Программу ведет Полина Ольденбург. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Праге Александра Вагнер.

Полина Ольденбург: Работники чешских архивов требуют быстрого рассекречивания тайных документов, хранящихся в России. Больше всего ученых интересуют решения Политбюро ЦК КПСС, касающиеся событий 1968 года. В России, считают в Праге, процесс рассекречивания идет очень медленно. Этими проблемами занимается специальная Российско-чешская комиссия историков и архивариусов, члены которой порой обмениваются взаимными обвинениями.

Александра Вагнер: Россияне традиционно больше внимания уделяют процессу рассекречивания документов, а чехи - исследованиям, связанным с раскрытием секретных архивов. Говорит чешский историк Йитка Вондрова.

Йитка Вондрова: С 90-х годов прошлого века у нас уже есть довольно широкий выбор документов, рассказывающих обо всех решающих событиях Пражской весны. По этой причине мы не ожидали сделать сенсационные открытия. Несмотря на это, мы рассчитывали, что у нас будет возможность посмотреть на процессы принятия решений советским Политбюро. Выяснилось, что рассекреченных материалов было намного меньше, чем нам обещали. Рассекречены были лишь решения Политбюро, однако это не является материалом, рассказывающим обо всех тонкостях.

Александра Вагнер: Вондрова добавляет, что процесс рассекречивания некоторых архивов в России длится 7 лет.

Йитка Вондрова: Мы пытаемся ускорить процесс при помощи чешского посольства в Москве. Недавно профессор Райман даже обратился напрямую к президенту Путину. Сейчас мы снова собираемся в Москву. Однако даже те документы, что у нас на руках, передавались из архива президента в Российский государственный архив 7 лет».

Александра Вагнер: Почему процесс рассекречивания идет так медленно? Об этом я спросила Кирилла Андерсона, главу Российского государственного архива социально-политической истории (это бывший Центральный партийный архив института Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС).

Кирилл Андерсон: Сначала это был революционный наскок. Исходили из того, что нужно раскрыть все секреты партии. И все партийные документы начали раскрывать просто так: не глядя, не задумываясь. Правда, потом обнаружили, что в партийных документах очень много государственной тайны. Это связано с тем, что Центральный комитет был одной из самых информированных организаций. Туда стекалась информация из службы внешней разведки, военной разведки...

Александра Вагнер: Почему документы, необходимые чешским ученым для воссоздания полной картины событий, происходивших в 1968 году, передавались из российских архивов долгих 7 лет?

Владимир Козлов: Я абсолютно убежден, что подавляющую часть информации из российских архивов по этим болевым точкам чешские ученые уже имеют. Речь идет о какой-то небольшой части документов, которые носят для России чувствительный характер и которые мы считаем еще преждевременно вводить в широкий общественный оборот, учитывая все возможные политические спекуляции, которые из этого неизбежно последуют.

Александра Вагнер: Говорит директор Архивного агентства России Владимир Козлов.

Проблема, однако, не только в «чувствительном характере» некоторых архивных документов. Процесс публикации материалов из секретных архивов в России в 90-х годах проходил хаотично. Тогда шел судебный процесс над КПСС. Конституционному суду Российской Федерации передавались все архивы, ранее находившиеся под грифом «Секретно». Эти материалы одновременно публиковались не только на постсоветском пространстве, но и за границей. Позже вышел закон «О государственной тайне», который утверждает правила рассекречивания архивов. В этом законе сказано, что если документы не прошли такую процедуру, то они не считаются доступными общественности и ученым.

Кирилл Андерсон: Когда ко мне приезжает человек, и говорит, что "в 1992 году мой коллега работал у вас, смотрел такие и такие документы, я тоже хочу их посмотреть...", я говорю: "Они еще находятся в процессе рассекречивания, но вы можете посмотреть их в такой-то и такой-то книжке, потому что они были опубликованы". Вот это совершенно идиотская ситуация, потому что по существующим в России правилам, публикация документов не является основанием для их рассекречивания. То, что документ опубликован, не дает права автоматического доступа к оригиналу.

Александра Вагнер: Чешский историк Йитка Вондрова соглашается.

Йитка Вондрова: К сожалению, с русской стороны существуют комиссии между различными ведомствами. Эти комиссии работают в своем темпе, основываясь на русские законы. А мы, как жители другой страны, не имеем возможности стимулировать процесс рассекречивания документов. Причем, даже тех, которые уже давным-давно были опубликованы и всем известны. Например, те документы, которые мы получили в 90-х годах прошлого века, во время той революционной фазы открытия архивов, эти документы до сих пор находятся в Архиве президента РФ и закрыты для исследователей. Существуют и другие документы, например, дискуссии Политбюро, посвященные Чехословацким событиям в 1968 году. Эти документы нас интересуют больше всего. Они рассказывают о том, каким образом Политбюро принимало решения. Эти документы до сих пор несут гриф «Секретно». При этом часть из них была опубликована в начале 90-х годов. Каковы критерии рассекречивания документов, нам неизвестно.

Александра Вагнер: Во время заседания Российско-чешской комиссии историков и архивариусов стало известно, что часть архивных документов, касающихся событий 1968 года, все же передали на процедуру рассекречивания. Они будут доступны в следующем году. О том, полные ли это архивы, я спросила у Владимира Козлова, директор Архивного агентства России.

Владимир Козлов: Есть военная документация, и ее огромное количество и она, наверное, тоже не рассекречена.

Александра Вагнер: Чтобы раскрыть тайны, которые хранятся в архивах под грифом «Секретно», чешским ученым понадобится еще много времени. Возможно, это дело нескольких поколений научных работников.