14 декабря в Нью-Йорке скончался Александр Сумеркин. Саша, как все мы его звали, был одним из самых культурных людей Русской Америки. Выпускник МГУ, большой знаток английского, он перебрался в Нью-Йорк в 1978-м, обосновался в издательстве «Руссика». Там, кажется, мы с ним в первый раз и пересеклись. Он производил впечатление типичного русского книжника — тактичный эрудит с деликатными манерами и мягким голосом. В «Руссике» Саша занимался очень подходящим для себя делом — Цветаевой. Сперва выпустил двухтомник ее прозы, потом состоялся знаменитый пятитомник ее стихов.
Надо вспомнить, что в эти глухие годы России было не до Цветаевой. Да и в эмиграции о ней вспоминали не так уж часто: уходили знавшие Цветаеву люди, исчезали состарившиеся книги. Обходясь и без державной, и без академической помощи, Сумеркин издавал своего любимого поэта в одиночку, сидя в каморке без окна. Но книги выходили без всяких скидок на условия. Это была титаническая работа, тихий филологический подвиг. У Сумеркина все получилось, как надо. Изящно оформленные, любовно подготовленные, щепетильно откомментированные тома могут служить памятником издательского дела в эмиграции. Ну, и, конечно, изюминкой собрания стало участие в нем Бродского. Саша как-то в нашей студии рассказывал об этом проекте. Бродский обещал ему написать страничку о цветаевской прозе. Начав работу, он так увлекся, что подклеивал новые листы, не доставая исписанную страницу из пишущей машинки. В результате эссе, одно из лучших у поэта, приняло вид древнего свитка.
Бродский и Сумеркин — отдельная тема. Саша был посредником между английским и русским Бродским. Это была очень сложная роль еще и потому, что Бродский вообще был против переводов своих написанных по-английски сочинений, говоря, что для американцев он пишет по-другому. Если переводы все-таки выходили, то в «авторизованной редакции». Что это значит, Сумеркин объяснил, рассказывая о собственном опыте работы с Бродским.
Авторизованный перевод <…> означал как минимум две радикальные правки предложенного русского текста, в результате которого от первого варианта оставались разве что имена собственные.
Сумеркин умер совсем не старым: в ноябре ему исполнилось всего 63 года. Без него наш литературный пейзаж уже никогда не будет прежним.
