Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Праге Андрей Бабицкий.
Андрей Шароградский: Рамзан Кадыров сегодня официально вступил в должность президента Чечни. Церемония инаугурации состоялась в родном городе Кадырова - Гудермесе.
Андрей Бабицкий: Размах инаугурации не только и не просто прихоть недавнего деревенского парня, считающего, что роскошь является самым убедительным доказательством силы и влиятельности. В случае с Кадыровым пышное торжество понадобилось как символ, означающий установление истинной власти, линия которой в Чечне в последние 15 лет была прерывистой и несла на себе клеймо неполной легитимности. Политолог Сергей Маркедонов...
Сергей Маркедонов: В политике... не только на Кавказе, не будем здесь какой-то этнографией занимательной заниматься, но всегда, для любой власти символы очень важны. Это символическая победа, это очередное доказательство политического успеха. И эта инаугурация важна не только для Рамзана Кадырова лично, а также для его команды и также для самого населения Чечни. Это некий месседж Кадырова самому чеченскому населению, не только населению внутри Чечни, но и чеченским общинам вообще по России, по СНГ, что такая победа одержана, что есть претензии быть не только президентом собственной Чеченской республики, но президентом всех чеченцев, такая заявка тоже делалась Кадыровым. Поэтому это важное, прежде всего символическое мероприятие.
Андрей Бабицкий: Директор правозащитного центра "Демос" Татьяна Локшина уверена, что есть и еще одно объяснение того обстоятельства, почему Кадырову позволено в нарушение всех норм приличий демонстрировать открыто свое сомнительное богатство.
Татьяна Локшина: Это в большой степени делается с пиаровской точки зрения, для того чтобы еще раз суперубедительно продемонстрировать, что в чеченском конфликте поставлена огромная жирная точка. Вот полная стабилизация, толпы гостей, включая иностранцев, вот он, отстроенный центр города, посмотрите, полюбуйтесь, как много здесь изменилось.
Андрей Бабицкий: Центральным заявлением Кадырова на инаугурации многие посчитали его окончательный отказ от всяких попыток инициировать подписание договора о разграничении полномочий между федеральным центром и Чеченской республикой. Сергей Маркедонов считает, что эти слова ничего не значат.
Сергей Маркедонов: Это уже другой месседж, это месседж прежде всего Кремлю, что моя лояльность, мои джентльменские неформальные, естественно, договоренности, будут сохраняться. Но мы знаем с вами, что на постсоветском пространстве, опять же, речь не только об одном кавказском регионе, любые договоры, любые формальные юридические документы мало чего значили. Это скорее бумажка. Поэтому будет такой договор подписан, не будет такой договор подписан, мы прекрасно представляем, что реалии будут отличаться от того, что в бумагах записано и зафиксировано. Важно как раз не наличие какого-то формального договора, а реальный управленческий процесс. Пока сегодня мы видим фактически создание такой эксклюзивной, уникальной пенитенциарной системы на территории Чечни. Звучала заявка Кадырова и парламентариев чеченских о том, что необходимы особые отношения в экономической сфере. Даже инициатива чеченских парламентариев о компенсациях жертвам сталинских репрессий выделяла именно чеченский этнос в особую группу.
Андрей Бабицкий: Татьяна Локшина уверена, что наличие или отсутствие договорных отношений с Москвой никак не меняет характер кадыровского режима, поскольку он замкнут не на мифический федеральный центр и не на еще более абстрактную Конституцию, а на живого, из плоти и крови человека, обитающего в кремлевских палатах.
Татьяна Локшина: Лояльность Кадырова, если вообще можно говорить о лояльности Кадырова, не России, не федеральному центру, не Кремлю, у него отношения с президентом Путиным. И, кстати говоря, в его лице Путин своему преемнику оставляет довольно неприятное, страшноватое наследство. Он общается непосредственно с президентом Российской Федерации. И в тех или иных своих выступлениях он, кстати, непрерывно это подчеркивает, что он готов слушать только Путина, а не кого бы то ни было еще.
Андрей Бабицкий: Еще задолго до инаугурации в Чечне ходили упорные слухи, которые охотно поддерживали и чиновники из окружения Кадырова о том, что на инаугурацию явится сам Владимир Путин. Почему этого не произошло?
Сергей Маркедонов: Все эти наши размышления спекулятивны. Путин нам не скажет, естественно, почему он не пришел. Владимир Владимирович Путин, несмотря на всю внешнюю демонстрацию его брутальности какой-то, политической жесткости, на самом деле чрезвычайно осторожный человек. Мы это видели и в ситуации с "Курском", и в ситуации с Бесланом, и в ситуации с "Норд-Остом", в ситуации с монетизацией льгот, да еще много таких ситуаций можно придумать. Все-таки усиление Кадырова и вообще кадыровизация власти, мягко говоря, политкорректно, населением остальной России не очень чтобы приветствуется. Даже в республиках Кавказа кадыровизация вызывает много вопросов. То есть показаться на этой инаугурации и себя позиционировать, как покровителя Кадырова, еще раз, при том публично, для всей страны, Путин, я думаю, не решился просто из-за осторожности. Ему хочется всегда брать полный банк. Вот там, где 100% можно сыграть на популярность, тогда мы появляемся, подписываем указы о высоких пенсиях, заботах о старушках, детях малых и так далее, где есть возможность, что как-то интерпретация будет неоднозначна, там мы укроемся, лучше перестрахуемся. Поэтому я думаю, что Владимир Путин здесь просто подтвердил приверженность своему такому осторожному, на самом деле политическому позиционированию.
Андрей Бабицкий: За пышным фасадом всего происходящего ныне в Чечне совсем укрыт облик изуродованной республики, пережившей разрушения, смерть десятков тысяч людей и не нашедшей мира и справедливости и по сей день, считает сотрудник правозащитного общества "Мемориал" Усам Байсаев.
Усам Байсаев: Строительство, развернувшееся в республике, для многих людей на Западе и в России является ширмой, за которой скрыты более важные проблемы. Из-за чего война начиналась? Как она велась? Что делать с теми людьми, которые исчезли? Что делать с теми, кто этих людей похитил, пытал, казнил, фабриковал уголовные дела и осуждал людей по несуществующим преступлениям, которые они якобы совершили? Все эти проблемы остаются в стороне. В принципе для очень многих людей там, на Западе, здесь, в России, складывается ощущение, что всего этого достаточно, что они сегодня готовы сказать: вот, республика восстанавливается, чего вы еще хотите? На самом-то деле многие жители республики хотят совсем другого - наказания тех, кто совершал преступления, создания таких условий, чтобы какой-нибудь очередной человек, которого надо продвинуть на пост, допустим, президента России, для того, чтобы поднять свой рейтинг, увеличить количество голосов, которые ему бы отдали на выборах, не смог бы с такой легкостью развязать войну, обречь население целой республики на страдания. Вот эти проблемы сегодня, к сожалению, не решаются.
