Юрий Жигалкин: В четверг произошло событие, которого демократы ждали 12 лет. Были приведены к присяге члены конгресса нового созыва, в котором большинство принадлежит демократической партии. Воодушевленные победой на выборах, демократы обещают многое, в том числе серьезные реформы, но, как говорят эксперты, пока трудно сказать, удастся ли им реализовать свое незначительно преимущество и оказать значительное влияние, как на законодательный процесс, так и на политику Белого дома.
Аллан Давыдов: Без сомнений, главным событием дня стала историческая церемония вручения председательского молотка новому лидеру палаты представителей Нэнси Пелоси. Впервые в истории страны один из символов высшей власти оказался в руках женщины. Это произошло после голосования, на котором Пелоси была избрана спикером.
66-летняя Пелоси родом из Балтимора (это чуть севернее Вашингтона), но уже 20 лет представляет в конгрессе интересы избирателей Сан-Франциско, штат Калифорния. В палате представителей предыдущего созыва она являлась лидером демократического меньшинства. После того как, лидер республиканского меньшинства в палате представителей Джон Бейнер вручил Нэнси Пелоси церемониальный молоток спикера, она заявила...
Нэнси Пелоси: Я принимаю этот молоток в знак партнерства и рассчитываю работать с вами, мистер Бейнер, и с республиканцами в конгрессе на благо американского народа. Мы принадлежим к различным партиям, но служим одной стране.
Аллан Давыдов: После этого Нэнси Пелоси затронула проблему, активное общественное обсуждение которой способствовало приходу демократов к власти в конгрессе.
Нэнси Пелоси: Выборы 2006 года стали сигналом к переменам. И не просто к переходу контроля над конгрессом из рук в руки, а к смене курса нашей страны. Ничто не заставляет американский народ так ясно чувствовать необходимость нового курса, как война в Ираке. Американцы на выборах отвергли бессрочную миссию в бесконечной войне. Президент обязан четко сформулировать новый план по Ираку и дать ясно понять иракцам, что они должны защищать собственные улицы и собственную безопасность.
Аллан Давыдов: Однако демократы в палате представителей не намерены начинать свою деятельность с иракского вопроса. В первые сто часов они намерены принять законопроекты по сугубо внутренним проблемам, таким как парламентская этика, минимальная зарплата, исследования стволовых клеток, образование и здравоохранение.
Юрий Жигалкин: Если судить по событиям первого дня работы конгресса нового созыва, демократы полны сил и решимости изменить динамику законодательного процесса, перечеркнув многие из приоритетов республиканцев. Может ли волна перемен коснуться и американо-российских отношений, как предсказывают некоторые наблюдатели, ожидающие, по крайней мере, более громкой критики Кремля из уст новых руководителей конгресса? Я задал этот вопрос одному из ведущих американских специалистов по России, профессору Стэнфордского университета Майклу Макфоулу.
Майкл Макфоул: По большому счету, приход демократов к власти в конгрессе вряд ли возымеет какие-либо последствия для американо-российских отношений. Основная причина заключается в том, что у демократов сегодня другие приоритеты, главным образом, связанные с внутриполитическими проблемами. Из международных единственная животрепещущая тема - Ирак. Потенциальным раздражителем для двусторонних отношений может стать деятельность комитета конгресса по международным отношениям, главой которого должен стать демократ Том Лэнтос, давний критик Владимира Путина. Я не вижу признаков резкого ухудшения отношений. При этом интересно, что тезис о надвигающемся кризисе муссируется главным образом Москвой, которая, я бы сказал, одержима идеей противопоставления себя Вашингтону. Будем откровенны, у администрации Буша сегодня есть гораздо более насущные проблемы, чем отношения с Россией, и нет ни сил, ни желания взваливать на себя дополнительные заботы. Я думаю, что в обозримом будущем можно назвать лишь два потенциальные повода для реального обострения отношений. Во-первых, если США прибегнут к силе, пытаясь нейтрализовать иранскую ядерную программу, это маловероятно, но не исключено. И, во-вторых, если Кремль прибегнет к манипуляциям в преддверии президентских выборов в России, попытавшись, скажем, их отложить, или Владимир Путин выдвинет себя на третий срок. Если у Тома Лэнтоса и его союзников в конгрессе даже и не будет возможности оказать реальное давление на российскую политику Белого дома, то они все равно добьются много, привлекая постоянное внимание к ситуации в России, дав всем, в том числе россиянам, четко понять, что Вашингтон не занимает антироссийскую позицию, что пытается внушить своим гражданам Кремль, что объектом американской критики является не Россия, а российская автократия.
Юрий Жигалкин: В одном из ведущих оперных театров мира - нью-йоркской Метрополитен-опере, овеянном славой оперных гениев, состоялась одна из самых необычных премьер. Опера «Первый император» была заказана театром американскому композитору китайского происхождения Тан Дуну, лауреату премий «Грэмми» и «Оскар» за музыку к фильму Энга Ли «Тигр и дракон». Это произведение подавалось как новаторская попытка поиска нового формата в традиционном жанре. На премьере побывал Александр Генис.
Александр Генис: Эта премьера необычна уже потому, что в нее вложено очень много - и денег (постановка обошлась в два миллиона), и надежд. Директор-дебютант «Метрополитен» Питер Гелб надеялся привлечь в свой огромный зал молодых зрителей. Ради этого и был приглашен постановщиком лучший режиссер китайского кино, автор таких красочных боевиков, как «Герой» и «Дом летающих кинжалов» Чжан Имоу. Эту оперу нужно видеть, а не только слышать, что должно привлечь поколение, привыкшее воспринимать музыку с помощью видеоклипов.
Юрий Жигалкин: Ну и как, пришла молодежь?
Александр Генис: Пришла! Причем, в основном - китайская. Что говорит о другой стороне проекта - политической. Еще когда Тан Дун приглашал в соавторы либретто своего соотечественника Ха Джина (видного американского прозаика, живущего в Бостоне), то он объявил «Первого императора» знаковым событием в жизни большой и успешной китайско-американской общины. Впервые на сцене главного театра страны идет настоящая китайская опера.
Юрий Жигалкин: Ну не такая уж это новость. У нас есть «Принцесса Турандот», да и Пекинскую оперу теперь привозят в Нью-Йорк.
Александр Генис: Верно, но «Первый император» - не ориенталистская фантазия, и не экзотическая эксцентрика. Тан Дун хотел добиться универсального синтеза - духовного брака Востока с Западом.
Юрий Жигалкин: Брак удался?
Александр Генис: Как говорил в таких случаях Фолкнер, это был «блестящий провал». О размахе замысла можно судить по сюжету. Даже те, кто плохо учился в школе, знают главного героя по нескольким фильмам. Это - зловещий Цин Ши-хуанди, впервые объединивший Китай и построивший Великую стену. Герой, знаменитый и одиозный, показан тираном и маньяком, одержимым одной страстью. Мечтая о мире и добре, он сеет зло и смерть. Конечно, в этом образе критики справедливо узнают Мао, от культурной революции которого пострадал и композитор, и постановщик оперы.
Очень удачен центральный мотив оперы. Император требует написать торжественный гимн для своей новой империи, без которого страна не может достичь подлинного единства. Эта цель, столь удобная для оперного сюжета, вполне органична для китайского исторического сознания. Еще Конфуций говорил, что, исправляя нравы в государстве, надо начинать с его музыки.
Юрий Жигалкин: И как обстоят дела у Тан Дуна с музыкой?
Александр Генис: Увы, тут «брак» закончился разводом. Восточная часть партитуры, исполнявшаяся на древних инструментах, вроде бронзового колокола, водяной скрипки и барабанов с каменными палочками, звучит интригующе, таинственно, я бы сказал - завораживающе. Но остальная музыка, с большим старанием написанная в стиле классической оперы, оказалась никакой - музыкальные обои.
Тем не менее, мировая премьера «Первого императора» добилась своего: на все спектакли билеты уже проданы. Похоже, что революция Питера Гелба приносит свои первые плоды.
Юрий Жигалкин: Существование индустрии грамзаписи может оказаться под угрозой, если падение популярности дисков продлится такими же темпами, как прошлом году. В прошлом году их было продано на пять процентов меньше, чем годом раньше. Не исключено, правда, что умрет не индустрия, а компакт диски, поскольку продажа музыки в электронном формате, по интернету выросла на 65 процентов. Песня Бейонсе Irreplaceable установила рекорд популярности, за последнюю неделю было загружено с интернета 270 тысяч ее копий.
