Программу ведет Никита Татарский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Скандинавии Сергей Джанян.
Никита Татарский: Истории отношений России и Дании – более 500-от лет, однако жители двух стран удивительно мало знают о реальной повседневной жизни друг друга. Особенно если речь идет не о литературных стереотипах, а о живых современных россиянах и датчанах. О самых известных датских стереотипах, касающихся России, рассказывает наш корреспондент.
Сергей Джанян: Официально история датско-российских отношений началась в 1493 году, когда ко двору великого князя Ивана III прибыл посланник датского короля Ханса Иван Магистр. В обратный путь с ним отправилось первое русское посольство, в составе Дмитрия Ларева Палеолога и Дмитрия Зайцева, которым и довелось подписать в Копенгагене 8 ноября того же года первый русско-датский союзный договор «О любви и братстве».
Однако, несмотря на более чем 500 лет знакомства, восприятие датчанами своих восточных соседей остаётся весьма своеобразным. Если не знать, что Данию от западных российских границ отделяют каких-то триста миль, может показаться, что эти две страны существуют на разных континентах. « By i Rusland !» – «Городок в России!» Так в Дании скажут, если речь идет о чём-то туманном, далеком, или вообще касательства к разговору не имеющем. Чтобы понять, почему из множества стран именно Россию датский фольклор наделяет лаврами Тмутаракани, не обязательно лезть в словари - достаточно телевизора. Война в Чечне, теракты, расизм, экологические катастрофы сделали присутствие России в блоке международных новостей почти ежедневным. Правда, сама жизнь восточных соседей от этого не стала вразумительнее - связать воедино из датских телевизионных репортажей, чего собственно хотят жители этой жуткой страны, почти невозможно.
В сознании датского обывателя Россия продолжает оставаться всё тем же гиблым и мрачным местом, как и сотни лет назад, когда датские географы и путешественники наперебой повествовали о полудикой стране под властью жестокого «фараона московского», чей народ забит, нем и покорен, а пастыри грубы и невежественны:
«Распитие спиртных напитков, к сожалению, распространено...»
«Русский почти страстно предан торговле. Если он может выиграть на спекуляции, он не остановится ни перед чем... В случае надобности он жестоко обманет даже старых партнёров».
«Русские не имеют ни малейшего представления о честности и порядочности по отношению к государству».
«Несчастье России заключается в том, что её должностные лица в высшей степени коррумпированы, и не сыщется другой такой страны в Европе, где взятки играют столь огромную роль».
Согласитесь, трудно определить, к какой российской эпохе относятся эти характеристики. Или вот ещё: «Добрые дела, такие, как пожертвования церквам и школам, ценятся высоко, но любовь к ближнему не в почёте…» - на этих старинных строчках датского географа Хенрика Пфлуга чернила, кажется, никогда и не высыхали. Заколдованный круг российских напастей, повторяясь из века в век, побудил датского писателя Георга Брандеса однажды съязвить: «В одном квадратном аршине римского Форума истории больше, чем во всём Русском царстве».
Парадокс в том, что датчане вовсе не считают россиян глупыми дикарями. «Быстрота, с которой русские выучиваются и навыкают ко всякому делу, не поддаётся описанию!» - эта восторженная характеристика принадлежит командору Юсту Юлю, датскому посланнику при дворе Петра Великого. Однако в Дании больше помнят реплику другого датского дипломата, Якоба Ульфельдта: «Русские ни для чего не годятся, кроме войны, а на войне они готовы терпеть любые лишения, голод и жажду...»
Как полушутя, полусерьёзно замечает профессор Петер Ульф Мёллер из Копенгагенского университета: не исключено, что русские своим дурным примером, на манер библейского блудного сына, постоянно напоминают датчанам, у кого дома лучше. Вот и получается, что в маленькой Дании чувства к России и «русским» особо не меняются. Если ещё совсем недавно их подпитывал страх соседства с коммунистическим монстром, то теперь доминирующим стало, скорее, безразличие.
Существующая дистанция в отношении датчан к России не означает, что с россиянами здесь совсем не знакомы. Датская «русская мафия» - собирательный образ криминалитета из стран СНГ - понемногу осваивает не только контрабанду наркотиков, но и ювелирные магазины и банки. А нехитрую снасть магазинных воров - экранирующий футляр из фольги и скотча - датские полицейские, отдавая дань авторству, давно уже прозвали «russerpose», то есть «русский мешок».
Когда-то всё было по-другому - начало ХХ века и Первая мировая война дали столь мощный рывок торговле с Россией, что в 1916 году русский предложено было ввести в число предметов, изучаемых в датской гимназии, а русские языковые курсы росли как грибы. Авторы же самых смелых проспектов утверждали, что после войны датчане станут наиболее многочисленной группой иностранцев по ту сторону Урала… Некоторое оживление торговых связей наблюдается и сейчас - однако сегодняшняя Россия по-прежнему далека от того, чтобы стать для датчан «Новой Америкой».
Торбен Кьер: Мы опасаемся российской администрации, которую считают коррумпированной, и местной мафии, с которой имеют дело те, кто уже начал здесь бизнес. Вдобавок, датские бизнесмены не знают русской культуры и языка. Результатом является то, что российский экспорт составляет 1,3 процента от общего объёма экспорта Дании - и этот показатель, разумеется, совершенно неудовлетворителен.
Сергей Джанян: Говорит старший советник датского «Восточноевропейского инвестиционного фонда» Торбен Кьер.
У историка XIX века Мариуса Сёренсена можно отыскать такие строки: «Если великоросс продвинется в своём образовании настолько, что начнёт понимать толк в постоянной работе и крепкой собственности и станет работать честно, основательно и с охотою, то его ждёт большое будущее...» Это время, видимо, ещё впереди - а пока российская сторона видится со скандинавских берегов совершенно в контексте невесёлой датской шутки: «Женщина после 60-ти - как Россия: всем знакома, но никого к ней не тянет».