Юрий Жигалкин: Финансовые санкции как один из основных инструментов американской дипломатии. В Бруклине зацвели вишни - климатологи в тревоге. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
В пятницу официальные российские представители с возмущением отреагировали на сообщение о том, что Соединенные Штаты ввели финансовые санкции против нескольких инстранных компаний, в том числе российских, экспортирующих в Иран и Сирию ракеты и другое военное оборудование. Впрочем, подробности пока известны из газеты «Вашингтон Таймс». Газета пишет, что среди подвергшихся, по большому счету, символическому наказанию - Рособоронэкспорт. Эта новость не удивила американских экспертов, которые говорят, что точечные финансовые санкции в условиях глобализации экономики становятся одним из самых, если не самым эффективным инструментом американской дипломатии. Рассказывает Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Как сообщают источники в американской администрации, Соединенные Штаты ввели экономические санкции против 24 юридических и физических лиц из десяти стран, занимающихся продажей ракет и вооружений Ирану и Сирии. Среди них - несколько китайских компаний, производящих компоненты химического оружия, авиационное и электрическое оборудование, и северокорейская горнопромышленная группа, а также ряд российских компаний, включая Тульское конструкторское бюро приборостроения, Коломенское конструкторское бюро машиностроения, и «Рособоронэкспорт». Санкции означают запрет американским партнерам осуществлять с вышеуказанными компаниями какие-либо торговые операции или оказывать им услуги. Данные санкции введены на два года и соответствуют принятому ранее в США законодательству о запрете поставок в Иран и Сирию ракет, оружия массового поражения, обычных вооружений или компонентов к ним.
Насколько обоснованна озабоченность официальных лиц в Москве последней акцией США в отношении ряда российских оборонных фирм? Вопрос - сотруднику Вашингтонского фонда «Наследие» Бейкеру Спрингу.
Бейкер Спринг: Они традиционно возражают против санкций, заявляя об экстратерриториальности российских юридических и физических лиц по отношению к американским законам. Но с этим трудно согласиться; американские государственные власти не имеют права смотреть сквозь пальцы на сотрудничество отечественных деловых структур с фирмами, вооружающими потенциальных убийц американских граждан.
Аллан Давыдов: Существует мнение, возможно, спорное, что последние санкции носят скорее символическое значение. Но, как бы ни было, дело не ограничивается перекрытием каналов поставок вооружений и потенциально опасных технологий режимам, враждебным для Соединенных Штатов или их союзников. Эксперт Фонда «Наследие» Бейкер Спринг говорит об эффективности перекрытия международных финансовых потоков, способствующих поддержке режимов-изгоев.
Бейкер Спринг: Если вы заинтересованы в приумножении своего капитала на американских рынках, к примеру, в продаже акций своей компании в США, но при этом намерены продавать оружие или его компоненты группировке «Хезболлах», Ирану или Сирии, то США могут закрыть вам доступ к своему рынку. И это, как мы убеждаемся, имеет разительный эффект. То же самое происходит при перекрытии каналов прямых американских инвестиции иностранным фирмам подобного рода.
Аллан Давыдов: В последние месяцы руководство Министерства финансов США предприняло ряд усилий по изоляции Ирана от мировой финансовой и банковской системы. Так под давлением США крупные международные банки HSBC со штаб-квартирой в Великобритании, а также UBS и Credit Suisse со штаб-квартирами в Швейцарии прекратили операции с рядом банков Ирана, что уже вызвало жалобы ведущих иранских финансистов в международных торгово-финансовых органов.
Юрий Жигалкин: Рассказывал Аллан Давыдов. Могут ли в самом деле точечные финансовые санкции или даже угроза их применения стать эффективным инструментом американской дипломатии, ведь санкции в последние десятилетия обрели печальную репутацию. Слово сотруднику Гуверовского института профессору Михаилу Бернштаму.
Михаил Бернштам: Поскольку на диктаторские тоталитарные режимы воздействовать при помощи санкций очень трудно, потому что все тяготы населения, в общем-то, не отражаются на правительстве, то финансовые рычаги оказываются прямыми рычагами, которые мешают правительству получать займы на мировых рынках, получать помощь в покупке стратегических материалов. Это санкции прямого действия.
Юрий Жигалкин: А почему даже крупнейшие мировые банки и корпорации прислушиваются к этим вполне тихим предупреждениям США?
Михаил Бернштам: Просто из-за размера рынка. США представляют собой треть мирового валового внутреннего продукта, это главный источник мирового технологического развития. Банковская промышленность наиболее глобализирована, потому что речь идет о международных денежных потоках. Ни один крупный и средний банк ни в какой серьезной стране только на внутренний рынок работать не может, поэтому банки должны считаться с США гораздо даже больше, чем промышленные и торговые компании.
Юрий Жигалкин: А как вы воспринимаете эмоциональную реакцию российских представителей на информацию о введении санкций против российского экспортера оружия?
Михаил Бернштам: Любая страна реагирует на санкции очень резко. Франция, когда США налагали санкции на французские компании, точно так же реагировала шумно и резко. Но уникальность России вот в чем. В России до сих пор и правительство, и особенно бизнес имеют очень краткосрочную перспективу. Они смотрят, не как они будут жить через десять лет и что им нужно через десять лет или через пять лет, а они смотрят, что можно урвать сегодня. На них очень трудно, в общем-то, воздействовать, они сердятся, когда налагают санкции. И они не принимают во внимание, что отношения с США и с Западным миром в долгосрочной перспективе намного важнее, чем любая купля-продажа, краткосрочная прибыль в любой стране типа Ирана.
Юрий Жигалкин: Говорил профессор Михаил Бернштам.
Говорят, разговоры о погоде любимое занятие британцев, но сегодня от обсуждений на эту тему никуда не деться даже на нью-йоркской улице. Во-первых, потому что последние дни стоит небывало теплая, весенняя погода, во-вторых, потому что цены на нефть и бензин упали из-за исчезновения отопительного сезона, а, в-третьих, в Вашингтоне и, как говорят, отдельных районах Бруклина зацвела. Мой коллега Владимир Морозов - бруклинец.
Владимир, удалось ли вам по пути на работу полюбоваться цветущей вишней?
Владимир Морозов : Юра, я не уверен, что видел цветущие вишни или черешни. Но, вот, сегодня проезжал мимо Бруклинского ботанического сада, и за оградой там, действительно, что-то цвело, какие-то кусты и деревья.
В Нью-Йорке странная погода. Минувшую неделю столбик термометра подбирался к 20 градусам тепла по Цельсию. Снега нет даже на севере США в штате Вермонт, где уже месяца два должен был продолжаться горнолыжный сезон. Подобные сообщения о капризах природы приходят и из других районов США.
Как можно все это объяснить? На мой вопрос отвечает Карлайл Уош профессор метеорологии военно-морской академии, расположенной в городе Монтерее, штат Калифорния. Но, профессор, сначала я дам вам прослушать мнение жителей Нью-Йорка.
Айрин: Это ужасно, ужасно! На улице жара. Завтра обещают за 20 градусов тепла. Становится все теплее. И не только в Нью-Йорке. Мой брат живет в городе Феникс в штате Аризона. Они полгода сидят с кондиционерами и говорят, что скоро побегут оттуда на север спасаться от жары. И из Флориды тоже. Становится все хуже.
Владимир Морозов : Профессор Уош, что вы на это скажите? Эта дама и ее знакомые регулярно читают газеты и смотрят телевидение, видели они и предупреждающий о климатических неприятностях документальный фильм бывшего вице-президента США Эла Гора “Неудобная правда”. Сегодня в каждом разговоре о погоде присутствует термин “глобальное потепление”. Но что стоит за этими словами: катастрофа, вызванная самими людьми, или зеленые нас просто пугают?
Карлайл Уош : Я думаю, мое мнение находится где-то посредине между этими двумя экстремальными взглядами. Да, надо прислушаться к предупреждениям зеленых. Да, наши электростанции, работающие на угле, заводы и автомобили добавляют в воздух углекислого газа, и в долговременной перспективе это может способствовать некоторому потеплению климата. Да, я за более экологически чистые технологии. Но наука говорит нам, что человеческая деятельность это не основной фактор влияния на климат. И, главное, мы вовсе не стоим перед катастрофой.
Владимир Морозов : Что же в основном влияет на климат и температуру?
Карлайл Уош : Происходят изменения температуры поверхности тропической зоны Тихого океана. Эти изменения вызваны десятками не зависящих от человека причин, которые могут действовать циклически. В коротком интервью мне их просто не перечислить. К тому же не все так ужасно. Заметное потепление происходит в основном у вас на Восточном побережье США.
Владимир Морозов : А что с погодой на Западе страны, например, у вас в городе Монтерей, на побережье Тихого океана.
Карлайл Уош : Сегодня в Монтрее немного прохладно. 12-13 градусов по Цельсию. Но я не жалуюсь. Это наша обычная зимняя погода, иногда дожди иногда солнце.
Владимир Морозов : Но откуда у многих ученых и большей части публики чувство тревоги? Откуда ожидание климатических перемен к худшему?
Карлайл Уош : Я не думаю, что какие-то драматические перемены возможны в обозримом будущем. А чувство драмы - это то, к чему приучили нас средства массовой информации, кино и телевидение. Теперь нам нужна драма даже в сообщении о погоде. Эти предчувствия драмы усилились после урагана Катрина, разрушившего Новый Орлеан. Мол, теперь ждите сплошных ураганов, наводнений, засух и так далее. Но после Катрины прошло больше года и ничего ужасного не случилось. Что касается долговременных климатических перемен, то их увидят разве что мои праправнуки.
Владимир Морозов : Интересно, что в оценке шуточек погоды и природы многие зависит от нашего темперамента. Недавно мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга спросили, не тревожат ли его климатические перемены в его городе, полное отсутствие снега в январе. Он отшутился.
Майкл Блумберг : Управление городского хозяйства отлично работает. Попробуйте найти хотя бы одну улицу, заваленную снегом. Все чисто. Никаких автомобильных пробок из-за снежных заносов. Видимо, они расчищают все по ночам.
Владимир Морозов : Похоже, что покупать недвижимость рядом с Северным полюсом пока не стоит.
Юрий Жигалкин: Это был Владимир Морозов.
