Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие журналист Аркадий Дубнов.
Андрей Шарый: Воскресные события в Минске, по крайней мере, внешне напоминают случившееся в минувшую субботу в Нижнем Новгороде, где хорошо подготовившиеся власти не допустили проведение "Марша несогласных". Там арестованы и задержаны около 200 человек. В подавлении этой акции протеста участвовало несколько десятков тысяч представителей российских силовых структур. О сходствах и различиях политической ситуации и политических режимов в России и Белоруссии я попросил порассуждать известного московского журналиста и политолога Вадима Дубнова.
Вадим Дубнов: Белорусские власти нервничают, но они нервничают как-то технологично. Они уже имеют некоторый опыт работы с оппозицией, они уже знают, на что она способна, и совсем уж крутых мероприятий по их разгону они не предпринимают. Кстати говоря, эта тенденция за некоторым исключением продолжается уже ровно год, потому что в прошлом году, например, оппозиция в день выборов решила даже палатки разбить, а это обуславливается именно качеством оппозиции. В Белоруссии оппозиция себя пережила, это уже умершая оппозиция. А в России оппозиция еще не родилась. Российская власть нервничает гораздо сильнее, она не понимает, у нее нет опыта работы с такими ребятами. Власть боится любого противодействия. Белорусская власть боится этого противодействия уже не столь нервозно, сколь системно, потому что эта белорусская оппозиция много лет являлась все-таки частью системы, у нее была своя ниша, никого особо не тревожащая.
Андрей Шарый: Вадим, а почему вы считаете, что белорусская оппозиция уже умерла?
Вадим Дубнов: Эта оппозиция разделяет судьбу большинства, скажем так, постсоветских оппозиций, зародившихся еще совсем в другие времена. В общем, продолжают жить по политическим законам того времени, продолжает испытывать вот ту самую злобу дня середины 90-х. Это происходит в Азербайджане, происходит в Белоруссии, происходит отчасти в Казахстане. Эта оппозиция уже не представляет ничего серьезного для власти, потому что время изменилось, и оппозиция обречена этого изменения не замечать.
Андрей Шарый: Российскую оппозицию ждет такая же судьба, на ваш взгляд?
Вадим Дубнов: С российской оппозицией непонятно, потому что то, что мы видели в Петербурге, что мы видели в Нижнем Новгороде, это не оппозиция. Это даже не народный фронт, это вообще некий феномен вытеснения политики на улицу, что еще не влечет за собой создание оппозиции. Это уличные внесистемные недовольные. И чтобы стать оппозицией или не стать оппозицией, им еще нужно пройти очень много. И я, честно говоря, не вижу у тех, кто вышел в Нижнем, шанса стать реальной оппозицией режиму. А другой оппозиции я, к сожалению, тоже не вижу.
Андрей Шарый: Вы сказали о том, что белорусские власти уже научились нервничать, и они нервничают не столь заметно, как российские власти. Это связано просто с опытом той или иной разновидности репрессий, которые они применяют против недовольных?
Вадим Дубнов: Это связано, во-первых, с опытом работы с оппозицией, с опытом общения с этой оппозицией. А во-вторых, все-таки за год, который прошел с президентских выборов в Белоруссии, Лукашенко окреп, с моей точки зрения, так, как он не был крепок все годы до этого. Он довольно крепко стоит на ногах, потому что случилась очень важная вещь за этот год: Лукашенко впервые победил как лидер независимого государства, что он и доказал в схватке с Россией нынешней зимой, и это очень важно.
Андрей Шарый: Владимир Путин, согласно опросам общественного мнения (вчера, напомню, отмечали 7 лет президентской власти Путина), тоже его позиции сильны как никогда - там за 60, около 70 процентов, чего не было в прежние годы. Вы считаете похожими механику режимов в Белоруссии и в России?
Вадим Дубнов: Нет. В Белоруссии режим держится, в первую очередь на ресурсе личности. Этот режим устроен немножко по-другому, он устроен на самовоспроизведении личности. А в России технология власти построена на самовоспроизведении самого стиля власти, которые от личности не очень зависит. Не думаю, что что-то очень сильно изменится от того решения, которое будет принято в Кремле по поводу третьего срока или не третьего срока. Здесь в личность упирается гораздо меньше, чем в Белоруссии, и Белоруссия может позволить себе достаточно открыто работать, исходя из авторитарности модели, чем Россия. Россия - в общем, классическое чиновное государство, которое выдвигает какого-то лидера, который не меняет модель. Любая смена личности в Белоруссии модель поменяет абсолютно.
