Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Ефим Фиштейн.
Кирилл Кобрин : Граница между Россией и Латвией - одна из последних границ на постсоветском пространстве, а может быть, и в Европе вообще, из-за которой до недавнего времени между двумя государствами велись споры и предъявлялись территориальные претензии. Но, судя по всему, и эта проблема будет в ближайшие дни урегулирована. Рассказывает мой коллега Ефим Фиштейн.
Ефим Фиштейн : Пыталовский район Псковской области, из-за которого Латвия никак не могла договориться с Российской Федерацией об общей границе, это всего лишь три сотни хуторов и деревень, разбросанных на территории в 110 тысяч гектаров. По условиям Тартусского договора от 1920 года, который Советская Россия подписала с Эстонией и Латвией, эта земля отошла к Латвии, в составе которой и оставалась до «великого забора» Прибалтики в 1940 году.
Латвийские претензии на восстановление довоенного статус-кво все последние полтора десятилетия омрачали отношения между двумя государствами. Многим памятно не слишком дипломатическое высказывание российского президента о том, что Латвия не Пыталовский район получит, а от мертвого осла уши. Тем не менее, договор, над которым дипломаты корпели более десяти лет, готов к подписанию. В Латвии, однако же, немало политиков, которые считают, что договор - дело бумажное, и к теме при благоприятных обстоятельствах можно будет вернуться в будущем. Послушайте репортаж Михаила Бомбина из Риги.
Михаил Бомбин : Президент Вайре Вике-Фрейберга провозгласила принятый сеймом закон, предоставляющий правительству Латвии мандат на заключение пограничного договора с Россией на этот раз без каких-либо территориальных претензий к Российской Федерации. Тем не менее, в готовом к подписанию документе говорится о международно-принятой преемственности Латвийского государства, что, по мнению некоторых политиков, не исключает возможности возобновления двустороннего диалога с Россией по поводу принадлежавшего Латвии до 1940 года Пыталовского района.
Андрис Берзиньш : Вы понимаете, если мы сегодня смотрим на европейскую карту, то нет ни одной справедливой границы. Все зависит от времени, когда мы рассматриваем эти границы. Нам сегодня нужна граница, которая была не только де-факто, но и де-юре. Мы, в общем-то, идем на то, что подписываем этот договор, что, конечно, теоретически не исключает возможности того, что при наличии позитивной воли со стороны России мы точно также можем сесть с Россией за стол переговоров, и начинать на эту тему разговаривать. Хельсинкское соглашение об этом как раз и говорит. Будет ли такое? Трудно об этом сказать. Скорее всего, в ближайшем будущем - нет, но, тем не менее, такую возможность исключить теоретически нельзя.
Михаил Бомбин : Считает председатель парламентской комиссии по иностранным делам Андрис Берзиньш.
Ефим Фиштейн : Понятно, что двоякая позиция латвийских политиков чревата дальнейшими осложнениями. Поэтому с ней не согласен депутат Латвийского сейма Борис Целевич.
Борис Целевич : Наверное, это, прежде всего, содержит в себе опасность для дальнейшего продвижения ратификации этого договора. Все-таки нам, как законодателям, надо решиться - или мы хотим получить и требовать обратно Абрене, или мы все-таки соглашаемся с тем, что эта территория принадлежит России, и мы ее обратно требовать не будем. Вот уже в течение многих лет этот договор висит в воздухе по той простой причине, что парламент Латвии не может принять это решение, стараются одновременно сидеть на двух стульях.
Юридического решения у этой проблемы нет и быть не может. Также как и во многих других случаях территориальных разногласий нет единого юридического мнения. Достаточно серьезные аргументы есть в пользу обоих вариантов решений, но что самое серьезное - ни Латвия, ни Россия не заявили о готовности признать для себя обязывающим решение какой бы то ни было международной инстанции. Нет некоего международного арбитра, который юридически может решить этот вопрос. Поэтому необходимо политическое решение, как и во всех подобных случаях. Политическое решение требует определенной, скажем, политической воли со стороны как Латвии, так и России.
Я полагаю, что вопрос должен быть закрыт, поскольку граница, которая определена мирным договором 1920 года, по сути дела, никаких обоснований не имеет. Это была линия фронта. Тут можно провести определенную аналогию с Брестским миром. При советской России нужно было мирное направление, поэтому договор был подписан и граница определена там, где проходила линия фронта на данный момент.
Строго говоря, никаких исторических оснований у Латвии претендовать на эту территорию в то время тоже не было. Там никогда не жили латыши. Эти люди никак, в общем, не были связаны с новообразованным государством - Латвией. Нельзя абсолютизировать состояние на одно какое-то время, собственно говоря, и сейчас тоже. Представим себе, что изменится ситуация и Россия вдруг решит отдать эти территории Латвии. Россия обязана позаботиться о своих гражданах, которые сегодня там живут. Мне, как патриоту Латвии, депутату парламента Латвии, крайне не хотелось бы взваливать на себя такой груз. Эта территория очень слаборазвита. Люди, которые там живут, с Латвией ничего общего не имеют, по-латышски они не говорят. Нужно будет вложить совершенно огромнейшие деньги для развития этой территории. Нужно придумывать какие-то варианты, как защитить права этих людей, которые, в общем, жили совершенно другом государственном устройстве, государственном языком не владеют. Латышей там сегодня два человека.
Поэтому со всех точек зрения, полагаю, было бы разумно поставить точку на этой истории, и сосредоточиться на развитии Латвии в тех границах, в которых она фактически существует после 1945 года.
Ефим Фиштейн : Такова рекомендация политолога и депутата Латвийского сейма Бориса Целевича. Подписание договора о российско-латвийской границе состоится в Москве предположительно в середине марта этого года.