегодня генеральный прокурор России Юрий Чайка доложил об успехах в расследовании резонансных заказных убийств. Тем временем общество взбудоражено гибелью семьи тверского священника Андрея Николаева и расстрелом руководителя «АвтоВАЗэнерго» Александра Самойленко. О фактах милицейского произвола, нередко мешающего поиску убийц, беседуем с Леонидом Никитинским, старшиной Гильдии судебных репортеров, обозревателем «Новой газеты». Каковы самые последние свежие примеры, когда резонансные, общественно-значимые преступления благодаря произволу милицейскому раскрыты бывают только по формальному признаку?



Леонид Никитинский: Немножко вы несколько спутали понятия - оно или раскрыто или не раскрыто. Оно если раскрыто, то милиция ставит галочку, потом передано в суд это дело и там может быть вынесен вердикт или оправдательный вердикт или оправдательный приговор. Это означает, что найдены не те люди, которые на самом деле совершили преступление. Но все равно галочка осталась в отчете. Так что раскрытие – это отдельная тема, раскрываемость преступлений. Я сейчас занимаюсь несколько месяцев делом в Питере интересном, где может быть самые резонансные преступления в течение нескольких лет, убийства на расовой почве людей разных национальности - таджикская девочка, вьетнамская девочка, вьетнамец, цыганская девочка, китайцы, якут, которого скинхеды приняли, не знаю, за кого. Говорилось, что все они раскрыты, а сейчас выясняется, что похватали людей, которые даже не были на месте преступления. И последние суды присяжные, две разных коллегии по двум эпизодам оправдали пацанов, которые ни причем. Присяжные остановили этот каток произвола. Если бы это был не суд присяжных, а обычный суд, то вероятнее всего эти люди бы сидели. Могу рассказать подробности.



Владимир Кара-Мурза: А настоящих убийц кто-нибудь знает?



Леонид Никитинский: Как юрист я не могу произнести такого слова, что это настоящие убийцы, потому что это слово может произнести только суть. Но там история такая была, история интересная. Эти преступления совершались где-то начиная с лета 2003 года с периодичностью два раза в месяц. Прокуратура докладывала, что кого-то поймали, арестовали тех, пятых, десятых. Журналист питерский Евгений Вышенков, он бывший майор угрозыска, потом он перешел в журналистику, сейчас он работает в Агентстве журналистских расследований. Это известная организация, Андрей Константинов ее создал и возглавляет, большая достаточно организация, очень интересная. Он, работая по этой теме скинхедов, он вошел в контакт. Это опер старой формации, когда не кулаками работали, они умели работать разговорами, уболтать кого-то, убедить. Вот он нашел сначала одного пацана скинхедствующего, начал с ним обсуждать систему татуировок, рок-команду, разговаривал с ним неделю. Вдруг тот ему стал признаваться в убийствах. А потом второй парень тоже, причем они понимали, что он не их человек. Он представлялся туманно, не говорил, что журналист, говорил, что представляет государство. Как настоящий опер что-то плел. Видимо, человек он не злой, заслуживает доверия, пацаны были близки к раскаянию, они начали ему рассказывать. Он слушает, удивляется, потому что они говорят по тем преступлениям, по которым сидят люди. То самое убийство таджикской девочки, вьетнамской девочки. Он сначала не верил. Потом они сказали: хорошо, поедем мы тебе покажем место, где закопаны трупы двух наших товарищей, которых мы убили, Гофман и Головченко. Действительно поехали, эти трупы там действительно были. Он, естественно, как опер не стал выкапывать, он просто штыком проткнул землю, трупный запах. Он опытный человек. И уже понял, что пора вызывать подмогу. Константинов эту информацию доложил, в Питере ее нельзя было никому доверять из-за двусмысленности ситуации, он ее доложил руководству МВД, туда приехала специальная бригада спецназа. 9 арестовали, одного убили при задержании - главаря скинхедов Боровикова. У них нашли в отличие от тех, которых арестовывали, у них не было ни литературы фашистской, в общем ребята собственно может стриглись не так, ботинки высокие носили. Но большинство из них мелкие хулиганы, некоторые вообще ни причем. А тут взяли настоящих матерых. Они начали сознаваться, у них было оружие, они рассказали, что раз в неделю у них называлось «акцией». И они стали на себя брать все эти убийства. Началась паника.


Когда это происходило, по цыганской девочке уже было осуждено семь подростков, восемь по таджикской девочке сидели перед присяжными и еще по 14 дело было направлено - это называется вьетнамский студент. Потом присяжные первый раз вынесли оправдательный вердикт и это был, по-моему, апрель месяц. Начался страшный вой, опять вылез Александр Хинштейн с тем, что все присяжные идиоты, они повара, электромонтеры, они ничего не понимают. Кто-то кричал, что присяжные в Питере расисты, поэтому они оправдали убийц на расовой почве. На самом деле присяжные – это единственные, кто разобрался в деле непредвзято, а там никаких доказательств нет. Вещественных доказательств нет. Я могу очень длинно рассказывать, потому что там масса подробностей. От признания отказались. Стало выясняться, что их били на следствии. Присяжные по первому процессу по цыганской девочке в прошлом декабре был обвинительный вердикт, по таджикской девочке они двусмысленно поступили, видимо, не решились оправдать, поэтому странный вердикт: они признали виновными в хулиганстве, но оправдали в убийстве, хотя на самом деле скорее всего не было этих ребят. У многих из них алиби. Этот вердикт утвержден Верховным судом. И вот только что месяц назад другая коллегия по поводу вьетнамца, тоже оправдательный вердикт, вчистую оправдательный, что этих ребят не было вообще, совсем другие люди. И это две разные темы. Расовое преступление - это чудовищно и это, кстати, смыкается с гибелью священника, никто не говорит, что это хорошо - это кошмарно, но надо ловить настоящих преступников.



Владимир Кара-Мурза: Депутат Александр Хинштейн не видит связи между разрозненными преступлениями.



Александр Хинштейн: Трагедии, которые мы пережили в последнее время, никак не связаны с тем, что страна вновь ввергается в пучину криминальных войн, которые мы наблюдали 10-15 лет назад. Полагаю, что каждое конкретное преступление имеет свое объяснение и не выстраивается в логическую системную цепочку. Кроме того необходимо учесть, что сегодня происходит экономическая стабилизация, очевидно подъем, рост. Чем больше в стране будет денег, тем больше будет происходить преступлений, связанных с переделом собственности, с попыткой захвата тех или иных бизнес-структур, финансовых институтов, передела влияния. Главная задача правоохранительных органов, главное мерило их профессиональности – это, безусловно, раскрытие таких преступлений.



Владимир Кара-Мурза: Леонид, вы разделяете мнение Александра, что благосостояние общества - это как раз залог роста заказных убийств?



Леонид Никитинский: Мне трудно комментировать, потому что Хинштейн в этом пассаже, я не понял, что он сказал кроме того, что повысилось наше благосостояние. Это мнение вряд ли разделяют наши слушатели. Я точно могу сказать. Почему рост, если он есть, экономического благосостояния должен быть связан с ростом убийств? Насколько я знаю, в социологии обратная пропорция есть. Хотя это может быть вообще никак не связано. То, что ничего не объединяет эти убийства, тут он, безусловно, неправ. Есть некая тенденция и по тем преступлениям, которые мы называем резонансными. Это, конечно, ужасное слово – резонансные преступления, жизнь каждого человека бесценна. И в этом смысле покойная Анна Политковская, с которой я сидел через дверь в «Новой газете», ее жизнь в этом смысле не ценнее, чем жизнь любого другого человека. Что значит резонансное? Она бы ужаснулась сама этому слову, я точно могу сказать. Но если этот термин можно применить, то эти резонансные убийства, за ними есть какая-то логика. Это логика, я не политолог, но политологи объясняют тем, и эта версия выглядит убедительно, что некая партия третьего срока президента просто вот этими убийствами хочет дестабилизировать ситуацию, чтобы сказать Владимиру Путину: видите, что происходит, без вас Россия не обойдется. Это связанное объяснение, хотя, конечно, только версия. Но другой я не вижу. Это как-то связано, потому что Аню убивать никакого смысла не было никому.


Кроме такого версификаторства есть и другая история, которая объединяет и эти преступления, и вообще рост преступности. Мы не будем рассуждать о статистике, потому что статистика скрывается, она весьма лукава. Преступления не регистрируются. Если при советской власти не регистрировались кражи - это известная история, что милиции невыгодно регистрировать, потому что они отчитываются по раскрываемости, о которой говорит Хинштейн. Зарегистрировать и не раскрыть – это будет «висяк» так называемый, им за это бьют по шее. Поэтому при советской власти не регистрировались кражи, они и сейчас не регистрируются. Тогда они регистрировались отдельно, сейчас зарегистрировать преступление - это надо совершить целый подвиг или надо дать взятку просто за то, чтобы возбудили дело. Но сейчас не регистрируются убийства, просто скрываются трупы криминальные, чего нельзя было раньше себе представить. И вот весь вал преступности, который мы не видим, он не показывается в статистике, о нем не говорят по телевидению, но он, безусловно, существует, он тоже объединяется некоей общей причиной. И эта причина в том, что у нас нет сейчас правоохранительных органов - это моя экспертная оценка, будем так считать, я могу приводить многочисленные факты, но как эксперт я утверждаю, что сегодня правоохранительные органы не просто не компетентны, это было бы еще полбеды, хотя они некомпетентны тоже, но они занимаются деятельностью, прямо противоположной своему предназначению. Например, они возбуждают уголовные дела, чтобы вымогать деньги с людей.


Началось это в генеральной прокуратуре по крупным делам, а потом внизу поняли, что это очень хороший вид заработка, такой рэкет. И такие случаи многочисленны, когда просто возбуждают дела для того, чтобы потом с папы, мамы ребенка, которого задержали, стрясти деньги. Когда им заниматься раскрытием преступлений? Система чудовищна. Криминал оделся в погоны самые разнообразные. Другого слова, кроме как народное слово «менты», трудно подобрать, потому что это не милиция. Кроме того они могут носить синюю форму, милицейскую, прокурорскую, могут какую-то еще черню, которую для ФСБ придумали, почему-то черная у них будет форма, могут носить наколки и все равно это менты в сознании гражданина. Потому что это некие люди, обладающие властью, которые вымогают, кого-то куда-то тащат, бьют, никого не защищают. Шарахаться от них надо больше, чем от бандитов. Я говорю истины, которые являются сегодня, к сожалению, прописными. Если мы сейчас включим телефон, то я уверен, что нам могут рассказать массу историй на эту тему.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Андрея.



Слушатель: Вы знаете, у меня к вам просьба - я хотел рассказать интересную историю немножко криминальную. Пожалуйста, дослушайте до конца. Власти все-таки не ругайте, пусть бог все власти благословит, чтобы они были добрые, честные. Надо им зарплаты повысить и у них все будет нормально, они будут как Шерлок Холмс и Пинкертон расследовать, честным образом зарабатывая хорошие средства. А мне европейцев жалко. Знаете, почему? Например, международный суд, Интерпол, ФБР и другие более крутые структуры скоро начнут расследование, как же удалось Европу целую раскрутить на такие деньги.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем Андрея из Подмосковья.



Слушатель: Здравствуйте. Очередная трагедия - гибель семьи священника. Я уверен, что виновата местная власть, которой в селе нет. Андрея уже поджигали и тогда списали на проводку. Может быть это зависть или месть тех, кто продает водку и спаивают народ.



Владимир Кара-Мурза: Да, там роль милиции странная, потому что выступал по телевидению милиционер участковый и сказал, что никаких врагов у семьи священника не было. Потом показывали весь день отрывки из телепередач, где он участвовал и рассказывал, как с ружьем несколько лет защищает свою церковь. Тоже милиция не регистрировала.



Леонид Никитинский: Это просто один из примеров. К сожалению, он так трагически закончился, поэтому мы об этом и узнали, а так бы мы ничего не знали. Безусловно, из этого примера понятно, что он обращался в милицию и были поводы регистрировать его заявления о хулиганстве, от угрозе убийства, о нанесении вреда имуществу. Но милиция ничего не делала. Видимо, потворствовала ребятам, которые убили, либо продавала водку. Всякие такие истории тоже известны. Вот пожалуйста. Таких примеров у меня в агентстве судебной информации просто масса. Когда люди судятся за то, чтобы зарегистрировать маленькие преступления. Но поскольку мы собираем истории победные, когда что-то удалось, мы собираем истории о том, как через суд через много месяцев благодаря усилиям заставили милиционеров, когда уже было поздно зарегистрировать кражу 18 поросят, такая смешная история была. Этих поросят давно сожрали и ловить некого. А их через суд заставили, когда был обязан зарегистрировать и делать, что положено. Но ему некогда, он занят другими делами. Совершенно типичная история.



Владимир Кара-Мурза: Тележурналист Михаил Леонтьев, ведущий Первого канала, отрицает серийность заказных убийств.



Михаил Леонтьев: При всем моем желании возложить вину на злобные антипутинские силы, хочу заметить, что убийство Козлова совершенно очевидно мотивировано понятно чем, убийство священника мотивировано скотством части наших соотечественников. И это отдельный вопрос. Но если говорить о серии политических или похожих на политические убийств, потому что явно не убийство священника, где пьяные уроды, проживающие в селе, обиделись, что он не дает им воровать иконы с целью пропоя, за это убили. Это отдельный вопрос, это вообще серьезная философская тема. А что касается серии Политковская, Литвиненко и возможно Гайдар, то это совершенно другая история. Совершенно очевидно, что единственным средством дестабилизации мощным, безусловно и очевидно, является серия бессмысленных, но кажущихся осмысленными политических убийств, которые можно приписать злобному кровавому режиму.



Леонид Никитинский: В каком-то смысле логической связи между этими убийствами, в нормальном понимании логической связи нет. Хотя в принципе в «Бесах» Достоевского Верховенский говорил: мы пустим «петуха», всех постреляем. Идея дестабилизации высказывалась. Это и Достоевский не придумал, это нечаевские штуки – Ткачев, Нечаев. Это версия убедительная, хотя ее трудно будет доказать, что это кто-то один замыслил, придумал. Конечно, что общего между банкиром Козловым и Аней, которую я хорошо знал? Ничего на самом деле. Поэтому говорить слово «серийное убийство» – это совсем другой термин. Серийный убийца – это маньяк или вор, который совершает серию краж. Конечно, это не серийные, но в них есть какая-то политическая логика. Найдем мы или как в случае с взрывом двух домов в Москве и чуть было не состоявшимся в Рязани, мы никого не найдем. Тут трудно мне что-то говорить.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Евгению Витальевну.



Слушательница: Вот я хочу сказать, Михаил Леонтьев сейчас сказал «скотство наших соотечественников». Вот скотство наших соотечественников – это специализация церкви. И конечно, я ничего об Андрее сказать не могу, но Михаил Козлов, который реагировал на смерть Андрея, с ненавистью и неприязнью отозвался о пастве, назвав ее алкогольным мраком. И недавно священник Чаплин клеймил позором какого-то журналиста, который усомнился, что сегодняшние священники в России - это боги. По-моему у нас какой-то перекос. У нас правительство себя удовлетворяет, священники себя удовлетворяют. Церкви надо как-то задуматься, что у них именно надо заняться скотством наших соотечественников.



Владимир Кара-Мурза: Всплывает в памяти гибель Александр Меня, которая до сих пор не раскрыта.



Леонид Никитинский: Не только Александра Меня. Это самое чудовищное убийство, хотя в нем может быть своя логика. Сейчас рискну о ней порассуждать. Но там и других священников убивали. Безусловно, этому нет никакого оправдания. Потому что при том, что я уже говорил, что жизнь каждого человека бесценна и она перед богом одинакова, но убийство священника – это, как раньше выражались, особый цинизм.



Владимир Кара-Мурза: Протоирей Михаил Ардов объясняет недавнюю гибель священника бытовыми мотивами.



Михаил Ардов: Вполне возможно, что пьяницы местные к нему относились неприязненно, поскольку он, во-первых, мог проповедовать против пьянства. Их матери или жены приходили, пересказывали это. Во-вторых, он мог выказывать негативное, пренебрежительное отношение при встречах и все это могло отложиться. А дальше в пьяном задоре, в пьяном угаре совершить и такую вещь. На мой взгляд, отца Александра Меня убил тоже какой-то местный алкаш, которому рано утром хотелось опохмелиться, и он увидел, что идет к электричке поп, да не простой поп, а который ездит за границу и которого показывают по телевидению и поэтому он считал, что наверняка у него в портфеле есть золотой крест и много денег. И в конце концов портфель пропал.



Леонид Никитинский: Бог ему судья тому, кто такие вещи говорит. Я все-таки склоняюсь к мысли, что отца Александра Меня убили в связи с его священнической деятельностью. С одной стороны, он экуменист, сторонник объединения или, по крайне мере, какого-то мира между христианскими, не только христианскими религиями, он шире экуменизм понимал. Это как кость в горле Русской православной церкви. Лично я, немножко зная его окружение, полагаю, что он страшно раздражал клир, это все рядом с Загорском, своей образованностью. Он чрезвычайно образованный человек, притягивал паству и это было неприятно. Мне кажется, это более убедительная версия убийства, чем какой-то случайный пьяный мужик. Маловероятно. Тем более, что по свидетельству многих его предупреждали, он предчувствовал свою гибель. Тут все не так просто. Что касается этого священника, которого я, к сожалению, не знал, я не владею этой историей, дай бог, я надеюсь, что он был добрым хорошим батюшкой, в деревнях много хороших батюшек. Хотя священников, которых мы видим в русской православной церкви, им присущ некоторый снобизм. Может быть священники не идут к пастве, они говорят - вы приходите в церковь, они отгораживаются от людей. Ситуация может быть разная. Может быть он погиб как мученик за свои проповеди, за свою священническую деятельность, может быть наоборот не как священник, а против своего священнического долга материл еще и за это погиб. В любом случае оправдания нет людям, которые его убили, как бы кто себя ни вел. Этого делать нельзя, преступление совершенно чудовищное. Я об этом ничего сказать не могу, боюсь быть богохульником.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Ивана.



Слушатель: Добрый вечер, Владимир. Большое вам спасибо за передачу. Я хочу выразить соболезнование христианское всем убиенным, погибшим. Очень все грустно слушать. Я бы хотел спросить у Леонида Никитинского: скажите, пожалуйста, как можно заставить суд принять дело?



Владимир Кара-Мурза: По-моему, никак.



Леонид Никитинский: Почему, чего проще. Если есть основания к тому, чтобы заявить какой-то иск, какое-то ходатайство, суд обязан это сделать. Технически адвокаты советуют, если где-то не принимают документы, будь в милиции, суде, хотя они обязаны зарегистрировать, принять в окошке. Если я правильно понял ваш вопрос, то технически почтой заказным письмом с уведомлением о вручении отправляется. С этого момента считаются процессуальные сроки. Дальше можно жаловаться в вышестоящий суд, прокуратуру. Это более-менее соблюдается как раз, может быть не так прямо идеально, но соблюдается.



Владимир Кара-Мурза: Депутат думы Виктор Тюлькин, первый секретарь ЦК РКРП, считает всплеск криминала следствием рыночной экономики.



Виктор Тюлькин: Убыстряется конкурентная борьба, убыстряется передел и опять же с применением самым криминальных мер. Поэтому определенная закономерность здесь есть. То есть вначале мы имели период первоначального накопления капитала методами прихватизации, с нарушением всех законов, кто вперед, кто успеет. Большинство приняли, что наверху воруют, значит и внизу можно. Значит определенная часть вступила на путь можно любыми методами, в том числе и с применением вооруженных грабежей и так далее. Затем мы наблюдали определенный период передыха или так называемой стабилизации с приходом того же Путина. Но вольно или невольно процесс приватизации продолжается только под другой маркой.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем Владимира из Подмосковья.



Слушатель: Добрый вечер. Связь между преступлениями будь то Анны Политковской, Литвиненко, сейчас священника, одна – это безнравственность власти при исполнении своих обязанностей по защите населения. Выстроив вертикаль, Путин, она снизу начала гнить, не только еще не построили, а она уже гниет. Вопрос у меня такой: смерть абхазской женщины, грузинки, которая жила по закону, у нее был паспорт на продлении, суд ее оправдал, что ее неправильно милиционеры задержали. Суд постановил ее выслать. Когда суд произошел, почему ее сразу не отпустили, почему ее надо было два дня держать? Журналисты будут добиваться того, чтобы все принимавшие участие в этом деле были озвучены и понесли наказание?



Владимир Кара-Мурза: «Новая газета» как раз начинала это расследование.



Леонид Никитинский: Безусловно, мы будет этого добиваться. Добьемся ли – вот в чем вопрос. Например, я даже по это чудовищной ситуации в Питере, где с большой долей вероятности сидят несколько десятков невинных пацанов. Может быть среди них есть виновные, но эти все дела надо пересматривать. Я об этом напечатал материал сначала в «Новой газете», потом изменив родной «Новой газете», поссорившись с главным редактором на этой почве, опубликовал в «Российской газете», думая, что она правительственная. Никакого. Единственное, куда меня пригласили - это в американское посольство, спрашивали: какая реакция на ваш материал? Никакой. Они говорят, что если бы двадцатая доля была этого в Америке, всплыло бы, все бы стояли на ушах, все бы газеты печатали, велось бы расследование в конгрессе. А у вас какая реакция? Никакой. Я ездил в Питер, прокурор со мной не встретился, хотя вопросы его уровня. Выставил вместо себя начальника следственного отдела, про которого я как раз и рассказываю. Поэтому добиваться мы будем, но что мы можем изменить идиотизм с антигрузинской кампанией или мы можем добиться того, чтобы нам привезли «Боржоми» из Грузии, хотя понятно, что это бред собачий. К сожалению, не все мы можем.


Я хочу вернуться к тому, что сказал Тюлькин. Я с ним в принципе готов согласиться во многом, что действительно корни надо искать в рыночной экономике, в переделах, только с одной поправкой, что в последнее время этот передел ведется конкретно работниками правоохранительных органов. Ситуация на местах, в провинции, я это знаю лично, я езжу туда в последнее время достаточно часто, кроме того, я знаю ее по публикациям, которых, к сожалению, мы не видим. Я второй год был в жюри конкурса «Произвол в законе», «Открытая Россия» его, наверное, последний раз проводила, потому то деньги кончились. Там журналисты из разных регионов присылают сообщения, связанные с милицейским произволом. Это тоже источник достаточно надежный, потому что все достаточно подробно расписано и понятно. Так вот огромное количество этих сообщений, они похожи, хотя из совершенно разных регионов, эти журналисты между собой не связаны. В том числе одна из тем – это передел собственность ментами.


Я называю менты, потому что не совсем понятно, кто это, это может быть РУБОП, милиция, ФСБ. Эти люди занимаются переделом собственности магазинов, квартир, земли, леса. Кто сейчас передел – это они рейдеры, без них невозможно никакое рейдерство. Вот самое чудовищное. И еще поездки по стране и общение с местными журналистами, кто-то упомянул слово «вертикаль», я раскрою такую страшную политическую тайну, что никакой вертикали нет, она абсолютно иллюзорна. В разных регионах это все только одинаково называется «Единой Россией», а на самом деле в каждом углу сидят какие-то свои воры в погонах того или другого цвета, реально власть принадлежит ментам, по-другому не могу сказать, потому что я не знаю, кто это, но это не губернатор обычно, хотя губернатор может быть сильный, может до какой-то степени их контролировать, но в большей степени они контролируют его. Потому что именно эти люди, силовики так называемые, они контролируют собственность, у них есть компромат на всех и они и есть власть в регионах. Пока есть консенсус, что им позволяют воровать так, как они делают, они соглашаются называться «Единой Россией» и обеспечивать итоги голосования. Если кто-то говорит: я сейчас наведу порядок и пытается всерьез это делать, они таких настрогают делов у себя, обладая реальной властью на местах, что мало не покажется. Поэтому вся эта вертикаль, по-моему, достаточно сказочная штука для тех, кто на самом деле не знает, что происходит в стране.



Владимир Кара-Мурза: Депутат Виктор Алкснис, полковник запаса, не верит победным реляциям властей.



Виктор Алкснис: Я думаю, что Россия стоит на пороге каких-то драматических событий и убийство не только бизнесменов, но и политиков и факты терроров, которые начинают идти валом по России, напомню - покушение на Чубайса, взрыв на Черкизовском рынке – это типичные террористические акты. Или подрыв поезда Грозный Москва. Все это говорит о том, что Россия вползает в какую-то новую эпоху, я бы ее назвал предреволюционный. И невзирая на громкие заявления о том, что в России наступила политическая стабильность, то мне кажется, власть пытается выдать желаемое за действительное. И я с тревогой смотрю в будущее, потому что мне кажется, что мы вползаем в какую-то новую совершенно эпоху.



Леонид Никитинский: Вот у меня двойственное чувство. Мне странно солидаризироваться с Алкснисом, которого я не люблю, да и он меня не любит, и он не кажется мне человеком симпатичным. Но то, что он говорит, я вполне разделяю. Да, действительно, ситуация предгрозовая - это правда. И именно опять же я говорю о провинции, что там происходит: люди терпят произвол и пружина сжимается. Есть какой-то районный город, где бесчинствуют менты, часть бандитов перешла в менты, потому что понимают, что так лучше, они одели погоны, с них никто не спрашивает, они занимаются тем же делом. Но там количество мест ограничено. Все бы перешли в менты, но тогда с кого деньги трясти. Следственные изоляторы наполнены людьми или вообще невиновными или виновными, но не настолько, чтобы их туда сажать и как-то с ними обращаться. Колонии тоже переполнены людьми, которые считают, что с ними обращаются несправедливо. Мальчишек питерских, на них фашизм давит и снизу, с одной стороны, это не просто мода на высокие сапоги и стриженые затылки, они ходят на концерты фашистской рок-группы в Питере, ее никто не закрывает, эти концерты, никто не пресекает распространение фашистской литературы, это все открыто продается. Где милиция, почему она этого не делает? Эти ребята начинают копировать моду, за это тащат в милицию, а там просто гестапо.


Я в «Российской газете» правительственной употребил это слово, думал, что Владислав Фронин, главный редактор и мой старый товарищ по «Комсомолке» не выдержит и слово «гестапо» из правительственной газеты вычеркнет. Он не вычеркнул. Поэтому я здесь повторяю это слово: они попадают в гестапо, где их бьют и заставляют признаваться в том, чего они не делали. Снизу фашизм, сверху фашизм. Полыхнет, да - это ужасно и страшно. Правда, есть другие тенденции. Почему-то мне вспоминается Александр Мень, который всегда к человеку относился как к человеку и искал каких-то нормальных людей и находил их.


Вот присяжные. Я тщательно слежу, особенно тщательно следил за одним делом, где три состава присяжных оправдали человека, три раза заставляли судить. Я когда разговаривал с присяжными, каждый из них мне говорил такую фразу: как странно, как это могло быть, чтобы 12 разумных порядочных людей вдруг случайно вместе собрались в комнате присяжных? Я думаю, что секрет не в этом, секрет в самой склонности присяжных. Когда этот человек, который может быть голосует за экстремистов, требует смертной казни, может быть хулиган, скинхед. Но когда он оказывается в ситуации, когда ему нужно решить вопрос о виновности или невиновности другого человека, вот эта комната присяжных превращает людей, и да, это чудесные люди. Это те же самые русские люди, которые убили и подожгли священника с людьми - это те же люди. Я когда эта история с присяжными, я ей очень увлекся, написал роман и кино обещали снять, в романе далеко ушло, но прообраз остался. Осталась центральная идея, что откуда так много хороших людей. Вы знаете, все-таки и разумных людей, хороших людей. Просто надо остановиться, истерия мешает. Когда человек оказывается в комнате присяжных, присяжные же остановили этот безумный каток в Питере, когда ни в чем неповинных пацанов пытаются сделать крайними. Не власть остановила, а присяжные остановили, те же самые люди обыкновенные. Вот это волшебство меня, я даже после этой истории как-то по-другому ездить. Меня кто-то толкнет, а я в ответ локтем не тыкаю, как раньше делал, думаю: может это присяжный, хороший человек. Чего ему быть плохим? Я больше в людей поверил, как это ни странно.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Андрея Николаевича из Санкт-Петербурга.



Слушатель: Здравствуйте. Спасибо за интересную дискуссию. Я хотел бы дать по скинхедовским организациям у нас в Санкт-Петербурге. Уже давным-давно всем, кто интересуются у нас в городе, известны адреса их клубов, где они тренируются, и адреса сайтов, и адреса пунктов их сборов и даже то, что они непосредственно связаны с милицией. На одном из процессов выяснилось, что лидер «Шульц-88» - это сын майора ГУВД. Никто не трогает эти организации, потому что это бизнес. И механизм этого бизнеса таков: одной рукой милиция берет взятки с нелегальных эмигрантов, а другой рукой через эти организации скинхедовские терроризирует нелегальных эмигрантов.



Леонид Никитинский: Да, но одна поправка все-таки: если вы имеете в виду Дмитрия Боровикова, который был убит при задержании вот этой банды фашистов, которую вычислил журналист Вышенков, отец Дмитрия Боровикова действительно бывший сотрудник милиции. Но по моим сведениям не действующий. Я допускаю по контингенту работающих в милиции, что вполне близка, чего допускать, а кто бесчинствует возле метро, что питерского, что московского и трясет тех же самых таджиков несчастных, вытрясает из них взятки. Конечно, им близка фашистская идеология, этим ментам. Ничего не хочу сказать плохого про нормальных людей, которые в милиции работают, но их почти не осталось, а это менты, я не могу за ними признать никакого достоинства. Да, им тоже близка фашистская идеология. Я думаю, что дело даже не в бизнесе, а в это, что им близко, они про себя это разделяют.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Николая.



Слушатель: Доброй ночи. За этот год масса значимых смертей произошла. Если позволите, я назову несколько. Если помните, был такой скульптор Клыков, не успел он в Белгороде затеять памятник и как-то умер загадочно. Потом еще много смертей и поэтов. Возьмем старую смерть - Виктор Круг, тоже кто убил - неизвестно. Недавно в этом году зверски растерзана и убита была дочь диктора великого Левитана.



Владимир Кара-Мурза: Михаила Круга почти раскрыто преступление. Остальные вопросы риторические, Леонид?



Леонид Никитинский: Риторические. Я не знаю, о ком говорит этот человек, но убивают и тех, и других. К сожалению, по улице страшно ходить.



Владимир Кара-Мурза: Политолог Станислав Белковский, учредитель Института национальной стратегии, констатирует массовый приход криминала во власть.



Станислав Белковский: Нарастание убийств - это не возвращение в 90 годы. В 90 годы криминализация экономики была следствием постсоветского хаоса. Криминализация экономики и политики в наши дни – это следствие полной унии криминала и политической власти, того, что люди с криминальным сознанием, а нередко с криминальным бытием просто захватили власть в России. В общем-то не только по своей психологии, а по сути, по прежней политико-экономической практике некоторые властители России, даже многие властители России - лидерами криминальных группировок и являются. И управляют они Россией так, как управляет организованная преступная группировка подведомственной территорией. Основные принципы здесь очевидны: основные центры прибыли брать под контроль, влезать в долю, центр убытков отсекать и более не обращать на них внимания, по возможности уничтожать, время от времени заниматься благотворительностью. Все это делает сегодняшний Кремль.



Леонид Никитинский: Я с этим почти согласен. По пафосу я с этим согласен. Более того, я тоже пришел к такой концепции, что сегодняшний строй можно назвать властью мента. Именно эти люди контролируют. С политэкономической точки зрения это тоже правильно, потому что они контролируют не только политическую власть, но и финансовые потоки и собственность. Но я бы не стал говорить, что это криминал во главе с президентом. У меня впечатление, что это масса разрозненных клик. Хотя центральные органы власти этим тоже поражены. Но хуже, что это масса разрозненных клик по стране, в каждом регионе своя клика. Как-то они могут быть связаны, могут быть и не связаны. Трагедия со стороны центральной власти скорее в том, что она не может это контролировать нормальными методами законными и скатывается к механизмам криминального контроля в свою очередь. Но это не приход криминала во власть - это криминализация власти. Это люди, принимающие криминальное сознание - вот в чем трагедия. Власть мента – так сегодня называется строй, при котором мы живем.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем Наталью из Санкт-Петербурга.



Слушательница: Здравствуйте. Слушаю и все время возникает мысль. Наверное, сомнения не будет в том, что если убили священника, то обязательно сделали мужчины, менты - это тоже мужчины, во власти - это мужчины. То есть как бы криминальная ниточка прослеживается действительно из криминальных слоев во власть, потому там везде мужчины. Мне кажется, выход тут, надо, чтобы больше женщин было и в милиции и во власти, тогда и внизу будет меньше преступлений.



Леонид Никитинский: Большинство присяжных женщин. Это правда.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Олега.



Слушатель: Здравствуйте. Жалко, что Леонид так редко бывает на Свободе, вроде раньше он выступал почаще. А теперь вопрос: господин Леонтьев и господин Алкснис хором говорят, что грядет что-то чудовищное. Только Леонтьев видит какой-то заговор. А я бы подошел иначе. Известно, что перед падением системой устойчивой, в ней начинает лавинообразно нарастать какой-нибудь процесс - деформация или сила тока. Не кажется ли вам, я отложил на оси времени эти убийства, они колоссально сгущаются. Не кажется ли вам, что в ближайшее время произойдет разрушение этой системы, она просто достигла предела устойчивости, и ни о каком 2008 годе даже и думать не приходится.



Владимир Кара-Мурза: Думать приходиться даже о 2007.



Леонид Никитинский: Я не берусь отвечать на вопросы политические. У меня ощущение, что да, возможна такая штука, возможен развал России. Хотя я не вижу страшной трагедии, может быть к лучшему, если развалится на меленькие кусочки, можно будет нормальную власть установить. Но это такой сценарий, который связан с большими неприятностями. Что-то сгущается, но это мы в мистику ударились. Хотя апокалипсис предсказан. Апокалипсис - торжество добра и справедливости, но через какие-то страшные пертурбации. Ну что же, может быть уже.



Владимир Кара-Мурза: Слушаем Николая из Тулы.



Слушатель: Добрый вечер всем в студии. С вашего позволения я расскажу анекдот советский. Брежнев, выступая на заседании ЦК, заявляет, что в следующей пятилетке мы будем жить еще лучше.



Владимир Кара-Мурза: Да, помним такой анекдот. Как по-вашему, Леонид, грядет ли какой-то предел этой волне насилия?



Леонид Никитинский: Рано или поздно. Я думаю, что апокалипсис не завтра наступит, человечество пока не гибнет. Оно гибнет в этой точке, которая называется Россия, возрождается в другой точке, которая называется Сибирь или как-то. Я все-таки оптимист, как ни странно.


Материалы по теме

XS
SM
MD
LG