Какую политику проводить в Ираке: обсуждение нового плана действий администрации Джорджа Буша
Ирина Лагунина: До ноября правительство Ирака обязуется полностью взять под свой контроль ситуацию в стране и обеспечить порядок. Предположительно, что после этого американские войска – будет их больше на 20 тысяч, как предполагает новый план Джорджа Буша, или нет – смогут постепенно покидать страну. Обещания обеспечить в стране безопасность до определенного срока даются правительством Нури аль-Малики уже не первый раз, и поэтому эту сторону нового плана умиротворения Ирака анализировать невозможно. Все предыдущие обещания не выполнялись. А вот то, что касается увеличения численности войск, то здесь есть о чем говорить. Причем говорить самим американцам, поскольку именно США потеряли в Ираке уже более трех тысяч своих граждан. Население города Гейтерсбург в штате Мэриленд, где побывала наш корреспондент Хезер Маэр – 50 тысяч человек. В городе – центр набора в национальную гвардию, так что у многих семей из Гейтерсбурга родственники в Ираке. Джозеф, пенсионер. Накануне обнародования плана Джорджа Буша по Ираку он приехал в торговый центр забрать лекарства из аптеки. Говорит, что голосовал один раз за Буша, но теперь об этом очень сожалеет.
Джозеф: Я никогда не поддерживал войну в Ираке. Не было никаких причин, чтобы мы начинали эту войну. Это – самая большая глупость, какую мы только могли сделать. По-моему, чем раньше мы оттуда уйдем, тем лучше.
Ирина Лагунина: Джозеф категорически против дополнительных войск в Ираке. Джордж – молодой бизнесмен. Использует обеденный перерыв, чтобы побродить по книжному магазину. По его мнению, изменят ли положение вещей в Ираке дополнительные войска?
Джордж: Мне кажется, разницы не будет. По-моему, это похоже на Вьетнам, куда мы направляли все больше и больше войск, но это лишь приводило к тому, что у нас было больше потерь. Мне кажется, что разницы не будет, война уже проиграна. Война была проиграна в тот момент, когда мы обнаружили, что у нас не стратегии выхода. Первый президент Буш был прав – частично войти и сразу же выводить войска.
Ирина Лагунина: Джордж ссылается на первую войну в Ираке, на операцию «Буря в пустыне», которую вел в 1990-1991 годах отец нынешнего президента США. Грег работает продавцом в компьютерном магазине по соседству с книжным. Он хотел бы, чтобы война была закончена немедленно. Он поддерживал вторжение в Ирак в 2003-м, потому что, по его словам, надо было избавиться от тирана. А теперь – если дополнительные войска помогут закончить войну, то прекрасно.
Грег: Надо сделать все, чтобы как можно скорее вернуть наших ребят живыми и невредимыми домой. Если для этого надо больше войск, ну что ж, увы. Если надо, так надо.
Ирина Лагунина: Женщина на автобусной остановке. Зовут Фелиша. Фелиша поддерживает вторую часть плана Буша – экономическую, создание новых рабочих мест. Хотя это довольно дорого обойдется США – в миллиард долларов. Отношение к дополнительным войскам у нее двоякое:
Фелиша: Если это поможет, то я согласна. Но я не знаю, поможет ли это или нет. Я на самом деле думаю, что мы должны оставаться там до тех пор – ну, - пока мы не усмирим их, ведь мы разбили эту страну. Мы должны ее и собрать. Но я не думаю, что имеет смысл посылать туда еще людей, чтобы их убивали.
Ирина Лагунина: О том, что американцы неоднозначно относятся к предложениям их президента, свидетельствуют и опросы общественного мнения. Телекомпания Си-Би-Эс выявила, что из тысячи опрошенных 45 процентов – за дополнительные войска, а 48 процентов – против. При этом больше половины – 55 процентов – не верят, что дополнительные войска что-то изменят. И только 35 процентов настроены оптимистично. И так же, больше половины, 52 процента, полагают, что Ирак не станет стабильной демократической страной – вне зависимости от того, будут ли там американские войска или нет. А что касается самого Джорджа Буша, то 72 процента из тысячи крайне неодобрительно относятся к его политике. В числе этих 72 процентов и житель Гейтерсбурга Роберт.
Роберт: Нет, я не согласен ни с чем в его политике. Я думаю, что нас там не должно было быть, в первую очередь. Я даже его выступления никогда не смотрю. По-моему, ему нечего сказать, он вообще по-английски-то плохо говорит.
Ирина Лагунина: С жителями города Гейтерсбург в штате Мэриленд беседовала наш корреспондент Хезер Маэр. Против пополнения в 20 тысяч военнослужащих выступают и ведущие демократы в Конгрессе США. Сенатор Эдвард Кеннеди накануне обнародования плана Буша выступал в вашингтонском национальном пресс-клубе:
Эдвадр Кеннеди: Мы не можем просто говорить о том, что мы против увеличения численности войск в Ираке. Мы должны это предотвратить.
Ирина Лагунина: Причина, по которой сенатор против плана администрации?
Эдвадр Кеннеди: Америка станет еще более ненавистной, и выиграть войну против терроризма будет еще сложней.
Ирина Лагунина: Лидеры демократического большинства в Сенате и Палате представителей в прошлую пятницу направили в Белый Дом письмо с призывом начать постепенный вывод войск из Ирака, а не направлять туда дополнительные войска. По их мнению, войска должны начать возвращаться уже через полгода. Это мнение разделяет и влиятельный во внешней политике сенатор Джозеф Байден.
Джозеф Байден: Вопрос стоит следующим образом: будем ли продолжать проводить политику Джорджа Буша, зная, что она – провальная. Мы испытали эту политику дважды за последние 12 месяцев – предоставив войска в Багдаде. К сожалению, мои друзья в администрации хотят попробовать ее еще раз. Нужно достичь политического решения до того, как находить военное.
Ирина Лагунина: Ту же мысль сенатор повторил и на слушаниях по Ираку, которые комитет по международным делам Сената провел за несколько часов до выступления Джорджа Буша.
Джозеф Байден: Американский народ высказался на эту тему вполне ясно в ходе ноябрьских выборов. Они знают, что мы попали в серьезную заваруху в Ираке. Но вместо рассуждений о том, как это произошло, они хотят, чтобы мы действовали, чтобы мы стали частью решения проблемы. Они ожидают, что мы поможем Америке выбраться из этого хаоса, не рассуждая о том, как мы в него попали.
Ирина Лагунина: Большей ответственности и открытости со стороны президента потребовал и сенатор-республиканец Дик Лугар:
Дик Лугар: Вначале президент и его команда должны объяснить, какие цели мы пытаемся достичь, увеличивая контингент, где и как будут использоваться эти войска, почему эта стратегия может быть успешной, как в этом будут участвовать иракские войска, почему необходимы дополнительные американские войска, какие планы мы разрабатываем, если ситуация не улучшится, и как эта новая стратегия укладывается в нашу общую политику в регионе.
Ирина Лагунина: Законодательная ветвь власти не может контролировать войну в Ираке и американскую политику в этой стране в деталях и подробностях. Война – прерогатива президента, который также является главнокомандующим. Единственное, чем конгрессмены и сенаторы могут влиять – это деньгами. Расходы на войну утверждает Конгресс. И спикер нижней палаты Нэнси Пелоси в воскресенье предупредила, что процесс этот легким не будет. Спикер предложила, чтобы запрос о дополнительных средствах содержал точное описание – сколько надо на поддержание нынешнего контингента, а сколько – на дополнительные силы.
Дополнительные американские войска в Ираке воспринимаются неоднозначно не только в Америке, но и в самом Багдаде. Казалось бы, багдадские сунниты должны приветствовать больший порядок – в последнее время суннитские теракты досаждают шиитам меньше, чем вылазки шиитской армии ас-Садра суннитскому населению иракской столицы. Однако глава суннитского Фронта иракского согласия Аднан аль-Дулайми выступил вот с таким заявлением.
Аднан аль-Дулайми: Если эти силы для того, чтобы обеспечить в Ираке безопасность, то хорошо. Но если они не захотят обеспечить безопасность и спокойствие, то нечего их и посылать.
Ирина Лагунина: То же и с другими инициативами. Например, с попытками привлечь в новую иракскую армию старый офицерский корпус Саддама Хусейна. Бывший генерал армии Мухаммад Абдул Кадыр после крушения режима Саддама выехал из страны. Его не разыскивает правосудие, его даже никто ни в каких прегрешениях прошлого не обвиняет. Предлагали ли ему вернуться?
Мухаммад Абдул Кадыр: Честно говоря, ко мне никто не обращался. А если говорить уж совсем откровенно, то тот, кто знает внутреннюю ситуацию в Ираке, не будет стремиться войти в это правительство и в эту систему. Ситуация чрезвычайно сложная, и ее очень трудно понять. Так что даже если позовут, я не пойду.
Будущее Грузии без российского газа.
Ирина Лагунина: В конце прошлого года правительство Грузии ответило отказом на предложение Газпрома закупать газ по цене 235 долларов за тысячу кубометров. Грузинский президент Михаил Саакашвили назвал эту цену "нереальной" и заявил, что в 2007-м году страна полностью заменит российский газ азербайджанским. Однако уже перед новым годом крупнейшие грузинские дистрибьюторы подписали с Газпромом контракты на поставку более половины объема газа, необходимого Грузии – правда, на ближайшие три месяца. Означает ли это, что на данный момент попытки грузинских властей диверсифицировать источники энергоносителей, не увенчались успехом? В проблеме разбирался Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Ситуация с газом в Грузии, с российским ли, азербайджанским, крайне запутанная, потому что власти до сих пор не определились в цифрах, которые они меняют в зависимости от политико-экономических обстоятельств. Тем не менее, общая картина относительно понятна: грузинское правительство вынуждено было в конце прошлого года заключить контракты на поставку российского газа из-за технических проблем на азербайджанском месторождении Шах-Дениз, откуда в Грузию должны были поступить значительные объемы топлива, начиная со второй половины декабря прошлого года. С сегодняшнего дня Азербайджан приступил частично к выполнению договоренностей, однако, здесь тоже множество темных мест. Говорит экономист Резо Сакиваришвили.
Резо Сакиваришвили: Пока это все повисло в воздухе, исходя из того, что нет конкретных договоренностей, не определена сумма, не определен тариф. А что касается объемов, тоже пока не все известно всем. Сейчас картина такая: Грузия закупает российский газ, но это покрывает около 55-60% потребностей Грузии, остальное Грузия должна получить из двух азербайджанских источников, один, который уже вроде бы включен, это касается внутренних резервов азербайджанской республики, и второй ресурс – это газопровод Баку-Тбилиси-Эрзум, который в данный бездействует.
Андрей Бабицкий: Кстати по, поводу процентного соотношения закупаемого в России газа разброс мнений среди грузинских экспертов довольно велик – от 55% до 80 и выше. Годовая потребность страны в газе составляет два миллиарда кубических метров. С Газпромом подписан контракт на поставку одного миллиарда 460 миллиона кубических метров. Но проблема в том, что два миллиарда – это оценка относительная. Так из-за небывало теплой зимы возобновление работы гидроэлектростанций, которые будут вырабатывать дополнительную энергию, потребность Грузии в «голубом топливе» в этом году может снизиться где-то на 30%. Председатель Ассоциации экономической безопасности Грузии Георгий Хухашвили считает, что проблемы, проявившие себя в начале нового года, показывают, насколько высокой остается степень зависимости Грузии от российских энергоносителей.
Георгий Хухашвили: В ближайшие годы обеспечение Грузии газом без российского газа все-таки, думаю, что это практически невозможно. Что касается некоторой диверсификации поставок, то это уже происходит - это уже реальность. Пока что мы будем получать ограниченное количество из Азербайджана, но это, к сожалению, очень малый процент наших потребностей. Зимой мы потребляем где-то около 8,3 миллионов кубометров в день. Из Азербайджана пока будет поступать около миллиона кубометров. Сейчас идут переговоры насчет трех миллионов, но я пока не нашел подтверждения этому количеству. Как только заработает шах-денизский консорциум, тогда у нас есть гарантированное количество около 250 миллионов. И в принципе идет речь о закупках 8 миллионов кубометров. Но, к сожалению, и этого не хватает для того, чтобы полностью обеспечить потребностей Грузии.
Андрей Бабицкий: Профессор Технического университета Теймураз Гочиташвили напротив уверен, что все проблемы носят временный характер и заменить в основе своей российский газ азербайджанским, оставив на долю Газпрома минимальный объем поставок, удастся уже довольно скоро.
Теймураз Гочиташвили: На сегодняшний день действительно практически 80 и может быть больше мы получаем из России. Но в принципе, начиная со следующего месяца или марта мы будем получать основной поток из Азербайджана. Немножко переход на азербайджанский газ, как основного поставщика, немножко передвинулось в связи с проблемами ввода в эксплуатацию новых мощностей на месторождении Шах-Дениз. Уже к лету по данным, которыми я располагаю, Шах-Дениз будет производить 12 миллионов кубических метров в день. В это время Грузия использует приблизительно 5-6 миллионов. Так что половину этого газа мы можем получить с Шах-Дениза, и это полностью удовлетворит нашу потребность. В этом время не будет необходимость получать российский газ. Но в годовом балансе, что мы получаем из России, по моим расчетам, должен составить 25-30% от годового баланса всего объема, который мы будем использовать в течение года.
Андрей Бабицкий: Проблема носит не столько технический, сколько политический характер, считает Георгий Хухашвили. Азербайджанский газ предназначался не Грузии, а был заложен в основу новой схемы европейской энергетической безопасности.
Георгий Хухашвили: Надо учитывать ряд политических факторов. В принципе, дело в том, что шах-денизский проект не делался для того, чтобы обеспечить Грузию газом. Естественно, была большая стратегия западных инвесторов консорциума. Этот газ предназначен для Турции, для Европы и имеет некоторую политическую подоплеку и связан с обеспечением энергетической безопасности Европы, а не Грузии. Идут поиски путей транспортировки нефтепродуктов из Центральной Азии, в дальнейшем из Ирана в обход России, и все эти проекты будут проходить через Южный Кавказ. И в принципе Россия будет противиться этой стратегии, Россия хочет контролировать все эти пути транспортировки и тем самым сохранить влияние, которое у нее сейчас есть. Это глобальная война. Грузия здесь не является активным компонентом, но все-таки у нас есть определенное место, и мы должны правильно позиционироваться во всей этой войне. Наше молодое правительство не всегда знает меру и допускает некоторые ошибки, как в этом случае.
Андрей Бабицкий: Экономист Лиана Джервалидзе объясняет, что свои позиции Газпром будет сохранять в регионе, пока тут не образуется полноценный рынок энергоносителей, то есть не появятся новые предложения и не возникнет альтернативная система путей доставки.
Лиана Джервалидзе: Никто не знает, как будут обстоять дела с Ираном. Это тоже серьезная геополитика. Мы не можем пока это сказать, но мы надеемся, что регион полностью находится если не в центре, то очень близко к источникам газа. Не будь монополии, у нас диверсифицированные поставки были бы. Но пока из-за того, что нет доступа третьей стороны к трубам, нет возможности проложить газопровод по дну Каспия и американская сторона блокирует иранский газ – это, естественно, серьезно блокирует наши старания диверсифицировать газовые поставки.
Андрей Бабицкий: Пока надежд на прокладку новых путей доставки газа из Центральной Азии и каспийского региона, по мнению эксперта, немного.
Лиана Джервалидзе: Это невозможно, пока все стороны, все государства Прикаспия не придут к какому - то соглашению по статусу Каспия, как делить, тем более в южной части Каспия серьезные проблемы. Я не знаю, как изменения в Туркменистане повлияют, но от Туркменистана полностью не зависят эти процессы. Все государства должны придти к какому-то одинаковому мнению, пока решится этот вопрос. У меня есть серьезные сомнения относительно того, что одно государство или хотя бы две страны, прилегающие к Каспию, смогут этот вопрос решить без участия других сторон, которые тоже заинтересованы в этом вопросе. Поэтому я пока немножко скептически отношусь.
Андрей Бабицкий: Газпром продолжает ревностно обеспечивать свои интересы в регионе и делает это эффективно.
Георгий Хухашвили: Россия хотя бы в краткосрочном порядке решила свои проблемы - Шах-Дениз не заработал. Этот проект должен был заработать в конце декабря, сейчас называется, что где-то до июня откладывается. Это все результат тех движений, которые происходили. Может кому-то показаться, что российская политика была неправильная. Но все-таки мне кажется, что она очень эффективна, во всяком случае в нашем регионе. Мы говорили, что мы обойдемся без российского газа, а реальность такая, что мы сегодня во всяком случае пока что полностью зависим от Газпрома. Кроме того, вся дистрибуция грузинская находится под контролем Газпрома. То есть с обеих сторон мы полностью зависим от России, и здесь ничего не поделаешь.
Андрей Бабицкий: Теймураз Гочиташвили полагает, что Грузия сумела полностью избавиться от диктата Газпрома, однако Россию вовсе не следует вычеркивать из списка поставщиков.
Теймураз Гочиташвили: От диктата практически Грузия уже избавилась, потому что уже существует альтернативный маршрут, который может обеспечить. То, что случалось раньше, в 2003 году и в прошлом году, что с российской стороны взрывались трубопроводы - это теряет смысл, потому что уже у страны есть возможность в форс-мажорных ситуациях получить газ без помех. Сейчас речь идет о коммерческом газе. С этой точки зрения со временем получать из Азербайджана, может быть из Ирана. Но вообще говоря, теория надежности и практика диверсификации показывает, что страна не должна отказываться ни от одного поставщика. Грузия должна сохранять Россию как поставщика, и Азербайджан, и может быть Иран. Но получать из России минимум газа, в основном ориентироваться на азербайджанский газ, который, как я вам сказал, в два-три раза дешевле, чем газ, поставляемый из России политической ценой, как у нас говорят.
Андрей Бабицкий: И тем не менее, такой разнобой в мнениях экспертов скорее говорит о том, что объективной информации слишком мало для того, чтобы точно прорисовать перспективы энергетического будущего Грузии.
Первые дни работы конгресса нового состава.
Ирина Лагунина: Как мы уже отмечали в первой половине этого часа, первые дни работы Конгресса США нового состава были полны дискуссией о будущем Ирака. Но не только. Подробнее – наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Согласно одному из недавних опросов, 38 процентов американцев считают благом для страны положение, при котором исполнительная и законодательная власть принадлежат разным партиям. Не согласны с ними 29 процентов. У остальных четкой уверенности в этом вопросе нет. Американская политическая система создавалась во времена, когда партий еще не существовало, но по замыслу отцов-основателей, ветви власти должны взаимно контролировать и уравновешивать друг друга – в этом и состоит система сдержек и противовесов. Когда большинство в Конгрессе имеют однопартийцы президента, эта логика не работает, систему перекашивает на один бок, ветви власти не укрепляют, а ослабляют друг друга. Именно это и произошло в последние годы: республиканцы принимали решения, не считаясь с мнением меньшинства, и в итоге в ноябре проиграли выборы в Конгресс. Партией большинства впервые после 12-летнего перерыва стали демократы. На днях Конгресс нового созыва приступил к работе. Главным событием первого рабочего дня стало приведение членов Конгресса к присяге. Сенат по Конституции возглавляет вице-президент, поэтому сенаторов привел к присяге Дик Чейни.
Дик Чейни: Прошу поднять правую руку. «Торжественно клянусь поддерживать и защищать Конституцию Соединенных Штатов от всех врагов, внешних и внутренних; что я буду верен и предан ей; клянусь, что принимаю на себя это обязательство добровольно, без всяких молчаливых оговорок и не рассчитывая уклониться от его исполнения; что я буду добросовестно и честно исполнять свои обязанности в соответствии с должностью, которую я вскоре займу – да поможет мне Бог.
Сенаторы: Клянусь!
Дик Чейни: Поздравляю.
Владимир Абаринов: Демократам верхней палаты особо радоваться не приходится: места в ней распределились поровну – по 49 у каждой партии плюс двое независимых сенаторов, которые вошли в коалицию с демократами и тем самым обеспечили им хрупкое большинство. Поэтому лидер демократов в Сенате Гарри Рейд уповает на межпартийный консенсус, о чем он заявил журналистам после встречи обеих фракций, которую провел вместе с лидером республиканцев Митчелом Макконнеллом.
Гарри Рейд: Cенатор Макконнелл и я считаем, что в Вашингтоне сегодня наступили новые времена. И потому мы намерены работать над решением проблем американского народа сообща, на межпартийной основе, в отрытой манере. Мы только что закончили очень полезную встречу. На ней не обсуждались конкретные законопроекты – ее участники просто получили возможность выразить свои надежды и стремление сделать Америку лучше. Митч?
Владимир Абаринов: Макконнелл, в свою очередь, подчеркнул, что позиция партии – не догма и что сенаторы не связаны фракционной дисциплиной.
Митчел Макконнелл: Думаю, Гарри все сказал правильно. Многие члены Сената воспользовались этой встречей, чтобы высказать мнение о том, что мы должны оставить в прошлом тот накал партийной борьбы, который мы наблюдали в последние годы в Сенате прежнего созыва, и начать работать в своем индивидуальном качестве, преодолевая водораздел между партиями. Полагаю, стоит напомнить, что некоторые из наиболее значительных результатов последних 25 лет были достигнуты в те самые периоды, когда ветви власти контролировались разными партиями.
Владимир Абаринов: Тем временем в нижней палате произошло знаменательное событие: впервые в истории США спикером палаты стала женщина – лидер фракции демократов Нэнси Пелоси. Она была избрана на этот пост ровно тем большинством, какое получила в палате ее партия. Помимо членов палаты, на первом пленарном заседании присутствовали, вместе законодателями члены их семей, включая грудных младенцев и престарелых родителей, а также почетные гости, среди которых был, например, киноактер Ричард Гир. Нэнси Пелоси появилась в зале под гром оваций и аккомпанемент песни «Счастливые дни вернулись» в исполнении Барбары Стрейзанд. Она была написана еще в 1929 году и, начиная с 1932 года, звучит на национальных съездах демократов.
Лидер республиканцев Джон Бенер передал новоизбранному спикеру председательский молоток, присовокупив надлежащее наставление.
Джон Бенер: Мы обычно говорим об этом молотке как о принадлежности спикера. Но, как и все остальное в этой палате, этот молоток на самом деле принадлежит американскому народу. Мы одолжили его у подлинного владельца. Это дом народа. Это народный Конгресс. И большинству американцев безразлично, какая партия контролирует его. Они хотят иметь правительство, которое будет честно и ответственно удовлетворять их нужды. И в то самое мгновение, когда фракция большинства забывает об этом, она тем самым заказывает себе билет на скамейки меньшинства.
Владимир Абаринов: Овладев орудием управления палатой, Нэнси Пелози пообещала уважать фракцию меньшинства.
Нэнси Пелоси: Я принимаю этот молоток с чувством стремления к межпартийному согласию и сотрудничеству с вами, г-н Бенер и республиканцами Конгресса ради блага американского народа.
Владимир Абаринов: Между тем в стане демократов возникли первые серьезные разногласия – имела место схватка за вакантную должность лидера. Это событие комментирует сатирик Билл Маэр, который вообще-то не скрывает своих симпатий к демократам.
Билл Маэр: Демократы всего две недели как взяли власть, а уже дерутся между собой. У них там развернулась большая свара на тему о том, кто будет лидером фракции большинства. В конце концов, они проголосовали и выбрали Стенни Хойера, и сразу же посыпались вопросы, например – а кто такой, черт побери, этот самый Стенни Хойер? Вы знаете такого парня? Я лично раньше ни разу не слышал это имя. Небось его жена смотрит телевизор и удивляется: «Ты, оказывается, член Конгресса?»
Владимир Абаринов: Теперь Стенни Хойер на правах лидера большинства излагает законодательную программу демократов.
Стенни Хойер: Американцы проголосовали за перемены, за разворот в новом направлении, они решительно высказались за смену руководства в Конгрессе. В ближайшие дни мы собираемся принять регламент, который обеспечит действиям Палаты честность, открытость и прозрачность. Мы намерены вернуть Палате честность и достоинство. Мы собираемся проявлять в отношениях с фракцией меньшинства любезность и учтивость. И мы вернем фискальную ответственность. Администрация получила бюджет с профицитом в пять триллионов 600 миллионов долларов и превратила его в дефицит более чем в три триллиона. Это зло для граждан, это зло для Америки.
Владимир Абаринов: Демократы подготовили целый пакет популярных законопроектов, которые хотят провести через Палату представителей уже в январе – в течение так называемых «первых ста часов» работы нового Конгресса. При этом они намерены действовать в обход обычной процедуры согласования законопроектов в профильных комитетах. Республиканцев такая перспектива беспокоит. Говорит член Палаты от Республиканской партии Адам Путнэм.
Адам Путнэм: Мы взволнованы началом работы Конгресса 110-го созыва. Это исторический момент. Мы ждем от него великих свершений во имя страны. И мы, разумеется, хотим сделать свою часть работы, дабы проявить себя эффективными партнерами в продвижении по широкому фронту проблем. Но когда мы узнаем из сообщений прессы о повестке дня на эту неделю, о реформах регламента и правил этики, нас охватывает разочарование – на данном этапе половина Конгресса отстранена от процесса. Процедура обсуждения законопроектов в комитетах забыта. Членам палаты отказано в праве вносить поправки, хотя речь идет о реформах, имеющих критически важное значение для восстановления доверия общества к Палате представителей как институту власти.
Владимир Абаринов: Еще один республиканец – Рой Блант.
Рой Блант: Мы хотим иметь возможность не просто работать с демократами, но и выдвигать свои альтернативы. Если к той же цели есть лучшие пути, мы считаем, мы должны предлагать альтернативные решения. Мы ожидаем от демократов, что они выполнят свои предвыборные обещания и обеспечат нам такую возможность.
Владимир Абаринов: В американской политике действия, которых так опасаются республиканцы, издавна называются «тиранией большинства». Дабы не остаться в стороне от законодательного процесса, республиканцы внесли в палату законопроект о правах меньшинства. Но все дело в том, что два года назад Нэнси Пелоси, чья фракция тогда находилась в меньшинстве, вносила аналогичный проект, но республиканцы поставили на нем крест. Журналисты напомнили об этом авторам нынешнего законопроекта. Член палаты Эрик Кэнтор ответил на каверзный вопрос с подкупающей искренностью.
Вопрос: А вот интересно – в 2004 году, когда Пелоси внесла этот законопроект, кто-нибудь из вас выступил в его поддержку или предложил что-то другое для защиты прав меньшинства, если уж никто не стал его соавтором?
Эрик Кэнтор: Позвольте мне высказаться на эту тему не так прямолинейно. Я не был соавтором. Но мы тут пытаемся убедить вас в том, что ситуация в Конгрессе действительно изменилась. У нас теперь женщина будет спикером, третьим человеком в списке должностных лиц, вступающих в случае необходимости в должность президента Соединенных
Штатов. Уж это точно знак того, что дела теперь будут делаться иначе. Два года назад г-жа Пелоси написала письмо спикеру Хастерту, и теперь, задним числом, мы видим, что она была права. Она призывала тогда, два года назад, к переменам. И вот эти перемены произошли, мы идем в новом направлении. Так не будем же останавливаться и пятиться назад, к старым методам обделывать дела.
Владимир Абаринов: А что думают об этих претензиях демократы? Вопрос видному члену фракции Рэму Эманюэлю.
Вопрос: Конгрессмен Эманюэль, республиканцы жалуются на то, что они отстранены от процесса работы над важнейшими законопроектами первых ста часов. Вас не беспокоит реакция избирателей, которые сделали вас фракцией большинства в ответ на ваши предвыборные обещания превратить палату в более открытый и межпартийный орган?
Рэм Эманюэль: Во-первых, мы обещали также поднять минимальную зарплату. И в отличие от прежней практики, когда использовались любые уловки, лишь бы не ставить на голосование вопрос о минимальной зарплате, мы намерены поставить его на голосование, и члены палаты получат возможность сказать «да» или «против». Никто не будет препятствовать им выражать свое мнение.
Владимир Абаринов: Вашингтонский театр политической сатиры Capitol Steps уже показал пародию на нового спикера.
Пародия – Нэнси Пелоси: Добрый вечер, леди и джентльмены. Я – Нэнси Пелоси, и я буду вашим новым спикером Палаты представителей. Спасибо за этот теплый прием. Как вы знаете, я пообещала открыть совершенно новую эру межпартийного сотрудничества. Хочу поближе познакомиться с сегодняшней аудиторией. Республиканцы тут есть? Где они? А, вижу, вон там, на заднем ряду. Вам обоим хочу сказать спасибо за то, что вы не смотрите сегодня Fox News. Как насчет демократов? Демократы среди нас есть? Отлично! Ну что ж, ребята, будем снисходительны. Не надо злорадствовать... Да я шучу!
Владимир Абаринов: Пародийная Нэнси Пелоси исполняет песню из бродвейского мюзикла «Джипси» - текст переписан на злобу дня, но смысл и интонация остались прежними: «Теперь все будет великолепно, потому что всем рулит Пелоси!»
Международные усилия спасти общество российско-чеченской дружбы.
Ирина Лагунина: В последнюю неделю прошедшего года Межрегиональная общественная организация «Общество Российско-Чеченской дружбы» распространила обращение по поводу намеченного на конец января заседание Верховного суда России, который будет рассматривать апелляционную жалобу правозащитников. Все последующие годы представители власти разного уровня пытались сделать все, чтобы закрыть эту организацию со странным названием. О международной поддержке общества рассказывает мой коллега Олег Панфилов.
Олег Панфилов: В обращении «Общества Российско-Чеченской дружбы» говорится, что «сейчас наша организация как никогда нуждается в поддержке единомышленников. На данный момент свою поддержку нам выразили многие люди по всему миру». Далее перечисляются имена известных людей: депутат парламента Финляндии Хейди Хаутала, депутат парламента Австралии Майкл Дэнби, британский журналист и кинодокументалист Джон Пилгер. Подтверждения о вступлении в члены организации получены от философа и лауреата Нобелевской премии Андреа Глюксмана, писателей и общественных деятелей Ноама Чомского и Фрэнсиса Фукуямы, а также французского журналиста, писателя и философа Бернара Анри Леви.
Я обращаюсь к своим собеседникам: Оксане Челышевой, она с нами по телефону из Нижнего Новгорода, а также Тони Вуду, который находится в Великобритании.
Оксана, с чем связано ваше обращение и какую поддержку вы надеетесь получить?
Оксана Челышева: Вы знаете, на самом деле инициатором этой кампании поддержки была Хейди Хаутала и инициатива обратиться к людям доброй воли из числа политиков, общественных деятелей принадлежит ей. И мы ей очень благодарны, она старый друг нашей организации, которая пристально следила за развитием событий из Финляндии, и в какой-то момент она решила, что пора действовать более открыто и более жестко. Именно после того, как Хейди Хаутала приняла решение вступить в Общество российско-чеченской дружбы, мы обратились с нашим заявлением. Дело в том, что нам действительно нужна эта поддержка, потому что ситуация некоей изолированности от людей, которые думают так же, как мы, которые болеют теми же мыслями, что и мы и которые хотят сделать все, чтобы Россия пришла к нормальному положению вещей, чтобы Россия уважала права своих граждан и права тех людей, которые уважают нашу страну. И мы обратились к этим людям, потому что нам надоели обвинения в наш адрес, что нас поддерживают только экстремисты, что мы сами являемся экстремистами. В данном случае мы считаем большим достижением, что те люди, которые нам прислали свои заявления о вступлении в ОРЧД, принадлежат к самым разным политическим течениям, к самым разным философским взглядам. Очень часто они оппонируют друг другу и в то же время они решили поддержать нас и сделать все для того, чтобы вопросы демократии в России были не виртуальными, а реальные.
Олег Панфилов: Спасибо, Оксана. Я говорил с Дэвидом МакДафом, известным переводчиком. Вот что он ответил на мой вопрос по поводу того, почему он вступил в члены вашего обществ.
Дэвид МакДаф: Можно сказать, что я вступил в Общество русско-чеченской дружбы, потому что как переводчик русской литературы 19 и 20 века, работавший в этой области много лет, я беспокоюсь не только о судьбе Чечни, ее народа и культуры, но также о судьбе России, ее народа и культуры. То, что случилось в Чечне, на мой взгляд, является трагедией для обеих. Трагедию надо оставить. И международное сообщество должно принимать в этом процессе.
Олег Панфилов: Мой следующий вопрос другому собеседнику, который на связи с нами из Великобритании – Тони Вуду. Тони, вы публицист переводчик, вы в отличие от многих людей, вступающих в общество, были в Чечне, что вы скажете по этому поводу?
Тони Вуд: Я хотел бы сначала подтвердить все то, что сказала Оксана. На самом деле работа организации очень важна для всех и в России, и в Чечне, и на Западе. Я с Оксаной в первый раз встретился в Чечне в декабре и меня потрясло, сколько потребностей было для такой работы. Я считаю, что необходимо и для России, и для Чечни, чтобы существовало такое общество, которое смогло бы дать информацию подробную о том, что происходит в Чечне.
Олег Панфилов: Тони, но кроме того, что вы вступите или уже вступили в это общество, все равно существует одна серьезная проблема. На мой взгляд, о Чечне все меньше и меньше говорят не только в России, потому что существует информационная блокада, но и на Западе. Вы каким-то образом сможете способствовать тому, чтобы о проблемах Чечни стало более известно на Западе, может быть в первую очередь в Великобритании?
Тони Вуд: Да, безусловно. Я согласен, что информационная блокада, которая существует в России, отражается и в Англии. Если больше нет информации из России, то все меньше будет в Англии. Вот почему в первую очередь важно, чтобы существовало ОРЧД. А во-вторых, я считаю, что дело ОРЧД - это способ привлечь внимание на то, что происходит в России и в Чечне. Если мы можем распечатать статьи в газетах и привлечь внимание общественного мнения на то, что происходит, то можно привлечь внимание на то, что происходит в Чечне. В Англии есть такой момент сейчас, когда можно более критически поговорить о том, что происходит в мире, не только в России, но и в Ираке, в других местах, где есть такой момент, где люди хотят знать действительно, что происходит. И в Англии с Россией больше всего связано с делом Литвиненко, а еще с вопросами нефти и газа, люди очень об этом волнуются. Я замечал, что в течение последнего года больше материала печатается о России как раз.
Олег Панфилов: Спасибо, Тони. Оксана, скажите, уже известно, сколько людей изъявили желание вступить в ваше общество, и как долго будет продолжаться эта кампания?
Оксана Челышева: Сейчас мы получили официальное согласие от 21 человека, включая вице-президента Европейского парламента господина Эдварда Макмиллана-Скотта. Последнее заявление было получено нами около часа назад, оно пришло от президента Центра международных отношений Польши, который свое решение о вступлении в ОРЧД мотивирует тем, что когда-то в 80 годы ему, так же как его друзьям из «Солидарности» польской, очень помогло международное сообщество, и очень многое было сделано для того, чтобы из Польши шла свободная информация. И тогда они могли печатать свою литературу в Великобритании. И он говорит нам, что в данной ситуации он чувствует себя обязанным поддержать людей в столь же трудной ситуации.
Олег Панфилов: Спасибо, Оксана. Вопрос, который касается непосредственной деятельности вашей организации – это прежде всего информационный источник, который рассчитан на граждан России, рассчитан на то, чтобы население России получало информацию о том, что происходит в Чечне. Скажите, а расширение этого общества и вступление таких известных людей поможет ли расширить работу вашей организации для того, чтобы о ситуации в Чечне знало как можно больше людей в мире?
Оксана Челышева: Мы на самом деле в этом не сомневаемся, потому что кроме официальных деклараций о вступлении в ОРЧД очень многие наши друзья обращаются к нам с конкретными вопросами о том, что они могут сделать практически для того, чтобы развивать деятельность ОРЧД. И мы на самом деле очень надеемся на то, что будет возможен некий прорыв. И мы уже говорили об этом с нашими коллегами непосредственно в России. Потому что это предоставляет нам огромные возможности по расширению информационного поля из Чечни о России. И еще один важный момент то, что даже в случае, если мы будем ликвидированы как российская организация, именно сейчас происходит регистрация Общества российско-чеченской дружбы в Европе. Это новая организация, но с теми же самыми людьми. Эта организация будет зарегистрирована за рубежом.
Олег Панфилов: Спасибо, Оксана. Вопрос Тони Вуду: вы знаете о том, что много журналистов и общественных деятелей сейчас лишены возможности приезжать в Россию. На мой взгляд, российский МИД мстит таким образом разным людям, прежде всего журналистам за то, что они писали о первой чеченской войне и о начале второй чеченской войны. Не опасаетесь ли вы, что к вам предпримут такие же меры и вас лишат возможности приезжать в Россию. И наконец, можно ли что-либо сделать для того, чтобы российская власть прекратила таким образом действовать в отношении людей?
Тони Вуд: Я, к сожалению, думаю, что это вполне возможно. Я несколько лет следил за тем, что происходит в Чечне и писал в газетах здесь. И каждый раз, когда я совершал поездку в Россию, любой раз могут отказать в визе. Но я думаю, что можно постараться и попробовать еще раз приехать. Каждый раз, когда это получается, тогда это хорошо. А на самом деле то, что можно сделать, я бы привел такой пример Южной Африки. В то время, когда был апартеид, было глобальное общественное мнение, оно могло привлечь внимание на то, что это стыдно на самом деле. И это были граждане Южной Африки, которые занимались этим. Я думаю, что надо всем заниматься и в России, и в других странах, чтобы привлечь внимание к тому, что государство делает. Будем надеяться, что что-то изменится. Но я, к сожалению, не знаю, если это получится в короткое время.
Олег Панфилов: Спасибо, Тони. Оксана, 23 января будет рассмотрение вашей жалобы в Верховном суде России. Что вы ожидаете?
Оксана Челышева: Мы оцениваем шансы на успех немного выше. Раньше мы думали, что это 90% в пользу нашего закрытия. Сейчас мы говорим, что процентов 70 вариантов с закрытием организации. Но, тем не менее, никто из нас не собирается прекращать работу, мы просто вынуждены думать о новых административных способах.
