Последний январский день принес Праге новую встречу с одним из самых популярных на родине «заграничным» чехом — кинорежиссером Милошем Форманом, с 1969 года живущим и работающим в США. Форман привез свой новый фильм «Призраки Гойи». На торжественную премьеру с ним в Прагу приехали его соавтор по сценарию кинодраматург и писатель Жан-Клод Каррьер и исполнители главных ролей — американская звезда Натали Портман (Natalie Portman) и испанская знаменитость — актер Хавье Бардем (Javier Bardem).
Новый фильм Милоша Формана «Призраки Гойи» (Goya's Ghosts) действительно, не о самом Гойе, а о людях и нелюдях, которые, по всей вероятности, его окружали, и которых он изобразил как на своих монументальных портретах, так и на мрачных рисунках, напоминающих фильмы ужасов. Сам же Гойя, роль которого режиссер неожиданно предложил не очень похожему на великого художника шведскому актеру Стеллану Скарсгерду, играет в фильме пассивного наблюдателя страшной истории происшедшей с молодой красавицей Инес и свидетеля разных исторических переворотов, приносящих, в общем, несчастья и страдания простым людям.
В главной же роли этого необычного для Формана фильма выступает эпоха — последние преступления инквизиции уже после ее запрета, и эра Французской революции, обещавшей Европе свободу. Вторгнувшиеся в мрачную дикую Испанию войска Наполеона хотя и отстранили инквизицию, но вместо свободы принесли оккупацию; на испанский трон уселся брат Наполеона , пока его не изгнали англичане во главе с Веллингтоном и не восстановили в Испании монархию. И снова власть получило католическое духовенство. Великолепная историческая фреска, разворачивающаяся на экране, заслонила судьбы главной тройки героев: священника инквизиции Лоренцо, роль которого исполняет стремительно входящий в моду в Испании Хавье Бардем, девушки из богатой купеческой семьи Инес и Гойи. Может быть, именно поэтому новый фильм Формана, обладателя Оскаров за фильмы «Полет над гнездом кукушки» и «Амадей», показался многим не совсем «формановским»: холодноватой конструкцией без прежней «искры» возможно и потому, что Форману не было необходимости прибегать к иносказаниям и историческим параллелям, чтобы заявить о своем отвращении к оккупациям и политическому приспособленчеству.
С другой стороны, нежелание Формана ставить фильмы о недавней истории, которой он сам был свидетель, носит стойкий характер. Лет шесть тому назад я спросила его в одном интервью, почему бы ему не снять фильм о времени, в котором он сам жил: о нацизме, коммунизме, о попытке его реформации, закончившейся советской оккупацией, Форман ответил, что пусть этим занимаются молодые, что у свидетелей истории бывают деформированные взгляды.
Обо всех этих проблемах говорилось и на нынешней пресс-конференции Милоша Формана. На вопрос, проявили ли испанцы интерес к этому фильму, Форман отшутился: «Интерес был только со стороны чешских туристов, — сказал режиссер. — Но говоря серьезно: я должен признаться, что такого отношения к себе во время съемок я не ощущал ни в одной другой стране. Испанцы отнеслись к нашей съемочной группе исключительно тепло и с пониманием . Они открыли нам все, что было возможно: музеи, картинные галереи, частные коллекции, дворцы и замки, но случился и казус. Мы хотели на фоне трех картин Гойи, Босха и Веласкеса заснять в павильоне сцену с актерами и попросили одолжить нам эти картины, понятно, за деньги. Куратор музея Прадо спросил нас, какой бюджет у картины. Я ответил: «50 миллионов долларов». Он засмеялся и сказал, что всех этих денег нам не хватило бы для уплаты одной только страховки. Но нам разрешили снимать фильм с актерами в самом Прадо и во дворце Пардо, который когда-то был резиденцией диктатора Франко, и мы снимали в кабинете Франко, где он подписывал смертные приговоры. Все это создавало особую атмосферу и настроение у актеров. Всюду, на всех местах в Испании нам шли навстречу».
На вопрос, как он нашел исполнительницу главной роли — израильско-американскую актрису Натали Портман (в фильме она сыграла сразу трех женщин: юную Инес, старуху, вышедшую из тюрьмы инквизиции после 15 лет заключения и пыток, и ее дочь — проститутку, родившуюся в тюрьме от инквизитора Лоренцо), Форман ответил: «Впервые я увидел лицо Натали на обложке какого-то модного журнала , кажется это был Вог. А фильм «Звездные войны», который ее прославил, я не видел. Случайно в это же время у меня на столе лежала книга с репродукциями картин Гойи. И я глазам своим не поверил: лицо Натали было точь-в-точь таким же, как и лицо девушки на последней картине Гойи «Молочница из Бордо». То же самое лицо, то же самое выражение, такая же нежность и нега. Я стал расспрашивать о ней, и узнал, что недавно она играла в фильме «Близость». Я посмотрел этот фильм и попросил Натали о встрече. Я и мой продюсер Сол Заенц встретились с Натали в Париже, в моем любимом ресторане, и я сразу подумал: «Это она. Нет смысла искать дальше».
На премьере фильма Форман по-отечески относился и к своим молодым актерам, ради него приехавшим в Прагу на премьеру. Натали Портман называл Наталкой, а Хавье Бардема приобщал к чешскому пиву. Бардему досталась очень выигрышная роль фанатического священника Лоренцо, утверждавшего, что пытка — это божья проверка, если человек невиновен, то бог даст ему силу выдержать мучения и не оговорить себя. Инес не выдержала пытки, и ее отец пригласил Лоренцо к себе на ужин и тоже подверг его пытке, после чего инквизитор подписал признание в том, что он — обезьяна. Через 15 лет он вернулся в Испанию , как атеист и демократ с войсками Наполеона, но несчастной Инес и своей незаконной дочери не помог. Журналисты спросили Бардема, было ли ему больно в сцене пытки? «Да, было больно и неприятно, — ответил актер. — Нет, я шучу, меня хорошо привязали, так что на самом деле не вздергивали на дыбу. Хуже было с английским языком, на котором мне пришлось играть. Это как ходить в узком и тесном платье. А что касается моего героя: хотя я тоже темный и мрачный, но с таким человеком ни за что бы не пошел пить пиво. Я ненавижу фанатиков».
Милош Форман остался верен себе, и на все увещевания журналистов, что, мол, пора бы ему сделать фильм о чехословацкой истории, отвечал, что если уж говорить о каких-то исторических личностях, то наибольшую драму он видит в отношениях двух коммунистических антинародных лидеров Чехословакии — Готвальда и Сланского. Готвальд послал Сланского на смерть, потом напился до потери сознания и вскоре умер после похорон Сталина. «Это, действительно, история для фильма, но я бы не осмелился взяться за его постановку», — сказал Форман.
