Цензура, как известно, не только губит всё живое, но и в «журнальных шалостях стесняет балагура».
Раб, получивший свободу, ещё долго остаётся рабом и, если его чуток не придержать, может натворить чёрт знает что: например, лет на десять послать в думу Сына Юриста (и это лучший случай).
Тут и обнадёживающее обобщение: бедная страна не может быть демократической, иначе её может совсем не быть…
Ну, так ТАК, чёрт возьми, и говорите в своих восхвалениях «суверенной демократии»! Начинайте с простой констатации: да, в России существует цензура, и кремлёвская – не самая гнусная; да, в России все ветви власти, кроме президентской, – ноль без палочки, но так, мол, пока надо, потому что иначе будет то-то и то-то. Тогда вас хоть кто-то дослушает и, глядишь, спокойно сопоставит ваши соображения со своими.
Но вы же начинаете с вранья и увёрток – и называете это приглашением к разговору, а потом огорчаетесь, что оно «уходит в песок»: люди, на чью веротерпимость вы так рассчитывали, откликаются не по-аглицки, а по-расейски: «О чем с вами, гадами, разговаривать?!».
И нашли кого предъявить думающей части общества как зачинщика дискуссии о судьбах России – претенциозного кремлёвского чиновника с вот таким слогом: «Синергия креативных гражданских групп (предпринимательской, научной, культурологической, политической) в общих (значит, национальных) интересах выглядит позитивной альтернативой самозванству офшорной аристократии с ее пораженческой психолог ией».
Да говори он, этот Сурков, и вполне по-русски, но если он объявляет, что известным улучшением своей жизни россияне обязаны путинской демократии (а не возросшим ценам на нефть и газ), – кто же, кроме Павловского, сядет с ним за «круглый стол»?
И вокруг какого мнения хотят они объединить «креативные группы»? Некогда таким мнением было мнение о советской власти. «Вы же не против советской власти», – сказал Твардовский Солженицыну в начале их знакомства. Нынешнюю общую отправную точку однажды столь же просто выразил перед микрофоном «Свободы» кинорежиссёр Герман: «Они, на Западе, все такие: чем хуже России, тем им лучше». Тот, кто смеётся или плачет над этим плодом отечественного просвещения, и есть самозванец-пораженец (он же офшорный аристократ).
С виду всё очень умственно, как у Суркова, или простодушно, как у Германа, а по сути – старинная московитская хвороба. Раз басурманин нас не любит, значит, главное, что от него идёт, – бяка. А что главное? Правильно: демократия. Вот её-то и по боку. У нас пусть остаётся своя, суверенная.
А ближайшая мишень – слабенькая, но не очень смирная оппозиция: «маргинальные союзы бывших чиновников (Касьянов? – А.С.), действующих нацистов (Лимонов? – А.С.) и беглых олигархов (Березовский? – А.С.)». И, конечно, «подвижники коммерческой философии» (Клямкин с Кутковец? – А.С.), чьи писания спонсирует Запад. Короче, политические, идеологические и прочие диверсанты.
Начинали эти речи старец Филофей с Грозным в XVI веке, заканчивают – Сурков с Путиным в XXI -м. Не продолжают. Заканчивают.
