Ирина Лагунина: В прошлом выпуске программы я упомянула о докладе по иранской ядерной программе, сделанном лондонским Международным институтом стратегических исследований. Поскольку я получила просьбу от одного из слушателей рассказать об этом подробнее, сегодня есть возможность это сделать. Доклад называется "Иранское ядерное досье". Представлял его директор программы нераспространения ядерного оружия и разоружения Марк Фицпатрик. Но над данными, полученными в последний год Международным агентством по атомной энергии, и просочившейся в прессу развединформацией работали также ученые – физики-ядерщики. После этого доклада британская газета "Таймс" вышла с заголовком "Иран вряд ли создаст ядерное оружие в ближайшие два года", а британская же "Дейли телеграф" озаглавила свой текст "Иран может произвести две ядерные бомбы через два года". Марк Фицпатрик начал с того, что напомнил официальную политику Тегерана.
Марк Фицпатрик: Иран заявил, что его политика направлена против ядерного, химического и биологического оружия. Это значится и в религиозных предписаниях страны, и в тех международных документах, которые эта страна подписала. Утверждения, что Иран нарушил эту политику в области биологического и химического оружия, на основании открытой информации подтвердить невозможно, так что они могут быть просто преувеличением. Что же касается ядерной области, то нарушения международных обязательств и препятствие работе следователей МАГАТЭ, прекрасно подтверждаются документально. Принимая во внимание объекты гражданской атомной энергетики, такие, как АЭС в Бушере, все без сомнения доказывает, что Иран ищет возможности создать ядерное оружие.
Ирина Лагунина: По утверждению лондонских экспертов, ядерные разработки Ирана велись с небольшими перерывами в течение 25 лет, с тех пор, как в 80-х годах была начата эта программа. Кстати, напомню, что первым ее начал еще шах в 70-е годы прошлого века. Но потом пришедший к власти исламский режим, вернее, его Верховный лидер аятолла Хомейни заявил, что ядерное оружие противоречит идеям Ислама, поскольку носит неизбирательный характер. Тем не менее, позднее, в середине 80-х программа была восстановлена. Марк Фицпатрик заметил, что, конечно, не стоит сравнивать эту программу с американским Манхэттанским проектом, в результате которого два вида ядерного оружия были произведены за три с половиной года. Ее также не стоит сравнивать и с пакистанской программой – Пакистану потребовалось 11 лет. Если бы Иран хотел произвести расщепляющиеся материалы для оружия, он мог бы развивать программу быстрее. Но одновременно и утверждениям, что программа носит чисто мирный характер, доверять на данный момент невозможно.
Марк Фицпатрик: Все государства, которым удалось обзавестись ядерным оружием, использовали два вида расщепляющихся материалов – плутоний и высокообогащенный уран. Иран тоже идет одновременно в двух этих направлениях, и в его случае программа с использованием плутония опережает урановую. Плутониевый реактор, который сооружается в Араке, представлен как исключительно гражданский объект, но он очень похож – по размерам и конструкции – на реакторы, которые используются в Индии, Израиле и Пакистане для производства оружия. Но угроза военного характера в случае с реактором в Араке в ближайшее время не возникнет, поскольку Иран не в состоянии произвести большой по размерам металлический кожух для реактора. Намеченное на 2013 год завершение строительства объекта в Араке не может быть выполнено.
Ирина Лагунина: Впрочем, Арак – не единственный источник оружейного плутония, как подчеркивает Марк Фицпатрик.
Марк Фицпатрик: Реактор в Бушере – тоже потенциальный источник оружейного плутония для страны. Отработанное топливо с этого реактора будет, в теории, содержать достаточное количество плутония для создания пары десятков зарядов. Однако надо подчеркнуть, что плутоний, производимый реактором при выработке электричества, неприемлем для оружия. И хотя можно перенаправить работу реактора так, что он будет производить оружейный плутоний, Иран вряд ли сможет это сделать, поскольку это немедленно заметят инспектора МАГАТЭ.
Ирина Лагунина: Можно также построить завод по переработке топлива, но исследователи лондонского Института стратегических исследований полагают, что при нынешней стадии развития иранской программы это технически сделать весьма сложно. Что же вызывает наибольшую тревогу?
Марк Фицпатрик: Самую большую тревогу с точки зрения распространения ядерного оружия вызывает развитие Ираном технологии обогащения урана. Эта программа несколько раз затягивалась и затруднялась – сначала тем, что была допущена ошибка в дизайне центрифуг, затем в результате индустриального саботажа. Способность Ирана запустить больше 4 тысяч центрифуг одновременно ограничена тем, что страна не может получить доступ к необходимым материалам и оборудованию. Несмотря на то, что руководство страны заявило, что Иран способен самостоятельно завершить цикл, это не так – страна не сможет обойтись без иностранных компонентов. Конечно, Иран сможет когда-нибудь преодолеть эти трудности, но на настоящий момент тщательный контроль за импортом оборудования в эту страну, работа разведки и борьба с международным "черным рынком" в этой области способны подорвать возможности страны быстро нарастить производство обогащенного урана.
Ирина Лагунина: Что имеется в виду под саботажем и какую роль может здесь сыграть "черный рынок"?
Марк Фицпатрик: Были инциденты на раннем этапе – в 2002 году, когда кто-то поставил на "черный рынок" оборудование с дефектом, что привело к поломке центрифуг. Этот случай зафиксирован в документах МАГАТЭ. Ну, или, например, самый последний инцидент с компьютерным вирусом Stuxnet. Иран признал, что этот вирус поразил и повлиял на программу обогащения урана в стране. Вне сомнений, Иран был вынужден прервать процесс обогащения урана на целую неделю в прошлом ноябре. Будет любопытно посмотреть документы МАГАТЭ, повторялись ли эти инциденты. Хотя, должен сказать, что МАГАТЭ не всегда знает, что на самом деле происходит. Оно знает, что происходит только в тот день, когда проводятся инспекции. Но вирус явно замедлил иранскую программу, именно поэтому мы говорим сейчас о том, что Ирану может произвести достаточное количество оружейного урана только через год и семь месяцев.
Ирина Лагунина: Когда Иран сможет произвести достаточное количество оружейного урана – это предмет споров. Бывший глава израильской разведки "Моссад" оценил, что в 2015 году. Соединенные Штаты раньше полагали, что это произойдет в следующем году, но сейчас тоже говорят, что позже. Марк Фицпатрик полагает, что судить, насколько эти официальные оценки близки к реальности, довольно сложно, потому что в них редко говорится – а что же все-таки имеется в виду: производство достаточного количества высокообогащенного урана или производство как такового ядерного заряда. И еще – создать снаряд одно дело, другое – иметь средство доставки для него. Так почему эксперты лондонского института называют дату год и семь месяцев для производства высокообогащенного урана в том количестве, которое необходимо для создания одного ядерного заряда?
Марк Фицпатрик: По одному сценарию, если Иран будет использовать для военных целей те 4 тысячи центрифуг, которые сейчас успешно работают в Натанце, и если эти центрифуги будут эксплуатироваться по максимуму, то на производство достаточного количества оружейного урана потребуется немногим больше года и семи месяцев. Этот сценарий подразумевает, что Иран будет использовать технологии четырехступенчатого обогащения, разработанные Пакистаном и проданные на международный "черный рынок" отцом пакистанского ядерного оружия Абдулом Кадыром Ханом.
Ирина Лагунина: В соответствии с расчетами лондонского института, производство первой партии оружейного урана потребует 2900 килограммов урана, обогащенного до 3 с половиной процентов. Последующее производство потребует меньше исходного материала и пойдет быстрее. На производство достаточного количества высокообогащенного урана для второго заряда уйдет минимум 32 недели. В теории есть еще второй сценарий, когда производство урана можно наладить быстрее, но этот способ не опробован, так что Иран вряд ли на него пойдет, реши иранское руководство произвести ядерную бомбу. А после производства необходимого количество оружейного урана нужно еще полгода для того, чтобы перевести его из газового состояния в то, которое необходимо для производства оружия. Так что реши иранское руководство сейчас создать ядерное оружие, стране потребуется на это чуть больше двух лет. И еще один момент. Для того, чтобы заявлять о том, что Иран обладает ядерным оружием, надо учитывать и средства доставки. Иран разработал ракету, способную пролететь 2200 километров. Это первая иранская твердотопливная баллистическая ракета среднего радиуса действия "Саджил-2". В потенциале она может нести и ядерное оружие. Но на ее испытания потребуется еще 2-3 года, а Иран эти испытания не проводил, как отмечает директора программы нераспространения ядерного оружия и разоружения лондонского Международного института стратегических исследований Марк Фицпатрик, с декабря 2009 года.
Дополнительную информацию об иранской ядерной программе вы можете найти здесь
Марк Фицпатрик: Иран заявил, что его политика направлена против ядерного, химического и биологического оружия. Это значится и в религиозных предписаниях страны, и в тех международных документах, которые эта страна подписала. Утверждения, что Иран нарушил эту политику в области биологического и химического оружия, на основании открытой информации подтвердить невозможно, так что они могут быть просто преувеличением. Что же касается ядерной области, то нарушения международных обязательств и препятствие работе следователей МАГАТЭ, прекрасно подтверждаются документально. Принимая во внимание объекты гражданской атомной энергетики, такие, как АЭС в Бушере, все без сомнения доказывает, что Иран ищет возможности создать ядерное оружие.
Ирина Лагунина: По утверждению лондонских экспертов, ядерные разработки Ирана велись с небольшими перерывами в течение 25 лет, с тех пор, как в 80-х годах была начата эта программа. Кстати, напомню, что первым ее начал еще шах в 70-е годы прошлого века. Но потом пришедший к власти исламский режим, вернее, его Верховный лидер аятолла Хомейни заявил, что ядерное оружие противоречит идеям Ислама, поскольку носит неизбирательный характер. Тем не менее, позднее, в середине 80-х программа была восстановлена. Марк Фицпатрик заметил, что, конечно, не стоит сравнивать эту программу с американским Манхэттанским проектом, в результате которого два вида ядерного оружия были произведены за три с половиной года. Ее также не стоит сравнивать и с пакистанской программой – Пакистану потребовалось 11 лет. Если бы Иран хотел произвести расщепляющиеся материалы для оружия, он мог бы развивать программу быстрее. Но одновременно и утверждениям, что программа носит чисто мирный характер, доверять на данный момент невозможно.
Марк Фицпатрик: Все государства, которым удалось обзавестись ядерным оружием, использовали два вида расщепляющихся материалов – плутоний и высокообогащенный уран. Иран тоже идет одновременно в двух этих направлениях, и в его случае программа с использованием плутония опережает урановую. Плутониевый реактор, который сооружается в Араке, представлен как исключительно гражданский объект, но он очень похож – по размерам и конструкции – на реакторы, которые используются в Индии, Израиле и Пакистане для производства оружия. Но угроза военного характера в случае с реактором в Араке в ближайшее время не возникнет, поскольку Иран не в состоянии произвести большой по размерам металлический кожух для реактора. Намеченное на 2013 год завершение строительства объекта в Араке не может быть выполнено.
Ирина Лагунина: Впрочем, Арак – не единственный источник оружейного плутония, как подчеркивает Марк Фицпатрик.
Марк Фицпатрик: Реактор в Бушере – тоже потенциальный источник оружейного плутония для страны. Отработанное топливо с этого реактора будет, в теории, содержать достаточное количество плутония для создания пары десятков зарядов. Однако надо подчеркнуть, что плутоний, производимый реактором при выработке электричества, неприемлем для оружия. И хотя можно перенаправить работу реактора так, что он будет производить оружейный плутоний, Иран вряд ли сможет это сделать, поскольку это немедленно заметят инспектора МАГАТЭ.
Ирина Лагунина: Можно также построить завод по переработке топлива, но исследователи лондонского Института стратегических исследований полагают, что при нынешней стадии развития иранской программы это технически сделать весьма сложно. Что же вызывает наибольшую тревогу?
Марк Фицпатрик: Самую большую тревогу с точки зрения распространения ядерного оружия вызывает развитие Ираном технологии обогащения урана. Эта программа несколько раз затягивалась и затруднялась – сначала тем, что была допущена ошибка в дизайне центрифуг, затем в результате индустриального саботажа. Способность Ирана запустить больше 4 тысяч центрифуг одновременно ограничена тем, что страна не может получить доступ к необходимым материалам и оборудованию. Несмотря на то, что руководство страны заявило, что Иран способен самостоятельно завершить цикл, это не так – страна не сможет обойтись без иностранных компонентов. Конечно, Иран сможет когда-нибудь преодолеть эти трудности, но на настоящий момент тщательный контроль за импортом оборудования в эту страну, работа разведки и борьба с международным "черным рынком" в этой области способны подорвать возможности страны быстро нарастить производство обогащенного урана.
Ирина Лагунина: Что имеется в виду под саботажем и какую роль может здесь сыграть "черный рынок"?
Марк Фицпатрик: Были инциденты на раннем этапе – в 2002 году, когда кто-то поставил на "черный рынок" оборудование с дефектом, что привело к поломке центрифуг. Этот случай зафиксирован в документах МАГАТЭ. Ну, или, например, самый последний инцидент с компьютерным вирусом Stuxnet. Иран признал, что этот вирус поразил и повлиял на программу обогащения урана в стране. Вне сомнений, Иран был вынужден прервать процесс обогащения урана на целую неделю в прошлом ноябре. Будет любопытно посмотреть документы МАГАТЭ, повторялись ли эти инциденты. Хотя, должен сказать, что МАГАТЭ не всегда знает, что на самом деле происходит. Оно знает, что происходит только в тот день, когда проводятся инспекции. Но вирус явно замедлил иранскую программу, именно поэтому мы говорим сейчас о том, что Ирану может произвести достаточное количество оружейного урана только через год и семь месяцев.
Ирина Лагунина: Когда Иран сможет произвести достаточное количество оружейного урана – это предмет споров. Бывший глава израильской разведки "Моссад" оценил, что в 2015 году. Соединенные Штаты раньше полагали, что это произойдет в следующем году, но сейчас тоже говорят, что позже. Марк Фицпатрик полагает, что судить, насколько эти официальные оценки близки к реальности, довольно сложно, потому что в них редко говорится – а что же все-таки имеется в виду: производство достаточного количества высокообогащенного урана или производство как такового ядерного заряда. И еще – создать снаряд одно дело, другое – иметь средство доставки для него. Так почему эксперты лондонского института называют дату год и семь месяцев для производства высокообогащенного урана в том количестве, которое необходимо для создания одного ядерного заряда?
Марк Фицпатрик: По одному сценарию, если Иран будет использовать для военных целей те 4 тысячи центрифуг, которые сейчас успешно работают в Натанце, и если эти центрифуги будут эксплуатироваться по максимуму, то на производство достаточного количества оружейного урана потребуется немногим больше года и семи месяцев. Этот сценарий подразумевает, что Иран будет использовать технологии четырехступенчатого обогащения, разработанные Пакистаном и проданные на международный "черный рынок" отцом пакистанского ядерного оружия Абдулом Кадыром Ханом.
Ирина Лагунина: В соответствии с расчетами лондонского института, производство первой партии оружейного урана потребует 2900 килограммов урана, обогащенного до 3 с половиной процентов. Последующее производство потребует меньше исходного материала и пойдет быстрее. На производство достаточного количества высокообогащенного урана для второго заряда уйдет минимум 32 недели. В теории есть еще второй сценарий, когда производство урана можно наладить быстрее, но этот способ не опробован, так что Иран вряд ли на него пойдет, реши иранское руководство произвести ядерную бомбу. А после производства необходимого количество оружейного урана нужно еще полгода для того, чтобы перевести его из газового состояния в то, которое необходимо для производства оружия. Так что реши иранское руководство сейчас создать ядерное оружие, стране потребуется на это чуть больше двух лет. И еще один момент. Для того, чтобы заявлять о том, что Иран обладает ядерным оружием, надо учитывать и средства доставки. Иран разработал ракету, способную пролететь 2200 километров. Это первая иранская твердотопливная баллистическая ракета среднего радиуса действия "Саджил-2". В потенциале она может нести и ядерное оружие. Но на ее испытания потребуется еще 2-3 года, а Иран эти испытания не проводил, как отмечает директора программы нераспространения ядерного оружия и разоружения лондонского Международного института стратегических исследований Марк Фицпатрик, с декабря 2009 года.
Дополнительную информацию об иранской ядерной программе вы можете найти здесь
