Подписание договора о границе между Латвией и Россией стало возможным после того, как Рига сняла оговорки относительно принадлежности Пыталовского района, входящего в состав Псковской области России. Латвийские политики считают, что территориальный вопрос все равно может быть поднят в будущем.
Пыталовский район , из-за которого Латвия никак не могла договориться с Российской Федерацией об общей границе, - это три сотни хуторов и деревень, разбросанных на территории в 110 тысяч гектаров. По условиям Тартусского договора 1920 года, который Советская Россия подписала с Эстонией и Латвией, эта земля отошла к Латвии, в составе которой и оставалась до 1940 года.
Латвийские претензии восстановить довоенный статус-кво все последние полтора десятилетия омрачали отношения между двумя государствами. Многим памятно не слишком дипломатическое высказывание российского президента о том, что Латвия «не Пыталовский район получит, а от мертвого осла уши». И все же договор, над которым дипломаты корпели более десяти лет, готов к подписанию. Однако в Латвии остается немало политиков, которые считают, что этот документ - дело бумажное, и к теме при благоприятных обстоятельствах можно будет вернуться в будущем.
Президент Вайре Вике-Фрейберга одобрила принятый сеймом закон, предоставляющий правительству мандат на заключение пограничного договора с Россией на этот раз без каких-либо территориальных претензий к РФ. Тем не менее в готовом к подписанию документе говорится о международно-принятой преемственности латвийского государства, что, по мнению некоторых политиков, не исключает возможности возобновления двустороннего диалога с Россией по поводу принадлежавшего Латвии до 1940 года Пыталовского района.
Председатель комиссии сейма по иностранным делам Андрис Берзиньш объясняет этот казус так:
- Если мы сегодня посмотрим на европейскую карту, то нет ни одной справедливой границы. Все зависит от времени, когда мы рассматриваем эти границы. Нам сегодня нужна граница, которая была не только де-факто, но и де-юре. Мы идем на то, чтобы подписать этот договор. Что, конечно, теоретически не исключает возможности того, что при наличии позитивной воли со стороны России мы точно также можем сесть с Россией за стол переговоров, и начать на эту тему разговаривать. Хельсинкское соглашение (Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года – РС) об этом как раз и говорит. Будет ли такое? Трудно об этом сказать. Скорее всего, в ближайшем будущем – нет ; тем не менее, такую возможность исключить теоретически нельзя.
Противоречивая позиция латвийских политиков чревата для отношений Риги с Москвой дальнейшими осложнениями. Поэтому с ней не согласен депутат сейма Борис Целевич:
- Прежде всего, это содержит в себе опасность для дальнейшего продвижения ратификации этого договора. Все-таки нам, как законодателям, надо решиться - или мы хотим получить и требовать обратно Абрене (Пыталово в его латышском наименовании – РС), или мы соглашаемся с тем, что эта территория принадлежит России, и мы ее обратно требовать не будем. Вот уже в течение многих лет этот договор висит в воздухе по той простой причине, что парламент Латвии не может принять это решение, старается одновременно сидеть на двух стульях.
- Юридического решения у этой проблемы нет и быть не может. Достаточно серьезные аргументы есть в пользу обоих вариантов решения. Но ни Латвия, ни Россия не заявили о готовности признать для себя обязывающим решение какой бы то ни было международной инстанции. Нет международного арбитра, который может решить этот вопрос. Поэтому необходимо политическое решение, как и во всех подобных случаях. Политическое решение требует определенной политической воли со стороны как Латвии, так и России.
- Я полагаю, что вопрос должен быть закрыт, поскольку граница, которая определена мирным договором 1920 года, по сути дела, никаких обоснований не имеет. Это была линия фронта. Тут можно провести определенную аналогию с Брестским миром. Советской России нужно было мирное направление, поэтому договор был подписан и граница определена там, где проходила линия фронта на тот момент.
- Строго говоря, никаких исторических оснований у Латвии претендовать на эту территорию в то время тоже не было. Там никогда не жили латыши. Эти люди никак не были связаны с новообразованным государством Латвией. Нельзя абсолютизировать состояние на одно какое-то время. Собственно говоря, и сейчас тоже. Представим себе, что изменится ситуация и Россия вдруг решит отдать эти территории Латвии. Но Россия обязана позаботиться о своих гражданах, которые сегодня там живут. Мне, как патриоту Латвии, депутату парламента Латвии, крайне не хотелось бы взваливать на себя такой груз. Эта территория очень слаборазвита. Люди, которые там живут, с Латвией ничего общего не имеют, по-латышски не говорят. Нужно будет вложить огромнейшие деньги для развития этой территории. Нужно придумывать какие-то варианты, как защитить права этих людей, которые, в общем, жили в совершенно другом государственном устройстве, государственном языком не владеют. Латышей там сегодня два человека.
- Поэтому со всех точек зрения, полагаю, было бы разумно поставить точку на этой истории, и сосредоточиться на развитии Латвии в тех границах, в которых она фактически существует после 1945 года.
Подписание договора о российско-латвийской границе состоится в Москве предположительно в конце марта.
